«Вранье все это. Он хороший мальчик». Односельчане — об Александре Мишкине

8 октября расследовательская группа Bellingcat​ и издание The Insider назвали настоящее имя второго участника дуэта "Петров и Боширов". Напарником Анатолия Чепиги, по данным расследователей, был Александр Мишкин, военный врач и сотрудник ГРУ. Будущий "Александр Петров" родился в Лойге, небольшой деревушке в Архангельской области. Там до последнего времени продолжала жить его бабушка, Нина Федоровна, а родители, Татьяна и Евгений Мишкины, перебрались в соседнюю Ломоватку, по другую сторону границы с Вологодской областью. Корреспондент Радио Свобода побывал в обеих деревнях и выяснил, что о семье Мишкиных говорят только хорошее.

Ломоватка: "Портите только молодому человеку карьеру"

Ломоватка – это крохотная деревня на границе Вологодской и Архангельской областей. Первые дома начинаются прямо за железнодорожными путями, но к Ломоватке никакого отношения не имеют и, как поясняют местные жители, вообще находятся в Архангельской области. Сама деревня – чуть дальше.

На вокзале женщина лет сорока по имени Ольга ждала поезд до Котласа. Я спросил у нее, как пройти до улицы Новой, где вроде как должен стоять дом родителей Александра Мишкина.

– Знаю, где это. Вы низом идите, – Ольга указала рукой на бетонную дорогу вдоль железной дороги. – А вам кого надо-то?

– Вы Мишкиных случайно не знаете?

– Мишкиных? Знаю, да. Что-то слышала. Что-то рассказывали.

Ольга задумчиво щелкала семечки и вспоминать стала не Мишкиных, а про какого-то "Мишу из Котласа". Заодно рассказала о том, как какие-то местные недавно ограбили магазин с телефонами, в котором она работала. Их поймали, отправили в тюрьму, а она теперь временно безработная.

Следуя в указанном Ольгой направлении, я пошел по бетонным плитам к Ломоватке. По пути встретил местную жительницу, которая торопилась на поезд в Котлас. Попытка диалога не удалась.

– Знаю я, кто вы. Не надо ко мне подходить. Сразу вижу, что вы журналист и не местный, – заявила она сходу. – Довели бедных людей. Уехали они отсюда. Нет их в Ломоватке. А про Сашу ничего не думаю. Вранье все это. Он хороший мальчик. И родители у него хорошие.

Вместе со мной по бетонной дороге в сторону деревни идет высокий мужчина в черной кожаной куртке. В Ломоватку он приехал из Ульяновска, чтобы проведать своего деда. По пути рассуждает о безработице и оттоке населения из деревни. Про Мишкиных ничего не слышал и очень удивился, когда узнал, что один из предполагаемых отравителей Скрипалей родом из этих мест:

– Шпионаж – это, конечно, тема интересная. А русский след везде есть. Внешняя разведка у нас – это вообще так себе. Я просто сам три года в разведке прослужил. От ГРУ сейчас только одно название и осталось.

Бетонная дорога переходит в Железнодорожную улицу, которая огибает всю Ломоватку. От нее отходят остальные деревенские улицы, вымощенные такими же плитами. Бросается в глаза, что многие крыши домов, сараев и бань в Ломоватке накрыты рекламными баннерами. Пригодилось все – от рекламы распродажи телефонов в "Эльдорадо" до предвыборного баннера ЛДПР.

До улицы Новой идти оказалось недалеко. В самом начале ее стоит длинное здание местной больницы, которая в выходные не работала. Во дворе ближайшего дома занималась своими делами пожилая женщина. Она охотно отвлекается на разговор с журналистом.

– Татьяна и Евгений Мишкины – очень порядочная семья. Я не верю в то, что про них говорят. Может быть какая-то ошибка. Сашу я не знаю. Учился-то он практически в Лойге, насколько поняла. Наслышана, что он военный врач, что он где-то был в горячих точках как военврач. И что он награжден, слышала. А в остальное я не верю.

