Судьба Республики Молдова всегда складывалась непросто, отмечают историки и политические эксперты. Различные враждебные силы в прошлом и настоящем угрожали будущему этого государства. Именно эти силы многие винят в том, что за 25 лет независимости Молдова так и не стала процветающей и демократической страной. Возможно ли с помощью реформ еще что-либо изменить?
За годы независимости о Молдове говорили, как о стране, застрявшей между Востоком и Западом, на перекрестке всех зол.
Граждане возмущены растущей пропастью между бедными и богатыми. Жители Единец, говорят о различных проявлениях неравенства в молдавском обществе.
– Если бы у людей были деньги, то они бы жили намного лучше, а так они только ссорятся. С чего начинаются раздоры? С постоянной нужды.
Свободная Европа: Сколько лет вам было в 91-м году, когда была провозглашена независимость?
– В 91-м мне было 47 лет.
Свободная Европа: Вы думали о том, что через 25 лет страна окажется в такой ситуации?
– Нет. Тогда был Союз, было хорошо. Можно было ездить в Россию, зарабатывать деньги. У людей все было. А сейчас, что? Европа. Что нам дает Европа? Если не знаешь языка, не знаешь ничего, в Европу не поедешь. И мы здесь работаем, как можем.
Свободная Европа: Кто виноват в том, что за эти 25 лет Молдова оказалась на краю пропасти?
– С чего начинает портиться рыба? С головы. Если бы наше правительство было лучше…
Свободная Европа: Каким должно быть хорошее руководство?
– Оно должно повышать пенсии, зарплаты.
Свободная Европа: Где взять деньги?
– Из тех миллиардов, что они украли. Если бы у меня и у моей жены была бы пенсия в две тысячи леев, то жить нам было бы в радость. А так, что за жизнь?
Свободная Европа: Все люди недовольны, несчастны...
– Они несчастны и недовольны. Эти продукты… Капуста стоит 4 лея, а рассада всего один лей, а труд и полив? Очень сложно. С 2009 года нас вели в пропасть. У людей ничего не осталось.
Свободная Европа: Все эти годы вы выбирали тех, кто руководил страной.
– Я не выбирал.
Свободная Европа: Раз в четыре года вы — хозяин в этой стране.
– Это не имеет никакого значения. Можно голосовать, а можно и не голосовать. Но выбирать должен народ.
Свободная Европа: Сейчас президента будет выбирать народ.
– Я не пойду на выборы.
Свободная Европа: Какой вы хотите, чтобы Молдова стала в следующие 25 лет?
– Сейчас мне 70, и я не знаю, что будет через 25 лет. К тому времени я уже буду в могиле.
Свободная Европа: Вы верите в будущее этого государства?
– Я его уже не застану. Не знаю, увидят ли его мои дети или внуки.
– Нас продали.
– Поедут в Европу и будут там батраками.
– Нас уже наполовину продали. Кому? Богачам с миллиардами. А у нас что? Ждем пенсию — 600 леев. Разве это пенсия? Только люди у нас, наши молдаване, наивные: „Пусть, ведь завтра или послезавтра все будет иначе…”. Почему у Лукашенко все в порядке? Потому что у него все строго-настрого. А у нас что?
Свободная Европа: Почему молдаване не привыкли бороться и побеждать?
– В них нет силы.
– Потому что в них нет единства. Их давно нужно было прогнать оттуда мотыгами. Не просто так, а чтобы бежали через окна. Они собираются в час ночи, и принимают свои законы. Их следует прогнать и принять законы, выдвинуть людей из народа, бедных, которые умеют руководить, крестьян, которые знают, что такое труд. А у нас, что? Повсюду одни мошенники, крадут мешками, разворовали целый банк.
– Доверие, только если даст Бог и придет Усатый, Нэстасе и Додон. Эти наведут порядок. Если они этого не сделают, то в Молдове уже никого не останется.
