«Их проклинали во всех мечетях». Судят садистов из Центра «Э» Ингушетии

Гарнизонный суд в Нальчике (Кабардино-Балкария) рассматривает уголовное дело в отношении шестерых сотрудников Центра по противодействию экстремизму (Центра "Э") Ингушетии, подозреваемых в совершении нескольких преступлений. Полицейские обвиняются в убийстве, разбое, вымогательстве и нескольких эпизодах превышения должностных полномочий с применением насилия в отношении задержанных. Ожидается, что рассмотрение дела, в котором более двух тысяч страниц, может занять несколько месяцев.

На скамье подсудимых – руководитель ингушского Центра "Э" Тимур Хамхоев, который лично принимал участие в пытках, его подчиненные и другие высокопоставленные силовики. Следствие по делу было завершено еще в июле прошлого года.

Уголовное дело в отношении сотрудников ингушского Центра "Э" возбудили только после того, как в их кабинете от асфиксии скончался один из задержанных – 49-летний Магомед Долиев.

"Медиазона" также подробно писала о деле двух Магомедов Аушевых, также пострадавших от действий сотрудников Центра "Э". Первого Магомеда Аушева заподозрили в стрельбе на свадьбе в 2014 году, второго – в причастности к подрыву автомобиля в 2016-м. После продолжительных пыток (душили пакетом, били по печени, по почкам) первый Аушев попал в СИЗО, провел два месяца в больнице, а потом его выпустили. Другой Магомед Аушев попал в Центр "Э" 16 июля 2016 года – его заподозрили в причастности к подрыву автомобиля Ибрагима Белхороева.

Все это время родные пытались жаловаться на пытки и убийства в полицию, СК и главе Ингушетии Юнус-Беку Евкурову, но никакой реакции не было – никто из садистов в погонах так и не был наказан.

Дело против них возбудили даже не после смерти Магомеда Долиева. В деле сотрудников Центра "Э" фигурирует эпизод о вымогательстве и грабеже. Из материалов дела следует, что в ноябре 2016 года подсудимые вывезли в безлюдное место гражданина Азербайджана и, применив в отношении него физическое насилие, завладели его автомобилем и мобильным телефоном, а также потребовали у него передачи в течение месяца 800 тысяч рублей. Пострадавший – 35-летний Амил Назаров, который работал у Абубакара Мальсагова, премьер-министра Ингушетии в 2013–2016 годах.

Полицейских задержали 7 декабря 2016 года. При обыске дома у одного из них нашли несколько десятков патронов, у другого обнаружился похищенный у Назарова Audi A6. Сначала задержанным предъявили обвинение в разбое, позже дело переквалифицировали на вымогательство (пункт "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ) с превышением должностных полномочий (пункт "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ).

О проходящем с 18 мая судебном процессе Радио Свобода рассказал адвокат потерпевших из проекта "Зона права" Андрей Сабинин:

– Важность этого процесса заключается в том, что на скамье подсудимых фактически впервые находится руководитель регионального Центра по противодействию экстремизму и вся его верхушка. Это офицеры полиции – майоры, полковники, начальник районного отдела внутренних дел и даже оперуполномоченный по защите конституционного строя из ФСБ, – объясняет Сабинин. – Все они обвиняются в совершении тяжких и особо тяжких преступлений против личности и собственности. Всего по делу проходит семеро потерпевших. Один из них – Магомед Долиев. Он погиб в помещении Центра "Э" в 2016 году. Согласно заключению эксперта, его смерть наступила в результате механической асфиксии. Он погиб от недостатка кислорода, и по версии обвинения, из-за того, что ему на голову надевали пакет, в котором он и задохнулся, – говорит адвокат.

По его словам, именно этот факт сторона обвинения сейчас и пытается доказать в суде. Первые эпизоды с применением насилия сотрудниками Центра "Э" начались еще в 2010 году, но все эти годы СК отказывался расследовать эти дела, напоминает Сабинин. Они открывались, но приостанавливались за неустановлением виновных и подозреваемых лиц. И только трагедия с Магомедом Долиевым изменила ситуацию.

– Не все виновные установлены. Несмотря на то что потерпевшие открыто называют фамилии других виновных, – утверждает адвокат. – С этим еще предстоит разбираться как в ходе судебного процесса, так, возможно, и позже. Ужасно еще и другое: хотя бывшая верхушка Центра "Э" в суде, преступления и пытки в Ингушетии продолжаются. 7 мая этого года возбуждено очередное уголовное дело по факту пыток Абдулмалика Албагачиева, которые случились в феврале 2017 года, то есть когда все фигуранты нашего процесса уже были отстранены от работы и привлечены к ответственности. Албагачиева, возможно, пытали другие сотрудники Центра "Э", и родственникам стоило огромного труда добиться возбуждения уголовного дела. Человека запытали до тяжкого вреда здоровью, а виновных лиц в этом деле пока нет.

Почему же сотрудники Центра "Э" ведут себя настолько безнаказанно?

– Это можно объяснить тем, что у этой структуры очень широкие полномочия. Ее сотрудники занимаются политическим сыском, выявляют экстремистские высказывания, фиксируют антиправительственные мероприятия, собирают информацию об общественных активистах и т. д. Региональные центры входят в структуру МВД и подчиняются министру внутренних дел на местах. Но это подчинение, возможно, носит формальный характер, а на деле у Центра "Э" фактически безграничные возможности в применении силовых решений. Вот они ими и пользуются, – рассуждает Сабинин.

Магомеда Долиева убили в июле прошлого года. Его жена Марем Долиева работала кассиром в отделении Россельхозбанка в Сунже. 11 июля произошло ограбление банка, в котором полицейские заподозрили Марем и ее мужа. Через несколько дней в отдел забрали сначала Марем, а потом и Магомеда. Обоих пытали, требуя сознаться в преступлении. Магомед в результате пыток умер. Сестра погибшего Пятимат Юсупова до сих пор не может спокойно вспоминать о тех событиях.

– Банк ограбили 11 июля, а 15-го числа Марем вызывают, на нее орут, кричат, пытают ее, – вспоминает Пятимат Юсупова. – Ее били, надевали пакет на голову. Она маленькая, худенькая... Это было в кабинете начальника РОВД Бекова Магомеда (один из подсудимых. – РС). Когда ее вызвали, то в кабинете присутствовали Хамхоев Тимур, начальник ЦПЭ, Алишер Боротов, который до сих пор занимает тот же пост, что и в то время. Они поочередно надевали ей черный пакет на голову, закручивали, душили, и когда уже, она говорит, пакет прилипал ко рту, она не могла дышать, они отпускали и били ее. Ее сильно били! Били по лицу, нос у нее кровил, она говорит, но били так, что знали, куда бить, чтобы не было синяков. По голове били, через пакет били по очереди все, три человека.

После этого садисты взялись за мужа Марем, Магомеда Долиева, который в свое время окончил в Казахстане Высшую школу милиции.

– Приехали к нему домой, в два часа дня окружили весь квартал. Мне соседи рассказывали: "Мы вообще в шоке были, мы же его знаем", – говорит сестра погибшего. – Они зашли в квартиру, Магомед был в недоумении. И через два часа, когда они там, что хотели, делали, на окошке, говорят, сидели, яблоки ели с дерева, огрызки выбрасывали – они в квартире Магомеда себя хозяевами чувствовали. Соседку позвали понятой через два часа. Она говорит: "Я зашла, смотрю – Магомед стоит рядом, а они из сумочки достают гранаты. У него такие глаза были! И он говорит: "А, вот вы что мне вкладывали в руки, когда я их сзади держал" Ему подбросили две гранаты и увезли в отделение.

По словам Пятимат Юсуповой, в тот день из дома брата исчезли отложенные на операцию деньги и ценности.

​– Все, что было ценного, из квартиры ушло вместе с этим обыском, и Магомеда забрали, больше мы его живым не видели. Его увезли в Центр по противодействию экстремизму. Я вчера первый раз увидела фотографии, как он лежит, мертвый, в кабинете у них там, и лицо его. Они привязали его к стулу, разбили все коленные чашечки, они ему пакет надевали на голову, душили, прыгали на нем. Вчера в суде просто это все озвучивалось. Парень есть еще, в тот же день пытали еще другого парня, Аушева, и он говорит: "Если бы Магомед в тот день не умер, не убили бы они его, я бы точно последовал за ним. Они просто испугались. Когда сзади руки завязаны, надевают пакет, бьют током, а потом тебя роняют на землю и на тебе прыгают, не можешь сдержаться, мочеиспускание идет непроизвольно. Ты не контролируешь вообще себя никак..." Вот все эти манипуляции проводились над моим братом, его били током, у него руки все, тело, ребра – все в синяках. Фотографии эти есть, эти фотографии мы видели, – плачет Пятимат.

В ходе расследования Пятимат Юсупова выяснила, что Тимур Хамхоев занимал должность руководителя Центра "Э", не имея высшего образования. Его диплом – подделка, и у него, по мнению Пятимат, есть высокопоставленные покровители.

– Кто его может покрывать? Понимаете, до такой степени идет на нас давление, и все следствие шло такое давление, мне в открытую говорят: радуйся, что хоть так дошло! Почему человек без высшего образования занимал такую должность? Когда у меня брат устраивался на работу, его два месяца проверяли! Я лично доказала, что у Хамхоева диплом поддельный, он каким-то образом достал справку, что учился в Москве. Я поехала в Москву, в институт, откуда была академсправка, и не было там такого студента. Я в ФСБ эти документы отдала, подтвердилось, что у него фальшивый диплом. Сейчас, на скамье подсудимых, он ведет себя настолько нахально, по-хамски! Но меня ему не запугать, – говорит Пятимат Юсупова.

​После возбуждения уголовного дела в отношении Тимура Хамхоева и его подчиненных на пытки силовиков начали жаловаться и другие пострадавшие. Так, в этом году были возобновлены приостановленные в разные годы расследования уголовных дел по факту применения пыток к Магомеду Аушеву, Адаму Докиеву и Зелимхану Муцольгову.

Проблемы у жителя села Сурхахи Зелимхана Муцольгова начались еще в 2008 году, когда его заподозрили в обстреле сотрудников ОВД Сунженского района Ингушетии. После давления силовиков он с семьей вынужден был покинуть республику.

– Против меня в 2008 году сфабриковали дело о покушении на сунженских сотрудников полиции, – вспоминает Зелимхан. – Я полгода по тюрьмам катался. Мне повезло, потому что мое дело вел Следственный комитет по Южному федеральному округу, через полгода меня выпустили, дело прекратили. А мне выплатили компенсацию. И с тех пор, думаю, они и стали меня во всем подозревать. Я тогда полгода отсидел, освободился, потом женился. И периодически у меня проходили обыски: то приезжали в два часа ночи, то в шесть утра, без разницы. По крайней мере, сотрудники ФСБ аккуратно приезжали, представлялись, беспредела не было. Дом обыскивали и уходили. К ним у меня никаких претензий не было, аккуратно обращались, по-человечески.

В 2010 году произошло покушение на сотрудника центра "Э" Ильяса Нальгиева, которого обстреляли неизвестные. В этом заподозрили Зелимхана Муцольгова. Его забрали 10 августа:

– Рано утром к нам ворвались люди в масках, дверь сломали. Я из спальни вышел, штаны успел надеть, а футболка у меня еще в руках была, я на ходу одевал ее. Я говорю: "Что вы творите? Кто такие?" Они на меня с автоматами, начали прикладами бить. Я понял, что это задержание, не сопротивлялся, поднял руки с футболкой, – вспоминает Муцольгов. – Они на меня набросились, повалили, ремень мой же из штанов сняли, мне руки назад завели и завязали. Потом пакет на голову надели, лицом в пол, нос чуть-чуть повредили, начали бить. Не очень сильно. У меня в гостях был племянник. Он вышел. Но они и его тоже забрали. Он с супругой у нас ночевал, и они кого-то спросили: "А что с этим делать?" И им сказали тоже его забрать.

