Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил проверить критические высказывания рэпера Алишера Моргенштерна о пышных празднованиях Дня Победы в интервью Ксении Собчак. В нем артист усомнился в необходимости тратить большие суммы денег на 9 мая. В последствии Моргенштерн опубликовал извинение, пояснив, что его слова "вырвали из контекста".
Мумин Шакиров подводит итоги недели и обсуждает эту и другие темы с телевизионным критиком Ариной Бородиной, директором республиканского учреждения "Центральный музей Тавриды" Андреем Мальгиным, первым замминистра иностранных дел Украины Эмине Джапаровой, и интернет-экспертом Сергеем Оселедько.
Видеоверсия программы
Моргенштерн не попал в скрепы Кремля
Мумин Шакиров: Последняя неделя октября прошла в России под знаком попрания скреп, вернее, главной из них – памяти подвига ветеранов, победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Алишер Моргенштерн, как говорят на сленге, "зажигает", не давая о себе забыть все последние месяцы. Сначала дает интервью Юрию Дудю, за что того привлекают по статье "Пропаганда наркотиков". Позже откровенничает с Дмитрием Гордоном, где, используя матерный язык, объясняет ведущему, что хотел бы выступить с туром по Украине, поэтому не приезжает в Крым. Потом рассказывает Ксении Собчак, что не понимает такого праздника, как День Победы. Тут уж власть не смогла пройти мимо и дала "ответку".
С нами на связи – Арина Бородина. Арина, как вы думаете, перенос шоу "Русский ниндзя" на месяц на канале СТС – это воспитание зарвавшегося рэпера или четкая команда "до свидания, посягательства на нашу главную скрепу мы не потерпим"?
Арина Бородина: Безусловно, высказывание Моргенштерна и перенос шоу – вещи связанные. Канал СТС, не будучи каналом политическим, тем не менее абсолютно встроен в общую систему реалий в России, в массмедиа. У них есть акционеры, которые тесно связаны с властью, у них есть опытные менеджеры в руководстве компании, которые понимают, какие риски она может понести, если эта программа останется в эфире с Моргенштерном. Конечно, тема Победы и все, что связано с темой Великой Отечественной войны, – у нас очень уязвимые вещи. Вы показали не всю цитату из интервью Моргенштерна, но которая, на мой взгляд, без всяких "Ветеранов России" и других общественных организаций вызывает неоднозначную оценку. Таким образом канал СТС дал понять, что он не готов на острие таких заявлений и такого резонанса выпускать в эфир праймовое шоу. Хотя, конечно, выглядит это довольно странно, если учесть, что это канал негосударственный, неполитический. Я вчера была в разных местах в Москве, и везде висят билборды "Шоу с Моргенштерном смотрите каждую среду в 20:00". А с 27 октября в сетке этой программы нет. Тем более что на эти билборды явно были потрачены бюджеты. Но это повышает капитализацию шоу в целом, если оно все-таки выйдет. Сейчас оно намечено на 22 ноября.
Мумин Шакиров: Можно вспомнить историю с "Эпидемией", где загадочно исчезла пятая серия, в которой присутствовали сцены протестов, беспорядков и расстрела силовиками мирных жителей. Потом вернули. Появилось сообщение диктора о том, что зачисткой мирного населения занимаются не силовики, а представители каких-то незаконных вооруженных формирований, которые выдают себя за силовиков. Что надо сделать Моргенштерну, на ваш взгляд, чтобы вернуться на экран? Опять извиняться? Или что-то другое?
Арина Бородина: Других рецептов, как правило, в наших реалиях никто не придумал. Обычно каются, делают какие-то заявления, бывают какие-то акции со стороны тех, кто, скажем так, не попал в строй, не с той ноги зашел в колонну. История с "Эпидемией", на мой взгляд, тоже, конечно, вопиющая, и прецедент был. Для Моргенштерна большой развлекательный канал с активной, молодой аудиторией – это ведь тоже очень большая популярная площадка. Кто же от такого откажется?!.. Я считаю, что надо за этим сейчас последить, посмотреть, как он себя поведет. Я видела его заявление – он извинялся. Но он написал в общих словах. Я думаю, что он, как человек молодой, еще не ошпаренный всеми решениями, которые связаны с системой, со скрепами, не понял, наверное, что его может ждать. У нас сейчас даже сажают, по сути, ни за что – за то, что человек вышел, поднял бумагу... Мне выписали административный штраф за то, что я пришла поддержать своего товарища и коллегу Ваню Сафронова в футболке с надписью "Свободу Ивану Сафронову!" Никаких противозаконных действий я не совершала. Видимо, Моргенштерн не учел новых наших реалий, и если он захочет выходить в эфир на канале СТС, ему нужно будет еще что-то сказать.