Свободная Европа: Много людей из Единец уехало за границу?
– В Единцах было шесть тысяч жителей, а сейчас нет и двух тысяч.
Свободная Европа: Вы когда-нибудь думали уехать из Молдовы?
– Я — нет. Я ездил в Россию, работал по полгода, привозил по 25-30 тысяч рублей. Есть, что вспомнить. Построил себе дом.
– Молдова с самого начала выбрала себе неверный путь. Я считаю, что корни всех зол в Кремле. Кремлевская клептократия не позволяет развиваться своим бывшим сателлитам — Молдове и Украине. Из-за чего началась война на Украине? Из-за Майдана? Нет. Из-за того, что украинцы уже десятки лет работают в Испании, Португалии, Германии, видят приличный уровень жизни и сами хотят так жить. Путин держит своих сегодня в концлагере, хочет уже запретить интернет, и своим бывшим сателлитам тоже не дает развиваться. Потому что если человек цивилизован и образован, то он стремится вырваться из рабства. Главным препятствием развития Молдовы, Украины или Румынии был коммунистический режим.
Свободная Европа: В следующие 25 лет у этого государства есть будущее?
– Нет.
Свободная Европа: Что может произойти?
– У этого государства будет будущее только в том случае, если сюда приедет Лаура Кодруца-Кавеси, директор Антикоррупционного управления Румынии. Здесь, в Молдове, даже не нужно будет проводить расследований. Здесь можно сразу арестовать весь парламент и посадить его в Прункул. Нас ждет только такое будущее. Плахотнюк, Додон, абсолютно все политики — это воры, клептократы, которые преследуют собственные интересы. Они не понимают, что каждый руководитель должен быть как отец в семье. Если отец пьяница и вор, то и дети такие же. Я не вижу государства, я вижу только карикатуру.
Свободная Европа: Кто превратил государство в карикатуру?
– Народ. Ведь народные избранники из народа? У меня четыре гражданства, которые позволяют мне ездить, куда я хочу — я португалец, румын, россиянин и гражданин Молдовы. Поэтому меня не интересуют те, кому нужен какой-нибудь Лукашенко или Путин, то есть пастух. Мне лично пастух не нужен. Я сам могу собой управлять. Если мне не нравится в этой стране, я еду в Румынию. Если мне не нравится в Румынии, я поеду в Россию. Если мне нигде не нравится, я еду в Португалию или в Соединенные Штаты Америки.
– У меня нет гражданства четырех стран. Я выращиваю перец, капусту, у меня теплица — этим и живу. И другого гражданства мне не нужно. Я хочу, чтобы была Молдова.
Свободная Европа: У Молдовы есть будущее?
– Есть.
Свободная Европа: Кто его построит?
– Не те, у кого по четыре паспорта.
– Она показала вам, какова молдавская реальность. Она работает и там, и здесь, крутится-вертится. У меня тоже есть теплица и 12 гектаров земли. Я тоже не сижу, сложа руки.
Свободная Европа: Что было хорошего и что было плохого за 25 лет независимости?
– Хорошего почти ничего не было. Мы работали на государство, и все
Пусть поживут они, их родители, мамы и дети так, как мы живем на 800 леев в месяц.
напрасно. Правительство смогло бы прожить на такие пенсии? Пусть поживут они, их родители, мамы и дети так, как мы живем на 800 леев в месяц.
Свободная Европа: Но вы сами избирали их.
– Депутаты друг с другом грызутся, им мало денет. У них миллиарды и миллионы, и у них нет времени думать о тех, кто живет на 800 леев в месяц, и платят из этих денег за газ, свет, воду, пытаются на эти деньги еще и прожить. Люди умирают, так как не могут купить себе лекарств, им не на что лечиться.
Свободная Европа: Вы верите в будущее Республики Молдова?
– Не верю.
Свободная Европа: Что же тогда произойдет со страной?
