Долгий путь к решению приднестровского конфликта

Вооруженный конфликт на Днестре вспыхнул 2 марта 1992 года, когда тираспольские военизированные формирования и отряды казаков атаковали молдавские полицейские посты в Дубоссарах. Точное число жертв неизвестно до сих пор, но по некоторым данным, в боях погибли около 300 комбатантов, 400 гражданских с правого берега и 800 человек с левого берега Днестра. О войне, замороженной 26 лет назад, поговорим в конце уходящей недели.

Власти Молдовы до сих пор не представили собственной концепции приднестровского урегулирования. Жители села Кошница Дубоссарского района в зоне безопасности считают, что должно смениться целое поколение, которое и займется объединением двух берегов Днестра. Существуют мнения, что политическое урегулирование станет возможным только, если об этом договорятся крупные державы.

– В 92-м на Днестре был конфликт. Мы здесь стояли и боролись за целостность Молдовы.

Свободная Европа: Почему случилось кровопролитие?

– Из-за чьих-то амбиций, так как люди не хотели войны и конфликта, но они все равно были обязаны защищать село, родину, своих детей.

Свободная Европа: Спустя 26 лет страна по-прежнему разделена?

– Страна разделена, но люди все равно понимают, что они не враги друг другу. У них братья, сестры и на той стороне, в Дубоссарах, Тирасполе или в других местах. Люди не враги друг другу, а друзья. Они поняли, что это были чьи-то амбиции наверху, кому-то это было выгодно. Кто-то благодаря войне разбогател, а мы — люди простые. Мы здесь любили, воевали и жили. Мужчины стояли на позициях и боролись.

Свободная Европа: Во время предвыборных кампаний политики обещали, что урегулирование приднестровского конфликта станет для них приоритетом. Почему это оказалось не так?

– Узлы распутываются очень медленно, как со стороны Молдовы, так и со стороны Приднестровья.

Свободная Европа: Но и вы, жители Кошницы, говорите: «Молдова» и «Приднестровье», «там» и «здесь»?

– Нет. Есть единая Молдова. Политики разделили, а люди чувствуют себя в единой стране. Проблемы одни и те же — и там, и здесь.

Свободная Европа: А вы бываете в Дубэссары?

– Да, свободно ездим.

Свободная Европа: О чем вы говорите там с местными жителями?

– Сейчас о политике не говорят. Люди обсуждают свои повседневные проблемы. Я учительница русского языка. Я уже на пенсии. Что дешевле там, что дороже здесь? Если раньше чувствовалось, что молдаване – наши враги, то сейчас – нет. Это чьи-то амбиции.

​Свободная Европа: Если бы вы были президентом страны, депутатом парламента, как бы вы решили приднестровскую проблему?

– Просто.

Свободная Европа: Как? Какой статус вы предоставили бы приднестровскому региону?

– Никакого статуса. Есть одна Молдова. Давайте дадим статус Гагаузии, Приднестровью, и с чем мы останемся? Нет! Правый берег, левый берег, это та же Молдова, те же люди. И нам больно, и им. Мы не отделялись.

Свободная Европа: Власти региона, тираспольский лидер Вадим Красносельский настаивает на признании Приднестровья как государства.

– Это его проблемы. Большинство населения Приднестровья бесплатно оформило здесь себе удостоверения личности. Сюда, в Кошницу приезжают из Григориополя, из Дубоссар и лечатся у нас бесплатно. И наши иногда туда ездят. Здесь у людей нет границ.

– Когда я бываю у пограничного поста на развилке, меня называют румыном, а когда я еду с той стороны, меня называют сепаратистом. Как же так? Сегодня уже не то, что было раньше. Моя мама живет в Новой Похребе, и я не могу к ней ездить.

Свободная Европа: Сколько времени вы у нее не были?

– Она приезжает ко мне. Она уже в возрасте, ходит с палочкой, но приезжает ко мне, чтобы проведать меня.

Свободная Европа: Что делать, чтобы люди с обоих берегов Днестра не отдалялись друг от друга?