– А за что был награжден, не знаете?

– За оказание помощи населению, то ли где-то в Сирии, то ли еще где-то. Точно не знаю, не буду врать. Везде же войны идут.

– С самими Мишкиными общаетесь?

– Близко саму семью не знаю. Когда Евгений Анатольевич пришел работать в Леспромхоз, у нас вот здесь вот сгорел этот дом, и он как директор предприятия тогда все население поднял, чтобы помочь погорельцам. И я вот очень ему благодарна за это.

О том, насколько у Мишкиных хорошая семья, она повторила еще несколько раз.

Дом, в котором раньше жили Мишкины, стоит в самом конце улицы Новой. Зеленый дом на две семьи, такой же, как многие другие. Мишкиных, конечно же, на месте не оказалось. Их соседи, пожилая пара, были дома.

– Мы ни во что не верим. Это замечательные люди, замечательные соседи. Что вынудило их сейчас уехать неизвестно куда, мы не знаем. Мы с ними не общались как друзья, но соседи они замечательные.

– А про Сашу, их сына, что-нибудь знаете?

– Нет, это мы не знаем. Он здесь не жил, – пояснила женщина. – В отпуск приезжал иногда к родителям.

– Мы сами летом часто к внукам уезжаем, – добавил мужчина. – Мне показывали фотографии другие журналисты, я не уверен, что это он. Мы его издалека видели только.

Соседка из дома напротив, Елена, тоже отзывалась о Мишкиных как о хорошей, порядочной семье.

– Соседи хорошие. Общаюсь с ними, как и со всеми. А то, что Саша на фотографии там похож на кого-то, так людей море всяких и похожих, и непохожих. Лицо можно на фотографии и прифотошопить, – считает женщина.

Неподалеку еще один сосед Мишкиных, пожилой седоволосый мужчина, стучал молотком по какой-то цепи. Судя по началу диалога, к приезжим журналистам в этой деревне уже начали привыкать.

– Я знаю, кто вы. А зачем вам? – не отрываясь от своего занятия, сказал Степан Полещук с сильным акцентом.

– Хочу немного узнать про Сашу Мишкина.

– Сплетни приехали собирать. Не надо мне тут. Всё. Свободны. Я вас знаю всех. Вы ничего о нем не знаете.

– Так, может быть, вы мне и расскажете?

– Ничего не знаю. Я знаю, что он парень нормальный был. Всё. Отличный парень. Вежливый, – и продолжил стучать молотком.

– Вы верите в то, что он мог отравить кого-то?

– Нет, не верю. Он не мог это сделать. Я же с ним общался. Он мой сосед, почти рядом живет. Вот и все, какие проблемы-то? Зачем вам надо это? – почти уже кричал он. – Вот значит ты, бляха-муха, свою родину не любишь, раз хочешь предать его. А он нормальный парень был. Он был очень вежливый. Муху не обидит. Все время со мной здоровался. Обосрали парня всего с головы до ног. Он в отпуске был в этом году, приезжал, мы с ним, как тут с тобой сейчас, стояли разговаривали. Я ведь с отцом его работал. Он директором, я в снабжении. Тоже нормальный мужик. И ты думаешь, что если бы он Скрипалей отравил, то он стал бы перед камерами светиться? Хрен там. Подставили их капитально.

– А фотографии вы видели? Похож он Сашу?

– Да, вроде похож. Вот блин. Парня арестуют теперь англичане, бляха-муха. Это они его и подставили. Правильно – это же политика ведь, чтобы обосрать Россию с головы до ног. А Путин – молодец.

Тем временем из соседнего дома вышла пожилая женщина в теплом халате.

– Так, кончай политику, молдаванин, – позвала она соседа. – У меня телевизор не работает!

– Вот, на тебе молоток, разбей его совсем.

– Ну конечно! И так один-единственный остался. А чего ты тут политику развел?

– Да вот, корреспондент тут приехал.

