Почему ОПЕК и Россия не способны организовать скачок цен нефти? Покончено ли навсегда с дорогими нефтью и газом? Падет ли рубль вслед за нефтью? Положили ли американские нефтяники конец надеждам Владимира Путина?
Эти и другие вопросы мы обсуждаем с экономистом, специалистом по рынкам валют и энергоресурсов профессором университета имени Джонса Хопкинса Стивеном Ханке, экономистом профессором университета Восточной Каролины Ричардом Эриксоном и сотрудником Гуверовского института, в прошлом финансовым аналитиком "Дойче Банка" Юрием Ярым-Агаевым.
В среду, 21 июня, цены нефти упали на два с лишним процента, до уровня десятимесячной давности. С начала года они потеряли больше двадцати процентов. Очередное крушение цен нефти, исподволь поднимавшихся с прошлого года после того, как Россия решила сократить добычу в связке со странами-членами ОПЕК, застало подавляющее число специалистов врасплох. Они прогнозировали удорожание нефти. Тезис Саудовской Аравии, ее партнеров по нефтяному картелю и примкнувшей к ним Москвы был довольно простой, хорошо обкатанный в прошлые десятилетия: сокращение предложения должно неизбежно привести к росту цены товара. На этот посыл с готовностью попались многие трейдеры, начавшие в конце прошлого года скупать контракты на будущую покупку нефти. Однако оптимизм затянулся ненадолго. В течение нескольких месяцев выяснилось, что запасы добытой, но не проданной нефти не спешат сокращаться. Спрос на нее отстает от прогнозировавшегося. Самое удивительное, американские мелкие компании, производящие сланцевую нефть, почти обанкроченные Саудовской Аравией, больше года заливавшей рынки дешевой нефтью, не только не исчезли, они чудесным образом ожили при первых признаках подъема цен на их товар и начали качать из меньшего числа буровых установок больше сланцевой нефти.
К концу июня от этого феномена уже не мог отмахнуться как от аберрации никто. Цены нефти пошли вниз несмотря на войну в Йемене, конфликт Катара с соседями, американо-российские трения в Сирии. Любой из этих факторов в недалеком прошлом гарантировал бы скачок цен.
Падению цен поспособствовали и Ливия, Бразилия и некоторые другие страны, увеличившие добычу, но главным фактором стало обилие американской нефти и природного газа, которые, помимо всего прочего, впервые за десятилетия начали экспортироваться за океан. Несколько недель назад танкер с американским сжиженным газом впервые пришел в Польшу.
Газета The Wall Street Journal пишет о том, что американская нефть начала перекраивать мировые нефтяные рынки: "С тех пор как Конгресс отменил запрет на экспорт нефти в конце 2015 года, поставки нефти из Техаса и Луизианы взмыли, принеся плоды американской сланцевой революции на новые рынки. В последние годы американская нефть потекла в более чем 30 стран. Китай, Колумбия и Великобритания являются главными покупателями. Ежедневный экспорт нефти в этом году достигал порой миллиона баррелей в день, ожидается, что к концу года таким станет средний объем ежедневного экспорта. Ожидается, что американские производители к 2018 году будут добывать более 10 миллионов баррелей нефти в день. Американские экспортеры также выигрывают благодаря решению ОПЕК временно уменьшить экспорт с целью сбалансировать спрос и предложение на нефтяных рынках".
Мой собеседник Стивен Ханке, профессор экономики и трейдер, один из тех профессионалов, кто прогнозировал более высокие цены нефти. Согласно его модели, стоимость нефти к концу года составит 70 долларов за баррель. Этот недавний прогноз, по его собственному мнению, выглядит сейчас нереалистично.
– Профессор, вы, судя по всему, серьезно ошиблись?
– Мне не могло прийти в голову, что технологии будут развиваться столь быстро, что производительность вырастет такими темпами, что американским производителям не придется вследствие падения цен сокращать добычу нефти в крупных масштабах, как это предсказывали многие аналитики, – говорит Стивен Ханке. – Помимо этого, индустрия сланцевой нефти в США, в которой пока доминируют мелкие и средние компании, выжила под натиском Саудовской Аравии благодаря доступности кредита в Соединенных Штатах. А саудовцы больше года отказывались сокращать добычу, поддерживая низкие цены нефти. Однако саудовцам не могло прийти в голову, что большинство этих компаний выживет. Они продают свою нефть по долгосрочным контрактам, под них получают новые кредиты, даже если они работают сейчас в убыток, и продолжают добычу. Кредиторы продолжают им верить.
