Российское сельское хозяйство не справится с посевной и уборочной кампаниями без трудовых мигрантов. Их необходимо впустить в страну даже при закрытых из-за пандемии границах. Об этом говорится в исследовании Центра агропродовольственной политики Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, которое цитирует РБК.
По данным экспертов, в российском сельском хозяйстве занято до 500 тысяч мигрантов, в основном это граждане из стран бывшего СССР, а также Китая, Вьетнама и Кореи. Из-за пандемии COVID-19 Россия с 18 марта ограничила въезд иностранных граждан: сначала въезд запретили до 1 мая, затем запрет продлили на неопределенный срок. Это приостановило потоки трудовой миграции и создало риски для сельского хозяйства, считают эксперты РАНХиГС.
По данным РБК, о грозящем дефиците рабочей силы для сезонных работ Минсельхоз России предупреждал Союз производителей ягод еще в апреле. Если проблема с работниками не решится, то крупные производители смогут собрать не более 20% урожая, а отрасль недосчитается до 1,5 миллиарда рублей. Также сообщается, что Минсельхоз решил привлечь к уборке урожая студентов и заключенных. Ранее о нехватке рабочей силы в агропромышленном секторе заявляли власти Астраханской и Волгоградской областей.
В РАНХиГС считают, что привлекать трудовых мигрантов для сезонных работ в России необходимо "точечно". Авторы исследования подчеркивают, что, прежде чем допускать иностранцев до сельхозработ, они должны пройти двухнедельный карантин. Сейчас в России, по разным данным, могут находится 11–12 миллионов иностранных работников, которые не смогли вернуться на родину после закрытия границ. Это граждане Узбекистана, Украины, Таджикистана и Киргизии. Многим из них российские власти разрешили продлить трудовые патенты.
При этом на фоне экономического кризиса, вызванного пандемией, растет безработица среди россиян. Сейчас, по официальным данным, в стране около 3,7 миллиона безработных, но вскоре, по мнению главы Минтруда Антона Котякова, их число достигнет 5–6 миллионов человек. По более пессимистичному сценарию главы Счетной палаты Алексея Кудрина, безработица в России может затронуть от 6 до 9 млн человек.
Владимир Гимпельсон из Центра трудовых исследований ВШЭ полагает, что ни один эксперт сейчас не возьмется судить о том, как сложится российский рынок труда хотя бы через полгода – слишком от многих факторов это зависит. Нет ни одной официальной цифры, отражающей реальное состояние рынка труда и количества трудовых мигрантов, которые сейчас находятся в России. Об одном можно судить с уверенностью: они остались не для того, чтобы сидеть на карантине, а для того, чтобы заработать хоть какие-нибудь деньги, уверен экономист. Расходов у мигрантов стало больше, чем доходов.
Их заработки упали, потому что работы стало меньше, как и у всех, но им нужно платить за жилье, еду, за патенты, и поэтому они вынуждены браться за любую работу.
Директор ЗАО "Совхоз имени Ленина" в Московской области – крупнейшего в России производителя садовой земляники, экс-кандидат в президенты России Павел Грудинин в интервью радио Свобода рассказал, что его хозяйство традиционно привлекало к сбору урожая не только россиян, но и трудовых мигрантов. Сейчас, после закрытия границ из-за пандемии, сбор урожая под угрозой срыва:
- У нас действительно возникли проблемы. Потому что есть наработанные связи, когда определенное количество сборщиков, которые умеют это делать, приезжали к нам на сбор. Мы их расселяли, они работали и получали достаточно высокую заработную плату, потому что, если бы она была низкая, они бы к нам просто не приехали. И конечно, профессиональные сборщики делают это гораздо лучше, чем те временные люди, которые приходят собирать ягоды. Это поденщики, и у нас тоже такое есть. Учитывая ситуацию с пандемией, количество людей, которые могут выйти из самоизоляции, приехать на поле, пособирать ягоды, а потом уехать обратно домой, может уменьшиться. Мы это понимаем. Мы не знаем, как дальше все это будет развиваться, но государство преследует тех, у кого нет пропуска. К нам на сбор приходили много москвичей-пенсионеров, которым теперь вроде как запрещено передвигаться. Поэтому мы начали искать людей, которые обычно приезжают, и поняли, что въехать в страну они уже не могут. Конечно, мы предпринимаем какие-то усилия, пытаемся найти людей, которые находятся здесь, которые уже въехали в страну, а вы знаете, что многие хоть и въехали, но работы здесь нет.
