Спустя месяц после президентских выборов в Беларуси шахтер "Беларуськалия" Юрий Корзун приковал себя наручниками в шахте и объявил, что отказывается подниматься из забоя. Он оставался прикованным на глубине 305 метров в течение трех часов, выбросив ключ от наручников, пока не приехала бригада горных спасателей. Спасатели перерезали цепь бензорезом.
Перед тем как спуститься в забой, Корзун написал пост в соцсетях с отложенной датой публикации, так как сначала должен был отработать ночную смену.
"Всю сознательную жизнь я живу при режиме Лукашенко. Всегда был аполитичен, но сейчас не могу оставаться в стороне. АГЛ никогда не любил беларусов! В этом же году он перестал себя сдерживать и приступил к настоящему геноциду белорусского народа! Все силовые структуры под его руководством превысили свои полномочия избивая, пытая, насилуя мирных протестующих и просто случайных прохожих, оставаясь при этом безнаказанными! Более 80 человек пропали без вести. Всем нам известно что делает преступник чувствующий безнаказанность! Он повторяет свои преступления с каждым разом всё более изощрённо и жестоко. И это может коснуться каждой семьи в нашей стране!", – написал Юрий Корзун. Он требует прекратить запугивание и увольнение, освободить членов стачкома "Беларуськалия", прекратить физическую расправу над мирными протестующими.
В пятницу, 11 сентября, в Минском областном суде начался процесс над рабочими "Беларуськалия", которые вышли на массовую забастовку 17 и 18 августа. Более 20 человек продолжают ее до сих пор. Речь идет о признании забастовки крупнейшего в стране предприятия незаконной, и это первый в истории страны суд, связанный с забастовкой рабочих. С исковым заявлением в Генпрокуратуру обратился директор "Беларуськалия" Иван Головатый.
Сопредседатели стачкома имеют разный статус. Первый – Сергей Шиц – 21 августа вернулся к своей работе забойщиком в руднике, второй – Сергей Черкасов – явился на суд, там же узнал о том, что он является ответчиком, и немедленно был выведен из состава стачкома посредством онлайн-голосования, а третий – Анатолий Бокун – уже отбывает 15 суток ареста и уволен с предприятия.
Процесс начался с жестких задержаний пришедших к зданию суда, чтобы поддержать рабочих.
Юрий Корзун, машинист шахтового комбайна седьмого разряда, подчеркивает, что его протест – мирный. В настоящий момент он отказался от госпитализации и присоединился к забастовке.
– Юрий, что случилось в четверг, что-то произошло? Фальсификации и противоправные действия у нас не вчера начались…
– Совершенно верно, не вчера. Но когда все это началось, после выборов, я заболел коронавирусом, очень долго находился в изоляции и не мог участвовать в протестах. Я что-то там комментировал в соцсетях, но сделать ничего не мог. Как только мой длительный больничный закончился, я решил протестовать.
– Что конкретно предшествовало вашему решению спуститься в шахту и приковать себя наручниками?
– В шахту я спустился по работе, это была моя первая смена после больничного, я ее честно отработал (смена была ночная) и с утра остался в шахте. Заранее приобрел через интернет наручники российского производства, а ключ от них выбросил, так что ни один белорусский ключ к ним не подходил. Я взял также длинную четырехметровую цепь, чтобы, пока я там сижу, у меня была какая-то свобода маневра, чтобы можно было, например, сходить в туалет.
– Зачем вы это сделали?
– Невозможно смотреть на тот беспредел, который сейчас происходит в стране. Непосредственно на нашем предприятии происходит беспрецедентное давление на коллектив со стороны генерального директора Ивана Головатого. Коллектив своей забастовкой и озвучиванием гражданской позиции способствовал прекращению насилия, пыток и избиения мирных жителей Беларуси. Сейчас он заставляет бастующих писать объяснительные, хочет повесить на них убытки, которые предприятие якобы понесло за эти несколько дней. Это, я считаю, верх цинизма. Я был возмущен этим и решил выразить свой протест (в суде было озвучено, что ущерб от забастовки не подсчитан и в исковом заявлении к ответчикам нет материальных претензий. – Прим. РС).
17 и 18 августа вышли порядка пяти тысяч человек, которые пропустили несколько рабочих смен, все они сейчас под давлением (17 августа в забастовке участвовали около 120 работников, а 18 августа – более 620 человек. – Прим. РС).
Кому-то говорят, что не продлят контракт, кого-то обещают уволить по статье, кого-то лишают премий. Беспрецедентный случай, когда люди остановили кровопролитие, а их за это еще и наказывают.
Изнасилования, пытки и избиения прекратились, это правда. Из-за этого частично люди прекратили и протест. Кто-то продолжает "итальянскую забастовку" и работает строго по технике безопасности.