Все плохо. Жить тяжело. Смените это правительство.
– Думаю, страна развалится, и те, кто не выстоят — умрут, а остальные разлетятся в другие края, и страны не станет.
– Все плохо. Жить тяжело. Смените это правительство.
Свободная Европа: Вы сами должны его поменять, так как вы – избиратель.
– Нам его не поменять, они назначают и тянут друг друга, как на рыбалке, когда на удочку вместо рыбы попадается рак. Они так и тащат, как раки. За 25 лет ничего хорошего не было.
Свободная Европа: Но вы каждый раз ходили на выборы.
– Мы выбирали. Но всех их нужно за решетку.
– Выбираем вроде бы хороших, а они все равно плохие.
Свободная Европа: Почему, придя к власти, из хороших они превращаются в плохих?
– Сейчас все решают деньги. За деньги они друг друга убивают.
Свободная Европа: А кто подумает о будущем Молдовы, кто его будет строить?
– Начальники, сами люди это не сделают.
Свободная Европа: Но простые люди выбирают власть в стране.
– Они их выбирают, но если те все делают в своих интересах… Разве они думают о людях?
Свободная Европа: Почему пропасть между верхами и низами стала еще глубже?
– Потому что пропали миллиарды. Они украли много денег, чтобы у них все было хорошо, а у нас… Мы не сможем их остановить.
Они стараются только для себя, а для народа — нет. Люди бедствуют, пенсия маленькая, молодежи работать негде, им приходится искать работу за границей.
– Мы их выбираем, чтобы было хорошо, а они этого не делают. Они стараются только для себя, а для народа — нет. Люди бедствуют, жить очень тяжело. Пенсия маленькая, молодежи работать негде, им приходится искать работу за границей. Тосковать по ребенку, который не может жить в своей стране...
Свободная Европа: Ваши дети уехали за границу?
– Да. У меня двое детей.
Свободная Европа: Куда они уехали?
– В Москву.
Свободная Европа: Где вы были? Работали за границей?
– Дома я почти не бывала. Дольше всего я работала в России. А дома работать негде. Там даже и на небольшую зарплату можно прожить, а здесь нет. Здесь, если выйти на рынок, в какой-то день можно что-то продать и заработать на хлеб, а в другой день можешь вернуться со всеми тряпками домой, и ничего себе не купить. Там у них есть деньги и все остальное, а здесь люди сидят без денег, без ничего.
Свободная Европа: На следующих выборах вы будете голосовать иначе?
– Думаю, мы выберем того, кто уже насытился, и будет делиться с другими.
Свободная Европа: Чего вы боитесь больше всего?
– Я боюсь голода, войны и Бога.
Свободная Европа: Какой должна быть Молдова через 25 лет?
– Я еще удивлюсь, если доживу до тех пор.
Свободная Европа: А это государство будет существовать через 25 лет?
– Нам лучше оставаться такими, какими мы были раньше. Хотя бы так, бедные, но чистые. Этот клочок земли — райский уголок. Каждый по-своему верит в Бога, здесь много верующих. Куда бы я ни пошла — я везде как дома. У меня была возможность много лет жить и работать в России. Была я и в Европе, но все равно возвращаюсь домой.
*
Точной официальной статистики нет, но данные многих исследований говорят о том, что почти миллион граждан Молдовы живут за границей. Среди них и Виталие Вовк — маркетолог, который в свободное от работы время, активно участвует в общественной жизни двух стран — Франции и Молдовы. Он размышляет о судьбе молдаван, которые уехали и продолжают уезжать за границу.
Виталие Вовк: Государство, из которого хотят бежать все граждане, и многие уже это сделали, нельзя считать состоявшимся. Мы потеряли около трети населения, активного. Для Молдовы это равнозначно катастрофе.
Свободная Европа: Почему это катастрофа и почему все больше граждан считают эту ситуацию трагедией?