– Получается, профессор, предсказывая рост цен до 70 долларов за баррель, вы, извините, плюете против ветра?
– Я занимаюсь этим в течение многих лет. Дело в том, что преобладающее мнение почти всегда оказывается неверным на нефтяных рынках. Противоположная точка зрения зачастую выигрывает. В данном случае я вывел такую цену, анализируя так называемый коэффициент "золото-нефть". Исторически цены природных ресурсов, в том числе нефти, находятся в определенном соотношении с ценами золота. В такой системе координат сейчас, согласно моей модели, стоимость нефти заметно занижена, она должна вернуться приблизительно к 70 долларам за баррель к концу года. Вероятность осуществления такого прогноза, впрочем, не больше 50 процентов. 70 долларов кажется довольно высокой ценой, но это гораздо ниже 100 или 147 долларов за баррель. Совершенно ясно, что мы вошли в эпоху низких цен нефти.
– Что ожидать от этого россиянам? В среду, например, вместе с падением цен нефти рубль подешевел, опустился ниже 60 рублей за доллар впервые с начала года.
Если Россия возьмет план Кудрина за основу структурной реформы экономики, экономическая ситуация в стране довольно быстро улучшится и рубль укрепится
– На мой взгляд, решение перейти к плавающему курсу рубля было ошибкой. России требуется твердый курс валюты, контролируемый специальным советом, как, например, в Гонконге. Но нужно признать, что в данных условиях российский Центральный банк держит стратегию, которую я бы назвал уместной. Рубль не был подвержен большим колебаниям, он довольно хорошо себя вел. В будущем, я думаю, рубль будет дешеветь. Насколько – предсказать невозможно. Российская экономика зависит от экспорта энергоресурсов, сельскохозяйственной и сопутствующей продукции. Поэтому любые колебания цен природных ресурсов на ней отразятся очень болезненно. На мой взгляд, осуществление экономического плана Алексея Кудрина крайне благотворно отразилось бы на российской экономике и на рубле. Очевидно, что главная проблема российской экономики – структурная. Россия должна пойти на большие структурные реформы, иначе она обречена. Интересно, что она уже провела успешный опыт – в сельском хозяйстве. Она приватизировала этот сектор, и мы наблюдаем бум экспорта зерна из черноморского региона. Черноморское зерно, это я вам говорю как профессионал, – самая "горячая" история на товарных биржах мира. Я убежден, если Россия возьмет план Кудрина за основу структурной реформы экономики, экономическая ситуация в стране довольно быстро улучшится и рубль укрепится, – говорит Стивен Ханке.
– Профессор Эриксон, почему просчитались рыночные игроки? Что, они не учли масштабов сланцевой революции?
– Они недооценивают гибкость американских производителей. Стоимость извлечения нефти из-под земли очень падает, они теперь могут при ценах 36, 37, 40 долларов за баррель зарабатывать. Если цены начнут расти до 70, по-моему, будет громадное увеличение выпуска нефти американскими производителями. Так что цены не могут достигать этого уровня.
– То есть создается такая уникальная ситуация, с вашей точки зрения, когда в случае подъема цен тут же будет рыночный ответ со стороны прежде всего, видимо, американских производителей?
По-моему, цены нефти будут в будущем расти на уровне инфляции, роста общих цен
– И других, по-видимому, во всем мире. По-моему, цены нефти будут в будущем расти на уровне инфляции, роста общих цен.
– Вы возьметесь вообще предсказать динамику цен с нынешнего момента, пойдут они ниже, пойдут они выше?
– По-моему, теперь будут колебаться где-то от 42 до 52 долларов за баррель в течение полутора – двух лет.
– Юрий Ярым-Агаев, чего не учли, почему ошибались аналитики, ожидавшие удорожания нефти после сокращения добычи странами ОПЕК и их союзниками, включая Россию?