– Посты в Кошнице, Похребе и Дороцкой нужно убрать. Мы вообще никто. С левого берега Днестра нас ругают и так, и сяк. Мы ни с кем.

Свободная Европа: Сколько лет должно пройти?

– Я оптимист. Думаю, может, будет лучше.

Свободная Европа: Вы помните, что здесь было в 92-м году?

– Была беда. Все прятались в подвалах. Я говорила: будь что будет, убьют или нет. Окна страшно звенели.

– Тогда, в 92-м году, было очень трудно. Свистели пули.

– Было страшно!

Свободная Европа: Что вы помните о конфликте 92-го года на Днестре?

– Была война.

Свободная Европа: Кто с кем воевал?

– Молдаване друг с другом.

Свободная Европа: Но почему?

– Из-за русских. Они и сейчас вмешиваются в наши внутренние дела. И это нехорошо. Мы независимая страна и мы сами должны решать наши проблемы.

Свободная Европа: Вы еще верите, что оба берега Днестра могут снова быть вместе?

– Пока что я этого не вижу, так как у людей проблемы с землей. До сих пор еще не решили много вопросов.

Свободная Европа: Если политики найдут решение приднестровского конфликта, как, по-вашему, ситуация вернется в нормальное русло?

– Дай, Бог, чтобы все было хорошо, но я в это не верю. Не верю, пока русские не выведут свои войска. Когда они это сделают, руководство страны найдет общий язык с руководством Приднестровья. Может, они, в конце концов, найдут общий язык, чтобы все было хорошо.

Свободная Европа: Вы говорите: там и здесь. Значит, раскол существует?

– Да. Так и есть. Дай, Бог, чтобы все было хорошо, но я в это не верю.

– Как было, так и будет. Та сторона считает, что они объединятся с теми, а мы останемся здесь, на нашей стороне.

Свободная Европа: Почему возник этот раскол?

– Так было всегда. Еще детьми мы друг друга обзывали по-разному. Таков этот мир. Они якобы повернулись к Румынии. Разве они не люди? Они тоже люди, и мы люди. Так что…

Свободная Европа: Если политики придут к общему знаменателю и предоставят приднестровскому региону статус…

– Было бы очень хорошо, очень…

Свободная Европа: Как на практике объединить оба берега?

– Я вот езжу в Дубоссары. Они считают, что они больше за русских, а здесь, на этой стороне, больше хотят, чтобы Молдова была единой. Там много русских, которые за Приднестровье и Россию. Но вообще, большинство за то, чтобы быть вместе.

Свободная Европа: Почему Российская Федерация не хочет выводить свои войска из приднестровского региона?

– Она никогда их оттуда не выведет, потому что русским выгодно иметь базу в Европе. Здесь центр Европы и они обязательно должны быть здесь. Это в их интересах.

Свободная Европа: Вы помните, что было здесь, на Днестре, в 1992 году?

– Была большая беда. В трех метрах от моего дома упал снаряд. Мой сын вышел во двор и упал без сознания. После этого у него начались приступы. Я его возила в больницу, к докторам, но ничего не помогло. Муж подорвался на мине.

Свободная Европа: Есть шанс реинтеграции обоих берегов Днестра?

– Объединения с Румынией я не хочу. Хочу к России, а не к Румынии, чтобы не было как в 92-м году.

Свободная Европа: Кто с кем тогда воевал?

– Воевали власти, а страдал народ. Нет справедливости. Мы были наказаны и сейчас нас наказывают. Упрекают нас тем, что выплачивают компенсации. Разве можно прожить на эту компенсацию?

Свободная Европа: Вы туда ездите?

– Там у меня родственники. Моя дочь вышла там замуж.

Свободная Европа: Есть шанс реинтеграции обоих берегов Днестра?

– Конечно, они должны объединиться, чтобы люди не были чужими друг другу. Там есть и братья, и родственники. Мы не должны отдаляться друг от друга.

Свободная Европа: А как вы объясните тот факт, что политики до сих пор не сумели разрешить приднестровскую проблему?

– Они работают на бумаге, у них хорошая зарплата, а о народе они не думают. Людям не хватает денег на коммунальные услуги, а на что покупать еду?