Виталие Вовк: Страна может развиваться и у нее есть будущее, когда у нее есть ресурсы на долгосрочный период, когда она массивно инвестирует в детей, когда у нее много детей и есть современная система образования. Вам известно о той мечте, которую можно назвать американской, когда каждый рожденный ребенок может мечтать стать президентом. Это довольно идеалистический взгляд, но, в общем, у государства, в котором эта позиция более или менее работает, есть будущее. У нас, в Молдове, она не работает.
Свободная Европа: Чего не хватает этому государству для будущего?
Не думаю, что главная проблема Молдовы — материальное благополучие. Проблема в той цене, которую платят, чтобы его достичь.
Виталие Вовк: Социальной инфраструктуры. Я имею в виду не только воспитание, но и качественную систему образования, и чувство безопасности, когда ты находишься среди других людей — этого у нас совсем нет. Я имею в виду и то материальное благополучие, о котором все говорят. Но когда мы говорим о материальном достатке, мы должны быть более осторожными, потому что я не думаю, что главная проблема Молдовы — материальное благополучие. Проблема в той цене, которую платят, чтобы его достичь. И когда эта цена завышена или несовместима со спокойной и мирной жизнью, без чрезмерного стресса, тогда люди ищут другие средства, которые могут позволить достичь этого благополучия меньшей ценой.
Свободная Европа: Многие люди в Молдове считают, что если бы вы — тот миллион граждан за границей, остались здесь, в стране, то положение намного улучшилось. Они винят вас в том, что вы бросили на произвол судьбы эту землю, отчего здесь царит беззаконие, бедность и коррупция.
Виталие Вовк: Я не могу с этим согласиться, так как это означало бы взять на себя ответственность за ту катастрофу, в которой оказалась Молдова, взять за нее персональную ответственность. Я не думаю, что если бы я остался в стране, то смог бы как-то повлиять на то, чтобы ситуация развивалась иначе, по той простой причине, что я родился в скромной, простой семье. Мой отец был инженером на заводе, а мама врачом. То есть, без взяток я бы все равно не смог бы попасть в ту сферу, где принимается большинство решений. Кроме того, в тот момент, когда я решил уехать, я в буквальном смысле был лишен всяких средств. Я уехал, следуя тем возможностям, которые тогда передо мной открывалась. Могу сказать, что я, как гражданин, всегда исполнял свой долг перед этим государством, я участвовал во всех выборах, голосовал. Когда кто-то говорит: „Если бы остались все, кто уехал”, то первый вопрос, который я мог бы задать в ответ, был бы таким: „А вы голосовали на последних выборах? И если да, то за кого?”
Свободная Европа: О тех, кто находится за границей, говорят, что они представляют средний класс, который был бы в Молдове, если бы они остались здесь. Там, за границей, вы прекрасно справились, соблюдаете там законы, умеете требовать соблюдения прав человека.
Многие из тех, кто уезжает из Молдовы, делают это от отчаяния, когда у них не остается иного выбора.
Виталие Вовк: Да, умеем. Но здесь кроется другой парадокс. Когда молдаванин находится у себя дома, в Молдове, он не соблюдает ни законов, ни прав, то есть ведет себя так, как и любой другой молдаванин. Но когда он уезжает за границу, то сразу же проявляет уважение к закону, становится трудолюбивым, выступает в поддержку общечеловеческих прав. Думаю, это нечто большее, чем простая констатация, что вот, уехали те, кто соблюдают законы или представляют средний класс. Многие из тех, кто уезжает из Молдовы, делают это от отчаяния, когда у них не остается иного выбора.
Свободная Европа: Спустя 16 лет, прожитых в сердце Европы, как бы вы охарактеризовали политический класс? В чем бы упрекнули молдавскую власть?
