Статья "Гендерный ужас" и события московского мачо-феминистского фестиваля стали причиной политических заявлений, протестов, монологов, комментариев, коллективных писем, репортажей, видеороликов, статей и даже доносов. Экспертами по феминистским фестивалям и поэзии внезапно оказались все: националисты, хипстеры, спортсмены, эффективные менеджеры, пропутинские журналисты. Российский управляемый феминизм должен был превратиться в веселый междусобойчик, на котором есть место всем и каждому, кроме тех, кто действительно борется с проявлениями патриархата.
Я писала вышеупомянутую статью в тот самый момент, когда переезжала из Бергена в Барселону, что называется "на чемоданах". Текст был опубликован 27 февраля, именно на этот день были куплены авиабилеты в один конец. Барселона – город с серьезными правозащитными традициями, но я не думала, что меня ожидает феминистский фестиваль нон-стоп.
Очень скоро я обнаружила себя с фотоаппаратом в руках на фиолетовом райоте. 7 марта несколько тысяч женщин прошли по городу, скандируя: "Да здравствует феминистская борьба!", "Ночь принадлежит нам!", "Нет значит нет!", "Моё тело, мои правила и нормы!", "Феминизм не лечится! Уберите ваши чётки от наших яичников!" Они несли огромные транспаранты, плакаты, портреты феминисток, факелы, зажигали пиротехнику, кричали в микрофоны, били граффити, сжигали фотографии священников, вешали на фонарях чучела мачо-агрессоров, ломали заборы торговых центров, писали лозунги против фемицида на асфальте.
Женщины больше не хотят быть мужскими игрушками и жертвами насилия, но сами должны распоряжаться своими телами
А потом было восьмое марта и всемирная – на 50 стран – женская стачка. Мэры Барселоны (Ада Колау) и Мадрида (Мануэла Кармена) записали видеообращения, призывая женщин бастовать. Муниципальные работницы вышли на улицы в полдень. Они одевали фиолетово-черную одежду, отказывались от домашних и опекунских дел, от секса, покупок, продаж, устраивали демонстрации, пикеты и марши, протесты на рабочих местах и в учебных заведениях, вывешивали баннеры на балконах, блокировали дороги, объявляли о выходе из католической церкви, ставили страйк-автоответчики в офисах, публиковали манифесты о значении женского труда для общества, требовали экономического и правового равенства, государственной борьбы с фемицидом и гетеро-патриархальной системой общественного устройства. На фоне скандала, разворачивающегося в Москве, все это выглядело как сон.
Вечером в барселонской мэрии вручали премию создательницам документального фильма про феминистскую Барселону. Ада Колау сказала, что женщины больше не хотят быть мужскими игрушками и жертвами насилия, но сами должны распоряжаться своими телами. Что женщины должны без страха ходить по городу в любое время дня, получать признание и оплату за свою работу. Она говорила о ценности женской жизни и необходимости глобальной феминистской борьбы: "Расизм, сексизм и новые формы фашизма объединяются, чтобы атаковать коллектив".
На вечернюю демонстрацию собралось 7000 человек, возглавляли ее чиновники и лидеры партий. На транспарантах было написано: "Мы не умираем, нас убивают", "Революция женщин, которую нельзя остановить", "Мы хотим жить", "То, что касается одной – касается всех нас", "Каталонская феминистская республика", "Равенство зарплат и пенсий", "Больше ни одной жертвы", "Мы внучки тех ведьм, которых вы не смогли сжечь". Барабанщицы, веганки, анархисты, антифашисты, колонны миноритарных групп – все они шли по центру города, скандировали, пели, кричали, танцевали. Сверху на демонстрацию сыпались фиолетовые шары и конфетти. Мэрия была подсвечена фиолетовым, на площади рядом шел митинг с транспарантом "Женская революция, которую не остановить". Когда я уходила, тысячи людей еще оставались на площади и барабаны еще играли.
В марте мне нужно было закончить публикацию видеохроники бергенского фемфестиваля 2013 года. Мероприятия тогда проводились в честь столетия получения норвежками права голоса. Я была в медиагруппе оргкомитета и делала хронику на протяжении 12 дней. Надо было сохранить для истории, что современные норвежки думают про репродуктивные и рабочие права, что значит для них личная и интернациональная борьба, снять мастерскую баннеров и уличные протесты, конференции и вечеринки. Переезжая, я отдала фильмы в Городской архив, но важно было сделать их общедоступными – не только для норвежек, но и для россиянок.
