Свободная Европа: 21 июля исполнилось 25 лет с момента подписания молдавско-российского Соглашения о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в приднестровском регионе Республики Молдова. Этот политический акт между двумя суверенными государствами – Республикой Молдова и Российской Федерацией – положил конец кровопролитию. Попытку урегулирования конфликта мирным путем эксперты и сегодня, четверть века спустя, рассматривают скептически, считая, что в краткосрочной и среднесрочной перспективе никто не сможет разрубить этот узел ипредложить жизнеспособное решение. Так ли это?
Аннели Уте Габани: Прежде всего, этим соглашением Россия – в лице г-на Ельцина, чья роль была не менее двойственной и отрицательной для Республики Молдова, как, кстати, и роль хваленого Горбачева, – своей подписью под этим соглашением признала себя стороной конфликта, потому что до этого Ельцин лично в ряде интервью – как и Путин в крымском вопросе, видите же, история повторяется, только мы не всегда это замечаем – так вот, Ельцин лично заверял, что Россия ни при чем, что она не вмешивалась в ситуацию в Приднестровье, и что речь идет только о попытке проживающего там народа себя защитить. При «незначительной» поддержке российских офицеров в отставке, так же живущих там…
Свободная Европа: Несмотря на то, что в этой войне были задействованы танки 14-й российской армии?
Аннели Уте Габани: Информация, которой мы располагали в то время, ясно указывала на то, что ряд российских офицеров, еще советских политических деятелей высокого ранга были причастны к той войне – жестокой, необъявленной войне против Молдовы.
Действительно, этот конфликт создан искусственно; это политический конфликт, далекий от межэтнического
Участие в этом вооруженном конфликте российских военных, бывших высокопоставленных советских деятелей, таких, например, как бывший заместитель начальника штаба Объединенных вооруженных сил Варшавского договора в начале 80-х годов, генерал-лейтенант в отставке Михаил Титов, или бывший участник войны в Афганистане Александр Лебедь, который был назначен командующим 14-й армией – все это ясно указывало на то, кто в действительности стоял за военизированными формированиями сепаратистского региона.
И в этом плане можно назвать моральной победой Молдовы решение, принятое в 2004 году Европейским судом по правам человека, которое однозначно возложило на Россию ответственность за незаконные действия приднестровских сепаратистов, которых Россия поддерживала и в военном, и в политическом плане. В решении Евросуда ясно говорилось, что и после 21 июля Российская Федерация продолжала поддерживать тираспольский режим – и политически, и финансово, и с военной точки зрения. Сомнений в этом вопросе нет никаких.
Свободная Европа: Четверть века спустя мы пришли к выводу, что миротворческий процесс преследовал разные цели, если сравнить то, к чему стремилась Россия, и то, чего добивалась Молдова. Кишинев хотел остановить кровопролитие и пытался решить приднестровский конфликт мирным путем. Россия же, похоже, хотела реабилитировать себя в глазах международного сообщества за агрессию 14-й армии, а также, взяв на себя роль миротворца, обеспечить укрепление государственности непризнанной ПМР, а заодно – сохранить и свое военное присутствие… И, не в последнюю очередь, спасти свои геополитические интересы, не так ли?
Аннели Уте Габани: Это очевидно. «Красные каски», так называемые миротворческие силы, введенные туда дополнительно для укрепления военного присутствия России в Молдове, достаточно ясно показывают, куда ведут геополитические интересы РФ. И крайне интересно, что аргументация России никак не изменилась, теми же аргументами российская сторона руководствовалась при выработке плана Козака, который пыталась реализовать в 2003 году.
После того, как вспыхнул конфликт в Украине, геостратегическая позиция и значение Молдовы стали еще более важными
И вплоть до сегодняшнего дня Россия настаивает на том, что вывод российской армии напрямую зависит от прогресса в переговорном процессе. Иными словами, если сепаратисты не хотят договариваться искренне и конструктивно – значит, вывод войск невозможен. Тем более, что Россия давно покинула процесс, в рамках которого вывод войск был возможен – под эгидой ОБСЕ. Позиция России более чем ясна, она, кстати, проявилась и в Мезебергском меморандуме, где очень хорошо видно, как лавирует Россия, и как ведет сегодня диалог Путин.
Действительно, этот конфликт создан искусственно; это политический конфликт, далекий от межэтнического, как говорили в первые годы, и присутствие 14-й армии представляет собой основное препятствие на пути его урегулирования, главную угрозу независимости, суверенитету и территориальной целостности Республики Молдова.
Свободная Европа: А почему «красные каски» не стали «голубыми» в зоне безопасности на Днестре?
Зачем Западу гарантировать нейтралитет Молдовы, в чем состоит его интерес?
Аннели Уте Габани: Потому что они «красные» по определению. Они никогда не были миротворческими, это контингент чисто военного назначения, призванный сохранять напряженность, в любой момент готовый выступить на стороне сепаратистов. Это абсолютно лишний инструмент, введенный в соответствии с июльским Соглашением 1992 года с целью сохранить старые имперские структуры в регионе.
