Как повлияло сотрудничество Леха Валенсы с польской госбезопасностью в 1970-е годы на дальнейшее принятие им решений в качестве лидера антикоммунистического движения, главы профсоюза "Солидарность" и президента Польши? Дискуссия по этому поводу состоялась в Институте национальной памяти в Варшаве. В ней участвовали профессора Анджей Фришке и Петр Гонтарчик, которые изучили материалы, найденные в доме вдовы генерала Кищака, прежде всего, так называемое "досье Болека". Вел обсуждение главный редактор журнала "В сети" Петр Сквечинский.
Во вступительном слове Петр Сквечинский отметил, что его отношение к Валенсе изменилось в худшую сторону после обнаружения "досье Болека", прежде всего потому, что после изучения содержания этой папки стало известно о том, что Валенса именно по своей воле информировал польскую госбезопасность о своих коллегах, о происходящем на предприятии, где он работал. При этом Сквечинский сказал, что и раньше знал о доносительской деятельности Валенсы.
Представитель старшего поколения польских историков, автор многих книг по истории современности и движения "Солидарность" профессор Анджей Фришке заявил, что "досье Болека", несомненно, ухудшило в его глазах образ Леха Валенсы. "Но не все было так просто. Я бы сказал, что не только ухудшило, но и позволило лучше понять особенности его деятельности в 1970-е годы", – подчеркнул профессор. После изучения документов профессор Фришке сделал вывод, что Валенса стал осведомителем госбезопасности по принуждению, когда его задержали в субботу 19 декабря 1970 года. У власти в Польской Народной Республике еще был Гомулка и политических перемен в ПНР еще не произошло, отметил историк. Валенса входил в состав забастовочного комитета судоверфи имени Ленина и был задержан как один из лидеров рабочего протеста. Об этом Валенса, кстати, писал в своей книге "Дорога надежды", напомнил профессор Фришке. В результате этого задержания Валенса был завербован, уточняет Фришке. До лета 1971 года Валенса честно и откровенно разговаривает с капитаном Грачиком, передает ему много информации, описывающей то, что происходит в рабочей среде на судоверфи: чего хотят рабочие, чего добиваются, как и с чего начинаются забастовки.
На вопрос, вредил ли Валенса людям своими доносами, Фришке отвечает утвердительно, ведь Валенса называл имена людей, которые изготавливали листовки, у которых в руках было оружие, которые проявляли наибольшую активность в рабочем движении. Профессор Фришке сказал, что у него возник вопрос, почему этот парень (Валенса), который позже покажет себя твердым, идет на сотрудничество с госбезопасностью в 1970-е годы?
"Отчасти это происходило с ним из-за страха", – считает профессор Фришке. Совершенно ясно, что он думал о том, что его посадят, что его не выпустят. Есть еще и другой момент: офицер госбезопасности Грачик, который допрашивал Валенсу, хотел создать у него ощущение, что он делает что-то полезное. Валенсе казалось, что вместе с Грачиком он помогает успокоить ситуацию на судоверфи, где в это время шли рабочие протесты, предотвратить кровопролитие.
Профессор Фришке обратил внимание, что половина содержания папки Валенсы касается происходящего до лета 1971 года и представляет собой, как считает ученый-историк, попытку со стороны Валенсы убедить представителей властей, что следует избежать самого худшего. В дальнейшем Валенса уже ведет беседу совсем в другом стиле, все меньше говорит об отдельных личностях и все больше об условиях работы. И потом приходит на встречи без энтузиазма или вовсе не приходит. "У каждого человека, который в жизни пережил такое, как тайное сотрудничество, вербовка, несомненно, существует необходимость к этому возвращаться. А с другой стороны, возникает вопрос: стал ли Валенса автономным, суверенным деятелем после этого? И как случившееся с ним повлияло на его лидерские качества в дальнейшем и сформировало его?" Профессор Фришке считает, что в дальнейшем Валенса действовал без всяких иллюзий и стоял, как он выразился, "как скала".
Валенса как деятель новых профсоюзов мог наивно пытаться через офицеров госбезопасности передать властям о тех безобразиях, которые творились на судоверфи, где он работал
Даже если обнаружится, что подпись Валенсы сфальсифицирована, полагает профессор Гонтарчик, серьезной переоценки открывшихся документов и сведений не произойдет. Однако, по его мнению, почерк, которым написаны доклады Валенсы, вызывает некоторые сомнения. "Этот почерк слишком хорош для простого рабочего", – считает Гонтарчик. Эти доклады гэбисты вполне могли писать своей рукой со слов самого Валенсы. Впрочем, сотрудничество Валенсы с ГБ уже оспорить не удастся, даже если выясниться, что отчеты написаны и не его рукой.
В 2008 году Гонтарчик и Славомир Ценцкевич опубликовали историческую научную публикацию под названием "Лех Валенса и госбезопасность. Вклад в биографию". Книга вызвала большую полемику в Польше, и оба автора были подвергнуты гонениям. В своей работе Гонтарчик и Ценцкевич приводили доказательства того, что в 1970-е годы лидер профсоюза "Солидарность" и экс-президент Польши Лех Валенса был тайным осведомителем польский тайной полиции.