– Почему вы решили протестовать именно в шахте, а не на улице?
– Я хотел, чтобы максимальное количество людей в стране услышали меня и поддержали мои требования по остановке правового дефолта. Я считаю, что я этого добился. Очень многие мне пишут. У меня сейчас 500 новых сообщений в соцсетях, пишут, что согласны, что нужно срочно вести диалог. Если бы я просто вышел на улицу, никто бы не услышал меня.
– Вам предлагают финансовую помощь?
– Да! Люди пишут и предлагают не то что этот месяц оплатить, а погасить все мои кредиты, пишут из Америки, Франции, очень много белорусов. От всех предложений финансовой помощи я отказался, ни одно не принял, потому что мой протест не был связан с тем, чтобы решить свои финансовые вопросы, и обогатиться я на этом точно не хотел. Я готов есть одну гречку, но идти до конца.
– Когда вы остались внизу, в шахте, как, вы ожидали, будут развиваться события, и оправдались ли ваши ожидания?
– Все происходило достаточно стремительно. Я думал, что просижу дольше. Честно говоря, недооценил способности наших руководителей действовать в такой нестандартной ситуации. Отреагировали они очень оперативно. В течение полутора часов они все съехались (порядка 12 человек инженерно-технических работников). Приехала бригада горных спасателей с инструментами, с бензорезом для того, чтобы отрезать цепь. Я озвучил свои требования, они сказали: ваши требования никто из нас удовлетворить не сможет. Это сможет сделать только один человек, а он в шахту ко мне не поедет. Поэтому дальше меня достаточно жестко, но без нанесения телесных травм оттеснили от оборудования, к которому я закрепил цепь, и обрезали ее. Во время того, как меня оттесняли, наручники сильно сжались на запястьях и было очень больно. Поэтому поступило предложение ненасильственным путем меня из шахты вывести. Ведь мне стало плохо, разболелось сердце, поднялось давление, мне нужна была срочная медицинская помощь. Я не стал рисковать своим здоровьем и согласился на то, чтобы уезжать.
Сразу после подъема из шахты меня встретили на скорой, сделали укол, кардиограмму, и она оказалась плохой. А потом меня отвезли в МЧС (спасибо ребятам, что освободили меня аккуратно, не повредив рук). Меня долго обследовали, предложили госпитализацию, от которой я отказался и поехал домой. Спасибо всем, кто пришел поддержать меня, мне очень нужна была эта поддержка. Сегодня я присоединился к стачке, потому что мои требования остались невыполненными – а ведь их можно начинать выполнять, хотя бы перестать оказывать давление на коллектив. На сегодняшний день порядка 25 человек присоединились к забастовке, они вообще не работают. Многие хотят присоединиться. Мне лично сегодня написали трое. Так и пишут: "Юра, мы хотим присоединиться к стачке".
– Вы никому не сказали о вашем намерении протестовать, потому что боялись, что вас станут отговаривать?
– Кто бы стал меня отговаривать, кроме жены? Я боялся, что информация уйдет на сторону и меня просто не допустят к спуску в шахту. Предлогов можно найти много.
– А жена бы вас отговаривала?
– Я думаю, отговаривала бы. Но сейчас она реагирует вполне спокойно. Готова делить со мной последний кусок хлеба. Она тоже против насилия и тоже хочет жить в мирной, спокойной, процветающей стране. Без лжи, обмана и уродств.
– Ваше руководство не посчитало нужным пообщаться с вами лично?
– Я думаю, директору сейчас не до этого, и вряд ли он возымеет такое желание. Сейчас идет борьба, а он на другой стороне. Он приближенный Лукашенко, и все это знают.
– Официальная реакция "Беларуськалия" была какова?
– Достаточно скупая. Машинист горных выемочных машин Корзун отказался покидать шахту, введен план ликвидации аварии, так как человек оказался в опасности. Человек был эвакуирован из шахты, – рассказывает Юрий Корзун.
Солигорск, где Юрий Корзун провел свой протест, – самый богатый город в Беларуси. Зарплаты, особенно горняков, здесь выше, чем в среднем по стране, в том числе в столице. Высший – седьмой разряд, который Корзун имеет, обозначает, что он не только управляет добычными и проходческими комбайнами, но и самостоятельно выполняет работы по их ремонту. Это – самая высокооплачиваемая специальность в "Беларуськалии". "Зарплата моя начинается от трех тысяч рублей и выше в зависимости от того, как идет сбыт продукции и как мы выполняем план, – говорит Юрий Корзун. – Но я бы потерял намного больше, если бы не пошел на протест. Когда у человека нет уверенности в безопасности своей семьи, он не может спокойно работать, строить, создавать. В этой опасности мне жить намного некомфортнее".