Применение санкций к Моргенштерн было бы безумием
Мумин Шакиров: Фигура, конечно, невероятно популярная. Ему всего 21 или 22 года, очень молодой. И он сегодня суперзвезда. Среди вашего окружения есть почитатели таланта Моргенштерна? Я имею в виду молодое поколение.
Арина Бородина: Моя дочь, которой 12 лет, знает, кто такой Моргенштерн. Она им, конечно, не увлечена так, как, например, Валей Карнавал, о которой я тоже узнала от нее, или какой-нибудь Клавой Кокой, или Даней Милохиным. И о том, что с ним должно быть шоу на СТС, она тоже знала. Я знаю каких-то ее знакомых, детей своих знакомых... Конечно, знают Моргенштерна. И я всегда обращаю внимание на билборды и на наружную рекламу в Москве. Мне кажется очень любопытным, как это будет. На его примере захотят проучить других... Очень много санкций по отношению к блогерам, к тем, кто связан с молодой аудиторией. Но он, пожалуй, самый популярный, судя по миллионным подпискам его. Интересно, как власть себя поведет: Следственный комитет на этом остановится или нет, выскажется ли вдруг Путин... Он ведь тоже любит иногда высказываться по таким поводам. Пожурит или, наоборот, поставит на вид, что недостаточно посмотрел фильмов о войне, не знает книг. И нельзя сбрасывать со щитов еще и провокацию самой Ксении Собчак, которая, конечно, на этом тоже сделала свой очередной скандально-резонансный выпуск.
Мумин Шакиров: Может ли нашествие мракобесов по любому поводу убить развлекательное телевидение? Или аудитория федеральных каналов – это в основном старшее поколение, и оно вполне может разделять консервативные взгляды Кремля?
Арина Бородина: Аудитория канала СТС довольно молодая и активная. Это люди от 10-ти до 45 лет: дети, подростки, родители. Несколько поколений. И таких каналов, которые адресованы активной аудитории, несколько. Более того, среди них же тоже люди разных взглядов. Кто-то придерживается консервативных, даже патриотических взглядов, а кто-то – либеральных. Я думаю, что сейчас в зависимости от того, как этот скандал будет развиваться, как власть себя поведет, так и будет развитие отношения аудитории. Если шоу выйдет в двадцатых числах ноября на СТС, мне кажется, об этом скандале никто и не вспомнит. Не выйдет – погалдят еще, пошумят, пообсуждают, и тоже ничего не случится, если к Моргенштерну, не дай бог, не будет никаких административных санкций. Применение санкций к Моргенштерн было бы безумием. Хотя чего тут удивляться?.. Сейчас уже ничему не удивляешься.
Мумин Шакиров: На ваш взгляд, зачем люди пишут жалобы?
Арина Бородина: Наверное, это скорее философский вопрос. А почему в 37-м году соседи доносили на своих соседей, их увозили, а многих потом расстреливали?.. Иногда это какая-то ментальная история. Каждый человек должен разобраться сам в себе.
Мумин Шакиров: В данном случае выступили представители малоизвестной ветеранской организации. Они хотят угодить главному зрителю и слушателю нашей страны? Или они играют на опережение? Подумают, что надо быть демократичнее Путина. Или, наоборот, надо быть более жестче Путина.