Виталие Вовк: С самого начала, с 90-91 года, нам очень сильно не доставало закона о люстрации. Бывшая партийная номенклатура сразу же заняла главные посты в государстве. Потом они расплодились, размножились, и, как и любая другая элита в любой другой стране, укоренились в этой системе, а сегодня она сама себя воспроизводит. И это продолжается уже очень много лет. Они пользуются различными телеканалами — мы знаем, кому они принадлежат, и уклоняются от разговоров о главных проблемах общества. Мы, те, кто находимся внизу, воюем друг с другом по вопросам, не имеющим, по сути, никакого значения, а они тем временем делают то, что хотят.
Свободная Европа: Как молдавским избирателям выдвинуть других политиков, как их продвигать, откуда взять?
Суть демократии в том, что если политик тебя обманул, то за него ты больше не голосуешь.
Виталие Вовк: Проблема в том, что мы создаем себе идолов, превозносим отдельных людей, политические движения, отдаем этим людям всю свою душу, чтобы потом, когда мы осознаем, что они не были на высоте своих обещаний и наших ожиданий, полностью в них разочароваться и сказать: „Вот и этот нас предал. Вот и он тоже предатель. Все они сделаны из одного теста. На выборы я больше не пойду”. Суть демократии в том, что если один тебя обманул, то за него ты больше не голосуешь. Другое дело, что проблема намного глубже, потому что наши политики научились создавать ожидания. То есть, мы сами не способны формулировать свои ожидания. Каждый приходит со своими обещаниями, каждый произносит определенный текст, который определяет наш выбор. Это покажется немного странным, я буду говорить упрощенно, но выходит примерно так: человек просыпается утром и говорит: „Чего мне сегодня хочется? А ну-ка включу я телевизор”. А по телевизору ему говорят: „Лучше всего, если бы сегодня ты хотел, чтобы из Национального банка не крали миллиард”. — „Точно, посмотри же, как хорошо, чтобы не крали миллиард. Я хочу именно это”. И приходит другой и говорит: „Лучше всего, если бы ты сегодня хотел, чтобы все было как в Советском союзе, как при советской власти.
Мы не можем сегодня сформулировать свои ожидания, мы, на самом деле, не знаем, чего хотим.
Помнишь, тогда колбаса стоила три копейки”. — „О, да, прекрасно. Я вот хочу, чтобы было как в СССР. Я хочу в какой-нибудь союз”. Мы не можем сегодня сформулировать свои ожидания, мы, на самом деле, не знаем, чего хотим.
Свободная Европа: Люди говорят: потому что там соблюдается закон, потому что там у них есть уверенность в завтрашнем дне, потому что там они могут отвести своих детей в школу, где они могут получить хорошее образование, потому что там живут цивилизованные люди.
Виталие Вовк: На самом деле, этот ответ превысил все мои ожидания, потому что большинство людей говорят: „Потому что здесь плохо зарабатывают”. А вы перечислили серию задач. Почему мы не можем сделать так, чтобы каждый гражданин сказал: „Таков мой идеал Молдовы”.
Свободная Европа: В чем коренится то зло, которое мешает Молдове укрепить свою государственность и независимость?
Мы живем в пространстве, в котором воруют. На этом основаны все общественные связи.
Виталие Вовк: В том, что мы все еще не оторвались от российского культурного и социального медийного пространства. Кто-то из великих русских классиков говорил: „Если бы я заснул на целый век, а потом меня бы кто-нибудь вдруг разбудил и спросил, что происходит в России, я бы сказал лишь одно: воруют”. Мы живем в пространстве, в котором воруют. На этом основаны все общественные связи. Мы и сегодня продолжаем смотреть российские фильмы и слушать российскую музыку.
Свободная Европа: Но говорят и другое: культура России отличается от российской политики.