Участники дискуссии также высказали мнение, что Валенса мог поверить в так называемое "обновление", начавшееся в Польше в 1970-е годы при Эдварде Гереке. Профессор Фришке сказал, что в то время многие рассматривали госбезопасность как посредника в диалоге власти с обществом, потому что иначе простой человек не мог достучаться до коммунистического руководства. Профессор Фришке предположил, что Валенса как активист новых профсоюзов мог наивно пытаться через офицеров госбезопасности передать властям о тех безобразиях, которые творились на судоверфи, где он работал. При чтении некоторых докладов Валенсы видно, что он пытается использовать свои беседы с представителями госбезопасности для улучшения положения на предприятии. Он обсуждает с ними зарплаты, отношения руководства и подчиненных. "Валенса трактует госбезопасность как сегмент власти, который может привести к положительным переменам. Он пытается убедить сотрудника госбезопасности, что если не улучшить систему, то дело дойдет до бунта", – отмечает профессор Фришке.
Историк также обратил внимание, что в досье Валенсы-Болека содержится пять страниц, написанных на машинке, с содержанием выступления Валенсы перед рабочими в 1976 году, где он критикует власти, говорит о коррупции и безобразиях, творящихся на предприятии. Профессор Фришке считает, что в этом выступлении мы имеем дело с программой бунтовщика. И вообще, с точки зрения профессора Фришке, эта папка говорит о Валенсе как о бунтаре гораздо больше, чем об осведомителе.
С этим мнением согласился Петр Гонтарчик. Он также считает, что Валенса в гораздо большей степени выступает и тогда, и после как выдающийся предводитель, а не как на "человек, висящий на шнурке" госбезопасности. "Его сотрудничество заканчивается полным разрывом", – отметил Гонтарчик, обратив в то же время внимание на то, что Валенса доносил на своих коллег по профсоюзному движению и на своих конкурентов, которые возглавляли вместе с ним рабочие протесты. "Валенса доносил на своих конкурентов и вел себя как человек, который относится к людям грубо и без сантиментов, – считает Петр Гонтарчик. – Да, Валенса вредил другим людям в 1970 году, бегал и доносил, известно, что из-за него многие люди были уволены с работы".
С точки зрения Петра Сквечинского, после того как Валенса продолжительное время общался с агентами госбезопасности, в его отношениях с этими людьми сложилась некая фамильярность. В этой связи Сквечинский напомнил, что первый секретарь ЦК ПОРП Станислав Каня неоднократно давал понять, что ситуация с рабочими протестами находится под контролем партийных властей, потому что во главе беспорядков стоят люди, находящиеся под контролем.
Профессор Фришке высказал мнение, что о так называемой "фамильярности Валенсы при общении с людьми в мундирах", скорее всего, можно говорить во время его интернирования в Арламове после введения военного положения. "Именно в это время он общается с придаными ему офицерами в наибольшей степени", – сказал профессор Фришке. Но вряд ли это можно назвать фамильярностью, потому что он не подчиняется офицерам-кураторам, отказывается делать политические заявления, которые от него требуют. Когда 17 декабря 1981 года полковник Иванец проводит с Валенсой различные беседы и просит участвовать в успокоении ситуации, Валенса отказывается от всего, напомнил профессор Фришке: "В это время Валенса стоял твердо, как скала".
В это время он не соглашается и с Кищаком (тогдашний глава МВД ПНР. – РС), уточнил Фришке. Профессор также напомнил, что госбезопасность успела уничтожить десятки томов, собранных при наблюдении и допросах Валенсы в 1981 году. "15 томов с материалами прослушивания Валенсы – все пошло в печь", – напомнил он. Фришке не видит оснований считать, что в своей деятельности в 1980-е годы Валенса поддавался давлению госбезопасности. Тем не менее, Фришке считает, что госбезопасность сыграла немалую роль в судьбе Валенсы. "Она не только наблюдала за ним, но и охраняла его, – сказал Фришке. – Защищала от возможных покушений на его жизнь". "Если мы говорим о слабости Валенсы по отношению к людям в мундирах, то можно сказать, что это его чувство резко контрастировало с глубоко презрительным отношением к партийным работникам", – заявил профессор Фриске.
По мнению профессора Фришке, дальнейшая трактовка роли и образа Валенсы в Польше у каждого поляка или иностранца будет своя и окажется в той или иной в зависимости от личного отношения человека к событиям 1989 года, к круглому столу, выборам, проведенным 4 июня. Будут ли считать круглый стол "сговором элит" или общественным контрактом, при заключении которого антикоммунистическая оппозиция смогла договориться с просоветскими силами левой ориентации о мирной передаче власти – в зависимости от этого и будет восприниматься роль Леха Валенсы. "Те, кто не соглашаются с произошедшим в 1989 году, не согласятся принимать и позитивный образ Валенсы", – сказал Фришке.
"Для меня Валенса является предводителем движения "Солидарность", с большими недостатками, которые также и отражали всю противоречивость этого движения, но Валенса при этом обладает харизмой, которую невозможно приуменьшить", – отметил профессор Фришке. Петр Гонтарчик также заявил, что не видит в истории Польши другого политика, который мог бы заменить Валенсу в его роли в рабочем и профсоюзном движении, даже с учетом всех его недостатков.