Арина Бородина: Конечно, очень часто бегут впереди паровоза. Это же очень популярные повестка и тема. У нас все, что касается Великой Отечественной войны, – тема Победы, тема памяти, Вечного огня, 9 Мая, – это территория, на которую нельзя заходить, и она очень уязвима. Мы помним историю с телеканалом "Дождь" (который положено теперь называть "иностранным агентом") по поводу блокады Ленинграда. И это вылилось в отключение из кабельных сетей и во многие другие проблемы для телекомпании. То же самое и здесь. Бегут впереди паровоза, сообщают: "Вы посмотрите, что мы заметили. Мы возмущены". Да, хотят обратить внимание на себя. В том числе это продвижение на почве патриотизма. Только патриотизм они как-то очень по-своему трактуют. Патриотизм – иногда это совсем не то, что им кажется. Если они пишут доносы, это еще не значит, что они патриоты.
Скифское золото едет в Киев?
Мумин Шакиров: "Скифское золото" ждут в Крыму, но поедет оно в Киев. Суд в Амстердаме решил, что коллекция золотых украшений, керамики и бронзы из музеев аннексированного Крыма должна быть возвращена Украине. В Киеве торжествуют, в Москве говорят о двойных стандартах. Мы предоставили слово обеим сторонам конфликта: Андрею Мальгину и Эмине Джапаровой.
Андрей, что собой представляет коллекция "Скифского золота"?
Андрей Мальгин: Название "Скифское золото" – это журналистский мем. Действительно, там есть предметы из золота, но они не относятся к скифской культуре. Там есть скифские вещи, не являющиеся золотыми. Это 564 предмета, относящиеся к эпохе развитой и поздней античности, эпохе Великого переселения народов, раннего Средневековья, а географически – к Крымскому региону.
Мумин Шакиров: Можете перечислить те экспонаты, которые оказались в Амстердаме?
Андрей Мальгин: Это был большой международный выставочный проект, в котором участвовали четыре музея из Крыма, Национальный музей истории Украины, а со стороны наших партнеров это были Боннский музей местной истории (Landesmuseum) и Музей Алларда Пирсона Амстердамского университета. И коллекции всех этих музеев были вывезены на эти выставки.
Мумин Шакиров: Какова страховая и рыночная стоимость этой коллекции?
Андрей Мальгин: Такая оценка не проводилась. Что касается страховой стоимости, то наши 132 предмета были оценены в 164 тысячи евро.
Мумин Шакиров: Как вы лично приняли решение нидерландского суда, и были ли вы к нему готовы?
Андрей Мальгин: Оно не стало для нас неожиданностью. Мы уже семь лет участвуем в этом процессе. Но оно нас глубоко разочаровывает, потому что мы воспринимаем его, конечно, как несправедливое решение. Оно лишает не только крымские музеи их экспонатов, которые здесь изучались, хранились, но и народы Крыма презентации, знакомства с собственным историко-культурным наследием. Мы восприняли это с большим разочарованием, конечно, и считаем это решение крайне несправедливым, наносящим ущерб нам.
Мумин Шакиров: Член Совета Федерации, сенатор Андрей Клишас заявил, что решение суда Нидерландов должно быть обжаловано. Каковы шансы, что вам удастся приостановить выдачу коллекции Киеву?
Андрей Мальгин: Естественно, наши юристы предпримут все необходимые действия для того, чтобы подать кассационную жалобу. Мы еще раз аргументируем нашу позицию, возможно, подкрепим ее дополнительными аргументами. Разумеется, мы не будем в этой ситуации сидеть сложа руки, будем действовать.
Мумин Шакиров: Вывоз коллекции в Музей Алларда Пирсона был осуществлен в феврале 2014 года. В этот же момент в Киеве шло противостояние на Майдане, погибли люди. Не было ли у вас мыслей приостановить вывоз "Скифского золота" за пределы Крыма?
Андрей Мальгин: Коллекция была вывезена на выставку с целью экспонирования летом 2013 года. И два музея должны были принять ее один за другим. Перевозка этих экспонатов из Музея Бонна в Музей Алларда Пирсона состоялась в начале февраля, когда вошли в острую фазу события на Майдане. Но контракты, которые действовали на тот момент, не могли быть расторгнуты в этой ситуации, потому что тогда еще эти события не воспринимались как что-то уже необратимое.
Я занимаюсь всю свою сознательную жизнь историей и, как специалист, не воспринимаю ее как повод для сожаления
Мумин Шакиров: Как вы объясняете оппонентам, что эти культурные ценности должны принадлежать теперь уже России, а не Украине? Ведь произошла аннексия Крыма Москвой.
Андрей Мальгин: Наши юристы пытались уйти от политизации этого вопроса, не предлагали обсуждать вопросы принадлежности Крыма тому или иному государству – это выводилось за скобки этого спора. Мы настаивали и продолжаем настаивать на том, что наши предметы, согласно контрактам, должны вернуться к нам. Речь идет об исполнении контрактов, которые оказались неисполненными в итоге по вине Музея Алларда Пирсона.
Мумин Шакиров: Кому принадлежат эти культурные ценности – Украине или России?
Андрей Мальгин: Мы считаем, что эти культурные ценности принадлежат народам Крыма и крымским музеям. Мы не обсуждали этот вопрос и в ходе судебных заседаний, поэтому мне бы не хотелось обсуждать его и теперь. В сегодняшнем Крыму этим предметам абсолютно ничего не угрожает, над ними не нависает никакая угроза, и нет никаких причин, чтобы отказывать нам в возвращении наших предметов.
Мумин Шакиров: Вы сменили украинское гражданство на российское?
Андрей Мальгин: Лично я являюсь гражданином России.
Мумин Шакиров: Вам трудно далось это решение после аннексии Крыма Москвой?
Андрей Мальгин: Нет. Это было естественное решение и для большинства крымчан.
Мумин Шакиров: Если бы не аннексия полуострова Москвой, вы бы занимались той же деятельностью, но только с украинским паспортом?
Андрей Мальгин: Многое не было бы таким, как сегодня, если бы не было государственного переворота 2014 года.
Мумин Шакиров: Вам запрещен въезд в Украину сегодня?
Андрей Мальгин: Формально запрета на въезд у меня нет.
Мумин Шакиров: Вы можете посетить материковую часть Украины? Будут ли у вас проблемы с тамошними властями?
Андрей Мальгин: О проблемах я ничего сказать не могу. Возможно, они у меня будут.
Мумин Шакиров: Вы сожалеете о том, что произошло в Крыму в феврале 2014 года, что отразилось на вашей судьбе?
Андрей Мальгин: Я занимаюсь всю свою сознательную жизнь историей и, как специалист, не воспринимаю ее как повод для сожаления. Мы живем внутри этих событий. Я счастлив, что стал участником важнейших исторических событий на своем веку.
Мумин Шакиров: Вам понятны аргументы Киева, вы готовы их выслушать или категорически не приемлите?
Андрей Мальгин: Безусловно, понятны. Киев отстаивает приоритет государственной принадлежности культурного наследия. А я, как либерально и демократически мыслящий человек, все-таки отстаиваю идеи приоритета прав местного сообщества и прав музеев. Я выступаю здесь против государства.
Мумин Шакиров: Эмине, стало ли неожиданностью для вас решение нидерландского суда? Или все шло по запланированному сценарию?
Российская сторона занималась политизацией с первых дней рассмотрения этого кейса в нидерландских судах
Эмине Джапарова: Это не было неожиданностью. Скорее это был результат последовательной и системной работы наших юридических советников. Она была основана на очень прочной стратегии защиты и на праве, о котором мы говорили с 14-го года. Это и международное право, и национальное законодательство, которые на стороне Украины. Они четко говорят о том, что артефакты относятся к музейному фонду Украины и принадлежат ее народу, а от имени народа – и государству Украина. Управление этими артефактами осуществляет Министерство культуры и информационной политики.
Мумин Шакиров: Москва обвиняет амстердамский суд и официальные власти Киева в политизации этого вопроса. Так ли это?