Свободная Европа: Молдова может стать процветающим государством, где люди жили бы в покое, мире и достойно?

– Если все будет хорошо в парламенте, то и в стране будет хорошо, а если нет согласия в парламенте, то в стране тем более.

Свободная Европа: Осенью вам предстоит выбрать депутатов парламента.

– Что толку, если мы их выбираем, а они грызутся друг с другом как собаки? Они не смотрят на народ, они смотрят в свой карман, чтобы у них были высокие зарплаты, а пенсионеры живут на 600-800 леев.

Свободная Европа: Когда они вновь придут за вашими голосами, они снова будут обещать вам и пенсии, и зарплаты, и разрешение приднестровской проблемы.

– Ничего они не решат. Мы топчемся на месте. Сегодня я никому не верю.

Свободная Европа: А вы пойдете на выборы?

– Пойду и отмечусь, но выбирать не буду. Справедливости нигде нет.

Свободная Европа: Здравствуйте!

– Здравствуйте!

Свободная Европа: Почему за 26 лет берега Днестра не смогли объединить?

– Потому, что мы такие. Мы натворили, не знали, чего хотим, а сейчас не знаем, как решить. Я вот уже сколько слышу это слово «сепаратисты», я не знаю, что это такое конкретно.

Свободная Европа: От кого зависит разрешение приднестровской проблемы?

– От правительства нашего, от верхушки.

Свободная Европа: Только от Кишинёва?

– И от тех, и от этих. Что вы думаете, что те не хотят с Молдовой? Тоже хотят.

Свободная Европа: Кто?

– Ну, из Приднестровья. Было одно целое – цветущая Молдова ведь была.

Свободная Европа: Вадим Красносельский настаивает на признании.

– Да, Бог их знает. Я не могу сказать ничего вот толкового. Если бы Украина была бы рядом страна как страна, можно было думать по-всякому – если не сюда, то туда, как было раньше. А сейчас, что говорить? Тут бардак и там бардак. И куда?

Свободная Европа: И каков ответ? Куда?

– Что-то сделать, чтоб одно было, чтоб жили люди как люди.

Свободная Европа: Спустя 26 лет здесь, в Кошнице, мы пытаемся узнать мнения людей о том, как они видят решение приднестровской проблемы.

– Жители этих сел на самом деле хотят, чтобы страна объединилась, потому что на трассе много проблем, с которыми люди сталкиваются изо дня в день. Когда люди переходят трассу, когда им нужно в Дубоссары или в Тирасполь, у них проблемы. Все ждут мира и взаимопонимания.

Свободная Европа: Как бы вы хотели, чтобы решилась эта проблема: предоставить приднестровскому региону особый статус, отыскать развязку этому конфликту на основе каких-то принципов?

– Нет, не думаю, что будет статус. Страна должна быть единой, отдельный статус не нужен, регион должен входить в состав Молдовы.

Свободная Европа: Но они там настаивают на признании государственности. Тираспольский лидер Красносельский говорит, что будущее признание Приднестровья не иллюзия, а реальность.

– Думаю, они строят себе иллюзии, а мир не признает их в качестве отдельной республики. Все видят их частью Республики Молдова.

Свободная Европа: Отличается ли мышление людей там и здесь?

– Да, конечно! Даже среди детей. Там они учатся на кириллице, которая уже давно устарела. Дети оттуда хотят учиться в Кишиневе, где обучение качественнее. Будучи жителями Приднестровья, они учатся дома и им не из чего выбирать, некуда деваться. Некоторые выбирают обучение в румыноязычных школах, на латинской графике.

Свободная Европа: Как на практике можно объединить оба берега Днестра?

– Люди уже вроде бы едины. У них есть родственники, они встречаются, но на политическом уровне, не знаю…

Свободная Европа: Вы бываете в Дубоссарах, Тирасполе, куда вы ездите?

– Да, конечно, мы ездим в Тирасполь, в Дубоссары, в Григориополь. Родственники и знакомые считают, как и я: Молдова должна быть единой.

