Крысы в стенах и предчувствие майдана

Первая половина февраля в России ознаменовалась социальными протестами, в которых участвуют уже самые лояльные властям общественные группы. Например, рабочие "Уралвагонзавода", еще недавно грозившиеся "раздавить танками" любые проявления протеста, теперь вышли на митинг, опасаясь грядущих сокращений из-за экономического кризиса. А в начале этой недели получила широкую огласку история жителя города Бердск Виталия Панасюка. Являясь активистом сразу двух самых радикальных прокремлевских движений, НОД и SERB, Панасюк написал открытое письмо Путину, в котором предостерег его от повторения в России киевского Майдана, если президенту не удастся справиться с коррупцией в стране.

"Национальное освободительное движение" (НОД) и "Русское освободительное движение SERB" – две самые радикальные прокремлевские группировки в России, участники которых не стесняются применять против оппозиции грубую физическую силу. Именно активисты SERB, например, напали на 77-летнего пенсионера Владимира Ионова во время его одиночного пикета. Панасюк также участвовал в подобных акциях, например, когда активисты SERB громили мемориал памяти Бориса Немцова на месте убийства политика и избили охранявших его активистов, в том числе девушек. Правда, по словам Панасюка, сам он никого не избивал, а лишь порвал надвое бумажку с надписью "Немцов мост".

Вместе с этим уже несколько лет Виталий Панасюк ведет борьбу за свою купленную по ипотеке квартиру, из которой его хотят выселить за прекращение выплат по кредиту. Активист считает, что стал жертвой коррумпированных судов и чиновников, и даже написал открытое письмо Владимиру Путину. В послании он намекнул президенту, что рост социального недовольства в России и коррупция могут привести к аналогу киевского Майдана.

"Всем нам известно о том, что одним из главных аргументов зачинщиков Майдана и организаторов "оранжевой революции" – антигосударственного переворота в Киеве два года назад, была неспособность властей страны справиться с коррупцией", – пишет, в числе прочего, Панасюк – правда, путая две украинские революции, "оранжевую", 2004-го года, и "Евромайдан" 2013-2014 годов.

Виталий Панасюк – личность, довольно известная не только в своем родном Бердске, но и во всей Новосибирской области и даже за ее пределами. Вместе с другими активистами НОД он устраивает по всей России семинары, во время которых желающих обучают противостоять "белоленточным протестам" и правильно вести себя во время "провокационных интервью". Активно занимается и продвигает новый вид спорта, "Аквайс" – заплывы в ледяной воде. В остальное время подрабатывает возведением бетонных фундаментов – однако, эта работа не является для него постоянной и не позволяет выплачивать деньги по кредиту.

Кредит Панасюк взял еще несколько лет назад, когда работал в государственном "Центре охраны труда и радиационной безопасности". За жилье стоимостью более 2 миллионов рублей до своего увольнения он успел выплатить примерно половину. Договориться с банком, который финансировал покупку, не удалось – квартира была продана с торгов.

Виталий Панасюк утверждает, что продажа была осуществлена по заниженной цене в результате сговора банка и организатора торгов, из-за чего ему не вернули ни копейки из уже выплаченных денег. В коррупции он подозревает и суд, который год назад постановил выселить его из единственного жилья. Тем не менее, Панасюк все еще живет в купленной по ипотеке "однушке" и грозится закидать кирпичами судебных приставов, если они явятся его выселять. А в стенах самой квартиры, по слухам, он замуровал мертвых крыс, чтобы банк не смог продать ее новым жильцам.

Радио Свобода не разделяет большинства высказываний и, тем более, методов ведения борьбы Виталия Панасюка и его соратников. Тем не менее, нам кажется важным познакомить читателей и слушателей с образом мышления радикального прокремлевского активиста, который рассказал нам о своем отношении к Путину, Сталину и Кадырову, о необходимости борьбы с коррумпированными чиновниками, американском заговоре, замурованных крысах, предчувствии майдана в России и сочувствии валютным ипотечникам:

– Как вообще началась эта история с попытками выселить вас из квартиры за неуплату взносов по кредиту?

