Августовский путч, начавшийся в Москве в ночь на 19 августа 1991 года, застал врасплох политическое руководство Молдовы. В Кишиневе было созвано два чрезвычайных заседания парламента, последнее – 27 августа, посвященное принятию Декларации о независимости.
Повальный дефицит, головокружительный рост цен и процветающая спекуляция характеризовали период распада Советского Союза, включая год, в котором Республика Молдова провозгласила свою независимость. Товары продавались по талонам и купонам, люди часами выстаивали в очередях перед магазинами. Бензина днем с огнем было не сыскать, нескончаемые очереди у бензоколонок стали привычной картиной, а общественный пассажирский транспорт курсировал с большими перебоями.
В первых числах июня 1991 года, как писала правительственная газета Moldova Suverană, президент Мирча Снегур заявил, что экономика республики приближается к уровню, после которого наступает катастрофа.
Административная реформа, закон о гражданстве и приватизация в тот период интенсивно обсуждались в парламенте; первые два закона были приняты «в компромиссном» варианте еще до провозглашения независимости. Так, на первом этапе административная реформа предлагала вернуться к коммунам, волостям и уездам и сократить огромный и неэффективный чиновничий аппарат. Отдельные депутаты из лагеря коммунистов-консерваторов опасались растерять «модель демократии советов». После трех неудачных попыток решено было лишь изменить названия: sovietele săteşti (сельсоветы) на primării (примэрии) и sovietele raionale (районные советы) на consilii raionale (или – те же районные советы).
В вопросе о гражданстве к общему знаменателю удалось прийти быстрее. Несмотря на то, что депутаты-фронтисты выступали за балтийскую модель – где населению, переселившемуся в эти республики в период 1940-1990 годов, это право не предоставлялось – был принят так называемый «нулевой вариант», при котором гражданство предоставлялось всем, кто проживал на тот момент в Республике Молдова. «Нулевой вариант» продвигал, в том числе, депутат от Народного фронта Михай Гимпу. Вот как аргументировал он свою позицию 16 марта 1991 года газете «Молодежь Молдавии»: « В чем вина тех, кто приехал в Молдову? В том, что они приехали? Это абсурд! Они не нарушали никаких законов, их вынудили сняться с места. Так же, как и румын Молдовы – вынудили покинуть насиженное место ради «гостеприимных» Сибири, Урала, Донбасса».
Приватизация и наделение граждан землей долго откладывались, а много лет спустя принятые законы оказались пародиями на реформы переходного периода – от коммунизма к рыночной экономике. Лишь к концу года была принята концепция приватизации, которая, согласно газете «Молодежь Молдавии» от 30 ноября, предусматривала, что в течение полутора-двух лет каждый гражданин получит бон народного достояния, который сможет инвестировать в уставный капитал любого предприятия. Приватизация по этой формуле не предполагала продажу или отчуждение собственности.
Всесоюзный референдум и передвижение войск
17 марта на всей территории СССР состоялся референдум о сохранении Советского Союза. Парламент Республики Молдова решил бойкотировать референдум и отклонить первый вариант договора. Тем не менее, в ряде населенных пунктов, в частности, на левом берегу Днестра и в районах компактного проживания гагаузов на юге Молдовы были открыты избирательные участки. По данным газеты Literatura şi Arta, проголосовали 28% избирателей. В Тирасполе 97% участников плебисцита высказались за сохранение СССР.
Аргумент политической элиты Кишинева, как отмечала правительственная газета, состоял в том, что подобный референдум должен проводиться не на союзном уровне, а лишь на национальном, так как право на самоопределение принадлежит исключительно народу определенной страны.
Moldova Suverană сообщала 16 марта, накануне союзного референдума, что «13 марта в 15 районах Молдовы под предлогом охраны военных комиссариатов, на которые никто не посягает, по приказу командующего Одесского военного округа были введены дополнительные войска. На полянах древних Кодр, на потаенных местах вдоль Прута под предлогом учений, которые должны были состояться только в августе с.г., появились танки, бронетранспортеры, палатки». Передислокация проводилась без ведома руководства Молдавской ССР.
Молдавское руководство решило провести осенью референдум о независимости.