Эмине Джапарова: Мне довелось принимать участие в заседании суда первой инстанции, это было в декабре 16-го года, и могу сказать, что российская сторона занималась политизацией с первых дней рассмотрения этого кейса в нидерландских судах. Так называемые крымские музеи – сегодня фантомные, они как юридические лица уже не существуют, они перерегистрировались по российскому законодательству. Они уже не те, которыми они были до 14-го года. Я помню настроение, которое продвигалось на суде первой инстанции, когда представители так называемых крымских музеев говорили о том, что они не виноваты, что произошла оккупация, они были на референдуме, они граждане Украины и голосовали за Украину. И была такая эмоция, что эти артефакты должны быть возвращены в Крым, ибо они принадлежат народу Крыма, найдены в крымской земле. Мы донесли до суда, во-первых, позицию страны, во-вторых, ту действительность, которую не услышишь от так называемых крымских музеев или официальных представителей Российской Федерации. Под видом защиты культурных ценностей осуществляется грабеж с оккупированной территории. Поэтому решение апелляционного суда, которое подтвердило решение суда первой инстанции, что эти артефакты и культурные ценности принадлежат народу Украины и должны быть возвращены в Украину, для нас не стало неожиданностью. Теперь по процедуре у так называемых крымских музеев, за которыми Российская Федерация, есть три месяца для обжалования.
Мумин Шакиров: Член Совета Федерации, сенатор Андрей Клишас заявил, что решение суда Нидерландов будет обжаловано. Насколько может быть затянут процесс возвращения ценностей в Украину?
Эмине Джапарова: Высказывания представителей Российской Федерации, которая как будто бы там не присутствует, говорят о том, что вопрос политизируется. Россия официально не является стороной этого спора, но эти позиции были обнажены. И когда был суд первой инстанции, мы понимали, что правовая позиция Украины является сильной, что юридических аргументов у так называемых крымских музеев практически нет. И мы понимали, что Российской Федерацией была избрана тактика растянуть этот кейс в пространстве и времени. Поэтому для нас также не стали неожиданностью заявления представителей Российской Федерации о том, что решение апелляции будет обжаловано. Процедурно у другой стороны есть три месяца для подачи обжалования в Верховном суде Нидерландов. Но у нас предусмотрены различные сценарии, мы готовы к любым сценариям рассмотрения дальше этого кейса. Для нас в первую очередь важен закон, а он на нашей стороне. И это уже дважды подтверждал суд в Нидерландах – и суд первой инстанции, и апелляция.
Мумин Шакиров: Когда вы ждете коллекцию "Скифского золота" в Киеве?
Эмине Джапарова: Не хочу называть конкретные даты. Чем скорее они вернутся в Украину, тем лучше. И мы для этого сделаем все возможное. Сложно предугадать, потому что правовая процедура не бывает быстрой. Мы обнаружили, что судья Оранье когда-то защищал интересы большой российской компании "Газпрома", будучи адвокатом, а для нас это прямой конфликт интересов. Мы заявили о том, что этот судья не может рассматривать этот кейс в Апелляционном суде. Суд пошел навстречу. Был отвод судьи, была замена судьи. И все это растянулось. Единственная дата, которую мы можем назвать, – это три месяца срока для обжалования. А потом рассмотрение. Мы благодарны Нидерландам, что они сделали исключение. Суды проводились в ограниченном порядке из-за COVID. Но резонанс этого дела слишком широкий. Поэтому мы рассчитываем, что в кратчайшие сроки процедурно будет этот кейс рассмотрен.
Мумин Шакиров: Коллекция "Скифского золота" находится в Симферополе. Вы возвращаете только часть этих сокровищ. Правильно ли я понял, что происходит разрыв этой коллекции на две неравные части?
Эмине Джапарова: Это 565 музейных предметов в количестве намного более, чем две тысячи единиц, которые сохраняются в Музее Алларда Пирсона. Часть из которых уже находится в Киевском национальном музее. Часть из которых находится в Крыму. Я не считаю, что это разрыв коллекции.
Мумин Шакиров: Что поучительного в этой истории для ваших оппонентов, для России?
