Что беспокоит жителей русской провинции? Беседуем с нестоличными политиками и журналистами перед итоговой пресс-конференцией Владимира Путина, во время которой ходоки с территорий пытаются донести до самодержца свои жалобы.
Участвуют: политик Соломон Гинзбург (Калининград), депутат Государственной Думы Олег Шеин (Астрахань), журналист сетевого издания 7х7, политолог Глеб Яровой (Петрозаводск), журналист уральского интернет-рессурса Znak.com Екатерина Винокурова, журналист Валерия Федоренко (Владивосток), юрист Андрей Бузин.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Побеседуем мы сегодня с нестоличными политиками и журналистами перед пресс-конференцией Владимира Путина, которая перенесена на пятницу. О чем же журналисты-ходоки могут спросить лидера страны? Что болит у российской провинции после триумфальных для Путина и «Единой России» выборов в Государственную Думу.
В нашей студии политик из Калининграда, депутат нескольких созывов областной думы Соломон Гинзбург, Валерия Федоренко приехал только что в Москву из Владивостока, журналист, юрист Андрей Бузин с нами. С нами по Скайпу политолог из Петрозаводска Глеб Яровой. Ждем по телефону депутата Госдумы Олега Шеина и журналиста Знак.ком Екатерину Винокурову.
Я начну с плохого. Соломон, вы судитесь после выборов в Госдуму и Законодательное собрание, по Законодательному собранию суд в самом разгаре. Неужели вы думаете, что в России в суде можно добиться правды?
Соломон Гинзбург: Надо гопникам давать отпор. Видите ли, думаю, что и в других субъектах федерации вертикаль не стоит. С одной стороны был призыв Владимира Владимировича Путина к проведению конкурентных, открытых, легитимных выборов, в Калининграде было сделано все идеально неправильно. Я участвовал пять раз в избирательной кампании, так складывалось, что я пять раз побеждал, победил и шестой раз, но победа украдена. Мы сейчас действительно судимся, на стороне ответчиков выступает областная избирательная комиссия, которая вместо того, чтобы быть арбитром, быть над схваткой, фактически поддерживает тех, кто на самом деле выборы проиграл.
Они выступают вместо ответчиков, ходят на суд, как на работу, видимо, действуя по указке бывших сторонников Цуканова, которые остались пока еще в правительстве нового, достаточно и серьезного, на мой взгляд, врио губернатора Антона Алиханова, на мой взгляд, человека вне всякого сомнения порядочного, которому нужно оперативно расчищать эти авгиевы конюшни. Потому что политический блок, очевидно, причастен, который вел выборы в Калининградскую областную думу, в Государственную Думу, к разного рода инсинуациям и фальсификациям.
Михаил Соколов: У вас было 98 голосов разрыв?
Соломон Гинзбург: Это месть за то, что я баллотировался по 98 округу в Государственную Думу, поэтому протоколы были сфальсифицированы так, мы по участку 343 доказали суду, что было, и они уже не отрицают, ссылаясь на фактор усталости, наши оппоненты, аж три версии протоколов с разными данными, я отстал якобы на 98 голосов. Это такая пацанская гопническая черная метка — вот получи за то, что ты баллотировался в Государственную Думу по 98 округу и всерьез оппонировал представителю «партии власти».
Михаил Соколов: Как вы смотрите на такие сюжеты сейчас — борьба после выборов в суде? Это вообще имеет какой-то смысл?
Андрей Бузин: Несомненно, это имеет смысл. Потому что то, что происходит в суде, фиксируется в протоколах судебного заседания и входит в историю. Протоколы судебного заседания — это чрезвычайно интересные документы, которые в дальнейшем будут свидетельствовать о том, как у нас проходили выборы, о том, что суды у нас в основном, особенно в том случае, если идет спор судебный между государством и гражданином, особенно по политическим вопросам, они будут свидетельствовать о том, насколько судебная система висит на нашей вертикали власти.
Михаил Соколов: Валерия, ваши воспоминания о выборах, что в Приморском крае осталось как послевкусие от этого периода?