16 апреля Верховный совет (парламент) принял постановление, касающееся прав граждан восточных районов республики. В документе отмечалось, что «лидеры сепаратизма и их сторонники продолжают свою преступную деятельность», « подстрекают граждан /…/ к неподчинению законам ССР Молдова, принимают решения и совершают действия, ущемляющие достоинство и права граждан молдавской национальности, допускают факты надругательства над Государственным флагом ССР Молдова», допускают давление, шантаж, угрозы, избиение граждан, их увольнение с работы, «спекулируют так называемой румынизацией Молдовы и ее присоединением к Румыни».
К тому моменту приднестровские лидеры уже создавали параллельные государственные структуры, собственный банк и бюджет. Законодательный орган Молдовы также потребовал от министерства внутренних дел, Комитета госбезопасности и прокуратуры принять меры по обеспечению исполнения законодательство ССР Молдова на всей территории страны и привлечь к ответственности лиц, виновных в организации и создании антиконституционных формирований и органов.
В июне Мирча Снегур направил телеграмму Михаилу Горбачеву, в которой выражал обеспокоенность тем, что в Бендеры и Тирасполь без ведома молдавского руководства прибыли и продолжают прибывать подразделения спецназа МВД СССР. В тот же период Мирча Снегур заявил «Независимой газете», что «лидеры самопровозглашенной приднестровской республики требуют переговоров, они вбили себе в голову какой-то федерализм».
С другой стороны, Игорь Смирнов говорил газете «Молодежь Молдавии», что народ Приднестровья выступает за сохранение СССР. «Люди думают, что сюда придут румыны, и молдаване станут людьми второго сорта. Здесь всегда была Россия. Какая Румыния?», -говорил он. При этом Смирнов отрицал, что народные дружины или приднестровская гвардия вооружены.
«Укрепление номенклатуры»
22 мая было назначено заседание правительства, точнее, процедура ограничилась отставкой премьера Мирчи Друка. Literatura şi Arta писала, что причина крылась в разногласиях по экономическим и административным реформам между Друком, с одной стороны, и Снегуром, с клубом депутатов-аграриев, с другой. Другие наблюдатели утверждали, что таким образом была попытка переориентации с позиций непримиримого национализма к укреплению разрозненных сил в парламенте или к примирению, как любил говорить Мирча Снегур.
Отставки Друка еще с зимы добивались консервативные парламентские группы. Газета Sfatul Ţării писала накануне вотума недоверия Друку, что отставка последнего приведет к укреплению номенклатуры, возвращению к старой практике и президентской автократии, «нити которой будет тянуть Москва».
«На полянах древних Кодр, в потаенных местах вдоль Прута под предлогом учений, которые должны были состояться только в августе, появились танки, бронетранспортеры, палатки». Moldova Suverană, 16 марта 1991 г.
28 мая было избрано правительство во главе с Валерием Муравски, бывшим министром финансов в кабинете Друка.
4 июля на пленарном заседании парламента премьер Муравски рассказал, что двумя днями ранее он участвовал в заседании правительства СССР, где участникам вручили документы о возможных последствиях неподписания отдельными республиками Союзного договора. Для Молдовы, говорил Муравски со ссылкой на премьера СССР Валентина Павлова, последствиями политического порядка станет потеря Приднестровья и южных районов республики.
Путч подтолкнул депутатов к принятию Декларации о независимости
Московский путч, начавшийся в Москве в ночь с 18 на 19 августа, застал врасплох политическое руководство Молдовы. На 20 августа был назначен митинг «в поддержку демократии».
«Народ сказал решительное „Нет!” диктатуре», – c такой шапкой вышла газета Literatura şi Arta 22 августа. В резолюции митинга, в котором приняли участие сотни тысяч человек, отмечалось, что «реакционные силы коммунистического толка любой ценой пытаются сохранить социальный и политический режим, обанкротившийся перед историе». Также было принято обращение с требованием распустить ГКЧП, вернуть к власти Михаила Горбачева, парламенту – в срочном порядке принять Декларацию о независимости Республики Молдова; запретить деятельность КПСС на территории РМ, провести национализацию имущества партии и закрыть ее периодические издания.