– Не будем смотреть на очень кратковременные изменения цен нефти, ибо они не влияют серьезно на экономику и политику, – говорит Юрий Ярым-Агаев. – Если посмотреть на более долговременное изменение, то есть минимум в масштабе года или полугода, для этого есть хорошая величина измерения, которая называется движущая средняя, я посмотрел на двухсотдневное усреднение цен на нефть, то за последние полтора-два года она четко держится в диапазоне от 45 до 55 долларов. За последние несколько месяцев появилась тенденция уменьшения цены на нефть после прихода Трампа к власти. Возможно, реакция на его энергетическую политику или ожидание таковой. Но я бы не стал, опять же, сосредотачиваться на кратковременных вещах, я бы предполагал, что с технической точки зрения, то, что я сейчас сказал, технический анализ, цена нефти находится в этом диапазоне – 45–55 со средним в 50. Скорее всего, с технической точки зрения, с точки зрения технического анализа будет продолжать находиться там же.
– Тем не менее, Юрий, ведь Россия никогда прежде не смыкалась с ОПЕК в попытках поднять цены нефти. И эти объединенные попытки провалились. Не обещает ли это все-таки падение цен нефти в перспективе? Ведь в 80-е годы нефть подешевела до 10 долларов, что, как считают, было одной из причин коллапса Советского Союза, а в 90-х не дотягивала до 20 долларов? Можно предположить, что будет через пять-шесть лет?
– Действительно, цены на нефть по крайней мере не должны расти, но при этом, возможно, и уменьшаться. Причин несколько. Первая, конечно, это та самая сланцевая шельфовая нефть, которая становится в среднем рентабельной при 60 долларах за баррель и запасы которой неограниченны не только в Америке, но и во многих странах мира. И она является естественным потолком для цены на нефть. Но при этом эта цена зависит от месторождений и технологий. Уже есть много достаточно мест, где эта цена становится столь низкой, как 30 долларов за баррель. Второе – это просто увеличение традиционных методов разработки в той же Америке. Безусловно, энергетическая политика Трампа этому будет способствовать, в том числе и в Аляске, судя по всему. Наконец, появляется много заменителей нефти, в первую очередь природный газ, который очень дешевый в Америке, то есть на единицу произведенной энергии он несоизмеримо дешевле, чем нефть. Другие альтернативные источники энергии. И еще два важных очень фактора: общее уменьшение энергопотребления и общее уменьшение материалов потребления, в производстве которых применяются углеводороды.
– Профессор Эриксон, просто напрашивается вывод, что американская сланцевая революция и начало экспорта американской нефти и газа положили конец эпохе дорогой нефти и газа, что бы сейчас ни делали ОПЕК и Россия?
– Да, я бы так сказал. Мне кажется, что теперь рынок нефти, природный газ и другие носители энергетики приближаются к так называемой совершенной конкуренции. Поэтому цены будут держаться ниже по крайней мере 60 долларов и даже, я бы сказал, ниже 55. Если инфляция будет очень сильна из-за денежной политики ведущих стран мира, тогда цены будут вместе с тем расти в той же мере, что общие цены растут.
– Вы, профессор, использовали термин "совершенная конкуренция", что означает, если я правильно понимаю, создание реального глобального рынка энергоресурсов, на котором не будет места диктату, скажем, "Газпрома" или ОПЕК?
Цены на природный газ тоже являются все более рыночными теперь из-за новой технологии сжижения этого газа и транспортировки его
– Да. Даже цены на природный газ тоже являются все более рыночными теперь из-за новой технологии сжижения этого газа и транспортировки его. Мне кажется, что никто не сумеет больше, чем на очень короткое время, влиять на цены. Администрация Трампа сейчас делает ставку на превращение США в крупного экспортера нефти и природного газа.
– А кто все-таки в такой конкуренции, как вы считаете, может выиграть?
– Потребители, как правило, выигрывают.
– А в том, что касается производителей? Сможет Россия конкурировать, с вашей точки зрения, на таком открытом или более-менее открытом рынке?
– Россия имеет еще такие резервы, как теперь, они могут конкурировать. Но мне кажется, что месторождения в Западной Сибири все еще конкурентоспособны, наверное, будут новые месторождения открыты ближе к Китаю, в Восточной Сибири, которые чуть побольше. В среднем себестоимость российской нефти, насколько я знаю, ниже американской.
– Юрий Ярым-Агаев, мы тут теоретизируем касательно цен нефти, ну а как они отражаются на жизни среднестатистического россиянина? В конце концов, Россия пережила коллапс нефтяных цен несколько лучше, чем Венесуэла? Что если цены, как прогнозирует теперь российское правительство, упадут в будущем году до 40 долларов?