Россия всегда особо подчеркивала геостратегическое значение этого региона, начиная с Лебедя и до сегодняшнего российского лидера, а после вступления Румынии в НАТО и, разумеется, после того, как вспыхнул конфликт в Украине, геостратегическая позиция и геостратегическое значение Молдовы стали еще более важными.
Свободная Европа: Вы упомянули, что в 2003 году Россия предложила Кишиневу подписать Меморандум Козака, автором которого был приближенный российского президента Владимира Путина. План предусматривал окончательное урегулирование конфликта между Республикой Молдова и приднестровским регионом посредством создания асимметричного федеративного государства. Именно тогда зашла речь о размещении на территории Молдовы российских войск на 20 лет. Идея возвращения к плану Козака, пусть и в измененном виде, нет-нет – да и промелькнет… Вы действительно думаете, что Россия собирается настаивать на определенных элементах того плана? Я имею в виду федерализацию.
Аннели Уте Габани: Она никогда не отказывалась от этого плана, потому что этот план основан на праве одностороннего отделения Приднестровья в случае, если Молдова пересмотрит свои внешнеполитические приоритеты, выгодные для России, и возьмет четкий курс либо на вступление в НАТО, либо на объединение с Румынией. Я говорю о совершенно гипотетических вещах – объединении Молдовы с Румынией, но вполне допускаю, что Россия очень обеспокоена и возможным вступлением Молдовы в Евросоюз, особенно, с учетом того, что в последнее время наблюдается очередной подъем на уровне структур безопасности и расширения Евросоюза.
Вывод российских войск необходим, чтобы нейтралитет получил реальный характер
Это все очень интересно и, мне кажется, в этом и была суть вашего вопроса, немного косвенного, о предложениях гарантий нейтралитета Республики Молдова.
Свободная Европа: Вот мы и дошли до желания главы государства получить от ООН гарантии нейтралитета Молдовы. Таким образом г-н Додон пытается подбросить идею, что у НАТО нет никаких шансов когда-либо перейти Прут.
Аннели Уте Габани: Любопытная деталь: выдвигая предложение, г-н Додон ни слова не говорит о том, что в этом случае российским войскам следовало бы покинуть территорию Республики Молдова, частью которой является и Приднестровье. Он про этот момент умалчивает.
Поэтому возникает естественный вопрос: зачем Западу гарантировать нейтралитет Республики Молдова, в чем состоит его интерес? Тем более любопытно, если вспомнить – к сожалению, мы часто об этом забываем, но я как раз в тот период оказалась в Кишиневе и помню – один из предшественников Додона, г-н Воронин тоже предлагал что-то похожее. По сути, заговорили о гарантиях нейтралитета в 2006 году, но тогдашний президент сослался на необходимость вывода российских войск из Приднестровья.
Особый статус не может давать Приднестровью права влиять на внешнюю политику и политику безопасности Республики Молдова
По следам этого предложения я лично разработала ряд рекомендаций, которые опубликовала в 2010 году, где сравнивала – потому что сравнение напрашивается воленс-ноленс – возможные гарантии нейтралитета Молдовы со стороны великих держав с тем, как это произошло с нейтралитетом Австрии в 1955 году. Многое в том сравнении хромает, потому что тогда и западные державы – Великобритания и Соединенные Штаты Америки, с одной стороны, и Российская Федерация, с другой – были оккупационными силами в Австрии, и произошел отвод обеих сторон.
В 2010 году тоже можно было бы предложить России вариант, при котором США – которые, правда, в случае с Австрией никогда однозначно не гарантировали ее нейтралитет, – но в случае с Молдовой можно было бы предложить государствам, которые входят в Совет безопасности ООН, гарантировать нейтралитет взамен вывода войск. Потому что нейтралитет Молдовы отличается оборонительным характером. Когда нейтралитет был провозглашен и зафиксирован в Конституции, было ясно – хотя об этом прямо не говорилось, – что нейтралитет означает неоккупированную страну.
Следовательно, вывод российских войск был необходим и тут, чтобы нейтралитет получил реальный характер. Если г-н Додон передумает и скажет: «Давайте сделаем так. Совет безопасности подумает о гарантиях нейтралитета, но только после того, как Россия выведет свои войска, чтобы она вывела – а не просто пообещала это сделать. Обещаний было много, но…»
Свободная Европа: Поговорим немного о тех надеждах, что возлагались на переговорный формат «5+2». Считалось, что его участники найдут компромиссный вариант и выработают особый статус для Приднестровья. Как вы считаете, еще можно прийти к общему знаменателю, к урегулированию этой проблемы, особенно если учесть, что недавно в Нью-Йорке лидер демократов Владимир Плахотнюк подверг критике переговорный механизм и заявил, что время проходит, а конфликт не решается?
Аннели Уте Габани: В этом г-н Плахотнюк прав. Все точно так. И как я уже неоднократно говорила, в том числе у вас в студии, определение статуса Приднестровья, особого статуса, давно уже заросло длинной бородой – иными словами, это выхолощенный термин, лишенный всякого содержания, который любой может трактовать так, как ему это угодно.
Приднестровье не должно стать частью той арифметической асимметрии, которая определяет внешнюю и внутреннюю политику всей страны
Проблема не только в том, чтобы определиться с содержанием особого статуса, понять, что это означает, – это план Козака, или что-то другое… Важным является и последовательность переговоров, последовательность мер, которые необходимо предпринять для того, чтобы реально прийти к определению статуса. К статусу, которому, кстати, молдавская сторона всегда давала четкое и ясное определение, который вытекает из позиций официального Кишинева – за исключением г-на Додона, разумеется, и его сторонников, – что особый статус не может давать Приднестровью права влиять на внешнюю политику и политику безопасности Республики Молдова.
Как я уже говорила, Приднестровье не должно стать частью той арифметической асимметрии, которая определяет, по сути, внешнюю, а в конечном итоге и внутреннюю политику всей страны. Если меры и шаги, которые будут взяты под контроль и в контексте формата «5+2» приведут к такой федерации, к такому статусу – отлично. Но только складывается впечатление, что участникам переговорного формата и, в первую очередь, Западу недостает специализированного понимания проблематики – либо политической воли, готовности сказать «нет» собеседникам с предельно четкими взглядами, которые они даже не пытаются скрывать.
Если в Киеве к власти придет украинский Додон, то ситуация разрешится сама по себе
Свободная Европа: Сейчас Киев и Кишинев, похоже, настроены более решительно и даже конкретными действиями пытаются контролировать молдавско-украинскую границу, в том числе, приднестровский участок. Правда, Тирасполь реагирует очень болезненно. Лидер непризнанной республики Вадим Красносельский говорит, что между Молдовой и Украиной вводятся совместные посты в условиях конфликта, когда судьба приднестровского региона неизвестна. Красносельский считает, что эти действия направлены на эскалацию конфликта, и риторически спрашивает: «Зачем после 25 лет мирного сосуществования Приднестровья, Молдовы и Украины подпаливать фитиль, который может привести к взрыву?» Как бы вы прокомментировали эту точку зрения тираспольского лидера?
Аннели Уте Габани: Я понимаю его ярость. Я отлично понимаю, потому что Молдове давно уже следовало закрыть границу на Украину. И этот шаг был необходим с нескольких точек зрения, прежде всего, чтобы твердо заявить: это граница законной территории Республики Молдова.
По различным причинам, и Украина до настоящего момента не проявляла готовности к сотрудничеству по этому направлению. Но сейчас, на фоне новой ситуации, возникшей в самой Украине, такое взаимодействие стало возможным. По моему мнению, это надо было сделать давно! Об этом свидетельствует хотя бы реакция г-на Красносельского. Так что я его понимаю…
Свободная Европа: Но он по-прежнему рассчитывает на поддержку Москвы, и Россия продолжает оказывать сепаратистскому региону экономическую и финансовую поддержку.
Аннели Уте Габани: Именно поэтому Россия пытается выстроить статус непризнанных республик Донбасса по приднестровской модели. И именно с помощью этого рычага Россия надеется контролировать и в дальнейшем политику Украины.
Россия никогда не откажется просто так от этого плацдарма в сопредельном с НАТО регионе
Ну, а в случае, если в Киеве к власти придет украинский Додон, то ситуация разрешится сама по себе. Тогда эта дыра, естественно, мгновенно закроется. А до тех пор, пока – к счастью и, надеюсь, надолго – у власти в Киеве находится не ставленник Кремля, этого удастся избежать.
Свободная Европа: Вы даете понять, что приднестровскому конфликту тлеть еще долго?
Анели Уте Габани: Геополитическая важность региона в целом для России сохраняется. И на фоне возникших проблем в отношениях между странами Евросоюза, а также осложнившихся отношений между США и Россией, боюсь, противостояние продолжится.
Со стороны западных лидеров потребуется очень сильная политическая воля для того, чтобы поднять этот вопрос. Например, попытаться – и не так, как поступил недавно Североатлантический альянс, заявив, что уважает нейтралитет Республики Молдова – попытаться использовать предложение о гарантиях нейтралитета как рычаг, как проверку готовности Республики Молдова, Приднестровья и России договориться по выводу российских войск.
Ведь Россия никогда не откажется просто так от этого плацдарма в сопредельном с НАТО регионе, на такой шаг она пойдет лишь в том случае, если у нее возникнет очень-очень большой к тому интерес. И если Россия не заинтересована сворачивать свое военное присутствие в Молдове – а другого интереса, кроме признания и гарантий нейтралитета Молдовы я не вижу, – она отсюда не уйдет.