Свободная Европа: Осенью политики будут выпрашивать ваши голоса, обещать вам благополучие, в том числе разрешение приднестровской проблемы. Они обещают это уже 26 лет. Есть ли шанс решить эту проблему?

– Обещают решить проблемы телефоной связи, румынских школ, земельных участков. Что-то сдвинулось с места. Надеюсь, станет лучше, что будет не только начало, но и завершение.

Свободная Европа: От кого зависит решение приднестровской проблемы?

– Многое зависит от людей. Пусть слушают, что говорят политики, но и сами высказывают свое беспокойство.

Свободная Европа: Существует переговорный формат «5+2», в котором есть посредники и наблюдатели: Российская Федерация, Украина, Евросоюз, Соединенный Штаты, Тирасполь и Кишинев. Что зависит от их политической воли, и чей голос в этом формате решающий?

– Решающий голос, конечно же, не у зарубежных политиков, а у политиков Молдовы и Приднестровья. Они должны договориться и прийти к консенсусу. Но если Приднестровье скажет: «Мы хотим независимости, без России, без Украины», думаю, решение найдется. То есть, вместе с Молдовой, не завися от Украины и России. Это если только они захотят, а если нет, то найдут тысячу причин.

Свободная Европа: Если бы вы руководили Молдовой, вам было бы легко найти решение приднестровской проблемы?

– Нет, нелегко, потому что есть разные взгляды. Каждый видит по-своему. Поэтому сложно.

Свободная Европа: Сколько еще воды утечет, когда начнут говорить не о приднестровской проблеме, а о ее урегулировании?

– Нужно время. Понемногу люди меняются. Надеемся, что через пять лет найдут решение, но не думаю, что это реально.

Свободная Европа: Какова цена мира?

– Он бесценен. Думаю, мир и здоровье бесценны.

Свободная Европа: Как объединить оба берега Днестра?

– Только если сделают что-то для людей. Я получаю пенсию в Григориополе, и езжу туда на велосипеде.

Свободная Европа: Вы получаете там пенсию. Это значит, что у вас приднестровское гражданство?

– Да!

Свободная Европа: Оно вам как-то помогает?

– Цены ниже!

Свободная Европа: Какая у вас пенсия?

– 1300 приднестровских рублей.

Свободная Европа: У вас есть и молдавское гражданство?

– А как же!

Свободная Европа: И вы получаете пенсию и там, и здесь?

– Этой весной я, наверное, разберусь с этим.

– Кто нами занимается, кто нас направляет? Кто? Мы ничьи. Никто нам ничем не помогает. Сказали, что поднимут нам пенсию на 300 леев, а подняли только на 86. Я уже никому не верю, никому. Верю лишь в Бога.

Свободная Европа: Если бы вы были политиком, что бы вы сделали, чтобы оба берега были вместе?

– А что бы я сделала? На всё Божья воля…

Свободная Европа: Люди отдалились друг от друга?

– Там у нас родственники. Как мы ездили, так и ездим.

Свободная Европа: Вы ездите в Дубоссары, в Григориополь, в другие места?

– А как же? Да, ездим!

Свободная Европа: Вы часто обсуждаете возможность объединения?

– Да, все хотят жить вместе. Дай Бог, чтобы это сбылось, хотя мне в это не верится.

Свободная Европа: Какую цену вы готовы заплатить, чтобы объединились оба берега?

– Мы все жили бы на равных, платили бы за свет и газ. У них дешевле, у нас дороже.

Свободная Европа: Но и здесь, в Кошнице, люди говорят, что получают там пенсию, потому что там выгоднее?

– Да, и я три года получал там пенсию. Здесь у меня было 1300, а там доходило до 2000-2200, когда менял их деньги на наши. Выходило больше.

​Свободная Европа: Верят ли еще люди в возможность объединения обоих берегов.

– Не верим. Здесь мы до сих пор находились под влиянием русских. А теперь перейдем по другое влияние? Нет, ни в коем случае, мы этого не хотим.

Свободная Европа: При каких условиях возможно объединение обоих берегов?

– Сложно. Ситуация сложна.