- По разным оценкам, сейчас в России может находиться от 9 до 12 миллионов трудовых мигрантов. Почему бы не позвать их?
- Понимаете, тут же своя специфика, не каждый может собирать урожай. Тот, кто работает на стройке, например, не настроен на то, чтобы работать в поле. У него определенная квалификация, определенные желания, он может класть кирпичи , а на сборе ягод он не может и не хочет работать. Поэтому это очень субъективная вещь. Поэтому что мы сделали? Мы написали письма во все аграрные ВУЗы с просьбой дать нам студентов, чтобы как-то эту нишу закрыть. У студентов, естественно, тоже проблема – они тоже не могут выехать. Поэтому, если нам дадут на практику студентов, значит, нам уже будет легче. Хотя средний сборщик, который приезжал к нам из-за рубежа, собирал в среднем по 200 килограммов земляники в день, а вот средний москвич, который приходит на работу, он собирает 40 килограммов. Понимаете разницу?
- А есть у вас разница в оплате ?
- Тут ситуация очень интересная. Поденщики" получают 10 процентов от сбора. А те, кого мы оформляем на постоянную работу и платим официально, получают, в зависимости от собранных ягод от 10 рублей за килограмм и дальше. Это зависит от урожайности, его способностей, премий и всего остального. Поэтому в среднем человек, который собирает 200 килограммов клубники, получает 2 тысячи рублей в день. Там большие налоги, и поскольку они мигранты, у них совершенно другой подоходный налог, но их это устраивало, они у нас работали достаточно успешно. А если посчитать, что в среднем человек соберет 40 килограммов и получит 10 процентов, то есть 4 килограмма, то он в среднем получит 1200 рублей. У нас был один парень лет 15-ти, он собирал больше узбека в день, ему это было дано. Причем на него ходили смотреть со всех бригад, он так быстро и качественно собирал. Там же еще качество сбора важно. В лучшие дни у нас до 3 тысяч человек работало именно поденщиков, то есть москвичей, которые приходили именно за ягодами. Поэтому это очень интересно и выгодно людям.
- Как этот кризис сказался на деятельности Совхоза имени Ленина?
- Ну, как и на всех. Удаленная работа, это, конечно, хорошая работа, но производительность падает. А поскольку мы сельхозпредприятие, поэтому у нас непрерывный цикл, и мы практически никакие свои работы не оставили. То есть все, что необходимо по технологии сделать, посеять, вспахать, подоить, разлить соки, воду, мы все это делаем. То, что сократился спрос на нашу продукцию, это факт. По различным причинам. Например, мы поставляли воду со своего завода в различные офисы, а потом спрос просел, офисы закрылись, поэтому мы сейчас не производим и не продаем столько. Запретили торговать саженцами. Было время, когда все садовые центры были заблокированы, саженцы не считались товаром первой необходимости, нам не разрешили работать, и, конечно, мы с выручкой просели в сезон. Сейчас разрешили, мы наверстываем, пытаемся продавать. Да много факторов.
- Что будет с садовой земляникой?
- Сейчас вот мы готовимся к землянике, но вы должны понимать, что землянику у нас на 95 процентов в прошлом году мы продали через лоток, то есть через лоточную торговлю в Москве и в области. Сейчас мы не можем понять, дадут нам разрешение на торговлю или не дадут. И мы прекрасно понимаем, что проблема возникнет не только со сбором из-за отсутствия людей, но и с реализацией. Даже если нам разрешат торговать, количество людей, которые ходят по улицам, из-за пандемии уменьшилось. Как уменьшилось количество людей, которые могут позволить себе клубнику из-за резко упавших доходов – это все-таки лакомство. Мы будем стараться максимально продавать все через альтернативные источники, я имею в виду какие-то сетевые магазины, рынки… Ну, рынки пока не открыты в полном объеме, поэтому у нас это будущие проблемы. Мы все время пытаемся приспособиться к меняющимся условиям. Но в выручке мы уже точно потеряем, это видно.