В 2017 году сто лет исполнялось российскому праву голоса для женщин и ничего, подобного бергенским акциям, не предвиделось. Поэтому мы вместе с Ольгертой Харитоновой ("Школа феминизма") и Катериной Бахреньковой (“Женская историческая ночь”) решили, что это хороший повод поддержать международную традицию и превратить март в Месяц женской истории с помощью сетевого проекта. Мы создали группы в контакте и фейсбуке для того, чтобы делать ежедневные публикации. Каждая из участниц выбрала для себя наиболее значимую тему, и мы заранее написали тексты.
Ольгерта Харитонова подготовила огромный проект "История феминизма" – биографические тексты о женщинах времен демонстрации 1917 года, о тех, кто добился права голосовать.
Катерина Бахренькова сделала кинопроект "Один день – один фильм о женщинах" и "Картонную Марту". Почему важно было поговорить о кино? Чтобы представить реальных женщин, подчеркнуть важность женской истории, отраженной в искусстве.
"Картонная Марта" задумывалась как художественная шутка, но, как часто бывает в подобных случаях, она превратилась в политическую хронику. В первую очередь это был международный мост – благодарность, солидарность и обозначение связи с норвежскими радикальными инициативами, благодаря которым появилось Женское историческое движение в России.
Прототип "Картонной Марты", Марта Брин – это реальный человек, феминистка и журналистка из Осло, автор женских исторических бестселлеров, наша современница. В 2015 году я рисовала большие картонные фигуры для празднования 10-летнего юбилея Женской исторической ночи в Бергене. Пять фигур гендерных активисток прежних времен изображались в виде контуров-теней, три фигуры современного движения по мотивам рисунка фем-карикатуристки Йенни Йордал. Во время праздничных акций картонные фигуры были установлены в фонтане и пострадали от воды. Голова Марты продолжила свое существование отдельно от туловища и отправилась в Россию.
Дневник московских приключений воображаемой феминистки-иностранки, пытающейся понять, что же происходит в путинской Москве, велся на двух языках – русском и английском, "надцатого мартобря" трансформировалось в "мартабрин". Журналистка Марта Брин интересовалась проектом, ставила лайки и делала перепосты, поэтому норвежские феминистки видели записи сразу после появления в сети. На зарубежных читательниц обрушился настоящий ураган российского абсурда: список профессий, запрещенных для женщин, декриминализация домашнего насилия, позорный мачо-фест, "18+" на книжках для малышей… Проект Ольгерты Харитоновой был обращен в прошлое, "Картонная Марта" неожиданно стала хроникой настоящего.
"Женская история", "Один день – один фильм о женщинах" и "Картонная Марта" публиковали по записи одной записи каждый мартовский день. Мой проект "Один день – один музей" запустился чуть раньше, 13 февраля. Идея музейного проекта, конечно, не была моей собственной. Я обнаружила ее несколько лет назад в Kvindemuseet датского города Орхус, в книге про основательниц Женских музеев со всего мира. Начиная "Один день – один музей", я планировала помещать в постах ссылки и короткие описания музеев из книги, но все оказалось сложнее. Какие-то музеи не имели сайта или прекратили свое существование со времени публикации каталога. Пришлось искать и переводить информацию самостоятельно. Оказалось, что женских музеев огромное количество, куда больше, чем страниц в книге и дней в марте. Что музеи оказывают колоссальное влияние на местную общественную и политическую атмосферу, а некоторые из них работают на глобальном уровне. Существовала IAWM, Международная ассоциация женских музеев. Работая над текстами, я поняла, что в каждом городе должен быть женский музей, нужно просто начать.
Две последние записи "Картонной Марты" были особенно важны для нашей небольшой и географически разделенной рабочей группы. 30 мартабрина был анонсированы "Женская история для детей" – проект, начавшийся здесь же, в Барселоне, в январе.
31 мартабрина в "Картонной Марте" было объявлено о создании Московского музея женской истории
На фотографии "Марты" была книга о политзаключенной писательнице и художнице Евфросинии Керсновской, а если точнее – фиолетовая обложка работы Христины Балухиной. Текст для этой книги выверялся вместе с журналисткой и переводчицей Екатериной Дробязко, с людьми, которые изучают и сохраняют наследие Керсновской – Галиной Атмашкиной и Игорем Чапковским. Сейчас мы продолжаем работу над другими книгами серии.