– Ипотека была взята в 2006 году, когда я еще работал в серьезной организации государственной, в "Центре охраны труда, радиационной и экологической безопасности". Работал ведущим специалистом, ведущим инженером, все у меня было нормально тогда. Потом, в 2009 году меня сократили. Потом я еще года 2-3 платил кое-как. Я и потом даже готов был платить, но там уже сам банк начал выпендриваться. Они начали темнить, часть платежей даже не засчитали. Потом мои родственники хотели [квартиру] перекупить. А в результате выяснилось, причем мне никто ничего не говорил, не уведомлял, в известность не ставил, о том, что торги там и прочее. Ну, то есть судом они отсудили ее и все как бы. А потом выясняется, что она уже продана. Выяснилось это год назад, где-то в феврале того года.

– И с тех пор вас пытаются оттуда выселить?

– Да, да. Я отказался выезжать, тем более выяснилось очень много подробностей интересных. Что продали ее за полцены. Она стоит больше двух миллионов, а продали ее за миллион сто двадцать пять тысяч. При этом есть по косвенным данным информация, что этот товарищ, который ее купил, Умаров Рустам Тахирович, занимается этим регулярно и систематично, просто скупает эти квартиры проблемные за полцены, а потом продает их, естественно. И часть денег, естественно, поступает в качестве отката в Управление имуществом, которое организует эти торги. То есть это как бы, можно сказать, налицо открытый и явный признак коррупции. Понятно, что мы за руки не поймали с мешком денег какого-то взяточника. Но все же люди прекрасно понимают, вы бы купили квартиру за полцены, я бы купил, с удовольствием, даже если денег нет – занял бы. Тем не менее, простым смертным это не дано, а вот какому-то одному товарищу Умарову – дано. Какие-то дяди из этого Управления ему это позволяют. Я обращался в полицию, мне из полиции пришла вообще глупая отписка, что проверили все, и даже что-то вообще бессмысленное, из прокуратуры поподробнее пришло, они по документам все формально проверили, естественно, по документам там никаких нарушений нет.

– Почему вы решили в итоге сразу написать открытое письмо Владимиру Путину?

– Я решил, что буду до конца бороться за свое право жить не на улице. Я и судебным образом сейчас подал иск о признании недействительными этих торгов, то есть иск к этой фирме, которая торги организовывала, и к Управлению имуществом. Но вообще то, что происходит в судах, для меня тоже как-то очень подозрительно, потому что когда я на апелляции был, когда суд областной проходил, процесс прошел просто стремительно, мне даже не дали открыть рот, и все просто: "Да, да, да; вот эта сторона – права, а эта – нет".

– А до этого вы не сталкивались с российской судебной системой?

– Честно говоря, нет. Но дело в том, что первый процесс шел достаточно долго. А этот, знаете, был как какое-то отрепетированное музыкальное произведение. Или как спортивное выступление. Просто ощущение, что это в одном направлении сделано и все. Заранее все, что называется, смазано и подмазано, чтобы работало без скрипа. Такое вот ощущение есть.

– В вашем письме Путину многие обратили внимание в первую очередь на то, что вы приводите в сравнение майдан, что там люди тоже восстали против коррупции…

– Потому что я являюсь государственником, так же, как и Владимир Владимирович. Я очень не хочу, чтобы у нас в стране произошли те же события. А вот такие вещи, они, на самом деле, наш народ сильно злят. Равно как и братский народ на Украине. Понятно, что это все делалось с целью провокации, но, тем не менее, грубо говоря, если бы не было этих поводов, то люди бы не стали протестовать.

– Но ведь Путин много раз говорил, что майдан – это заговор США, Янукович перед началом майдана только-только получил большой кредит от России…

– Тем не менее, я не помню, кто говорил, по-моему, сам Владимир Владимирович и говорил, что, как говорится, никакой бы заговор США не смог бы ничего сделать, если бы там действительно не было реальных проблем. То есть это и то, и другое работает, на самом деле.

– В России-то никакого заговора нет.

– Ну как это никакого заговора нет-то! То же самое, у нас точно так же в точности пытаются развалить государство, потому что мы прямой конкурент и враг Америке.

– Столкнувшись с коррупцией в суде, вы не посмотрели свежим взглядом на громкие процессы против оппозиции? Вы по-прежнему считаете, что те суды были честными и справедливыми?

– Я, честно говоря, не изучал те суды. Я столкнулся с нашей судебной системой первый раз, и я не думаю, что мой процесс – политически ангажированный. Я думаю, он все-таки несколько другого масштаба и другого уровня. Просто тут на местном уровне подмазанное все.

– А процессы против оппозиции были политически ангажированными?

– Вы задаете вопросы в какой-то степени провокационные, но я отвечу. Честно скажу, мое мнение, что эту оппозицию надо было и на побольше посадить. Потому что эта оппозиция, она и ведет к тому, к чему привела оппозиция на Украине. Нам надо жить в своей стране, а не в ее остатках.