По его словам, вооруженные силовики так и не сказали, в чем его подозревают. Их привезли в какое-то здание, где он провел несколько часов. А потом начались пытки.

– Меня примерно в 6 часов утра привезли, а как рабочий день начался, тогда зашли и начали издеваться. Сначала били, скотчем руки перевязали, пакет скотчем обтянули вокруг области глаз, чтобы он ниже так просто висел. И начали меня бить. Сначала не сильно били, а потом уже, скорее всего, начальство разрешило, и уже начали жестко бить. Я сам спортсмен, мастер спорта, поэтому вначале сильно не было, я держался, можно сказать. В основном они пытались узнать о покушении. Ну, чтобы я признался в этом преступлении, что я покушался на него, дал признательные показания. Меня били в пах, и током били, эти пять суток меня не кормили, один раз кусок торта мне дали и все. Вот за эти пять дней я один кусок торта съел. Племянник мой, Ибрагим Точиев, которого со мной забрали, – он младше меня, слабенький такой, можно сказать, я, как спортсмен, выдержал эти пытки, а он признался в каком-то там преступлении, подписал что-то, не в этом преступлении, а в другом, что якобы он с кем-то из боевиков был знаком. В итоге его на два года осудили. У нас часто люди пропадают. Если день, два, без вести пропал – все, только труп находят, – рассказывает Зелимхан Муцольгов.

Ему повезло: он выдержал все пытки и ни в чем не сознался. Муцольгов тогда работал тренером по тхэквондо – избивавшие его полицейские тоже об этом знали. Его ставили на "растяжку", били и спрашивали: "Ну, как тебе наше тхэквондо?" Во время очередной пытки у него порвался пакет на голове, и Муцольгов смог заметить лица своих мучителей – Исы Аспиева и Тимура Хамхоева.

– Когда они меня выкинули, родные отвезли меня в больницу. Там я сказал, что видел, где находился, но фамилий не назвал – боялся, что меня убьют. Как его поймали, Хамхоева этого, начальника непосредственного, я сразу его узнал. И так получилось, что я в себя пришел, и через три недели меня родственники уговорили, чтобы я из дома уехал. До этого на меня покушались, машину мою обстреляли, но в суде я этого доказать не могу. Я поэтому и уехал, потому что жаловаться было бесполезно: в то время на все преступления глаза закрывались, у нас людей пытали, похищали. Вот наши случаи зафиксированы, а ведь еще сотни людей они пытали, но они не могут это ничем доказать, они не обратились в больницы, не написали в свое время куда нужно, нет доказательной базы. Вся республика об этом знала, их в каждой мечети проклинали, этих сотрудников. Я надеюсь на лучшее, конечно. Но нам пришлось все равно семьей всей из дома уехать, чтобы спокойнее было, – рассказал Зелимхан Муцольгов.

Официальная статистика осужденных за пытки российских сотрудников правоохранительных органов выглядит неутешительной: за 9 лет, с 2009 по 2017 год, их число упало в два раза. Если в 2010 году за применение насилия и превышение должностных полномочий были осуждены 1817 силовиков, то в 2017 году лишь 798. И полицейских, обвиняемых в пытках, оправдывают гораздо чаще, чем подозреваемых в других преступлениях, отмечает "Коммерсант". Именного этого опасаются пострадавшие от пыток ингушского Центра "Э" и их родные. Во время судебного процесса они намерены проводить пикеты в Москве и Ингушетии с требованием справедливого наказания для полицейских.