Газета "Псковская губерния" заслужила известность летом 2014 года, когда первой из российских СМИ проверила и подтвердила информацию о похоронах псковских десантников, погибших на востоке Украины. Фотографий свежих могил оказалось достаточно, чтобы вся редакция попала в список идейных врагов самопровозглашенных "народных республик", а издатель газеты, политик Лев Шлосберг стал жертвой нападения неизвестных. Через два года командировка на Донбасс главного редактора "Псковской губернии" была насильно прервана так называемым министерством госбезопасности ДНР.
Командировка в ДНР рано или поздно должна была случиться – "Псковская губерния" с самого начала много и подробно пишет о события в Донбассе. И писать об этом, находясь за 2 тысячи километров, неправильно, – считает Денис Камалягин: "Конечно, надо было туда съездить и посмотреть, что там происходит". Тем более, что он сам родом из Макеевки Донецкой области, и хотя последний раз был там за несколько лет до войны, поездка в родные места, по идее, не должна была вызывать подозрений. Однако свою командировку он держал в секрете даже от родных – понятно, что главный редактор такой газеты не будет желанным гостем у сепаратистов:
– Мы понимали, что "Псковскую губернию" туда не пустят. Даже если пустят и будут оповещены о том, что мы там находимся, возможно, это будет еще более опасно, еще более непредсказуемо, и никакой нормальной информации там получить мы не сможем. То есть находиться "под колпаком у Мюллера", действительно, не имело никакого смысла. Поэтому Камалягин отправился в знакомые места как частное лицо, но со всем набором журналистских документов.
– У меня было редакционное задание, выданное самому себе, свидетельство о регистрации СМИ. На границе, когда меня пограничники спрашивали, кто я и чем занимаюсь, я признался честно, конечно, что я журналист, и вопросов ко мне там не было. Соответственно о том, что необходима гражданская аккредитация, как мне потом заявили, мне было не известно. Всегда обсуждался вопрос только о военной аккредитации, о нахождении на месте боевых действий.
Когда 14 марта местные СМИ написали, что Камалягин депортирован с территории ДНР, оставалось только выдохнуть с облегчением: депортирован, значит, цел. Как его вычислили, до сих пор непонятно. Возможно, к этому причастен сосед по комнате – ополченец ДНР. Возможно, дело было в редакционном телефоне, работавшем в роуминге (личный телефон журналист держал выключенным).
– Мой сосед по хостелу меня разбудил, сказал: там пришла милиция, проверяют документы. Возьми свой паспорт, иди на кухню. Пришел. "Денис Николаевич? А вы же журналист?" Тут небольшая пауза повисла. Ну что, говорю, мне собирать вещи?
Накануне Денис Камалягин ездил в самую горячую точку ДНР – в станицу Ясиноватая, которую сегодня обстреливают со всех сторон. Вернувшись в хостел к полуночи, он решил отложить назавтра пересылку собранного материала. Не успел – в седьмом часу утра его забрали. На допросе, который длился более двух часов, сотрудники МГБ стерли с камеры и телефона все фотографии, записи бесед с местными жителями и кадры ночного обстрела Ясиноватой.
Особое подозрение вызвал записанный номер телефона Александра Ходаковского – бывшего секретаря Совбеза, а ныне главной нежелательной персоны у властей ДНР. С ним журналист хотел встретиться в понедельник, но не успел.
Сепаратисты подробно расспросили Камалягина, что за издание он представляет, не получает ли оно иностранные гранты, кто издатель. Судя по всему, они не имели представления о том, что это за газета "Псковская губерния", и какую роль она сыграла в освещении так называемой "Русской весны". Прямо на допросе они распечатывали и читали статьи с сайта ПГ.
– К сожалению, первый же текст в газете назывался "Крымский тупик", автором его был Лев Шлосберг, и в этом тексте подробно рассказывалось о том, как же плохо, как же неправильно, что Крым был присоединен к России. Конечно, эта статья сразу вызвала у них оторопь. Они зачитывали ее вслух, говорили: да как же так, да что же вы пишите-то такое! Я говорю: у нас, мол, разные мнения представлены, полярные, в этом номере такие, а почитайте другие! Слава богу, они сказали, что им некогда читать, – рассказывает Денис Камалягин.