– Так для этого, выходит, как раз не нужен честный суд, а нужен такой суд, с каким столкнулись вы.

– Видите, в чем дело… как это сказать… Может быть, конечно, злоупотребления через нашу судебную систему в обе стороны идут. Но в данном случае были государственные интересы представлены. А здесь интересы простого человека ущемлены. Это разные все-таки вещи, я считаю.

– То есть суд должен по-разному подходить к делу, когда представлены интересы государства, и когда…

– Я считаю, что суд должен совершенно одинаково, беспристрастно подходить и все должно совершенно работать, без всяких подкупов и прочее. Но у нас он все-таки не идеальный. Прошу в данном случае обратить внимание, что на коррупционность суда у меня в данном случае только подозрение. А вот коррупционность Управления имуществом… Ну, как бы понятно, с одной стороны, не пойман – не вор, а с другой стороны – это совершенная очевидность. Что если продается товар, который имеет совершенно стабильную стоимость, очень дорогой товар и важный для любого человека, продается в два раза дешевле, то это… ну, не просто так это бывает. Какие там открытые публичные торги! Там главная собака зарыта коррупционная. А в суде… это как бы второй параметр. Тем не менее, я прошу решение суда нашего как-то все-таки проверить на коррупционность.

– За время, прошедшее с введения санкций против России и российских ответных санкций, с тех пор, как начался кризис, коррупции стало больше, по вашему мнению?

– Ее, может быть, стало не больше и не меньше, но она стала заметней. Вот, грубо говоря, люди у нас сейчас бедней живут. Они все выстоят, они все равно пояса затянут и переживут это трудное время. Для того чтобы страну сохранить, ради национальной идеи, ради государственности. Кстати, высокие рейтинги Путина об этом свидетельствуют. Но! На фоне этого, что кто-то другой, малая часть этих людей, чиновники, при этом жируют, нагло берут взятки и это видно… конечно, они на том же уровне это делают, но это стало заметней.

– Вы имеете в виду громкие антикоррупционные расследования последнего времени, например, о сыне генпрокурора Юрия Чайки?

– Я дело прокурора не знаю, я знаю, например, что вот у нас мэра поймали со взяткой. Я-то человек маленький, из провинции. Его посадили, да. Но дело-то в том, что его поймали с поличным. Поймать с поличным и с мешком денег это, конечно, легко. В принципе, как говорится, тут не надо каких-то мероприятий особых. А в моем случае, и таких случаев много, когда люди видят, что что-то делается неправильно совершенно, кому-то это дозволяется, а кому-то нет. Когда это очевидно, то получается, что понятно совершенно, что кто-то дает, а кто-то берет. Конечно, будет нарастать социальное напряжение в обществе. Это не нужно совершенно, я считаю. В этом случае следственным органам, конечно, придется повозиться. Одно дело, это его с мешком денег поймать для передачи, другое дело, когда все это уже давно было, все там в сговоре, все чинно, по документам все чисто. Но если расследовать, можно расследовать любое преступление. Если соответствующие органы, прокуратура, полиция, Следственный комитет возьмутся за такие случаи… Были громкие показательные дела именно пойманных с поличным чиновников, каких-то знаковых, известных. А вот так, грубо говоря, чтобы устранили какое-то явление коррупционное, которое очевидно… ну вот у нас еще один пример могу привести. Я живу в маленьком городке сибирском, он расположен на берегу большого водоема…

– Вы про Бердск?

– Да, это Бердск, морем называем мы его, водоем. Там курортная зона. Вот у нас все берега просто проданы. То есть там не подойдешь, заборы везде и прочее. Это даже Водный кодекс нагло нарушает! Ясное дело, что это продано как? Просто кто-то кому-то дал деньги и никто не разбирается. Я, в принципе, не против, чтобы такими способами разбирались, как товарищ Собянин разобрался. Он не стал особо [церемониться], просто взял бульдозер и убрал это все. Вы тоже, наверное, скажете, что это там все противозаконно и все прочее, но, опять же, большинство людей-то это правильным действием считает.

​– Знаете такого эколога, Евгения Витишко, он в Краснодарском крае против подобных вещей протестовал, постройки дач чиновниками в природоохранной зоне. Его упекли в тюрьму по суду, который он и его соратники считают политическим и несправедливым.

