В ноябре вокруг неподконтрольных Киеву территорий Донбасса произошло сразу несколько событий, определяющих дальнейшее развитие ситуации. Самое последнее – это указ президента Владимира Путина о допуске товаров из "ДНР" и "ЛНР" на российский рынок и даже к тендерам на государственные закупки и закупки на муниципальном уровне. Европейский союз на этой неделе осудил это решение. В распространенном сообщении говорится, что "Цель указа – еще сильнее отделить временно неподконтрольные районы Донецкой и Луганской областей Украины, вопреки Минским договоренностям".
Это произошло на фоне концентрации российских войск у границ с Украиной, о которой широко сообщали западные СМИ. При этом Владимир Зеленский 26 ноября на пресс-конференции сказал, что речь идет о "запугивании", а не подготовке к вторжению, но руководитель Главного управления разведки Минобороны Украины Кирилл Буданов назвал предполагаемую дату начала боевых действий – январь-февраль 2022 года.
Незадолго до этих событий сорвалась очередная встреча в рамках "нормандского формата", назначенная на 11 ноября. Министерство иностранных дел России опубликовало переписку, которую вело с министрами иностранных дел Германии и Франции Хайко Маасом и Жан-Ивом Ле Дрианом. В письмах речь шла о предстоящей встрече, связанной с урегулированием конфликта: каждая из сторон прилагала свою редакцию итогового заявления сторон, однако в переписке не удалось договориться о единой редакции текста. Германия и Франция после публикации Москвой официальных писем МИД заявили о нарушении дипломатического протокола.
До этого Россией было введено эмбарго на поставки в Украину угля, использующегося для нужд энергетики: антрацита и постного угля – и это произошло в разгар отопительного сезона, когда ТЭЦ, работающие на этом виде топлива, со дня на день могли оказаться в сложной ситуации.
О чем может свидетельствовать череда этих событий и какими могут быть возможные сценарии дальнейшего развития? Сотрудник Берлинского центра либеральной современности Николаус фон Твикель, один из авторов книги "За пределами замороженных конфликтов. Сценарии сепаратистских конфликтов Восточной Европы", считает, что Донбасс де-факто Россией аннексирован так же, как семь лет назад был аннексирован Крым. Фон Твикель является автором доклада, в котором анализируются события, связанные с конфликтом на востоке Украины, произошедшие в 2020 и 2021 годах. Этот доклад он озаглавил "На пути к де-факто аннексии".
Я оцениваю эти экономические шаги как попытки Москвы уменьшить субсидии
– То, что заявления и шаги тех, кто находится на неподконтрольных Киеву территориях Донбасса, свидетельствуют об интеграции с Россией, – это факт. Но и они, и указ Путина, разрешившего экспорт товаров с этих территорий в Россию, вряд ли меняют ситуацию. Мы наблюдаем эти процессы с 2017 года. С тех пор как была введена блокада с Украиной, эти территории могут торговать только с Россией. Что этот указ действительно меняет – так это правовую ситуацию, ведь товары будут ввозиться в Россию беспошлинно, и это официально. Экспорт происходил и раньше. Уголь, металл (то, что традиционно производится в Донбассе) попадали в Россию, но это сопровождалось манипуляциями. Приходилось на бумаге менять источник этих товаров, указывать, что это российская продукция. Теперь эти товары, а это касается в основном, конечно, угля и металла, что традиционно производится в Донбассе, могут ввозиться в Россию официально и без пошлин. Я оцениваю эти экономические шаги как попытки Москвы уменьшить субсидии, сделать поддержание Донбасса немного более дешевым для российского бюджета, сократить расходы, раз уж понятно, что в таком режиме, как сейчас, эти самопровозглашенные республики будут жить еще долго, много лет. Конечно, Донбасс не стоит таких огромных денег, какие Советский Союз тратил на субсидии разным странам мира, в том числе, например, на Афганистан, война с которым в конечном итоге привела к распаду СССР, но все же речь идет о том, что "ДНР" и "ЛНР" – субсидируемые экономики, убыточные. Уменьшение расходов на них ослабит и внутрикремлевскую дискуссию, которая, конечно, идет. Мы видели уход Суркова, приход Козака на должность куратора Донбасса. Козак – прагматичный человек, который видит экономические цифры, в отличие от идеолога Суркова, который, видимо, не очень-то хотел заниматься экономикой.
– В докладе, который посвящен происходящему в Донбассе в 2020–2021 годах и называется "На пути к де-факто аннексии?", вы уделяете довольно много внимания экономике. Вы пишете о том, что экономическая ситуация крайне плохая, что падение экономики за годы после отделения части территорий Донбасса от Украины составило 45 процентов.