Виталие Вовк: Культура – это не только элитарная культура, не только театр, хорошие книги, балет, опера и т.д. Культура начинается с субкультуры, с песен, которые слушают на улице, тот же шансон, который звучит у нас со всех концов и из всех машин. Это тоже элемент культуры или субкультуры. Поэтому я в чем-то очень рад, не могу сказать, что обожаю, но очень рад, когда вижу, что у нас появляется иная субкультура, наши местные рэперы, на которых набрасывается интеллигенция и говорит: „Разве это уровень, разве это румынский язык?”. Да, друзья, нам тоже нужна отличная от российской субкультура, потому что мы остаемся привязанными к шансону, к субкультуре, которая создавалась в другом месте, и которая тоже является элементом пропаганды.
Свободная Европа: Неужели российская пропаганда так сильно портит мышление человека?
Виталие Вовк: Да. Я в этом твердо убежден, потому что, когда я сюда приезжаю, то разговариваю с людьми, которые, скажем так, разделяют проевропейские взгляды. Однако я вижу, как они мыслят или действуют в других жизненных ситуациях. И это поведение не соответствует западной модели. Оно взято из тех же российских фильмов, из того же шансона, то есть из песен заключенных, которые звучат повсюду. То есть, мы все еще являемся заключенными.
Свободная Европа: Из-за того, что исход продолжается, Молдова становится все больше сиротой?
Виталие Вовк: Разумеется. С такой скоростью, к 2050 году мы исчезнем как нация.
Свободная Европа: Следуя по маршруту Кишинев-Париж и Париж-Кишинев в течение 16 лет, что вы сказали бы сейчас тем, кто остался здесь, в Молдове?
Виталие Вовк: Прежде, чем требовать перемен от кого-то, каждый должен подумать о том, что он сам сделает для того, чтобы что-то начало меняться.
Свободная Европа: Слова о том, что у Молдовы нет будущего, обоснованы, или, напротив, у Молдовы может быть будущее, если…
Когда мы говорим, что система коррумпирована, мы не осознаем, что являемся частью этой системы.
Виталие Вовк: У Молдовы может быть будущее, если мы победим воровство. Когда мы говорим, что система коррумпирована, мы не осознаем, что являемся частью этой системы. Думаю, есть единственное условие — у Молдовы как независимого государства может быть будущее только в составе Европейского союза. И все.
Свободная Европа: Виталие Вовк гордится тем, что является гражданином Франции или гражданином Молдовы?
Виталие Вовк: Какая разница, гражданином какого государства я являюсь? Это не имеет никакого значения, как и другие проблемы идентичности. У меня нет никаких проблем, связанных с моей идентичностью. Я горжусь тем, что я сын моих родителей и внук моих дедов. И надеюсь, что и мои дети будут гордиться тем, что их отцом был Виталие Вовк.
*
Светлана Сувейкэ много лет преподавала в Государственном университете Молдовы, сейчас она — научный сотрудник Института изучения Восточной и Юго-Восточной Европы в Германии. Как историк она полагает, что прошлое может стать конструктивной частью настоящего.
Светлана Сувейкэ: Если учесть, что это государство находится пока что в начале своего пути, то 25 лет — это решающий период. Здесь закладываются основы той независимости, которой мы все жили, и о которой слышали наши дети. Вместе с этим государством мы начали новый путь, но не все надежды были и остаются реализованными.
Свободная Европа: Многие жители Молдовы склонны считать, что эти 25 лет оставили горький прикус: Молдова не сумела выбраться из бедности, государственность подорвана коррупцией, политический класс утратил всякое доверие. Люди отчаялись и не знают радости сегодняшнего, а тем более завтрашнего дня.
С каждыми выборами, в которых мы участвуем, прямо пропорционально растет и чувство растерянности.