– Вот я и говорю, таких случаев у нас… Пока вот только Собянин разобрался с коррупцией, которую не поймал за руку. Ясное дело, что все эти бумажки о собственности были куплены за взятки. Он долго думать не стал, просто бульдозером разобрался. Правильно это или нет? Я считаю, что тут цель оправдала средства, кто-то может считать по-другому, но больше таких прецедентов у нас, похоже, и нет.

– Евгений Витишко – представитель нелюбимой вами либеральной оппозиции, борется ровно с теми вещами, о которых вы говорите. Алексей Навальный. Вы все-таки следите, кстати, за его антикоррупционными расследованиями?

– Вы знаете, я без комментариев оставлю про последнюю фигуру.

– Я не про фигуру Навального вас спрашиваю, а про расследования, про того же сына Чайки.

– Я не слежу за деятельностью господина Навального, так скажу. О моем к нему отношении можете посмотреть у меня в соцсетях, сразу поймете все.

– Меня не столько интересует ваше отношение к нему, сколько к прокурорам, чиновникам, замешанным в коррупционных делах.

– Я могу говорить только о своем коррупционном деле, ну или только о тех, которые я знаю на местном уровне.

– То есть вы думаете, что чем выше уровень, тем коррупции меньше?

– Я ничего не знаю, у меня нет возможности комментировать, без комментариев, потому что у меня нет информации.

– Вы сейчас в каком движении состоите? А то вчера была неразбериха – в НОД говорят, что вы исключены оттуда, потому что ушли в SERB.

– Я не только член НОД, я активист, я межрегиональный координатор московского штаба, центрального.

– А в движении SERB вы не состоите?

– В региональном представительстве.

– То есть вы и там, и там?

– И там, и там, а что такого? Я могу быть еще хоть где угодно, хоть в коммунистической партии быть, а могу и в ПАРНАСе. Это ничему не противоречит.

– Да, они тоже с коррупцией борются.

– НОД – это политическое явление. Это не партия и не движение. У нас формального членства вообще нет. То есть исключить меня какой-то там региональный представитель не может. Это утка газетная. Ее тиражировали с удовольствием, а мы ржали в московском штабе, когда я там был. Я часто бываю в Москве, кстати.

​– Вы участвовали в акциях НОД в Москве?

– Да, постоянно участвовал в акциях НОДа в Москве, и в акциях SERBа участвовал.

– На "Немцовом мосту" участвовали в акции?

– Прислать вам фотку, где мы с Бекетовым, который Тарасевич, порвали табличку "Немцов мост"?

– А зачем вы это сделали, можете объяснить?

– Нечего там делать либерастам. Если они хотят почтить память его – пожалуйста, пусть на могилу идут. Чего они на мосту устраивают, это самое, тусняк, зародыш майдана рядом с Кремлем? Не надо нам этого. Это мост, а не погост, как говорится.

– Никто и не говорит, что это погост…

– А что они там разводят мемориал? Цветы там… может, они еще и могилу там поставят, это ничего? Это неправильно, я считаю. Наши обычаи, христианские, общегражданские, что, вообще-то, память человеку отправляется там, где его могила.

– Ну, вот по дороге едешь, в той же Новосибирской области – висит венок на столбе, потому что человек разбился на этом месте в ДТП.

– Наш мэр новосибирский, по-моему, прошлый еще провел кампанию, убрал эти фальшмогилы. Дорога – не кладбище. Это правильно. Потому что человек едет – он, может, не хочет это видеть. Он едет по дороге, а не по кладбищу.

– Ваш восторг вызывает только Путин или, в теории, любая сильная власть?

– Не восторг вызывает Путин и любая сильная власть, я просто глубоко уверен, в исторической практике, просто люди плохо знают историю своей страны, что России нужна сильная власть. И только в эпоху сильной власти Россия поднималась, становилась великой державой. Это исторический опыт. Может, в какой другой стране – по-другому, не знаю.

– Я понял. То есть если будет сильная власть, но другая, то…

– Я не вижу сейчас альтернативу Владимиру Владимировичу. Честно.

– Хорошо, но любой человек не вечен, в конце концов.