Свободная Европа: Почему?

– Это зависит не от нас.

Свободная Европа: Зависит и от вас, потому что вы избиратели, вы выбираете депутатов в парламент, избираете политический класс и на них взваливаете решение проблем.

– Если нам говорят, мы делаем. До сих пор они получали деньги от русских и обогатились, а сейчас получают деньги от американцев. Они делают все, что им нужно, а мы остаемся ни с чем.

Свободная Европа: Граждане Молдовы знают, чего хотят?

– Знают!

Свободная Европа: Чего?

– Независимости, мы не хотим, чтобы у нас был чужой хозяин.

Свободная Европа: Государство независимое уже 26 лет, оно само собой руководит.

– Этого не видно.

– Нами руководят, мы ничего не можем сделать.

Свободная Европа: Раз в четыре года власть в ваших руках, сила вашего голоса.

– На днях им сказали: «Если не проголосуешь, как мы тебе сказали, мы тебя уволим». Я проработал 44 года, а получаю 850 леев вместе с дотациями. В районе нам дают дотации, и на них еще как-то живем. Мы еще здоровы, можем ходить и работать, а кто не может? Как прожить на 800 леев?

Свободная Европа: Вас интересует решение приднестровского конфликта?

– Интересует. Всё решают те, кто наверху.

Свободная Европа: Кто решает наверху?

– Не у нас.

– От нас ничего не зависит. Все решают две большие страны.

– До сих пор на нас давили русские, а сейчас американцы.

– Если бы русские помирились с американцами, у нас тоже все было бы хорошо, а так, они ссорятся и нас втягивают в конфликт.

– Как разменную монету.

Свободная Европа: Если бы вы были во главе Молдовы, насколько легко вам было бы решить эту проблему?

– Мы бы со всеми ладили: и с русскими, и с американцами. Кто мы? Разве мы агрессивная страна? С кем нам воевать, с кем мы воюем?

Свободная Европа: Почему не уходит российская армия?

– Она никогда не уйдет, если здесь американцы.

Свободная Европа: Если бы вы были во главе Молдовы, как бы вы решили проблему приднестровского конфликта?

– Без войны. Мирным путем.

Свободная Европа: Вы помните 92-й год?

– Конечно!

– А как же, если мы через это прошли. Мы были беженцами. Если бы им тогда дали статус, который они хотели, сегодня бы не было столько шума, ведь уже 26 лет не могут ничего решить. Разве мы может обрабатывать свою землю? В этом году нам обещали.

– Обещали…

Свободная Европа: Переговорщики от Кишинева и Тирасполя подписали множество соглашений, в том числе о доступе фермеров к их земельным участкам.

– Да, мы не обрабатывали эту землю уже 25 лет.

Свободная Европа: Сейчас, по-вашему, вы сможете ее обрабатывать.

– Не думаю. Нет.

Свободная Европа: Сколько лет, по-вашему, должно пройти, сколько воды еще утечет, чтобы проблему решили?

– Когда сменятся поколения, когда вместо нас придет молодежь, которая, может, что-то сделает. И там, и здесь. Пока мы будем живы, не думаю.

Свободная Европа: Люди отдалились друг от друга?

– Очень.

Свободная Европа: Чего вы желаете Молдове?

– Мира! Мы хотим мира!

– Если где-то вооружаются, значит, когда-то где-то начнут стрелять.

– А кому это нужно, кому?

– Мы – щит.

– Нас бьют со всех сторон.

– А мы посредине. Мы ничьи. Так и есть. Со всех сторон таможни. Нельзя пройти ни туда, ни сюда.

– Там говорят, что идешь в Приднестровье, подписываешься, а здесь…

Свободная Европа: В Вадул-луй-Водэ?

– Да, в Вадул-луй-Водэ. Здесь нас останавливают и спрашивают: что у вас, что везете?

Свободная Европа: Вы верите в единую, объединенную Молдову?

– С Приднестровьем? Нет. Прошло уже 20 с чем-то лет. Только когда нас уже не будет. Может, только тогда.

– Молодежи начнут вешать лапшу на уши, и как им скажут, так и сделают. Пойдут и на край света.

– Если им дадут статус, то…

Свободная Европа: Кому?

– Приднестровью. Понемногу, дадут, если будут так спорить.

Свободная Европа: Какой статус может быть у Приднестровья?

– Автономия, как у Гагаузии, но под юрисдикцией Молдовы.

– Вы не были в последнее время в Дубоссарах, чтобы посмотреть, как там живут люди. Совсем по-другому.

– Нищета, бедность. Просто ужас. Мы еще – слава Богу, а они…

Свободная Европа: Здесь, в Кошнице, некоторые люди говорят, что получают пенсию в Григориополе, в Дубоссарах...

– Да. Там платят больше, и люди обращаются туда.

– Ведь если платят больше, почему не пойти?

Свободная Европа: Вы говорите, что там бедность? Российские прибавки к пенсии помогают людям?

– Сколько там дают?

– Россия дает 150 приднестровских рублей.

– Те, кто у нас получали 800 леев, у них получают 1800. Куда люди идут? Туда, где больше.

– Знаете, что нас больше всего обижает? Очень часто настаивают: «Мы, молдаване с правого берега». Мы чьи? Там нас называют «сепаратистами», а здесь нам говорят: «вы не наши, вы с левого берега». Мы одна, суверенная и независимая Молдова, единая и неделимая?! Мы воевали за Молдову. Сколько мы потеряли здесь наших мужчин? Мы здесь держали оборону. Кто говорит, а кто нет, но я скажу прямо. Когда говорят «мы, молдавские бессарабцы», «мы, молдаване с правого берега Днестра», но мы ведь находимся под юрисдикцией Молдовы. Мы ведь тоже молдаване!

Свободная Европа: Молдаване вообще знают, чего хотят?

– Хотят нормальной жизни, приличной пенсии, обеспеченной старости и мудрого политического класса, умных людей, которые понимали бы, чего хочет народ.

***

Как уже отмечали некоторые жители Кошницы, в их село часто приезжают и пользуются медицинскими услугами жители приднестровского региона. Алла Немеренко – международный эксперт в области здравоохранения. Она часто ездит по маршруту Кишинев-Тирасполь и хорошо знакома с ситуацией в регионе. Что думает она о настроениях населения, об их отчаянии и растерянности.

Алла Немеренко: Как им не быть растерянными, какие у них могут быть решения, если они на протяжении всех этих лет чувствовали себя брошенными?! Политика, стратегии, предлагавшиеся в течение этих лет, были всего лишь их имитацией... Возможно, существовали какие-то соглашения, о которых мы ничего не знали, это была нижняя часть айсберга, а на его вершине – сплошной театр. То, что происходит, это театр абсурда. На протяжении многих лет я участвовала в мероприятиях, связанных с Приднестровьем, и люди с определенным уровнем культуры, с высшим образованием чувствуют себя брошенными.

Свободная Европа: Поскольку вы часто бываете в Тирасполе и в других населенных пунктах левобережья Днестра, мышление людей и там, и там отличается?

Алла Немеренко: Все зависит от того, с кем ты общаешься. Я в основном общалась с врачами. Большинство из них с правого берега. У них родители и родственники в Кишиневе или где-то еще в Молдове. Их дети за границей, и у них очень здравая логика. Однако они находятся в капкане и ничего не могут изменить. Здесь, в Молдове, мы считаем себя более демократичными, и тоже ничего меняем.

Свободная Европа: Вы заметили, что употребляете слова здесь и там?

Алла Немеренко: Да, я говорю «здесь», потому что когда переходишь на ту сторону, тебя охватывает страх: при всех их постах, контрольных пунктах, таможнях, которые возникли на пустом месте, существуют уже столько лет и ничего не меняется. Не было даже либерализации пересечения границы. В переговорах политики не добились даже свободного перехода границы как, например, это стало возможным в странах Европейского союза. Когда ты туда приезжаешь, видишь военных и танки. Не понимаю, почему там стоят танки. Могут понять, что мы пришли к довольно сложной ситуации, которую нелегко распутать, но когда страны, обсуждающие ситуацию в Приднестровье, встречаются, разве они до сих пор не могли вывести оттуда танки?

Свободная Европа: Со временем приднестровская проблема перестает быть приоритетной и для граждан, и для политиков, даже если власти говорят, что занимаются приднестровским урегулированием?

Алла Немеренко: Они прекрасно усвоили урок. Во-первых, они увидели, что все, кто были у власти, потерпели в этом вопросе фиаско. И, во-вторых, я бы сказала, что все зависит не только от молдавских властей. Этот вопрос связан с повесткой более сильных государств. Если приднестровский конфликт сделают приоритетом №1 в повестке дня, то это будет равноценно самоубийству. Власти находятся в совершенно безвыходной ситуации. Я бы порекомендовала, чтобы во время переговоров как граждане Молдовы они сделали хоть что-то, чтобы вывести оттуда танки. Ведь это ужасно, когда ты въезжаешь в Тирасполь и видишь танк.

Свободная Европа: Почему граждане перестали доверять своему государству? Кто в этом виноват?

​Алла Немеренко: Если судить по отчетам сменявшей друг друга власти, наша нынешняя ситуация должна была бы быть лучше, чем 90-х годах. С каждым шагом вперед, с каждыми выборами, с каждой новой властью мы откатываемся назад. Есть глобальный рейтинг, определяющий наше положение по уровню благополучия. У нас очень плохие показатели в самых главных сферах, таких как здравоохранение, развитие демократии, управление. Думаю, что система здравоохранения также связана со способом правления, так как в этой системе нет хорошей политики, нет стратегий, которые соответствовали бы реальности. Отсюда это разочарование и шаги назад. Каждый человек ждет перемен к лучшему.

Свободная Европа: Выпрашивая голоса граждан, политики обещают процветание, улучшение законов, которые должны принести больше выгод гражданам и государству. Почему ответственность политиков становится безответственностью?

Алла Немеренко: Думаю, что большинство тех, кто идет в политику, люди нечестные, и они не патриоты. Они стремятся защищать свои интересы. При наличии политической защиты, они могут намного легче продвигать любые интересы. Есть известная фраза: не верь политику во время предвыборной кампании.

Свободная Европа: Политики по-прежнему обещают, а избиратели верят, что их обещания могут стать реальностью?

Алла Немеренко: Они не только не исполняют обещанного, но и делают то, что им хочется. Наш парламент стал бойней, в котором обезглавливают людей. Переход из одной партии в другую не является чем-то нормальным в развитом, нормальном обществе, где существуют какие-то принципы.

Свободная Европа: Как очистить политический класс, как политики становятся политической элитой? Ведь, если верить некоторым наблюдателям, в Молдове никогда не было политической элиты?

Алла Немеренко: У нас не было политической элиты. Возможно, должны смениться поколения, чтобы выросла политическая элита.

Свободная Европа: За 26 лет выросло новое поколение?

​Алла Немеренко: Выросло поколение. К сожалению, это поколение уехало. Из Молдовы эмигрировали ее лучшие дети. Может, если бы они вернулись, они смогли бы создать политическую элиту, но их не принимают. Думаю, в Молдове живут десятки тысяч тех, кто уже не дети, а взрослые. Известно много случаев, когда мы можем гордиться нашими согражданами, тем, что они делают за границей. Может, есть и другие пути. На самом деле, я не знаю другого способа изменить политические элиты иначе, чем путем революции. Мы против революции, и я против, так как это кровавый путь. А другой путь – это выборы. Еще античные философы говорили, что, если бы наши голоса могли что-то поменять, не было бы выборов. Но это единственный инструмент, и мы каждый раз отдаем власть в руки одних и тех же людей, ведь у нас есть депутаты, которые прошли через множество созывов.

Свободная Европа: Избиратели умеют требовать от народных избранников, могут наказывать их за невыполнение обещаний?