– Про Сашку-то? Хороший парень ведь. Вот недотравили-то его, заразу, – переключилась она на жертву покушения в Солсбери. – Я не знаю, кто его травил, но вообще выпускать из России таких не надо. Он родине напакостничал, и англичане его сами и траванули.

Женщина, которая присоединилась к беседе, оказалась местным врачом. Валентина Наумова приехала сюда на три года, чтобы отдать "долг родине", и в итоге работает тут уже 48 лет. Отравление Скрипалей волнует ее гораздо меньше, чем то, что в деревне нет ни одной нормальной дороги. Чтобы перевезти тяжелобольных туда, где им смогут обеспечить нормальный уход, ей приходится договариваться с местными железнодорожниками. Те грузят людей на носилках в "товарняки" и везут до Котласа.

На прощание, когда я двинулся дальше по Новой, молдаванин крикнул мне вслед:

– Если будут проблемы, обращайся. Номер телефона знаешь? – и не дожидаясь ответа добавил: – Если да, удали.

Скрипалей в этой деревне, кажется, не любят все.

– Папа у меня в плену был. Он рассказывал, что они ночью ползком ползли и таких предателей душили, – говорит покупательница в местном магазине. – А про Сашу могу только хорошее сказать. Я Евгения Викторовича, отца его, очень уважаю. Он никогда не ставил себя выше людей. Там вот, у мужа моего ногу отняли, он поехал, дорога плохая, не плохая, мужа привез. Ни денег, ничего с нас не взял. А Скрипалям – так и надо.

Семью предполагаемого отравителя собеседница знала неплохо – ее дочь училась в одном классе с Сашей Мишкиным.

– Мишкины – порядочные люди. То, что там про них говорят, это все ерунда, – уверена женщина. Она еще раз рассказала о том, как ее отец в годы войны резал "сытых фрицев". Уже попрощавшись, я услышал вдогонку: "Собаке – собачья смерть!"

Про родителей Александра Мишкина все местные рассказывают охотно и с уважением. Отношение к ним распространяется и на сына Сашу.

– Я в то, что про Сашу говорят, не верю, потому что дети должны в родителей быть. А если родители хорошие и доброжелательные, то почему он может поступать так? Мне кажется, нет. Его отец, вон, недавно детей в школу возил и таксовал, – сказала мне женщина, которую я встретил возле школы, когда искал кого-нибудь из учителей Саши.

Двухэтажное здание школы выглядит довольно новым – его построили на месте старой школы, в которой учился Саша Мишкин. Прямо напротив входа висит огромный портрет Путина в рамке. В школе вахтерша рассказывает, где живет директор, которая должна помнить Сашу. Но предупреждает, что журналисту она вряд ли обрадуется.

Как и многие другие, Зинаида Владимировна начала с того, что ей можно не объяснять, кто я и зачем приехал. Саша Мишкин, добавила она, действительно учился у нее в школе. Но отучился всего несколько классов "посерединке", а потом уехал доучиваться в Лойгу, к бабушке. Фотографии она, конечно, тоже видела, и на них он выглядит либо "моложаво", либо "страшный какой-то". Свое мнение по поводу всей этой истории предпочитает не говорить.

– Занялись бы чем-нибудь более полезным. Вот у нас учитель выиграл денежную премию – ни разу никто не приехал. То, что до Ломоватки дороги нормальной нет, – ни один корреспондент не приехал, не спросил. Портите только молодому человеку карьеру, если он действительно занимается чем-то серьезным. Это же как было раньше: "Партия сказала – комсомол ответил есть". Он ведь работает. Не сам ведь, наверное, туда поехал, – закончила Зинаида Владимировна разговор о своем бывшем ученике.

Мы еще некоторое время поговорили с ней о местных проблемах. Обсудили то, что я уже так или иначе слышал от других жителей: дорога и молодежь, которая навсегда уезжает из Ломоватки. На этом мы с Зинаидой Владимировной и расстались.