– Он здоровый мужик, он спортсмен, это, кстати, вызывает у меня очень большое уважение, я сам спортсмен. Вызывает в том числе и потому, что… Вот, при всем уважении к товарищу Сталину… вы, может, мое мнение не разделяете, но я его считаю величайшей фигурой в истории нашей. К большому сожалению, у него было не очень хорошее здоровье. То ли он сам умер, то ли его какие-то там врачи еврейские залечили, ходят там какие-то слухи, конспирология какая-то распространяется… в любом случае, даже если врачи – здоровый человек-то к врачам даже не пойдет. Здорового человека врачи не залечат, потому что он к ним не обращается. К большому сожалению, здоровье у него было хиловатое. А вот у Владимира Владимировича здоровье отличное. Дай бог ему еще здоровья на много лет, а там по мере наступления проблем будем что-то думать.

– Путин мягче, чем Сталин, пока все-таки нет массовых расстрелов и массовых посадок.

– Понимаете… дело не в этом… вот это все… все-таки массовых расстрелов наших чиновников, которые воруют… если бы их хотя бы массово сажали так, как тогда стреляли, то тоже было бы довольно массово. Я считаю, мы все-таки живем в более мягком кусочке времени, не таком жестоком. Сейчас вообще практика "мягкой силы" в мире вообще распространена гораздо больше, заметьте. То есть США, они стараются действовать… правда, они в последнее время стали грубо действовать, потому что негр, у него, похоже, просто интеллекта маловато, чтобы править из Америки миром всем. Но вообще они стараются, они даже не воюют сами. Это общемировая практика, практика мягкой силы. Владимир Владимирович просто действует хитро, молодец.

– Вы сказали о народном недовольстве, в вашем письме многие увидели угрозу, намек…

– Это не угроза и не намек.

– Хорошо. Предостережение.

– Да, это предостережение. Я считаю, что сейчас, в это тяжелое историческое время, опасное, мы не можем так рисковать. У нас все вот эти ячейки роста недовольства… Я не утверждаю, что тут только заговор США. Он существует, но любой заговор должен упасть на благодатную почву. Если все нормально, пусть даже трудно, но все правильно, то люди перетерпят, особенно наши. А если действительно есть какая-то мразь… причем, вы знаете, я честно говорю, вот вы говорите, что происходит в верхах, а я, честно, не слежу, своих дел хватает. Но вот на низах вот такие случаи яркие попадаются.

– То есть недовольство людей ни к чему не приведет, если на его почву не упадут семена заговора?

– А они куда денутся-то. Они не только падают, они прямо сыплются! Два параллельных процесса идут. Можно противодействовать тому внешнему процессу, а можно внутренний процесс наш сделать так, чтобы было меньше точек соприкосновения. Можно в обоих направлениях работать, чтобы сохранить государство и страну.

– У вас в Новосибирской области, в Бердске, какие есть свидетельства того, что заговор готовится? Есть какая-то "пятая колонна" своя?

– Мне фамилии назвать? Ну, товарищ Навальный к нам сюда ездил регулярно, товарищ Касьянов заезжал. Наша мэрия современная, я не буду там фамилии говорить, мы вроде уже помирились там с одной госпожой, она пыталась культурные проекты провокационные проводить.

– То есть оказалось, что она все-таки не агент Госдепа?

– Нет, она правильную политику ведет. Люди-то не глупые, когда они на своем месте. Люди-то вообще не глупые, развитые они, люди. Они могут иногда менять и взгляды, и политику менять. По конъюнктурным соображениям, когда видят, что сила в другую сторону… Может, кто-то и на самом деле поправил характер, мало ли чего может быть.

– Если в России все-таки начнется тот самый антикоррупционный майдан, о котором вы говорите, вы-то на какой стороне баррикад окажетесь?

– Я в любом случае буду на стороне против любого массового недовольства властью. Против своего случая я готов идти до последнего, но индивидуально. То есть, когда придут выселять, могу и кирпичами кидаться. Могу развалить само помещение, потому что у меня верхний этаж, я могу обвалить плиты, и не пострадает ни одна больше квартира, но эта квартира обесценится. Он за нее ничего не получит. Могу так сделать, если доведут до последнего, если официально не добьюсь. Но один, сам, ни в каком массовом протесте я принимать участия не буду. Это нож в спину государству. Я, наоборот, буду всяко-разно делать так, чтобы это предотвратить, разгонять буду, в полицию сдавать.

– А правда, что вы мертвых крыс в стены замуровали, чтобы там жить было нельзя после вас?

– Ну, можно без комментариев, эта история была давно…

– Просто скажите – это шутка, или нет?

– Ну, отчасти правда.

– Люди какие-то купят эту квартиру, они же не виноваты!