По ходу мартабрина стало ясно, что все записи Месяца женской истории затеряются в лентах социальных сетей, если не объединить их. И мы совместными усилиями сделали журнал, который теперь каждый может распечатать у себя дома.
31 мартабрина в "Картонной Марте" было объявлено о создании Московского музея женской истории, новый журнал лег камнем его фундамента среди прочих феминистских сокровищ. Сам проект Женского музея пока покрыт фиолетовой тьмой и не помещается в статью, пока он такой же эфемерный, как сама Картонная Марта. Основная его задача – вдохновить женщин в разных городах для создания собственных музеев.
Месяц май был поглощен проведением и описанием Женской исторической ночи – мы ходили по своим городам и переименовывали улицы и площади. В конце мая Катерина Бахренькова отправила книги о Евфросинии Керсновской в Екатеринбург и привезла в Барселону.
По приглашению русско-каталонской феминистки Натальи Кабреры Катерина представляла книгу и другие проекты московского Женского исторического движения на собрании феминистской Ассамблеи Равалилат Университета Барселоны. Она рассказывала про удивительную для каталонок репрессивную российскую реальность, про бесправие, про отсутствие систем помощи жертвам насилия и прогрессивных просветительских программ, про позорный м-феминистский фестиваль, состоявшийся в Москве 11 марта по инициативе лояльных путинскому режиму людей. О том, что всего несколько человек решились протестовать против мачиста, которому была предоставлена сцена.
Потом мы побывали на выставке об истории феминизма в Национальном музее Каталонии, а также исследовали феминистское сердце Барселоны, прошли по всем этажам La Bonne. Этот центр – наследник традиций первой европейской женской библиотеки и первой школы для женщин. Здесь проходят такие радикальные мероприятия, как выставки квир-архива или фестивали лесби-культуры.
Мы всё больше погружались в фантастический мир свободных каталонских женщин и встретились с создательницей необычных кукол Эстер Прим. Куклы Эстер могут рожать и выкармливать ребенка! Играя с детьми, устраивая спектакли с куклами, представляющими членов семьи, можно объяснять, что малыши появляются на свет с помощью вагинальных родов или кесарева сечения, что плацента и пуповина связывают мать и малыша, что важно кормить ребенка грудью. Это часть просветительского проекта о сексуальном и репродуктивном здоровье. Эстер также создает макеты "Трепетных цветов", женских половых органов, для лекций о женской анатомии.
Мы познакомились с Монтсеррат Каталан Морера, гинекологом и основательницей центра Миджорн, ведущего борьбу с акушерским насилием. В России для этой темы есть тег #насилие_в_родах, в Каталонии используют #violenciaobstetrica. По этому тегу можно найти не только истории о жестоких и унизительных патриархальных родах, но и репортажи про акции протеста, общественные дискуссии, телепередачи.
Это было похоже на страшный сон гомофоба
В гендерном книжном магазине Librería Cómplices мы посмотрели на множество интересных объектов, некоторые Катерина увезла с собой. Например, пазл о женской истории для детей и книжку "Моя первая менструация", к которой прилагалась игра про менструальный цикл. В центре цикла располагался съезд в тупик беременности. Самое поразительное произведение искусства, продающееся в Librería Cómplices, – лесбофеминистский календарь из Чили. Год начинался с марта, все праздники были связаны с борьбой за женские права. На последней странице разместились анти-гетеро-патриархальный манифест, призывы к сопротивлению, реклама чилийской телефонной линии для помощи при абортах, способы предохранения при лесби-сексе. Это было похоже на страшный сон гомофоба. Позже календарь вдохновил "Школу феминизма" на создание собственного проекта.
Катерина вернулась в Москву, а я продолжила изучать местный активизм. Май-июнь прошли под радужными флагами – праздновалось 40-летие первой барселонской ЛГБТ-демонстрации. На местном прайде я впервые увидела гениальных барабанщиц-феминисток SomSó Batucada.
Этот коллектив был создан для борьбы с гендерным насилием.
