Обращение главы Росгвардии Виктора Золотова к оппозиционеру Алексею Навальному в Кремле одобрили словами: "Иногда с бессовестной клеветой можно бороться любыми способами". При этом пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков оставил без комментариев вопрос, согласовывал ли Золотов свое выступление с Владимиром Путиным.
Виктор Золотов – бывший личный охранник Путина и человек из его ближайшего окружения. Настоящее Время попросило лингвиста, доктора филологических наук Максима Кронгауза внимательно послушать шестиминутный ролик, опубликованный на сайте Росгвардии, и разложить язык генерала на основные составляющие.
По мнению Кронгауза, вероятность того, что автором текста выступления был сам Золотов, очень велика, а в некоторых моментах он явно говорил спонтанно.
Бывалый из СССР
Виктор Золотов: В отличие от вас, когда вы еще только садились на горшок, я отслужил службу в армии, работал на производстве, был, кстати, ударником коммунистического труда и потом занимался бизнесом. Видите, как складывалась судьба. А вот кто вы вообще – Навальный? Я хочу понять вашу составляющую: откуда вы беретесь и для чего? Понятно, что вы – изделие из американской пробирки, вы все клоны. Естественно, конечно же, вы марионетки.
— Ваши впечатления? Язык какого времени, сорта, рода и сословия вы сейчас слышали?
— Здесь смешение языков. В речи Золотова это смешение очень чувствуется. Здесь я бы сказал, что есть смешение двух слоев. Первый – это "речь бывалого", такая разговорная речь, речь свысока, когда он говорит о горшке: "Вы сидели на горшке, а я в это время служил уже в армии". Это довольно типичный разговорный элемент именно бывалого человека, который обращается снисходительно, сверху. А второй элемент – это актуализировать старое советское, чуть-чуть бюрократическое: "что вы за составляющая?" Не вполне даже понятно, что это значит, но такой вот язык…
— Советской автобиографии.
— Да-да. Насыщенной какими-то тяжелыми словами, даже не вполне уместно употребленными, с не очень простым синтаксисом. Так что это столкновение с одной стороны разговора за столом бывалого с малолеткой, а с другой стороны – советского, и там такие обобщения: "кто вы такие?"
Литература и бандитская речь
Виктор Золотов: Это все отчего происходит? Оттого, что вы, господин Навальный, никогда не получали ответку. А именно: вы всех постоянно поливаете, всех оскорбляете, и вам никто в ответ ничего не говорит. Вы знаете, вы, наверное, чувствуете себя гончей, идущей по следу, или охотничьим псом, который подкрадывается к дичи, но в действительности вы являетесь просто оппозиционной Моськой, которая возомнила себя слоном. Не знаю, правда, почему. Вы брызжете слюной, лаете, тявкаете на всех, пытаетесь уцепить кого-то за штанину, от вас брезгливо отмахиваются, и вы бежите дальше за следующей штаниной. А все отчего? Да потому что вам никто никогда как следует не давал по заднице. Да так, чтобы вы печенкой это прочувствовали. Но сейчас вы обратились как раз по адресу.
— Там смешно оговорился Золотов: по адресу, по заднице. Тут литературная такая реминисценция появилась.
— Здесь опять замечательное смешение. Первый элемент – это бандитская речь 90-х годов, это выражение "получить ответку". Дальше оно сразу переходит в литературную речь: "вам никто не давал ответа, не говорил ничего в ответ". И дальше это "не говорил в ответ" он интерпретирует очень хорошо – это "дать по заднице". Опять мы видим столкновение: бандитские выражения, потом вполне литературная нормативная речь, а после опять возникает тот "бывалый", взрослый, я бы даже сказал. Потому что кому можно дать по заднице?
— Откуда гончие берутся? Слон и Моська?
— Еще было вкрапление, но это вполне литературные вещи, Моська – это действительно отсылка к басне крыловской. Так что здесь эта средняя часть – вполне литературная, но, опять же, включающая слово "оппозиционная". Мне кажется, это совершенно естественная вещь, образ Моськи вообще очень привычен для такого разговора. Я здесь не вижу никакой литературщины, кстати.