– Купил эту квартиру перекупщик! Он уже виноват! Он прекрасно знал, что он совершает преступление, что он человека обрекает жить на улице ради своих финансовых интересов. Информация о том, что замурованы там эти крысы, приведет к тому, что он не сможет ее продать. Кто будет покупать квартиру вонючую? Это, простите, уже весь город и вся страна об этом знают.

– Есть такой депутат, тоже в Сибири, в Красноярске, Сенченко, которого задели слова Рамзана Кадырова о "врагах народа". Вообще, фигура Кадырова сейчас очень активно обсуждается. Как вы к нему относитесь?

– Я к Рамзану Кадырову отношусь чрезвычайно положительно. То, что Владимир Владимирович не силой, а противоположно Чечню успокоил – ну, молодец. Правильно сделал. В конце концов, понятно, что изначально это злой чечен, еще у Лермонтова написано, но все наши цари, а потом генсеки этих чеченов то высылали, то… ну, грубо говоря, репрессировали. Там непонятно уже, кто первый начал, но недовольство там накопилось. Ну, приласкать надо, купить в какой-то степени. Правильно, правильную политику совершенно ведет государство.

– Ваша ипотека, кстати, рублевая была?

– Рублевая, да.

– А как вы относитесь к валютным ипотечникам, которые сейчас выходят на акции протеста против властей?

– Я считаю, что валютным ипотечникам должны пересчитать кредиты в рублевом эквиваленте. Судебные решения такие уже были. Должны пересчитать с учетом того, что как бы валюта не выросла.

– Их некоторые тоже чуть ли не "пятой колонной" называют.

– Ничего подобного! Они, кстати, и вместе с НОДом работали. Я считаю, что здесь надо на банки положить обременение, потому что они и так у нас не бедные. И вообще, я считаю, что статью 40 Конституции надо пересмотреть. Сделать ее в советском варианте, чтобы там не было формулировки "произвольно никто не может быть лишен жилья без суда", а была формулировка, что "не имеет права лишить жилья без предоставления другого жилого помещения". Пусть наши банки, которые дикие проценты имеют... Я должен был выплатить 6 миллионов вместо 1,6, которые взял, представляете? Пусть они закладывают туда, как говорится, какой-то небольшой риск, и если человек теряет возможность платить, пусть на них построят какой-нибудь комфортабельный дом в соседнем районе, типа общаги, с хорошими, но маленькими квартирками. И в случае каких-то проблем переселяли туда. По норме, там, ну, 6-8 квадратных метров. Но не на улицу. Вот такой должен быть закон. Я считаю, что банки должны все это делать. У них есть на это деньги. Они на ипотеке зарабатывают бешеные деньги. А по-другому квартиру в нашей стране нельзя ни купить, ни получить. У нас нет альтернативы, даже не в собственность покупать, а у нас нет института социального жилья. Во Франции 80% проживает в социальном жилье. Я смотрел цены, какие там, да они там… да там чуть ли не 200 квадратных метров в наших деньгах, ну, вот до всех этих возросших баксов, тысяч 10 стоило! Ну это же всю жизнь так жить можно, это как в Советском Союзе, но только подороже оплата и получше условия. Вот почему у нас нет таких возможностей? У нас есть возможность только покупать квартиры. Причем они переоценены в разы и кредиты переоценены в разы. Пусть тогда банки закладывают в риски, чтобы людей бездомных не оставалось в России, если человек не смог платить по какой-то причине. Вот мое мнение.

– А почему вы не можете платить за ипотеку, у вас же и сейчас есть работа, как я понимаю?

– У меня работа есть нестабильная, это, скорее, приработок. Чтобы платить по кредиту регулярно 21 тысячу, надо иметь стабильную работу, сами понимаете.

​– Виталий, все-таки меня не оставляет в покое история с "Немцовым мостом", где активисты и НОДа, и SERBа избивали девушек, потом Ионова облили… он же пенсионер, ему 77 лет, ну вот как так можно, зачем?

– Я не избивал ни девочку, ни дедушку, я просто порвал табличку.

– Другие нодовцы избивали, есть много видео в интернете.

– Ну, облили зеленкой, делов-то. Не страшно. А женщину я ударить не могу, в данном случае я с вами соглашусь.

– У вас не возникало желания в Донбасс поехать, на войну?

– Я буду без комментариев говорить, потому что... дело в том, что... я не буду информацию всю выдавать-то (смеется).

– То есть вы хотите сказать, что ездили?

– Можно оставить без комментариев этот вопрос.