А в июле началась череда фестивалей районов. Каталонские фестивали всегда включают в себя мероприятия, связанные с религией – кастели (построение башен из людей под народную музыку на площадях перед церковью), коррефок (уличные шествия "дьяволов" с пиротехническими огнями), шествия кукол-гигантов и карликов, и более светские события – ярмарки, концерты, танцы, рисование настенных картин-муралей, соревнования (съезды самодельных тележек-карретонов, водные битвы, турниры настольных игр), общие обеды-ужины. Все эти на первый взгляд нейтральные мероприятия сближают людей, являются причиной того, что каждый район города похож на неприступную крепость. Соседи, которые десятилетиями веселятся вместе, вместе же обороняются при наступлении государства на свободы граждан.
Очень часто праздники проходят на захваченных, засквоттированных пространствах.
Официальный фестиваль, инициированный властями, всегда сопровождается альтернативным, с низовой организацией. Альтернативы могут проходить без всякой господдержки, не подразумевают буквального соблюдения законов, являются территорией поиска прогрессивной нормы, работы над идеей. На альтернативах всегда много феминистских мероприятий.
В Барселоне бывает трудно провести грань между государственным и низовым феминизмом. Чуть ли не на каждом столбе наклеены плакаты различных просветительских кампаний о сексуальном разнообразии и недопустимости патриархального насилия всех типов. Число "официальных" местных проектов, которые способствуют гендерному равенству, очень велико. BCN Antimasclista – фиолетовые страницы на сайте мэрии Барселоны, часть общегородской программы по искоренению мачистской агрессии. На пляже теперь стоят ночные киоски для помощи жертвам. Решение об установке киосков было принято после изучения эпизодов насилия на городских фестивалях прошлых лет. Два эксперта, сидящие внутри киоска, распространяют информацию о гендерном насилии, консультируют, принимают заявления о преступлениях, находятся на связи с полицией, врачами и кризисными центрами. Другие эксперты патрулируют пляж.
На сайте мэрии опубликованы советы о том, что делать в случае насилия: идти в безопасное место, связаться с полицией или знакомыми, сохранять доказательства агрессии для экспертизы (не чистить зубы, не полоскать рот, не мыться, не переодеваться, не посещать туалет), идти в скорую помощь для экспертизы. Во многих районах города также работают пункты информации для женщин, где можно получить психологическую, юридическую, информационную помощь. Исследователи выкладывают на сайт статистику. Написано, что треть барселонок подвергаются мачистскому насилию в течение жизни.
Мэрия поддерживает антирелигиозное светское общество, поощряя кощунственные с точки зрения церкви культурные мероприятия. Например, приглашая выступить поэтессу Долорс Микель, деконструирующую католические молитвы. В некоторых испанских городах церковь преследует феминисток за подобное в судебном порядке – как это случилось с севильскими сторонницами Церкви св. Вагины.
В городе происходит много разных событий, и я физически не могла бы побывать на всех летних феминистских фестивалях. Пришлось выбирать только самые поразительные. 17 июля я поехала смотреть, что такое "Феминистская олимпиада".
Женские команды соревновались в том, кто скорее соберет гигиенические прокладки, уворачиваясь от водяных пистолетов. Затем началось метание швабр, коллективное поедание яблока, выловленного в воде, расстрел портретов мачистов "окровавленными" тампонами
Известно, что феминистки выступают против традиционного спорта. Потому что традиционный спорт – это имитация войны, территория ксенофобии, обмана, капитализма, жестокости, насилия, конкуренции, привилегий, бессмысленной борьбы людей друг с другом. Альтернативная Олимпиада оказалась высмеиванием патриархального общества и поиском новых типов взаимоотношений между людьми. Женские команды соревновались в том, кто скорее соберет гигиенические прокладки, уворачиваясь от водяных пистолетов. Затем началось метание швабр, коллективное поедание яблока, выловленного в воде, расстрел портретов мачистов "окровавленными" тампонами. Среди мишеней был Артуро Перес Реверте, прославившийся множеством мизогинных высказываний, автор книг, состоящих из патриархальных штампов. В финале Олимпиады команды должны были придумать и построить лучшую фигуру, пародируя традиционные кастели.