– Я очень удивлен, что они не погуглили, что такое "Псковская губерния", не посмотрели какие ссылки выпадают, – рассказывает он. – То есть они не имели понятия, что это за газета. И это хорошо, мне так кажется. Наверное, повезло.
– Какой был тон общения? Они угрожали?
– Нет, нет, не угрожали. Это был очень ироничный тон общения.
– А вы пытались этим воспользоваться, чтобы остаться на территории ДНР?
- Нет, это было бесполезно! Это даже не обсуждалось. Меня же не спрашивали: ну что, вывозим тебя? Мне просто сказали: все, время пришло, поехали! Меня вывезли на границу с Ростовской областью – это неподалеку от населенного пункта Матвеев Курган, куда мне пришлось добираться на такси, а оттуда уже добираться до Ростова, – рассказывает Денис.
Насколько известно, это второй случай принудительной депортации российского журналиста с территории, подконтрольной донбасским сепаратистам. Первым был Павел Каныгин, корреспондент "Новой газеты". Он был задержан летом 2015 года, допрошен и перед депортаций избит. По сравнению с Каныгиным, Денису Камалягину, действительно, повезло.
Депортация и уничтожение собранного материала, безусловно, отразились на качестве результатов командировки. И все-таки главный редактор "Псковской губернии" увез из Донецка достаточно, чтобы сделать очередную "вызывающую оторопь" публикацию:
– Впечатления очень разнообразные и зависят от населенного пункта, где я находился. Потому что Донецк – это одни впечатления, Макеевка – иные, а Ясиноватая – совсем другие, потому что там боевые действия ощущаются очень сильно, фон совсем другой.
– Донец мирный?
– В принципе, да. То есть вы будете находиться на другой стороне от аэропорта и можете даже не заметить, что это военный город. Кроме того, идет очень активная пропаганда (в плане билбордов, рекламы) культа Захарченко (Александр Захарченко, глава самопровозглашенной ДНР – РС), который висит везде, где только можно – поздравляет с 8 марта, и даже с Новым годом все еще поздравляет. Это пропаганда службы занятости, это пропаганда службы в армии. Но в целом город выглядит очень прилично. Работают кафе, но все они работают только до 21 часа. У них вывеска "с 8 до 24", но без десяти девять они тебе говорят: извините, пожалуйста, мы закрываемся. Потому что в 23 часов комендантский час, а как они сами говорят, после 21 на улице лучше не появляться. В восемь вечера Донецк вымирает. Он пустой.
– Удалось ли вам пообщаться с местными жителями, какие настроения у людей?
– Да, конечно, удалось со многими пообщаться: и в Донецке, и в Макеевке, и в Ясиноватой. Очень разные впечатления. Если едешь в общественном транспорте – это вообще очень минорное настроение. Люди в основном говорят о войне. Такое странное впечатление, когда ты слышишь, как люди говорят: "Это было до войны". У тебя сразу в голове вспоминается Великая Отечественная война, а у них "до войны" – это 2014 год. Они много говорят о войне, много говорят о социальных проблемах – в первую очередь, о социальных выплатах. Еще тема – это большие очереди в банки, во всяком случае, в Макеевке. В Ясиноватой тоже есть такая проблема, это видно, люди чуть ли не дерутся в очередях. О работе говорят. Никто не радуется. Когда ты находишься в кафе и там молодежь – складывается впечатление, что все хорошо. Но когда ты выбираешься оттуда – конечно, тяжело.
– Люди готовы терпеть эти трудности?
– Это такой сложный вопрос. То, что они готовы терпеть – это точно, потому что они уже привыкли к этому. Безусловно, они все за мир. Но одно я могу сказать точно: большинство не видит себя в составе Украины. Они очень жестко настроены против действующей украинской власти и особенно против незаконных бандформирований, которые в настоящее время, как я теперь понимаю, и развязывают военные действия, во всяком случае, под Ясиноватой.
– Отношение к России изменилось?
– Опять же здесь двоякое отношение. С одной стороны, люди не скрывают, что Россия их поддерживает – и в плане гуманитарки, и в плане выплаты соцпособий, и …в другом плане! Они признаются, что Россия им помогает по всем фронтам. Но при этом обида – обида или сожаление, что не повторился сценарий Крыма, на который надеялись. Эта обида однозначно есть. Люди об этом говорят: что, вот, мы ждали-ждали, а не получилось, – рассказывает Денис Камалягин.