Валерия Федоренко: Самое главное послевкусие после сентябрьских выборов, как вишенка на торте — это случай с депутатом Зинаидой Ким. У нас есть депутат Владивостокской городской думы от «Единой России» Зинаида Ким. Она шла в самом конце списка в законодательное собрание, не попадала бы по-любому, но она организовала «карусели» в поддержку своих сокомандников. Организовала подвозы, по поддельным открепительным удостоверениям у нее люди голосовали. Два корреспондента нашего издания попали в число тех, кого Зинаида Николаевна возила на своей машине. Засняли ее крупным планом, как он говорит, к кому надо обратиться, кто вам даст удостоверение, как проголосовать, всю схему. Потом они говорят:"Зинаида Николаевна, нам в полицию позвонить или вы как-то сами справитесь?" - "А что такое, что не так?" - " Да вот, говорят, мы журналисты". Зинаида Николаевна попросила не губить ее душу, я тут, говорит, "кореяночка одна". Я не понимаю, почему с оппозиционными партиями такого не бывает, а с Зинаидой Николаевной из «партии власти» бывает.
Михаил Соколов: А что с ней дальше случилось?
Валерия Федоренко: Ничего с ней не случилось, сидит в городской думе. На каждом заседании городской думы на наших корреспондентов то волком смотрит, то говорит, что совести нет.
Михаил Соколов: Правоохранительные органы на публикацию не откликнулись никак?
Валерия Федоренко: Правоохранительные органы расследуют. Но тут нужно понимать, что Зинаида Николаевна встречную претензию насчет того, что это фотомонтаж, лож, монтаж и провокация. Сейчас будут расследовать, монтаж это или не монтаж, должна быть экспертиза, все это очень долго.
Михаил Соколов: Что посоветуете, как бороться с организаторами, фальсификаторами таких схем?
Андрей Бузин: Это очень общий вопрос. В этом случае, что может быть свидетельскими показаниями? Единственное то, что говорят журналисты. Какие другие доказательства могут быть предъявлены? Есть видеозапись, по-видимому.
Валерия Федоренко: Открепительное есть, которое в кабинке сфотографировано. Они, правда, испортили бюллетень.
Андрей Бузин: Дальше это должно вне зависимости от того, как решат следователи, будут ли они считать, что действительно было уголовное преступление, а это уголовное преступление, это 142 статья Уголовного кодекса, вне зависимости от того, что посчитают следователи, это дело должно поступить в суд либо от следователя, либо непосредственно от ваших журналистов. Дальше суд принимает решение, как написано в законе о судебной системе, принимает решение на основании закона и по убеждению. Он будет принимать свое решение по убеждению, вероятно, пытаясь посчитать, что этих доказательств недостаточно для того, чтобы действительно привлечь ее к уголовной ответственности. Я думаю, что будет так.
С другой стороны, у нас бывают козлы отпущения, депутат городской думы — это не такая большая должность, можно сделать одного депутата городской думы козлом отпущения. Но в любом случае, единственное, что я могу посоветовать: первое — это огласка публичная, благо это журналисты и это очень важный фактор, потому что можно не прорваться через препоны именно судебные. А второе — это попытки подавать в суд, вне зависимости от результата, это будет зафиксировано в судебных протоколах.
Валерия Федоренко: Огласка была. Дело в том, что она, во-первых, сдала всех своих коллег, говорит: и этот подвозит, и этот. Дело в том, что все понимают, все ее коллеги по городской думе, по краевой думе, понимают, что правда это, это не фальсификация, запись реальная. Все понимают, и все продолжают с ней общаться, и оппозиционные партии, все делают вид, что это нормально.
Михаил Соколов: Ваши претензии по части нравственности. А в Калининграде как?
Соломон Гинзбург: Это были самые грязные выборы, начиная с 1990 года. Я об этом говорил и в Центральной избирательной комиссии, звонила Элла Александровна Памфилова в Калининград, разговаривала с руководителем моего избирательного штаба Игорем Кулиным. Она ужаснулась тому, что происходит. Она присылала комиссию в Калининград еще в конце сентября.
Со мной велись переговоры на предмет вхождения в состав правительства Калининградской области, высокое должностное лицо. Я должен был забрать заявление из суда. Я поблагодарил за доверие, сказал, что я готов много работать, надеюсь, эффективно, но заявление не буду забирать из суда. На этом все переговоры со мной прекратились. В подтверждение слов Андрея коллегам из Владивостока мне вот что хотелось бы сказать. На одном из участков, где я вдрызг проиграл, а я там живу, я последние 15 лет всегда побеждал там, я катастрофически проиграл. И мы выяснили, позавчера было очередное заседание суда, приходил полковник полиции в отставке, который является лучшим почерковедом и экспертом в Калининградской области, он имеет свою бюро, имеет лицензию от государства, судебный департамент приставов рекомендовал судам использовать его, что значительная часть подписей членов участковой избирательной комиссии номер 343 подделана, сфальсифицирована. Такого не было никогда.