Эмине Джапарова: Мне сложно комментировать, насколько наши оппоненты могут делать выводы из любых историй. Рассмотрение этого кейса уже в двух судах и, по сути, проигрыш российской стороны напрямую говорит об ошибочно избранной тактике. Потому что понимая слабость правовой позиции, наверное, не стоило бросаться грудью на амбразуру. На сегодняшний день ситуация между Украиной и Российской Федерацией лежит в плоскости агрессии. Последними нашими инициативами, например, в крымском вопросе, в создании "Крымской платформы" мы говорим о том, что задача Украины деоккупация. Мы призываем мировое сообщество консолидироваться вокруг этого. Призываем Российскую Федерацию принять сторону права, справедливости и пересмотреть свои позиции. Однако действительность показывает совершенно обратное. Инициативы Украины, которые связаны с политико-дипломатической борьбой за суверенную территорию воспринимается как угроза национальной безопасности Российской Федерации. По сути, был избран язык шантажа тех стран, которые приехали на "Крымскую платформу". Мы до сих пор слышим в изречениях официальных представителей России самые нелицеприятные высказывания в адрес Украины, которые считаем почти неконструктивными. И эта ситуация во многом говорит о том, что справедливость на стороне Украины в большом спектре вопросов.
Кремль против соцсетей?
Мумин Шакиров: Кремль активно борется с социальными сетями, иногда успешно. Недавно Роскомнадзор потребовал от Apple и Google удалить приложение "Навальный" из своих магазинов. Согласно позиции ведомства, оно используется признанной экстремистской и запрещенной на территории России организацией "Фонд борьбы с коррупцией". Этому примеру последовал мессенджер Telegram и заблокировал бот "Умного голосования", который был создан сторонниками Алексея Навального. Под особым прицелом властей YouTube, на чьей платформе выставляют свой контент почти все оппозиционные политики и гражданские активисты.
В войне замков с ключами, добра со злом финал непредсказуем, он находится далеко в будущем
Мой собеседник – Сергей Оселедько. Сергей, чем закончится битва Кремля с "несогласными" на полях мессенджеров и социальный сетей?
Сергей Оселедько: В войне замков с ключами, добра со злом финал непредсказуем, он находится далеко в будущем. Мне кажется, что мы вступили в эпоху ритуальных танцев IT-гигантов с государством, они будут продолжаться с переменным успехом, все будут использовать различные дипломатические и не только формулировки для этого. Так что пока будем бороться.
Мумин Шакиров: Google заплатил штраф в 32 миллиона рублей за неудаление противоправного контента в Российской Федерации. Зачем он это сделал?
Сергей Оселедько: Чистая прибыль Google – 40 миллиардов долларов. Это чуть меньше трех триллионов рублей. Даже чистая прибыль его российской дочерней компании – это два миллиарда рублей. Это пока очень смешные суммы для того, чтобы из-за этого подвергать риску бизнес, пусть и небольшой в рамках всего Google целиком. И почему бы не заплатить, пока деньги небольшие? На фоне всего этого какие-то разговоры с депутатами происходят, стороны пытаются друг на друга давить. Все нормально пока. Дешевле заплатить, нежели вступать в какие-то серьезные конфликты.
Мумин Шакиров: Означает ли это, что Google сдался и скоро закроет по требованию властей YouTube-каналы Навального и Любови Соболь? Об этом говорят некоторые эксперты, вспоминая то, что произошло в начале сентября и в августе, когда убрали приложения из магазинов, касающиеся политической тематики.
Сергей Оселедько: Явно какие-то рычаги давления на Google у России появились, если они активнее стали сотрудничать с властями. Скорее всего, это связано с какими-то личными угрозами в адрес сотрудников Google в России, а их несколько сотен человек. Мы столкнемся еще с тем, что Google, невзирая на противоречия с политикой самого Google, невзирая на репутационные какие-то издержки, будет так или иначе что-то такое делать.
Мумин Шакиров: Весной 2021 года Роскомнадзор замедлял работу Twitter в стране за неисполнение закона. Насколько технически силен Кремль и его специалисты, чтобы осложнить работу социальных сетей?
Сергей Оселедько: Те средства технические, которые в данный момент есть в распоряжении Роскомнадзора – ТСПУ, которые поставлены практически у всех крупных провайдеров. Они, действительно, довольно продвинутые, эффективные с точки зрения как блокировок всего чего угодно, не только по IP, как раньше, когда в попытках заблокировать Telegram падала половина Рунета. Сейчас точечные блокировки вполне будут работать, как и замедление. То есть Twitter они замедляют довольно эффективно. И я сейчас не уверен, что у Telegram так же легко получится противостоять блокировкам, как это было пару лет назад. Новое руководство Роскомнадзора извлекло какие-то уроки.