– Дефицит российского бюджета в прошлом и в этом году около трех триллионов рублей, он в основном покрывается за счет двух фондов – Резервного фонда и так называемого Фонда национального благосостояния. Они дают суммарно в год два триллиона рублей, чтобы покрыть дефицит этого бюджета. В этих фондах сейчас находится пять триллионов рублей. То бишь при средней цене на нефть, которая была в прошлом и в этом году, около 50 долларов за баррель, денег в этих резервных фондах хватает на два с половиной года, чтобы покрывать недостатки поступления в этот бюджет из-за 50 долларов цены нефти. Значит, каждый доллар падения цены на нефть означает еще потерю громадных дополнительных плат в бюджет. Если нефть упадет до 40 долларов, резерва хватит буквально на один год, может быть с небольшим. Я должен еще сказать, что еще один недостающий триллион оплачивается за счет внутренних и внешний займов России, но и эти займы станет труднее делать, если общая экономическая ситуация начнет ухудшаться.
– Это очень интересный прогноз. Но я сразу же вспоминаю, что год назад многие специалисты в России, и не только специалисты, размахивали фактами и прогнозами о том, когда придет конец этим российским резервным фондам и что произойдет тогда. Вы говорите, что конец может прийти уже через год. Конец придет, что тогда дальше?
– Я вам предоставил в данный момент анализ, я даже не давал вам прогноз. Что будет дальше для России – это самый главный вопрос. Нефть – это главный источник субсидирования неэффективности российской экономики. И эта неэффективность прямо связана со всей политико-экономической системой путинской экономики. Вопрос дальше будет очень простой: либо надо растягивать удовольствие и продолжать непонятно куда двигаться с этой экономикой, либо надо радикально менять всю экономику. Это уже вопрос структуры политико-экономической России. Среднему россиянину важно это по той одной фундаментальной причине, что если существующая система делает экономику крайне неэффективной, будет продолжать оставаться, то никаких надежд у среднего россиянина из-за того, что, возможно, вдруг взлетит на потолок цена на нефть или что-то еще произойдет в мире, быть не должно. Тогда он будет продолжать жить в стране, которая будет в состоянии страны третьего мира, с экономикой третьего мира. Если его удовлетворяет такое или гораздо худшее состояние, он будет в этом находиться.
– Профессор Эриксон, перспектива, рисуемая нашим собеседником, малоприятная, но, судя по всему, не столь уж безнадежная для перспектив нынешней власти, как прогнозировали оппоненты Владимира Путина год-полтора назад. Профессор Ханке говорит, что зачатки рынка в России помогли ее экономике приноровиться к новым условиям и такой застой может тянуться долго. Согласны с таким прогнозом?
Уровень жизни не будет расти, если экономический рост будет ниже 1 процента в год. Они не могут надеяться на большее, если цена нефти не повышается до 50 долларов или даже выше
– Мне кажется, что уровень жизни не будет расти, если экономический рост будет ниже 1 процента в год. Они не могут надеяться на большее, если цена нефти не повышается до 50 долларов или даже выше. Мне кажется, однако, что для россиян жизнь будет оставаться приблизительно как и теперь. Государственные расходы на нужды здравоохранения, на образование и прочие невоенные цели будут замораживаться на нынешнем уровне или понижаться немножко. Всегда можно сокращать расходы – это касается и элиты, и расходы на нужды населения. Если эти резервные фонды израсходуются, Россия может занять деньги на мировом рынке или просто разместить евробонд, по которому они только что получили больше трех миллиардов долларов. Так что, по-моему, они могут держаться на нынешнем или слегка понижающемся уровне еще несколько лет.
– Корректна ли здесь параллель с советской стагнацией, с советским загниванием?
– Да, наверное, с точки зрения среднего россиянина.
– Юрий, ну что, у Кремля теперь появится еще один повод винить Америку за российские проблемы: дескать, американские нефтяники и газовщики устроили падение цен нефти? Ведь говорили, что в 80-х американцы убедили саудовцев повысить добычу нефти, чтобы подорвать Советский Союз, увязший в Афганистане?