Тем более это случилось сейчас, когда год в преддверии больших выборов наших солнцеликих вождей объявлен годом чистых выборов. Я вообще хочу сказать, что в зависимости от этого процесса не потому, что я выступаю в качестве истца, а потому что так получилось, что меня сейчас приходят в суды поддерживать даже люди, которые меня критиковали и не разделяли моих убеждений, когда я был руководителем фракции и работал в областной думе, потому что у людей украли их голоса — это обидно, независимо от того, за кого они голосовали, за правых или за левых, за монархистов, к примеру.
В этом плане, я думаю, если мы выиграем процесс, а мы должны выиграть, потому что мы доказываем очевидные вещи, произошло просто насилие, изнасилование процедуры. Демократия — это непредсказуемый результат, очень жесткая процедура для всех, у нас получилось наоборот. Явка на президентские, на губернаторские выборы, если мы не сумеем добиться успеха, понизится по нашим данным, мы проводили соответствующие исследования, в том числе и телефонные, и экспертные опросы, процентов на 10-15. Поэтому индикатор, лакмусовая бумажка — это то, как суд, как наши оппоненты будут себя вести в ходе заседания. Подчеркну, что совершенно деструктивную позицию занимает областная избирательная комиссия, которая фактически защищает фальсификаторов.
Михаил Соколов: Они на работе, это понятно. Им не дали указания, вот они так и работают. Давайте подключим Петрозаводск, у нас на линии журналист и политолог Глеб Яровой. Я начну с хорошего, с поздравления — Глеб получил премию «Гражданская инициатива» за работу портала «7х7», он еще называется «Горизонтальная Россия», портал о регионах, который делается с Леонидом Зильбергом, тоже активистом из Коми, общественным деятелем, членом партии ПАРНАС.
О плохом тоже, поскольку Глеба уволили из университета за политическую деятельность в значительной степени. Сейчас в Карелии в последнее время очень жестко давили оппозицию. Что сейчас происходит у вас?
Глеб Яровой: Если мне память не изменяет, то активные процессы против оппозиционных политиков начались в феврале 2015 года, в острую фазу перешли почти два года назад. Тогда были задержаны сначала спикер городского совета Олег Фокин, потом влиятельный политик Девлет Алиханов. В дальнейшем против практически всей верхушки «яблочной» команды были заведены уголовные дела или как в случае с Галиной Ширшиной это было не уголовное дело, но отставка с поста избранного мэра. Сейчас такое относительное затишье, некоторая заморозка ситуации. То есть те люди, которые сидели в СИЗО, в основном там и продолжают сидеть. Тот же Девлет Алиханов без предъявления обвинения находится в СИЗО почти два года, с февраля 2015 года. Василий Попов, лидер «Яблока», как известно, остался в Финляндии, не стал возвращаться в Россию после того, как на него было заведено уголовное дело. А в остальном все спокойно.
Михаил Соколов: Получается, что университет сейчас начали чистить, в частности, от вас, придрались к тому, что вы съездили на конференции за границу в какой-то время, когда у вас не было занятий, и уволили. Вы как рассчитываете в такой обстановке побороться за восстановление?
Глеб Яровой: Я, безусловно, намерен именно по тем причинам, которые уважаемый Андрей Бузин озвучил. Все надо фиксировать, безусловно, все эти факты должны остаться в истории, возможно, когда-то о них вспомнят. Я иду судиться за восстановление, но просто есть в моей истории некоторые интересные моменты, которые без суда, видимо, прояснить не получится.
Дело в том, что в документах по моему увольнению звучал некий запрос, в соответствии с которым с меня истребовали объяснительную и все прочее. Руководство университета уже на протяжение нескольких недель скрывает, что это был за запрос, откуда он был. Когда я попросил предоставить копию, а я имею на это право, мне было отказано под предлогом того, что "этот запрос был отправлен обратно". Куда обратно, тоже непонятно. Я хочу это выяснить, мне кажется, это важно, мне кажется, это должно быть важно и для моих коллег, не только в Петрозаводске, но и в других городах, в других вузах.
Полный текст будет опубликован 21 декабря.
Опрос на улицах Москвы: