Алексей Навальный выдвинул план действий на следующих выборах. Проект называется "Умное голосование".
Суть его в том, чтобы в условиях, когда власть не регистрирует новую оппозиционную партию, обеспечить консолидированное голосование активных избирателей против "Единой России". За кого? За кандидатов системных партий, способных выиграть в округах у представителей так называемой "партии власти".
Навальный ссылается на осенние выборы, где 4 губернатора неожиданно попали во второй тур. Одни выборы были отменены, в трех регионах кандидаты Кремля проиграли.
Алексей Навальный теперь пишет: "Надо разрушать монополию "Единой России". Поэтому и ролики записывали за ЛДПР и КПРФ, и оплачивали их продвижение, и я в своей программе агитировал. Это сработало, и плюсы от поражения кандидатов ЕР бесконечно больше, чем минусы от того, что губернатором стал чувак, который за Жириновского или за Сталина".
"Все кандидаты могут быть довольно плохи. Но наша цель – разрушать монополию "Единой России". Разрушим – сможем и нормальных кандидатов выдвигать", – заявляет Навальный и предлагает регистрироваться на платформе, с помощью которой можно будет узнать, кого поддерживать, чтобы провалить единороссов. Представители оппозиционных партий пока отмалчиваются.
Проект Навального "Умное голосование" обсуждают политолог и публицист Станислав Белковский, независимый политолог Дмитрий Орешкин, политик Владислав Наганов.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Оппозиционный политик Алексей Навальный выдвинул план действий на следующих выборах. Проект называется "Умное голосование". Этот проект обсудят в студии политолог и публицист Станислав Белковский, независимый политолог Дмитрий Орешкин. И мы ждем представителя команды Навального, муниципального депутата Владислава Наганова. Суть проекта в том, чтобы обеспечить, как выражается Алексей Навальный, консолидированное голосование активных избирателей против "Единой России". За кого голосовать? За кандидатов системных партий, которые могут выиграть в округах у представителей "партии власти". Послушаем фрагмент выступления Алексея Навального.
Михаил Соколов: Как вам анализ ситуации, который дает Алексей?
Дмитрий Орешкин: Мне кажется, прежде всего он рационален, что, естественно, приветствуется. Я 20 лет с лишним уже тупо говорю, что если вы говорите про кампанию гражданского неповиновения, то ее разумнее реализовывать не с помощью бойкота выборов, а с помощью использования этих выборов, желательно по-умному, как Навальный и предлагает. Поэтому я в этом вижу прогресс. Алексей Анатольевич на личном опыте пришел к тому же, к чему я пришел на своем личном опыте. Это разумно. Голоса в некоторых регионах России, в частности в крупных городах, о которых он и говорит, все-таки считают в основном честно. В-третьих, это означает, что необходимо усиливать контроль для того, чтобы этот более-менее честный подсчет в этих городах можно было реализовывать. В-четвертых, это означает, что, опять же в скрытой форме, Навальный понимает, что есть регионы, где есть смысл этим заниматься, например, Москва, Петербург, Екатеринбург и прочие регионы, где масштаб фальсификата не зашкаливает, и есть регионы, где этим нет смысла заниматься, например, в Чечне.
Михаил Соколов: Он прямо не говорит, что это только для Москвы и Петербурга.
Дмитрий Орешкин: На самом деле он отключает электоральные султанаты и правильно делает, потому что там выборов вообще нет. А там, где они есть хотя бы наполовину, есть смысл их использовать. Мой пафос заключается в том, что глупо отказываться от механизма электоральной демократии при всей его убогости, потому что это все-таки механизм взаимодействия с властью какой-никакой. Очень плохой, связь отвратительная, в телефоне, по которому вы звоните власти, огромное количество помех и даже фальсификата, но если вы этот телефон выбросите, вы сильнее не станете. Собственно говоря, опыт 2018 года с шумными разговорами про то, что надо бойкотировать, это и показал. Бойкотировать глупо, а вот голосовать по-умному может быть и умно. Я не могу сказать, что тут заведомо умно. Но Навальный правильно делает, мне кажется, он очень разумно себе создал ситуацию, когда по сути дела он же будет демиургом и гегемоном.
Михаил Соколов: Где будет демиургом и гегемоном?
Дмитрий Орешкин: Возьмите любой московский опыт, он будет определять, за кого ему и его сторонникам голосовать.
Михаил Соколов: У него так много сторонников?
Дмитрий Орешкин: Это мы посмотрим на самом деле.
Михаил Соколов: Пока зарегистрировалось около 40 тысяч человек в этом проекте.
Дмитрий Орешкин: Неважно, зарегистрировались или не зарегистрировались. Есть огромное количество скрытых сторонников, которые ленятся ходить на выборы или ленятся заявлять о своей политической позиции, но в принципе симпатизируют. Если он их сможет, а я верю, что он сможет, потому что Навальный очень талантливое политическое животное.
Михаил Соколов: Обижаете.
Дмитрий Орешкин: Это принятый политологический термин. А что, он не талантливый?
Михаил Соколов: Но не животное.
Дмитрий Орешкин: Политическое животное – есть такой политологический термин. Он великий лидер, он умеет объединять людей. В данном случае это в его интересах, потому что в конце концов ему будет принадлежать последнее слово – голосовать за "яблочного" кандидата в этом округе, а в этом за коммунистического. В конце концов, когда он почувствует, что эта машина работает, он может кого-то продвигать, кого-то придерживать. Это очень рациональная политическая схема. Вопрос, с моей точки зрения, фундаментальный в том, сможет ли он убедить свою революционную тусовку, которая хочет быстрых перемен сейчас и желательно, чтобы все было по-честному и сразу. Вот здесь есть некоторый вызов. Я очень надеюсь, что он сможет дать на него адекватный ответ.
Михаил Соколов: Станислав, что вы скажете? Сейчас вы слышали анализ, потом мы обсудим саму схему действий.
Станислав Белковский: Это прямой результат сентябрьских выборов в регионах, которые "Единая Россия" проиграла, люди голосовали за кандидатов в губернаторы, чьи имена они еще не знали. Несколько ключевых регионов проиграла, и губернаторами стали люди, практически неизвестные широкой публике совсем незадолго до дня голосования. Это было чисто протестное голосование против, а не за, победа представителей системной оппозиции была весьма убедительной. Можно сколько угодно считать Валентина Коновалова, нового главу Хакасии, техническим кандидатом, которым он и был на стадии выдвижения, так же правда, что выдвигали 30-летнего журналиста, мало известного в регионе, чтобы он точно никуда не прошел – это была договоренность Кремля и КПРФ. Вот так неожиданно получилось, что он везде и прошел.
Михаил Соколов: Еще и состоялся как политическая фигура, поскольку выдержал давление очень мощное.
Станислав Белковский: Поэтому эти процессы ведут к появлению новых политических фигур, о которых мы еще вчера ничего не знали и не слышали. То есть какими бы обязательствами ни был связан политик типа Коновалова, все равно он уже избранный губернатор – это огромный скачок. Ясно, что он будет распоряжаться тем ресурсом, который у него есть, необязательно с оглядкой на обязательства, взятые еще совсем недавно, перед КПРФ, тем самым косвенно перед действующей властью. Поскольку задача Алексея Навального состоит в том, чтобы быть главным оппозиционером в стране, иногда успешно, иногда менее успешно он движется в этом направлении весьма последовательно, то он решил возглавить не только внесистемную, но и системную оппозицию, конвертировав ресурс внесистемной оппозиции в голоса за представителей системных оппозиционных партий. Его цель совершенно очевидна. Нельзя отказать тому же проекту "Умное голосование" в том, что это логичное звено в реализации жизненной и политической стратегии Алексея Анатольевича.
Михаил Соколов: Получается так, что Алексей Навальный фактически отказался от самого себя в прошлом, потому что он призывал к бойкоту голосования на президентских выборах.
Станислав Белковский: Позиция Навального всегда была совершенно простая: если есть на выборах я или мой кандидат, надо идти голосовать, если нет ни меня, ни моего кандидата, надо бойкотировать. Поэтому он не изменил себе абсолютно.
Михаил Соколов: Ничего подобного. Он прямо в этом проекте говорит, что не будет его кандидатов, не будет нашей партии, нашу партию не регистрируют, значит мы сейчас назначим меньшее зло. Отказался Навальный от своей линии или нет?
