В России к войне начинают активно готовить студентов, на этот раз уже по всей стране. В российских вузах скоро могут начать преподавать новую "идеологическую" дисциплину – "Основы российской государственности". Разработкой курса, по данным "Медузы", занимаются максимально лояльные действующей власти ученые и чиновники. А на журфаке МГУ откроют курс военной журналистики.
Это тот самый факультет, говоря о котором бывший министр культуры России Владимир Мединский сказал, что он "забит тварями" из числа учеников "либеральных преподавателей". И вот теперь на главном, самом престижном в России журфаке начнут готовить журналистов для работы в условиях войны. Напомним, что официально, никакой войны Россия не ведет, а проводит так называемую спецоперацию.
Около месяца назад с журфака МГУ пообещали отчислить двух студенток, которые осудили в соцсетях "патриотическую" Z-акцию третьекурсника. Тот пришел в университет в футболке с Z-символикой и размахивал флагом так называемой "ЛНР". Другие студенты напомнили ему, что политическая деятельность в стенах вуза запрещена. В результате собрали "этическую комиссию". И на ней решили отчислить тех, кто слишком активно критиковал Z-акцию.
Издание The Insider также писало о том, что администрация журфака МГУ запрещает говорить о войне и "иноагентах", урезает зарплаты несогласным преподавателям и насаждает государственную пропаганду.
Ситуацию с российским высшим образованием на фоне войны в Украине Настоящему Времени прокомментировал Андрей Казанцев. Он сам потерял работу и больше не преподает в Высшей школе экономики.
– Как вы лишились работы?
– В ВШЭ есть очень специфическая система переутверждения преподавателей. Она связана с тем, что преподаватели должны получать высокие оценки от студентов. Также преподаватели должны много публиковаться в хороших зарубежных журналах. У меня были все хорошие баллы и там, и там, по многим показателям даже в десятки раз больше, чем полагается. Но несмотря на то, что департамент меня переутвердил в качестве профессора, более высокие ступени заявили мне, что переутверждать меня не будут. В таких случаях обычно в "Вышке" сейчас не говорят, за что человека не переутверждают в должности профессора. Но, в принципе, понятно: за вольнодумство.
– Вы это вольнодумство как-то активно проявляли?
– Я не могу сказать, что активно занимался политической деятельностью. Мое вольнодумство появилось в профессиональной деятельности. Я занимался вопросами Афганистана, Центральной Азии и так далее. Достаточно активно давал интервью разным телеканалам, в том числе зарубежным. В российской прессе я очень широко цитировался. В частности, я высказывал критическую позицию относительно попыток российского руководства дружить с "Талибаном". Я считал, что это подрывает безопасность соседних с Россией стран Центральной Азии. В конечном счете это может плохо сказаться на самой России. Это в общем очень нехорошо с учетом того, какая ситуация сложилась сейчас в Афганистане.
Еще я выступал против таких антиказахстанских кампаний, которые проводились российской элитой. Плюс, я просто разрешал студентам на семинарах высказывать те позиции о внешней политике России, которые они хотели. Я не собирался заниматься какой-то политической пропагандой. Предположим, если мы проводим семинар по Украине, значит, студенты говорят то, что они думают. Такого рода преподавание сейчас, конечно, уже стало недопустимым.
– Андрей, а что думают студенты про войну с Украиной?
– Все очень разные. Нельзя сказать, что есть какая-то однозначная позиция студенчества. Кто-то уехал, высказал таким образом свою позицию. Кто-то на моих семинарах высказывал активно критическую позицию. А кто-то старался как-то вписаться в существующую ситуацию. То есть совершенно разные проявлялись настроения среди студенческой массы. Примерно эти группы соотносились 1:1:1. То есть примерно три равновесные группы. Это зависит сильно от факультета. Например, мне приходилось преподавать на очень политизированных факультетах, в частности, социальных наук и мировой экономики и политики. Может быть, на других факультетах студенты менее политизированы.
– Как вам в целом последние новости из российской академической среды? Курс про основы государственности в вузах, военная журналистика на журфаке. Можно ли делать из этого какие-либо выводы уже?
– Я имел несчастье родиться в Туркменистане. Я оттуда сбежал, получил российское гражданство. К сожалению, очень многие вещи, которые я сейчас наблюдаю, напоминают тот мой опыт 1990-х годов или то, что я видел в соседнем Узбекистане при Исламе Каримове, когда вообще запретили политологию. Потом ее восстановили при президенте Мирзиёеве. Мы видим идеологизацию системы высшего образования, которая повторяет какие-то нехорошие советские образцы.
Плохо то, что в России была создана большими государственными инвестициями система элитных вузов, хорошо вписанных в международный научный контекст: типа ВШЭ, МГИМО, если гуманитарные брать. Потом есть частные вузы, которые хорошо в систему вписаны, и такие общие уже, есть и естественно-научные, и математические, типа МГУ, Новосибирского. Так вот это дико подсаживает эти университеты.
Схемы, которые существовали раньше, то есть пойти в бакалавриат в Высшую школу экономики, потом в магистратуру в Оксфорд или в Гарвард, они больше не будут работать. В результате эта вся система высшего образования, которая большими государственными инвестициями и большими усилиями профессорско-преподавательского состава была создана, перестает работать.
– При этом "уходят ли мозги" из России при таком высшем образовании, без перспектив на Западе?
– Конечно, очень многие студенты, которым я преподавал, пишут мне письма с просьбами дать им рекомендацию, чтобы они побыстрее смогли уехать. И плюс, мы же видели, кто уезжал из России в Казахстан, в Израиль, Грузию, Армению. Массовое бегство. Образованные люди раньше уехали. Мобилизация тоже к этому добавила, но там уже немножко другая история пошла.
– А преподаватели. Бегут ли они из-за давления?
– Кому есть куда бежать, те бегут. Но многие бегут даже в никуда. Я знаю массу людей, которые просто уволились и закончили преподавательскую деятельность, буквально вышли раньше на пенсию или просто сидят дома. Таких случаев немало.
– А вы чем будете заниматься?
– Я дальше буду заниматься экспертной деятельностью, тем, что хорошо умею. Больше нечего. Слава богу, я не только в России был востребован.