Мумин Шакиров: Несколько лет назад народ вышел поддержать Telegram, и власть не смогла его заблокировать, хотя она очень этого хотела. А теперь Telegram убрал бот "Умного голосования" из своего приложения, и теперь, по данным некоторых экспертов, начал сотрудничать. Все-таки есть у них возможность ударить по Telegram или кишка тонка?
Сергей Оселедько: Telegram пару лет назад не заблокировали не потому, что народ вышел, а потому что Telegram довольно эффективно технически сопротивлялся блокировкам. Что касается сотрудничества именно Telegram с российскими властями, здесь все не так однозначно. Многие указывают на то, что давление на Telegram исходило не непосредственно от российских властей, а от Google и от Apple, которые, в свою очередь, были под давлением российских властей. И этому давлению Павел Дуров сопротивляться не смог. А то, что его включили в реестр социальных сетей, и по 530-му федеральному закону он теперь обязан заниматься самоцензурой... Она для соцсетей обязательна, но за ее отсутствие не предусмотрено никакого наказания, по крайней мере, пока в действующем законе. Они вроде обязаны это делать, но если не будут это делать, то им пока вроде ничего особо не грозит. И под формулировки про оскорбление общественной нравственности можно подвести половину контента в интернете. Не думаю я, что с Telegram все так однозначно.
Мумин Шакиров: Много говорилось о так называемом "суверенном интернете". Сможет ли Москва построить "суверенный интернет", подобно Китаю? Если я правильно понимаю, что происходит в Китае, который живет в своем замкнутом пространстве. Или, как говорят злопыхатели, выделят миллиарды, деньги просто украдут, и скажут: "Черт, опять не получилось!"?
Сергей Оселедько: У нас и то, и другое справедливо. Выделят очень много денег – хватит на то, чтобы что-то получилось, и чтобы еще можно было на этом украсть. Но мы все-таки отличаемся от Китая, и в первую очередь по экономическим причинам. Если мы говорим о потенциальной блокировке YouTube, то это затронет вполне крупный бизнес, к примеру – "Газпром", и пострадают целые секторы экономики. Китай все-таки в экономическом плане гораздо более самодостаточный, чем Российская Федерация. Поэтому крайне сомнительно, что в ближайшее время дойдет до каких-то масштабных отключений Google, YouTube или чего-то по-настоящему большого, интегрированного в том числе, и в крупный бизнес. Поэтому мне кажется, что это будут ритуальные танцы: встретились, побеседовали, оштрафовали, заплатили, что-то где-то точечно удалили, пообещали соблюдать законы и разошлись. Так может продолжаться и год, и два, может быть, даже больше.
Мумин Шакиров: Мы помним историю, когда была якобы угроза, что России отключат SWIFT, то тут же Кремль создал карту "МИР", и она сегодня одна из самых популярных платежных систем в России. В этой ситуации Кремль оказался в выигрыше. Но все-таки "суверенный интернет", то, как его рекламируют, – это возможно? Или все-таки Россия не пойдет на разрыв отношений с внешним миром, отпиливая сук, на котором сидит?
Сергей Оселедько: Минкомсвязи отрапортовал весной о том, что какие-то учения на тему "суверенного интернета" прошли, были успешными, в целом ничего особо не пострадает, если все отключить и перерезать. Но мы не можем сказать, что это соответствует реальности. Мне кажется, что мы еще к этому не готовы, и риски на данный момент очень большие – недовольства, риски экономических потерь, может быть, какие-то санкционные истории. Поэтому пока нет крайней необходимости (выборы вроде в Госдуму закончились), для такого рода жести, мне кажется, нет оснований. Я думаю, что до президентских выборов мы точно еще доживем с несуверенным Рунетом.
Мумин Шакиров: Молодое поколение уходит в TikTok. Для некоторых даже Instagram – уже архаика. Может ли суперпопулярный TikTok стать новой политической площадкой?
Сергей Оселедько: Он уже стал новой политической площадкой. Хоть подавляющее большинство аудитории еще пока не является ни избирателями, ни участниками политического процесса, но там очень много контента, который в эту сторону двигается,