– Я хочу уточнить: дефицит бюджета три триллиона рублей в данный момент. Если вы пересчитаете – это по крайней мере больше 20 миллиардов долларов, и три миллиарда ни в коей мере не покрывают. То есть одна шестидесятая от трех триллионов – это больше 30 миллиардов долларов. Так что эти все выпуски облигаций – маленькие заплаты на этот бюджет. Пока все в основном компенсируется теми резервными фондами, которые есть. Я хочу сказать главную вещь, что мы все время говорим в каких-то категориях выживания, я не понимаю, почему Россия должна выживать. У нас нет ни третьей мировой войны, ни каких-то катастрофических стихийных бедствий, поэтому выжить Россия, наверное, выживет, об этом речи нет, вопрос – как она будет жить. Будет она жить, используя потенциал интеллектуальный, образовательный своих людей и как страна, переходящая в первый мир, благополучной жизнью, или она останется в третьем мире, в сырьевой экономике, в каких-то условиях, несравнимых с другими странами. Выживет, все выживают. Выживает у нас Абхазия, Приднестровье, Осетия, Донецкая народная республика, как-то люди всегда выживают. Но почему мы должны говорить в этих категориях, когда речь идет о нормальной большой талантливой стране, которая может конкурировать на самом деле с самыми развитыми странами мира?
– Мы говорим в этих категориях, потому что стагнация, 1 процент роста – это лучшее, что Кремль предлагает сегодня россиянам. 11 лет назад Путин ставил, как любят говорить сейчас в России, амбициозные задачи. В 2006 году Владимир Путин поставил главной целью страны превращение России в энергетическую супердержаву. Он сказал: "Заявка на лидерство в мировой энергетике – это амбициозная задача. И для ее решения недостаточно лишь наращивать объемы производства и экспорта энергоресурсов. Россия должна стать инициатором и законодателем мод в энергетических инновациях". Сказано 11 лет назад, сегодня звучит смешно. А вот еще одна цитата, уже вчерашняя. Путин реагирует на начало экспорта российского сжиженного газа с месторождения на Ямале: "Если мы будем действовать в таком же ключе и такими же темпами, что для меня даже, честно говоря, несколько удивительно, то, конечно, Россия без всяких сомнений не только может, но и станет крупнейшим производителем сжиженного природного газа в мире". Профессор Эриксон, 11 лет назад Владимир Путин ставит задачу создания энергетической супердержавы, 11 лет спустя он говорит о том, что Россия станет крупнейшим производителем сжиженного природного газа в мире. Ваша реакция на эти заявления?
– Я думаю, что это мечта его. Он не понимает основы такой экономики, а без коренных структурных изменений в российской экономике, в управлении этой экономикой просто нереально ожидать такой исход, о котором он мечтает.
– Интересный пример привел Стив Ханке: российский экспорт зерновых очень увеличился из черноморского региона России и Украины, потому что они приватизировали этот сектор.
– Там, где очень хорошие природные ресурсы, то есть богатая земля.
– Все-таки Россия может что-то делать?
– С коренными изменениями экономической системы.
– Юрий Ярым-Агаев, любопытные заявления Владимира Путина с дистанцией в десятилетие, не так ли? Как вы к ним относитесь?
Смешно слушать цитаты Путина 11 лет назад, когда они профукали все, что можно было профукать, даже в области энергетики
– С юмором. Что касается приватизации – это тоже не российская идея, она не столь оригинальна. Адам Смит это предложил намного раньше, наконец, слава богу, в России это услышали. В путинских цитатах есть две ошибки. Первая ошибка в идее энергетической сверхдержавы, потому что он просто не понимает, что такого понятия в современной экономике нет, ибо, как я уже сказал, энергетика и материалы играют вторичную роль. Из пяти самых крупных в мире компаний три вообще не производят никакого материального продукта – "Гугл", "Фейсбук" и "Майкрософт", а два других, "Эппл" и "Амазон" – очень маленькая доля материальных вещей. Из десяти главных самых крупных в мире компаний только две производят материальные продукты – это "ЭксонМобил" и "Джонсон и Джонсон", все остальные восемь компаний не производят никаких материальных продуктов. Так что это вообще ошибка связывать экономику с сырьем или материалами. Экономика современная – это в первую очередь мозги. Вторая ошибка и непонимание, что те же мозги даже в энергетических областях не могут развиваться, если нет свободы творчества и свободы предпринимательства, которые в современной политической системе в России почти исключены. Поэтому даже в этих энергетических областях, откуда шли главные деньги, Россия пропустила все, в первую очередь ту же самую сланцевую нефть. Смешно слушать цитаты Путина 11 лет назад, когда они профукали все, что можно было профукать, даже в области энергетики.