– Предприятия не работают на полную мощность, только с перерывами. Зарплаты тоже не выплачивают постоянно, есть большие задержки по выплатам. В этой связи Кремлем было принято решение ликвидировать концерн "Внешторгсервис", который два года управлял теми крупными предприятиями, которые раньше принадлежали украинским бизнесменам и которые были национализированы. В первую очередь речь идет о крупных предприятиях, таких как Енакиевский металлургический завод, один из крупнейших заводов в Украине, Алчевский комбинат. Все эти заводы с 2017 года контролировались, по сути, с российской территории, из Цхинвали в Южной Осетии – тоже не признанной никем, кроме России и нескольких стран, республики. Разные источники указывали на то, что "Внешторгсервис" контролировал бывший украинский бизнесмен, перебравшийся в Москву, – Сергей Курченко. Наверное, думали, что он может спасти эти предприятия, но этого не удалось. Предприятия работали с огромными убытками, зарплаты выдавались поздно или вообще не платились. Сотрудники этих предприятий даже выходили на забастовки, но потом разъехались кто куда, в основном, конечно, в Россию. А когда пришла пандемия коронавируса и в мировой экономике начался кризис, это повлияло и на Донбасс: кризис в основном был в угольном секторе. И в Кремле решили сделать еще один шаг в переформатировании экономики: внешнего управления больше нет, а теперь есть новый концерн, который называется "Южный горно-металлургический комплекс". У него появился владелец, которого теперь можно показывать на камеру, – некий Евгений Юрченко. Юрченко – российский бизнесмен, до недавнего времени он был малоизвестен, и все, что мы о нем знаем, что у него была какая-то карьера в телекоммуникационной отрасли. Видимо, это не такой богатый человек, как, например, Ахметов или российские крупные бизнесмены, которые могли бы позволить себе взять под контроль и управлять такими предприятиями, которые достались Юрченко в Донбассе. Очевидно, что этот человек просто согласился играть роль нового инвестора.
– При этом было введено эмбарго на продажу антрацита Украине. Вы указываете на это в своем докладе, что экономическая статистика существует в засекреченном режиме, но все же – можно ли понять, что происходит в угольной отрасли, которая традиционно на этих территориях была одной из ведущих?
– Ситуация, конечно, в последнее время ухудшилась, недавно закрыли еще несколько шахт. Но в мире сложилась специфическая ситуация, энергетический кризис, острый дефицит энергии, благодаря которому крайне выросли цены на уголь и газ. Россия на словах объяснила введение эмбарго своими собственными нуждами, но это по времени совпало с применением Украиной на линии соприкосновения беспилотника против артиллерии сепаратистов. "ДНР" и "ЛНР" от этого эмбарго ничего не выигрывают, а вот Украине, у которой ряд ТЭЦ работают на антраците, будет непросто. Украина вынуждена теперь покупать антрацит в других местах, что, конечно, обходится дороже. Хотя вполне возможно, что через несколько недель эмбарго отменят и Россия снова позволит ввозить антрацит в Украину. Хотя официально Украина не покупает донбасский антрацит, все понимают, что никто не может исключать, что в закупленном Украиной у России антраците нет угля, добытого на неподконтрольных Киеву территориях. Вообще же угольная отрасль умирает, спрос на уголь в принципе в мире уменьшается, и это в будущем может еще сильнее ударить по экономике самопровозглашенных республик.
– Вы пишете в докладе, что больше половины населения "ЛНР" и "ДНР" – это пенсионеры, их больше миллиона человек. Вопреки засекреченным экономическим данным, эта цифра доступна?
– Это цифра открытая, даже официальная. В течение последних семи лет большинство трудового населения покинуло эти территории из-за экономической, а некоторые – из-за политической ситуации. Можно предполагать, что только пенсионеры и малообеспеченные люди остаются там жить. Доля пенсионеров в общем населении в "ДНР" и "ЛНР" выше, чем в других странах мира.
У нас, конечно, нет прямых доказательств, мы только можем догадываться, что вряд ли Донецк и Луганск имеют достаточные доходы, чтобы обеспечить все расходы, которые требуются в связи с обеспечением этих людей социальными выплатами и пенсиями. Безусловно, нужны огромные субсидии, и эти субсидии могут попадать туда только из России, потому что никто, кроме России, не будет финансировать эти так называемые республики. Есть разные данные, сколько это обходится российскому бюджету. Цифры очень разные, от одного до двух миллиардов долларов ежегодно. Это немалые средства, если сравнивать с довоенным временем. До 2014 года Россия платила субсидии только Абхазии и Южной Осетии, теперь есть еще Донбасс и, конечно, Крым, который стоит намного дороже.