Освоение сатисфакции
Виктор Золотов: Испокон веков еще подлеца били по лицу и вызывали на дуэль. Господин Навальный, нам же никто не мешает вернуть хотя бы часть тех замечательных традиций. Я имею в виду сатисфакцию. Я просто вызываю вас на поединок. На ринг, на татами – куда угодно. Но я обещаю за несколько минут сделать из вас хорошую сочную отбивную. Господин Навальный, вы, пожалуйста, не расстраивайте меня. Если вы начнете съезжать с этой сатисфакции, то к лейблу подлеца и труса, коим я вас и так считаю, прилипнет еще, знаете, такое студенистое желеобразное пятно слизняка. И тогда уже с вами точно никто не захочет разговаривать.
— Это Гринев из "Капитанской дочки" говорит или Колчак в исполнении Хабенского, как вам кажется?
— Опять потрясающее смешение. Тут кадры мелькают просто, если говорить об образах, вызываемых словами. Во-первых, это русский офицер, пусть будет Колчак – в исполнении Хабенского, я думаю, вполне приличный. Так что здесь первое – это такая офицерская речь, и показателем ее служит одно слово – "сатисфакция". Это что-то благородное из XIX века.
Дальше возникает современность, причем довольно грозная. Самый мягкий вариант – это "татами" и " ринг", а так угроза чувствуется – "сделать отбивную". Здесь очень интересно еще одно словосочетание, оно ближе к концу возникает: "съехать с сатисфакции". То есть благородное слово из прошлого погружается в абсолютно, я не скажу, что бандитский контекст, но такой бытовой – и сразу высокая речь падает вниз. "Съехать с сатисфакции" переводит разговор почти в уличную сферу.
— То есть "съехал с темы", говоря языком Золотова.
— Да-да. Я бы сказал, что отчасти разговорная такая уже, возможно, полубандитская, возможно, просторечная. Но тоже очень интересно освоение слова "сатисфакция" – слова, которое мы в речи обычно не употребляем.
Спонтанная речь
Виктор Золотов: Если вы в своих изобличениях еще раз позволите оскорбить или клеветнический тон в адрес меня или членов моей семьи, я вам обещаю, что прежде, чем перешагнуть через вас и вытереть о вас ноги, я устрою шоу с показом для всего личного состава Росгвардии. Я вас уверяю, вам тогда стыдно будет выйти на улицу. А слово я держать умею. Так что не будите лихо, господин Навальный, не затягивайте с сатисфакцией и до встречи.
— На самом деле ничего нового. Это опять довольно жесткая угроза, но опять угроза, за которую невозможно привлечь к ответственности, потому что вначале были сказаны слова "татами" и "ринг". Но, конечно, жесткость, жестокость здесь видна: "вытереть ноги", "перешагнуть и вытереть ноги".
— Некоторые предположили, что, упомянув Навального по фамилии, Золотов, не последний человек в российской системе государственной власти, во-первых, признает его субъектом политики, во-вторых, вводит, хоть и неуклюже, но политически легальный дискурс в публичное поле. Это "перешагнуть и вытереть ноги" – это можно расценивать как такую неловкую попытку политической дискуссии с оппонентом или нет, на ваш взгляд?
— Здесь могут быть разные интерпретации, и я не думаю, что это шестиминутное выступление дает нам однозначный ответ. Я думаю, что действительно очень важно, что Навальный назван по фамилии. Мы знаем об определенных табу в этом отношении у президента нашей страны и, по-видимому, окружения. Это первое.
Второе: действительно в самом начале речи говорится о том, что, может быть, оппонент не заслуживает ответа, но он заслуживает, потому что он Навальный и он участвует в политическом процессе. Все остальное – это действительно абсолютное смешение разных слоев: это уличный разговор, это разговор с использованием американизмов, это попытка апелляции к дворянской культуре. Здесь намешано все.
— Из вашей речи я могу предположить, что он сам писал этот текст. В смысле это все совпадает с истинной биографией Золотова.
— Я даже не исключаю того, что он говорил это [а не читал с суфлера]. Возможно, бежала какая-то строка, но, может быть, это импровизация. Мне кажется, что это действительно его речь, а не написанная кем-то. Если бы это писал редактор, он бы смягчил какие-то моменты, а здесь эти острые углы торчат, и это хорошо в каком-то смысле, это спонтанная речь. Так что действительно, по-видимому, здесь присутствует и политическая дискуссия, то есть сама возможность ответа связана с этим, с тем, что Навальный все-таки является фигурой.