– Мне было велено сразу сообщать участковому, если кто-то будет меня по этому поводу расспрашивать, – добавила она, когда я собирался уходить. Я отшутился, что у меня скоро поезд до Лойги, и участковый поймать меня уже попросту не успеет.

Лойга: "Наши северные люди никого не травят"

Поезд из Ломоватки до Лойги идет ровно час. Садишься в Вологодской области, выходишь – в Архангельской. Правда, никакой разницы не ощущается – тот же климат, те же рекламные баннеры на крышах домов. Дороги, правда, похуже – бетонных плит на улицах нет, а чтобы не ходить по грязи, люди мостят себе деревянные настилы.

Кто-то из жителей Ломоватки мне сказал: "Если вдруг что-то случится и перестанут ходить поезда к нам, то мы даже и не узнаем, что там произошло. Останемся тут совсем одни". В Лойге люди тоже останутся совершенно одни, если что-то случится с железной дорогой.

​– Герой России? Я понял, про кого ты говоришь. Он у нас единственный такой. Долго скрывал все это. Ребята потом рассказали, – сказал мне первый встречный прохожий и указал на дом, где якобы живут близкие родственники Мишкина.

"Близкие родственники" стук в дверь просто проигнорировали. Но мимо дома проходили две женщины, с которыми я ехал на одном поезде. Оказалось, Сашу Мишкина они помнят со школы.

– Слышали, но еще в школе, когда учились. Он меня старше, может быть, на два года или даже на год всего, – начали вспоминать Сашу. Про отравление в Солсбери они вообще ничего не слышали, но на фотографиях быстро опознали бывшего одноклассника. В школе с ним практически не общались и помнят о нем больше из-за бабушки, которая основала здесь медпункт:

– Она работала в лаборатории в нашей старой больнице. Я вот уж не помню от кого и слышала, но они недавно все сюда приезжали справлять юбилей Нины Федоровны. Девяносто ей уже, кажется, исполнилось, а может, и больше.

По дороге женщины любезно объяснили, как найти школу, в которой они учились. Примерно на полпути я встретил отца одного из одноклассников Саши, который помнит его еще совсем маленьким.

– Кувыркались мелкими еще, Саша и сын мой. В школе учились вместе. А потом Саша в Питере где-то в военное поступил. А мой сын здесь остался. В последний раз его года два назад видел. Когда похороны были, и то мельком (Мишкины хоронили дальнюю родственницу. –Прим. РС). Про то, что он Героя России получил, слышал, а вот за что – не знаю. Я у Жени, бати его, спрашивал, так он тоже промолчал.

Как на личный выпад он отреагировал на вопрос про отравление Скрипалей:

– Вы что! Санька?! Он вообще человек вот такой был! Наши северные люди никого не травят. Никогда в жизни! Не знаю, кто и чего, но за Саньку я горой буду.

– Нину Федоровну увезли недавно. Женька ее увез (Евгений Мишкин, отец Александра Мишкина. –​ РС). Ей уже очень, очень худо стало. Она в последнее время еле ходила, – рассказал он мне напоследок про Сашину бабушку и ушел вместе с женой в сторону станции.

Когда я наконец дошел до деревенской школы, на улице уже стало совсем темно. На улице почти никого не было. Только редкие охотники с ружьями возвращались домой. Местный деревенский магазин еще работал. Пока я разглядывал прилавки, продавщица кому-то жаловалась по телефону на мужа, который третий день пропадал на охоте.

– Как же мы уже устали от вас! – отмахнулась она от попытки завязать разговор. – Пора бы уже закончить. Одно и то же, одно и то же. Каждый день. Это целую неделю. С понедельника! Я ничего не знаю. И его не видела никогда.

На железнодорожной станции в Лойге было пусто, поезда ждал я один. Из развлечений – только информационные стенды РЖД с таблицей льгот, какие кому положены. Лучше всего депутатам Госдумы, они могут бесплатно кататься на поезде хоть круглый год. Герои труда могут проехать раз в год. Героям России положены две бесплатные поездки. Интересно, пользуется ли этим правом Александр Мишкин, навещая малую родину?