– Мы видим, что Россия постепенно прибирает к рукам эти территории, но ведь существуют Минские соглашения или они уже фактически не берутся в расчёт?
В Минских соглашениях написано много, а сделано очень мало
– К сожалению, это факт. Процесс урегулирования не движется уже несколько лет, нет никаких перспектив, что изменится политическая ситуация вокруг Донбасса. Другого выхода ни для России, ни для этих территорий Донбасса просто нет. Всегда говорится, что эти интеграционные процессы не противоречат Минским соглашениям, но факт остается фактом. Каждый месяц мы можем прочитать, что та или иная школа, тот или иной вуз перешли на российские стандарты обучения, ввели российский ЕГЭ. Плюс, конечно, экономика, политика. Так происходит уже несколько лет, и я не вижу, что ситуация может измениться в будущем. Никто пока это не называет аннексией, но реальность диктует такую оценку происходящему.
В Минских соглашениях написано много, а сделано очень мало. Каждая сторона там всегда находит какие-то аспекты, которые не были выполнены другой стороной. И сегодня мы можем говорить лишь о том, что самое главное, что в этих соглашениях написано, – это что Донбасс остается в составе Украины. А выполнение политической части может начаться, только когда будет полноценно работать режим перемирия. На протяжении всего 2021 года перемирие соблюдалось еще хуже, чем это было ранее.
– В книге, которую вы написали в прошлом году, говорится о сценариях развития замороженных конфликтов в Восточной Европе. Какие сценарии вы рассматриваете в случае неподконтрольных Киеву самопровозглашенных республик Донбасса?
– Сейчас, конечно, очень много говорят про эскалацию, про военный сценарий, мы видим скопление войск у границ с Украиной, но я надеюсь, что он не будет реализован. При этом отмечу, что процесс принятия решений в Кремле нам неизвестен, и нам остается только надеяться. Факт остается фактом, и мы видим, что в Минске ситуация с переговорами зашла в тупик. Это может длиться довольно долго. Шансы на проведение очередного саммита в "нормандском формате", на новые переговоры на высшем уровне, на какие-то успехи – очень низкие. Надо сказать, и я об этом подробно писал как в нескольких докладах, так и в книге, что завоевать украинские территории, новые территории в Украине, не так легко. Это стоит не только денег, это стоит человеческих жизней, это будет, что называется, кровавая баня, будут гибнуть люди, поэтому не остается сомнений в том, что такая операция является рискованной. Со стороны кажется, что для России происходящее в Донбассе – не военный вопрос, не вопрос территории, а в первую очередь конфликт политический. Для России самая главная проблема – это то, что в Киеве есть правительство, глава государства, которые говорят об интеграции с Западом, о Евросоюзе, НАТО, чего, конечно, в Москве не хотят. Кремль хотел бы видеть в Киеве пророссийское правительство – и это его главная цель. Поэтому Донбасс является просто удобным способом влиять на это. При этом мы видим две вещи: с одной стороны, украинский народ настроен крайне негативно по отношению к России, все опросы показывают, что пророссийские настроения, начиная с 2014 года, с каждым годом уменьшаются, и вернуться к прошлому, когда украинцы считали себя братьями россиян, уже невозможно. Но кремлевская пропаганда сейчас переменилась: там на государственных каналах рассказывают, что украинцы – наши братья и сестры, и просто злые американцы и европейцы устроили там свой марионеточный режим. Понимают ли эти два противоречия в Кремле?
Все это не исключает другого сценария, в том числе худшего из сценариев. Военная эскалация может произойти внепланово: кто-то начнет стрелять, потом ответят, у кого-то не выдержат нервы, ситуация будет ухудшаться – и начнется новый виток конфликта. Такое тоже возможно.
– Еще один сценарий, конечно, может быть – разблокирование мирных переговоров.
– На политическом поле с этим большие проблемы. Невозможно сказать, что виновата одна сторона либо другая сторона. Но определенные шаги Москвы крайне тревожат. Всего несколько дней назад российское Министерство иностранных дел опубликовало переписку с офисами Меркель и Макрона, и это абсолютно неприемлемый шаг в дипломатических кругах. При этом стало очевидным, что в Москве уже давно не хотят идти на какие-то компромиссы.