Владислав Наганов: Я думаю, что он ее немного видоизменил. Я хотел бы сразу сказать, что если использовать сильный энергетический эффект, заранее договориться с определенной командой кандидатов какой-то определенной партии, то тогда голосование будет еще более умным. Поддержка от участников данного проекта определенным кандидатам в ходе самих выборов, когда они могут стать волонтерами, она фактически их шансы удвоит. Поэтому, я думаю, в данном случае речь может идти только о договороспособных партиях, а не о таких, которые могут только ужасаться от такой мысли, что их кандидат может внезапно взять и победить "Единую Россию". Опять же из практики очень интересные примеры возникают в Московской области, когда действительно проходит команда кандидатов, которые против "Единой России". Я недавно столкнулся с тем, что в городском поселении Менделеево Солнечногорского района абсолютное большинство кандидатов в депутаты избралось не от "Единой России". Там они протестуют против городского округа. Как раз сейчас они хотели избрать главой районной администрации независимого кандидата. К этому все и шло, но потом внезапно выяснилось, прямо буквально перед голосованием, что это большинство куда-то испарилось и осталась всего лишь половина от него. Кого-то запугали, кого-то перекупили, и в итоге они не проголосовали за независимого кандидата. Поэтому, получается, конкурс надо проводить заново. Вопрос стоит в том, чтобы подобрать таких людей, которые не сольются в нужный момент – это очень важно.
Михаил Соколов: Мне кажется, Навальный ничего не говорит о том, что нужно подбирать людей, которые не сольются и так далее. Он даже предупреждает, что могут плохие всякие люди пройти, но лучше они, чем люди из "Единой России". Чем люди из ЛДПР или КПРФ будут лучше, чем те, которые заседают от "Единой России", плюс к ней активно приплюсовывают фронт какой-то объединенный. Они там заседают и показывают, что они не совсем "Единая Россия", борцы с коррупцией и так далее. Чем эти люди, которые пополнят законодательные собрания или муниципальные собрания, Московскую Городскую Думу, от этих дрессированных партий будут лучше, чем которые от "Единой России"?
Станислав Белковский: Лучше сам факт победы оппозиционера, пусть даже системного. Здесь речь не идет о качестве человеческого материала. В конце концов и в "Единой России" немало порядочных людей, я уверен. Поэтому речь о том, что любой успех не "Единой России", в известной степени это воспроизведение политики Навального 2011 года, думских выборов тех времен – это лучше, чем победа "Единой России". Поскольку так или иначе это размывает базу поддержки власти, дает представителям системных партий надежду на то, что они могут играть самостоятельную политическую роль. Одно дело быть постоянно статистом и спарринг-партнером заведомого победителя из числа "единороссов". Другое дело реально получить власть, пусть даже и весьма ограниченную какими-то теневыми договоренностями с Кремлем. Потому что когда человек прорывается к власти, он уже не так относится к ней, как когда она остается для него совершенно недостижимым плодом тщетных усилий.
Михаил Соколов: Дмитрий Борисович, вас порадует что ли, что будет заседать в Московской городской думе не три коммуниста, а там их будет, предположим, человек 10, периодически они будут выходить на трибуну и говорить поставить памятник Сталину где-нибудь в центре Москвы. Это будет победа демократии силами Навального?
Дмитрий Орешкин: Это будет разрушение монополизма, что в любом случае хорошо. Я отнюдь не сторонник коммунистических идеалов, и ЛДПР мне тоже несимпатичны, и "Единая Россия". Меня интересует механизм коммуникации народонаселения с начальством.
Михаил Соколов: Разве сейчас нет механизма коммуникации? Люди выходят на улицу, их разгоняют, а потом какие-то решения принимают, что-то смягчают.
Дмитрий Орешкин: Это тоже механизм. Одно другое, кстати, не исключает, можно выходить на улицу и при этом прийти и проголосовать. Я думаю, что это шаг вперед. Просто я понимаю, что Россия страна большая, следовательно, медленная. С моей точки зрения, это большой прогресс. Потому что раньше гораздо проще было сказать, что мы в эти игры не играем, мы хотим, чтобы у нас были честные выборы. Кто вам сделает честные выборы? "Единая Россия", Владимир Владимирович Путин?
Михаил Соколов: Научно-методический совет при Центризбиркоме, куда вас позвали. Туда и "Голос" позвали, теперь они там будут заседать.
Дмитрий Орешкин: И это хорошо. Я думаю, что это правильно, потому что так или иначе, раз позвали, то хотя бы выслушают. Другой вопрос, последуют ли. Хотя многие предложения того же "Голоса" использовались. Я думаю, что мне, кстати говоря, не нравилось в Навальном – это такая революционность. Сейчас он от нее отказывается и молодец. Потому что утверждать, что Памфилова равна Чурову, с моей точки зрения, совершенно несправедливо, потому что Памфилова значительно лучше Чурова тем, что масштаб вульгарного фальсификата уменьшился. Я абсолютно не склонен говорить, что она идеал, идеал вообще недостижим, но стало лучше, чем когда в 2011 году Москва встала на дыбы. Вы помните, "Единая Россия" тогда получила 30% в реальности, а ей показали 47%. Тогда у нас была Болотная. После этого в Москве перестали использовать то, что называется ночной фальсификат, то есть грубо переписывать протоколы, стали использовать более тонкие методы, а это и есть прогресс.
Михаил Соколов: То есть жульничество мелкое – это прогресс?
Дмитрий Орешкин: На президентских выборах 2012 года Владимир Владимирович Путин набрал в Москве 47%, то есть единственный регион, где он не победил в первом туре, потому что не приписывали голоса. Если бы по-старому, у него было бы в Москве 59%, как в Петербурге, где приписали 10%. Петербург не встал на дыбы, Москва встала на дыбы. То, что предлагает Навальный – это в его интересах прежде всего. И это в наших интересах в широком смысле слова, потому что я за этим вижу, что наконец люди поняли, что выборы – механизм не идеальный, очень скверный, его можно сколько угодно критиковать, но если ты вместо того, чтобы воспользоваться своим бюллетенем, который дает возможность очень малую, но все-таки повлиять, сигнал послать своему любимому начальству. Есть вариант или не воспользоваться, гордо уйти в несознанку, сказать, что я в эти игры с этой страной, с этими депутатами, с этим парламентаризмом, с этой избирательной системой не играю, или все-таки сделать как раз то, против чего 20 лет протестуют революционные товарищи, которые говорят: не садись играть с шулером. Да, шулер. А у вас другие варианты есть перемены, кроме личного заявления, что я в эти игры не играю?
Михаил Соколов: Когда люди выходили в 2011–12 году – это разве не был способ?
Дмитрий Орешкин: Это был хороший, удачный способ заявления своих позиций, который сработал. Я не говорю, что от этого надо отказываться, у тебя не так уж много способов повлиять на ситуацию. Один из способов – использовать бюллетень, грамотно проголосовать за кого посоветует тот же самый Навальный. Я не уверен, что он всегда будет правильно советовать, но как посоветует, а у тебя есть своя голова, ты можешь последовать, а можешь не последовать. Выйти на митинг – это тоже метод. Просто не надо одно противопоставлять другому. Критический настрой либеральной общественности к избирательной системе мне вполне понятен, потому что я принадлежу к этому же типу людей. Но просто, мне кажется, глупо отказываться от возможности повлиять там, где можно повлиять.
Михаил Соколов: Тут прозвучало, что Навальный – это такой революционный политик, а сейчас он, получается, переходит на какие-то реформистские позиции. Как вы к этому заявлению относитесь?
Владислав Наганов: Я думаю, что на самом деле он делает революционный шаг. На самом деле, если мы посмотрим и поймем, что в каком-нибудь законодательном собрании или муниципальном образовании, условный город в Подмосковье крупный, побеждает поддержанная Навальным команда кандидатов – это действительно взятие власти на одном отдельно взятом муниципальном уровне. Муниципальное образование, совет депутатов избирает главу – это уже контроль над администрацией. Если мы берем законодательное собрание субъекта федерации, то там сложнее, но в любом случае, если проходят какие-то системные партии, и они получают там большинство, то это очень большой стресс для местных властей, которым приходится каждый раз договариваться о чем-то уже совсем по-другому. Со своим депутатом, кандидатом от "Единой России" они могут просто позвонить, тебе отдадут честь и проголосуют как надо, а здесь нет, нужно как-то договариваться.
Михаил Соколов: То есть вы хотите сказать, что политическая жизнь будет интереснее хотя бы?
Владислав Наганов: Конечно, будет интереснее.
Михаил Соколов: Может быть. Давайте мы послушаем Алексея Навального о самом механизме, что он говорит.
Полный текст будет опубликован 30 ноября.
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: Есть еще одна фраза из этого опроса, о чем люди говорили, по-моему, очень важная, женщина сказала: есть вещи более значимые, чем про "Единую Россию". Есть вещи действительно более значимые, например, вопросы войны и мира. С одной стороны есть мышиная возня, а с другой стороны стреляют по каким-то катерам, людей арестовывают, угроза войны с Украиной. Может быть, в такой ситуации, которая сейчас, такого раскачивания, недовольства и так далее, власть просто начнет действовать старыми проверенными способами – маленькая победоносная война?
Станислав Белковский: Это никогда не заказанный для нынешней власти путь. Хотя, я считаю, если говорить об инциденте в Керченском проливе, то это согласованная игра Кремля и администрации президента Украины, целью которой было обеспечить введение военного положения и тем самым создание преференций для действующего президента Украины Петра Порошенко в смысле его переизбрания на второй срок.