Алла Немеренко: Нет. Возможно, это связано с нашим мышлением. Мы как народ, как нация все время прощаем, даем еще один шанс, мы недостаточно информированы, не знаем, у нас короткая память: пусть, они наши, и так сойдет. Также, когда мы вступаем в предвыборную кампанию, мы думаем о качестве избранного будущего, голосуем через силу, не от души, потому что голосование у нас всегда носит геополитический характер, мы не выбираем лучшее, не отделяем пшеницу от плевел.

Свободная Европа: До сих пор выбирали меньшее из зол, есть ли предпосылки того, что больше так голосовать не будут?

Алла Немеренко: Нет, нет! Наблюдая за этой сложной предвыборной комбинацией, могу сказать, что помимо осенних парламентских выборов, нам предстоит выбрать двух мэров в главных центрах страны — в Кишиневе и Бельцах. Мы не можем исключить и мощную политическую борьбу, которая будет основана на геополитике. И мы снова будем голосовать за меньшее из зол. В романе одного из польских писателей я нашла слова, которые мне очень понравились: «меньшего из зол не существует, оно даже страшнее чем большее зло; поскольку меньшее зло взрастает в лучших условиях, оно становится настолько большим, что может поглотить все». То есть, выбирая меньшее из зол, мы все равно выбираем зло.

Свободная Европа: Когда я спрашиваю людей в селах, они говорят: «политика меня не интересует, оставьте меня в покое, я не хочу слышать о политиках и о политическом классе, который ведет Молдову в пропасть», либо «страна уже находится на краю пропасти и нее больше нет будущего». А с другой стороны, в отсутствие политической культуры, не понимая важности голосования, сами политики начинают определять жизнь граждан.

Алла Немеренко: Да, люди вынуждены пребывать в этом аполитичном состоянии из-за разочарований и множества проблем.

Свободная Европа: Но жалобами и слезами проблем не решить.

Алла Немеренко: Да, и это характерно для нашей нации: нам нравится причитать. Мы вечно плачем, что здесь, через наш регион прошли все народы мира.

Свободная Европа: Да, и что Молдова находится на перепутье всех зол.

Алла Немеренко: Прошли и обосновались в Европе. Пройдя через эти земли, они многое разрушили. Молдаване были вынуждены копать себе землянки и никогда не могли построить себе дворцов, так как им всегда кто-то мешал. Потом были депортации, война, голод. Мы вечно жалуемся, ищем оправдание. Если прочитать историю других народов, мы обнаружим, что в определенные периоды они тоже проходили через такие проблемы, но они сумели стать нациями. С конца Второй мировой войны, даже будучи частью Советского союза, который нас оккупировал, у нас был короткий период ложного благополучия, при котором мы могли начать очищать свой менталитет, создавать новые элиты. Но мы продолжаем жаловаться на проблемы, которые на нас свалились.

Свободная Европа: Ни Запад, ни Восток не воспитают в нас достоинства.

Алла Немеренко: Нет, мы сами должны его выстраивать.

Свободная Европа: Почему тогда граждане принимают унижение, а не достоинство?

Алла Немеренко: Наверное, если бы был рейтинг качества именно этого элемента, у нас он был бы ниже среднего. В каждом обществе те, кто получает высшее образование, является частью интеллектуальной среды народа. К сожалению, процент людей с дипломами о высшем образовании в Молдове очень высок, но они не становятся интеллигенцией. Известный румынский теолог Панаит Истрате сказал, что «мы никогда не требуем от интеллигенции ходить в церковь, падать на колени, потому что задача этого класса состоит в том, чтобы двигать народ вперед, способствовать прогрессу. Эта же ответственность лежит и на религии. И когда с нацией что-то происходит, интеллигенция должна дать ответ: что случилось». Мы не можем требовать, чтобы все были очень информированными, принимали верные решения.

Свободная Европа: Сегодня сложно ответить на вопрос о том, есть ли будущее у Молдовы как государства?

Алла Немеренко: На этой земле мы никогда не были государством. У нас нет опыта, нет памяти, в нашем геноме нет памяти, связанной с управлением государством. Любое государство строится с трудом. Это не так легко. Может, это и объясняет, почему так много планов и стратегий провалились. У нас нет государственного опыта.