Как сообщала газета Moldova Suverană, на митинге 20 августа Мирча Снегур выразил благодарность «добровольцам, которые накануне организовали охрану стратегических объектов столицы, охраняли подступы к городу и не позволили военной технике проникнуть под покровом ночи в Кишинев».
Затем последовали два специальных заседания парламента, последнее – 27 августа, посвященное принятию Декларации о независимости. Тогда же Ион Хадыркэ предложил утвердить гимном Республики Молдова стихотворение «Deșteaptă-te, române» («Воспрянь, румын!»); за это предложение проголосовали большинство депутатов.
«Республика Молдова стала, наконец, свободной, стала хозяйкой своей судьбы. Осуществилось святое и законное стремление …», - заявил по этому случаю президент Румынии Ион Илиеску.
Баррикады на Днестре
После путча Компартия Молдовы была запрещена, а лидеры сепаратистских движений в Тирасполе и Комрате арестованы. В знак протеста 2 сентября участницы женских организаций заблокировали железнодорожное движение в Бендерах, Тирасполе и Рыбнице; эта акция длилась в течение нескольких недель. Аналогичные действия прошли в Комрате и Вулкэнешть.
Кишиневские журналисты, которым удавалось попасть в Тирасполь, рассказывали, что подступы к городу перекрыты баррикадами, так называемые народные дружины вооружаются, и нередко в городе воет сирена.
Делегация российского парламента по главе с председателем комиссии по экономическим реформам и приватизации Сергеем Красавченко посетила с визитом Республику Молдова, где встретилась как с молдавским руководством, так и с представителями Тирасполя и Бендер. 19 сентября газета «Вечерний Кишинев» приводила слова Красавченко о том, как в течение четырех дней он встречался с рядовыми жителями, депутатами, трудовыми коллективами, а также с руководством местных органов власти Приднестровья, но никаких нарушений прав человека со стороны Молдовы не заметил, - и напротив, со стороны руководства Приднестровья, по его словам, были установлены действия, направленные против молдаван, против их права обучать детей на официальном языке.
В конечном итоге представители Кишинева и Тирасполя сели за стол переговоров и договорились: освободить Игоря Смирнова и разблокировать железнодорожное сообщение. В сентябре состоялся ряд митингов и попыток военизированных формирований захватить отделения полиции, прокуратуры и мосты через Днестр в Дубоссарах, Тирасполе и Бендерах. Попытки восстановить общественный порядок переросли в открытое противостояние, и 13 декабря стычки завершились убитыми и раненными на мосту в Дубоссарах.
Мирча Снегур, 18 сентября 1991 года: «Мы просыпаемся с «Воспрянь…», засыпаем с «Воспрянь…». А что, мы разве спали до сих пор?» Газета Ţara, сентябрь 1991 г.
События в Приднестровье и Гагаузии большинство кишиневских СМИ квалифицировали как «попытки сохранения империи». 7 декабря газета «Молодежь Молдовы» цитировала слова Григория Маракуцы о том, что «народам Молдовы и Приднестровья делить нечего. /…/ Мы не хотим шаг за шагом приближаться к Румынии и свыкнуться с мыслью о том, что объединение неизбежно».
8 декабря состоялись президентские выборы, на которых баллотировался единственный кандидат – Мирча Снегур. Как сообщало агентство Moldova-pres, вопреки многочисленным попыткам помешать проведению выборов в восточных районах, явка в Приднестровье составила более 50%.
Конец года ознаменовался вступлением в Содружество Независимых Государств, которое многие граждане рассматривали как возрождение СССР. Президент Мирча Снегур говорил, что речь идет только об экономической организации. «Надо быть реалистами, продолжая, в то же время, искать возможности интеграции в другие сообщества. (…) Унионисты видят и другие варианты?! Или они хотят объединиться тремя районами?!», - говорил он. Народный фронт также обвинял первого президента в том, что он изменился: зимой в Бухаресте призывал к «конфедерации с Румынией», а в сентябре, лишь через несколько недель после принятия гимна «Deşteaptă-te, române», риторически вопрошал: «А что, мы разве спали до сих пор?»