С ночного радфем-райота начался фестиваль района Грасия. 17 августа на площади собрались полторы сотни молодых женщин в черной одежде и фиолетовых банданах с надписью "Мы создаем феминистское пространство". Организаторы катили тележку с мегафоном, красками, клеем, плакатами, факелами, швабрами. С крыши одного из домов, стоящих на площади, сбросили транспарант против джентрификации. Началось шествие. Дорожная служба перекрывала дорогу, сзади на некотором расстоянии от колонны ехали полицейские-мотоциклисты. Анархофеминистки развернули на всю ширину дороги транспарант с названием акции "На насилие ответим самозащитой". Еще один широкий транспарант несли и сзади колонны, чтобы на фотографии туристов и полиции попадало меньше активисток.
Четыре группы клеили плакаты, делали граффити, запрещали прохожим фотографировать – граффити в Барселоне вне закона. Манифестация была no mixta, то есть участие мужчин полностью запрещалось. Феминистки скандировали лозунги и немедленно писали их на стенах, пели, несли факелы, изгоняли с территории колонны мужчин. На стенах, на окнах банков и бутиков, на тротуарах и на автодорогах появились граффити: "Ты не одна!", "Что касается одной – касается всех", "Агрессия не останется без ответа", "Улицы всегда будут нашими", "Борьба за аборты", "Феминистская самозащита", "Патриархат и капитал – криминальный альянс", "Наши мечты – ваши кошмары", "Экспроприируем всё", "Свободу заключенным". Была набита длинная цитата из Бертольда Брехта "Что такое ограбление банка по сравнению с основанием банка?". При помощи швабр и ведер клеили плакаты "Мы не принцессы, мы революционерки", "Без женщин нет революции", "Улицы без страха". Одна из стен была покрыта красными отпечатками рук – стала мемориалом жертвам фемицида. Ступени лестницы перед церковью св. Иоанна Крестителя были залиты красной краской, здесь же написали: "Держите ваши чётки подальше от наших яичников" и "Люби того, кто тебе нравится".
Почти в то же самое время, 19 августа, проходил фестиваль "Горизонталь", и там был феминистский блок, где рассказывалось о проекте "Женская история для детей", о книге "Евфросиния Керсновская".
В феминистском блоке выступали Оксана Васякина с “Ветром ярости”, РФО "ОНА" с интерактивом на тему солидарности, Ника Водвуд с рассказами о своем ютуб-канале, “Фем-клуб” с анонсами мероприятий и другие участницы. Говорилось про грядущее издание книги Ники Дубровски "История справедливости".
Вечером 20 августа 2017 года, через три дня после печальных событий – терактов на Рамбла и в Камбрилс, я снова сходила в район Грасия. На улицах встречались траурные ленты, но праздники продолжались. Площадь им. Джона Леннона-Ленина была украшена плакатами против сексистской агрессии, с минуты на минуту должен был начаться концерт Либертарного фестиваля.
Крыша одного из киосков была превращена в Красную площадь. Среди пылающих куполов Собора Василия Блаженного, увенчанных пацификами и "омами", находилась Йоко Оно, показывающая средние пальцы рук. Рядом висел транспарант "Что касается одной, касается всех". Лусия Варгас и Карен Товар из группы Naturaleza Suprema пели латиноамериканский рэп. Организаторы читали феминистский манифест. Ближе к полуночи выступали любимцы публики Anarkopibxs – с песнями про анархию, сквоттинг, феминизм, социальную борьбу. Сотни людей танцевали и подпевали хором. Среди них были анархисты, барабанщицы, феминистки, профсоюзные активисты, веганы, квир.
Одна из улиц района Сантс во время официального фестиваля была превращена в текстильную фабрику. Прохожие могли ознакомиться со старинными документами о стачках, сфотографироваться в образе работниц со слоганом "Без женщин нет революции". На соседней стене было написано: "Всеобщая забастовка, объединение или смерть". Альтернативный фестиваль района Sants завершился 27 августа праздником около сквота Can Vies. Двенадцать самодельных тележек – карретонов – съезжали по крутому спуску. Феминистки ехали с лозунгом против джентрификации. Возрастных или гендерных ограничений не было – одна из команд несла новорожденного младенца в карнавальном парике, бабушки бежали рядом с тележками внуков, мужчины в женской одежде были как и среди участников, так и среди публики. Да что там публика, ведущий был в женском платье.