Но в том числе под давлением западных партнеров, в частности Ангелы Меркель, канцлера ФРГ, этот сценарий не совсем сработал на Украине. Учитывая, что Украина не Россия, свобода лучше, чем несвобода, там парламент смог противопоставить свою позицию президентской.
Здесь могут быть и маленькие победоносные войны, и все, что угодно, и защита "жизненно важных интересов" России в каких-то сопряженных сферах. Хотя я не думаю, что Владимир Путин ведет дело к большой войне – это будет продолжение все той же гибридной войны, построенной на системе мелких пакостей самого разного образца, от террористических актов до кибератак, так все и будет продолжаться.
Власть в лице Путина лишена какого бы то ни было алармизма по поводу происходящего во внутренней политике, Владимир Путин считает, что на его век хватит.
Чиновники более низкого звена не лишены алармизма и в ФПГ не лишены. В ФПГ, потому что у них сокращается кормовая база и наличие собственных губернаторов и большинства в заксобраниях – это важное условие как минимум сохранения или расширения этой кормовой базы. А чиновники просто боятся поплатиться за то, что они не смогут выбрать достаточное количество правильных губернаторов, вся ответственность ляжет на них, ибо за общий курс власти, который ведет к росту оппозиционных и протестных настроений, естественно, Владимир Путин отвечать не собирается. Он легитимный монарх, стоящий выше политической системы и всякой, как вы правильно заметили, "мышиной возни".
Михаил Соколов: Он выше политической системы, но он не выше мировых лидеров. Мы пока тут сидим, Дональд Трамп заявил, что он отменяет встречу с Владимиром Путиным на "двадцатке", будет готов к переговорам с ним, когда инцидент в Керченском проливе будет урегулирован.
Дмитрий Орешкин: Не иначе как Навальный ему забашлял, в терминах антинавальновской оппозиции. Это провал, конечно.
Михаил Соколов: На этот провал можно ответить еще большей эскалацией.
Дмитрий Орешкин: Больше нечем, конечно, только большей эскалацией. Успехами в экономическом росте что ли? Чем еще может ответить наша замечательная власть? И в этой ситуации, естественно, будет нарастать разочарование. Вопрос в том, как это разочарование или раздражение канализировать. Навальный предлагает себя в качестве канала. Очень правильно для оппозиционного политика.
Михаил Соколов: Почему ваши сторонники, команда Навального молчит в тряпочку о таких рисках, как угроза войны? В то время, когда весь мир с содроганием смотрит на этот инцидент в Керченском проливе, в это время Алексей Навальный разоблачает Брилева, что у него иностранное гражданство. Мне кажется, что это вещи очень разные. Почему молчит ваш лидер?
Владислав Наганов: Наоборот как раз, эти все инциденты и служат для отвлечения внимания народа от насущных, важнейших вещей – это экономические проблемы. Они просто перенастраивают реакцию людей на внешнюю политику, а надо, наоборот, фокусироваться на внутренней. Он правильно делает, что старается абстрагироваться и не замечать все эти вещи, не поддаваясь на уловки.
Михаил Соколов: То есть если, предположим, Россия начнет новые военные операции, будут гибнут люди, для Навального хорошо молчать об этом?
Владислав Наганов: Конечно, он сможет среагировать и это осудить, сказать, что он выражает глубокую озабоченность, как это делают посольства каких-либо стран или министерства иностранных дел. Но ведь у нас внешняя политика – это прерогатива президента. Не может никто кроме него реально сейчас решить, как себя повести в ходе инцидента, подобного тому, что случилось в Керченском проливе. Он отдает такие приказы, даже не премьер-министр. Поэтому здесь лишь остается только фокусироваться на внутренней повестке, чтобы им не удавалось отвлечь людей на внешнюю.
Михаил Соколов: Может быть, это ошибка, может быть, лидеру оппозиции стоит как раз фокусироваться и на внешней повестке дня?
Станислав Белковский: Позиция Алексея Анатольевича Навального здесь не меняется много лет в этом вопросе. Владислав все вполне внятно объяснил, что Навальный следует только своей собственной повестке, которую формулирует и формирует он сам. Он из принципа не будет следовать чужой повестке. Даже если Россия будет сбрасывать атомную бомбу куда-нибудь, ударит ракетами или вот новый сюжет, связанный с тем, что 12 миллиардов долларов ВТБ предоставил кредитов Центральноафриканской Республике, каким бы важным ни было событие, такова логика Алексея Анатольевича, если я правильно понимаю, если она созрела не в его собственном мозгу, он не будет уделять этому приоритетного внимания.