Светлана Сувейкэ: Эти 25 лет были потерянными годами переходного периода. В какой-то момент мы поняли, что должны вернуться назад, оглянуться, так как есть моменты, которые мы должны наверстать, которые не были сделаны за эти 25 лет. И переход к реальной демократии не может продолжаться веками. Эти десятилетия ушли, было много плохого, хорошего и не очень хорошего, у нас есть результаты и изменения. У нас есть перемены в политической сфере, у нас была однопартийная система, а теперь многопартийная. То есть, у нас есть из чего выбирать, у нас есть широкая палитра партий. Однако все эти партии отличаются друг от друга предвыборными символами, по цветам, а не программами. Избиратели в растерянности. У меня складывается такое впечатление, что с каждыми выборами, в которых мы участвуем, прямо пропорционально растет и чувство растерянности.
Свободная Европа: Геополитический вектор является причиной этой растерянности?
Светлана Сувейкэ: Он играет свою роль главным образом в предвыборном контексте. В СМИ широко обсуждается проблема, куда мы держим курс, кто мы. Все это „служебные” вопросы и растерянность становится все более очевидной. Как мне выбирать, если я не знаю, куда мне идти. Все должно быть с точностью наоборот. Готовых решений тут, разумеется, нет. Человек сам должен выбирать политическую элиту, которой сможет доверить управление этим государством.
Свободная Европа: А если политики скомпрометировали то, во что люди поверили?
Светлана Сувейкэ: Здесь мы видим последствия этого процесса. Все больше людей пребывают в нерешительности, не хотят участвовать в выборах. Этот гражданский нигилизм, если его так можно назвать, или равнодушие, которое может быть пассивным, но может быть и активным, является позицией гражданина в отношении того, что происходит в обществе.
Свободная Европа: За эти годы предпринимались попытки активной смены власти. О революциях говорят, что их поднимают низы, а ее результатами пользуются верхи. Могут ли еще революции что-то изменить к лучшему в Молдове?
Светлана Сувейкэ: Ситуации часто кардинально менялись. Некоторые из них назвали революциями, однако оказалось, что это были государственные перевороты и наоборот. Ровно 25 лет назад в Москве произошел путч, началась волна провозглашений независимости. Молдова провозгласила независимость 27 августа 1991 года. Поколение 90-х участвовало в национальном освободительном движении, из него вышли нынешние элиты. Некоторая их часть выступила за объединение с Румынией, это тоже бралось в расчет. Сразу же после этого появились силы, направленные против идеи объединения. Разумеется, население и тогда было в растерянности. У него не было единственного решения, которое бы все поддерживали, но казалось, что это был тот самый момент.
Свободная Европа: Может ли, по вашему мнению, революция сегодня решить судьбу Молдовы?
Светлана Сувейкэ: Не знаю, можно ли сейчас в Молдове поднять революцию, есть ли в ней политическая сила, способная на радикальные перемены. Я в этом сомневаюсь. С другой стороны, граждане стали более осторожными, не такими доверчивыми. Даже в отношении элит, которые пытаются создать видимость радикальных реформ, мы уже не проявляем былого терпения. Обычные граждане, видя, что вложили в некоторые процессы столько душевных и материальных сил, надеясь, что это даст результаты, понимают, что все было зря. Мне кажется, что даже при наличии радикальных решений массы вряд ли объединятся для достижения радикального выбора. Я, скорее, склонна считать, что общественное единство основывается не на революции и насилии. Нужно найти такие факторы, которые способствовали бы общественному и политическому единству общества. Потому что, независимо от того, о чем говорят, человек ориентируется по тому, что есть здесь и сейчас, по бытовым проблемам, с которыми он сталкивается. Но разговоры об этих проблемах ведутся только один раз в четыре года, как будто сегодня все хорошо, а завтра будет еще лучше.
Свободная Европа: Почему политики пытаются извлечь выгоду, манипулируя массами, населением?