7 сентября начался феминистский фестиваль в районе Валькарка. Около метро, на заборах и асфальте было написано "Валькарка не подчиняется", Fuck the cistem (имелась в виду цисгендерность) и "Ни женщины, ни территории не завоеваны" (это был лозунг против патриархата в таких его проявлениях, как порабощение женщин и джентрификация). Пьеса, показанная Averlasailas Teatro De Lo Posible, высмеивала традиционные ролевые модели, сексистское поведение, абьюзерские нападения, женскую социализацию. Феминистская организация La Brotada зачитывала свой манифест. Молодая писательница Мария Ровира читала сатирические монологи. Панк-певица L’Arròs играла и пела для нескольких сотен человек. Около сцены был женский пого-слэм. 8 сентября 20 художниц Валькарки весь вечер с помощью кисточек рисовали мураль со слоганом "Ни тела, ни районы не являются территорией захвата". Я рисовала зеленой краской.
Наше лето закончилось 14 сентября – когда Христина Балухина и Анна Пастухова при участии правозащитника Вячеслава Башкова провели презентацию книги о Евфросинии Керсновской в екатеринбургском Уральском Мемориале. Они рассказывали о проекте "Женская история для детей", показывали фильм "Ефросинья Керсновская. Житие". Христина говорила про Птичку Свободы, которую рисовала для книги.
Птичка Свободы сопровождала Евфросинию от рождения и до смерти, она была рядом, когда больше не было никого – в холоде и голоде, в тюремной камере и лагерном бараке
Мы точно не знаем, откуда прилетела эта птичка – из голубятни Арагона-Пикассо-Магритта или с планеты вымышленных птиц, от норвежской художницы-орнитолога Лине Фресвик или с картины Ярослава Горбаневского. В его парижской студии есть полотно, изображающее некое семейство. Даже если вам кажется, что вы разглядываете картины так, как вам хочется, вашим взглядом управляет человек, организовавший пространство картины. Вход в картину Горбаневского – через яркое розово-синее пятно справа, через правую руку мальчика, затем по другой руке наше внимание переключается на флейтиста, флейта указывает на синий цветок. Взгляд делает петлю по фигуре ребенка, цветок указывает на рыжеволосую даму, дама смотрит на старика, старик гладит собаку, собака смотрит на сигарету, сигарета указывает на еле заметного воробья.
Мы не знаем, откуда прилетела птичка, но знаем, какую роль она сыграла в жизни героини нашей книги. Птичка Свободы сопровождала Евфросинию от рождения и до смерти, она была рядом, когда больше не было никого – в холоде и голоде, в тюремной камере и лагерном бараке, в вагоне для депортируемых и на лесоповале, в больницах и в репрессивной атмосфере после освобождения. Птичка помогла Керсновской пережить лишения и выжила сама.
Первого октября в Каталонии состоялся референдум о независимости. Люди проголосовали, несмотря на препятствия, создаваемые испанскими властями. Это был целый заговор, все общество приняло участие в проведении мероприятий. Урны и бюллетени контрабандой доставлялись из каталонского города во Франции и тайно сохранялись в зданиях вокруг будущих избирательных участков. Каталонские власти и силовики до последнего момента держали позицию "над схваткой", но, когда дошло до дела, не пошли против своего народа. Миллионы людей оккупировали и защищали своими телами школы, где проходило голосование, искали работающие избирательные участки, долгими часами стояли в очередях под дождем. Независимые медиа вели хронику происходящего, тысячи радикальных журналистов публиковали фотографии с места событий. Избирательные комиссии проявляли чудеса изобретательности и самоорганизации ради спасения голосов референдума. Кто-то отдавал испанцам урны с пустыми конвертами, кто-то приковывал урны к цементным блокам цепями, закидывал на дерево, убирал в холодильник. Кто-то маскировал избирательный участок под зал для игры в домино, сцену для концерта, зал для пижамной вечеринки. Прихожане считали голоса во время мессы в церкви. Самое главное, что продемонстрировал референдум – что независимость Каталонии уже имеет место. Первый признак независимости – солидарность.
Российская реальность отличается от каталонской настолько, что кажется инопланетной.
Люди пока не понимают, что все должны участвовать в политической борьбе. Кажется, что нет никакой надежды на изменение ситуации и на освобождение. Но с каждым из нас на свет появляется маленькая Птичка Свободы.