Светлана Сувейкэ: Приходится только сожалеть о том, что 25 лет назад государство было монополистом собственности, подавляло сознание людей. Сложно было себе представить, что кто-то выйдет на улицу и выразит свое несогласие и протест в отношении того, что происходит в обществе. Мы были аморфной массой. Сегодня все иначе, но мы видим, что возникают другие виды монополии — экономического характера. Зарубежные инвесторы не идут к нам, так как, если в государственных учреждениях дают и берут взятки, то это значит, что эта монополия не основана на принципах свободного рынка, это значит, что есть привилегированный класс, обладающий рычагами влияния. С помощью тех же политических партий определены механизмы прихода к власти и распределения государственного имущества, а также удержания монополии на эти общие блага, которые, как мы видим, уже давно не общие. И тогда простые люди смотрят на конфликты между монополиями как на спектакль, который разыгрывается где-то далеко, в то время как их проблемы остаются по-прежнему нерешенными. Каждый вправе выражать свою точку зрения, и мы видим, что все больше людей испытывают шок, когда на поверхность выходит многое из того, чего мы себе даже и представить не могли.
Свободная Европа: У историков есть объяснение тому, почему бизнес так сильно стремится в политику?
Светлана Сувейкэ: Политическая элита бывших союзных республик, по крайней мере, ее часть, имела доступ к экономическим рычагам, и в какой-то момент слилась с экономической элитой. В других странах политика и экономика разделены, развиваются параллельно, в то время как у нас одно и то же лицо руководит неким учреждением и обладает доступом к финансовым рычагам. Те же избиратели, которые берут килограмм риса: может, кто-то из них и голосует, за кого считает нужным, а другой думает: „Раз взял, значит должен проголосовать”.
Свободная Европа: А кто-нибудь думал о том, что спустя 25 лет независимости голоса избирателей будут измеряться их финансовой стоимостью, и что граждане будут продавать их с такой легкостью?
Поколение моих родителей сегодня очень разочаровано, и оно действительно хотело бы радикальных решений. Молодежь уезжает следом за родителями, другие — собирают чемоданы и сами строят свою жизнь.
Светлана Сувейкэ: Поколение моих родителей, которые были моего возраста, когда в этой стране начались преобразования, сегодня очень разочаровано, и оно действительно хотело бы радикальных решений. Сейчас они на пенсии, они не стоят на баррикадах, а говорят: „Хоть вы что-то сделайте”. Поколению, которое родилось после провозглашения независимости сейчас 25 лет. Некоторые уехали следом за родителями, другие собирают чемоданы и сами строят свою жизнь. Понемногу под сомнение ставится не только идея государственности. Обычный человек начинает сомневаться в том, что это государство может предоставить ему гарантии, что это правовое государство, что в нем работают законы, что государственные институты обеспечат его безопасность и благополучие. И тогда мы спрашиваем себя, что дали нам эти 25 лет независимости.
Свободная Европа: Почему Светлана Сувейкэ выбрала для себя Германию и не осталась в Молдове?
Светлана Сувейкэ: Может быть, это Германия меня выбрала. Речь идет о профессиональной карьере, которую я строю, и которая мне нравится. Будучи гражданкой и жительницей одного из немецких городов, я участвую в местных выборах. С тех пор, как я приезжаю и уезжаю, мне становится не по себе от нигилизма и негативизма, которые усиливаются в Молдове.
Голосуя все эти 25 лет, я уже больше не могу выбирать меньшее из зол. То есть, ответственный человек уже не может бесконечно прибегать к этой стратегии. И это действительно больно сознавать.
В кругу моих друзей и коллег нет равнодушных людей, это люди, которые ответственно относятся к своему будущему и будущему своих семей.
Свободная Европа: Они иначе ставят проблему — им не за кого голосовать.
Светлана Сувейкэ: Точно. То есть, это такое „нет”, которое тебя пугает. В то же время, мне совершенно ясна их мотивация. Голосуя все эти 25 лет, я уже больше не могу выбирать меньшее из зол. То есть, ответственный человек уже не может бесконечно прибегать к этой стратегии. И это действительно больно сознавать.
Свободная Европа: С днем рождения, Молдова!
Светлана Сувейкэ: С днем рождения.