- Есть прогнозы, сколько вы можете потерять в выручке?
- Это одному Богу известно. Вы можете мне сказать, когда самоизоляцию отменят? И как я вам могу это сказать? Я не знаю. Мы будем стараться получить максимальную выручку при любых условиях. Если вдруг сейчас скажут – закрыть вообще все магазины, то мы все просядем, пострадаем. В Ютьюбе появились видео выкинутой редиски, огурцов, салатов с юга, то же самое грозит и нам. Собрать и понести огромные затраты, а потом выкинуть – стало визитной карточкой сельского хозяйства в этом году. Никогда такого не было. И раздать людям невозможно. Я видел там какие-то комментарии: "Ну, что вы выкинули? Лучше бы раздали!" А как? Для того чтобы раздать, нужно проехать по дороге, а там все время останавливает полиция и выписывает штрафы. Чтобы раздать, люди должны где-то собраться, ты же не будешь бегать по домам, потому что тебя остановят и скажут: "Ты разносишь инфекцию". Это сложно. В других странах мира государство прежде всего думает о производителе, а у нас оно думает о собственном имидже. Государству и чиновникам важнее не ситуация в экономике, а как на них посмотрит вышестоящее начальство. И исходя из этого, они и строят свою жизнь. В Германии, например, государство специально организовало зеленые коридоры для тех людей, которые собирают землянику. То есть они за ними послали, зафрахтовали самолеты, взяли румын, которые всегда собирали землянику, работников из других стран, привезли их специальными рейсами в аэропорты, организовали им коридоры с проверкой температуры и всего остального. Потом отвезли их на места работы, к фермерам, и на 14 дней их посадили на карантин, причем взяли на себя огромное количество расходов. И фермеры оказались обеспечены рабочей силой. Потому что это не наше ноу-хау – привезти кого-то из-за границы. Во всех странах мира тяжелые ручные работы, недостаточно хорошо оплачиваемые, там работают обычно мигранты. В Германии это поляки и румыны, в Америке это пуэрториканцы и мексиканцы, у нас узбеки и таджики, в Финляндии русские студенты, еще кто-то. Это всегда было, что сезонная рабочая сила туда приезжала из-за границы. Но там государство думает о производителе, а у нас говорят: "Вот мы вам ограничения написали, и делайте, что хотите". Нет бы сказать -"У нас тут 300 тысяч росгвардейцев, а у вас трактористов не хватает. Мы их сейчас посадим на трактора, и пусть работают". Но нет. Росгвардейцы будут жить на наши деньги, мы будем платить налоги, а обратно из налогов нам ничего не вернется, - рассказал руководитель Совхоза им. Ленина Павел Грудинин
О том, готовы ли российские безработные пойти на освободившиеся рабочие места в сельском хозяйстве, строительстве, ЖКХ и сфере услуг и выживет ли российская экономика без трудовых мигрантов, рассуждает профессор кафедры управления трудовыми ресурсами НИУ ВШЭ Елена Варшавская:
– Где трудились мигранты до пандемии – мы отлично видели. Они трудились прежде всего в тех отраслях, где не хотели трудиться россияне, и на тех рабочих местах, на которых не хотели трудиться россияне. Это рабочие места, которые не требуют высокой квалификации и, соответственно, не предполагают высокой оплаты труда. Это ЖКХ, это самые низшие позиции в сфере обслуживания, это, безусловно, сельское хозяйство, это низкоквалифицированные работы в сфере строительства и так далее. Это рабочие места, которые россияне всегда игнорировали, со стороны россиян там не было никакой конкуренции.
– Российская экономика находится в кризисе, страну ждет рост безработицы, в этом сходятся все эксперты. Значит ли это, что россияне все-таки начнут конкурировать за рабочие места, на которых всегда традиционно трудились мигранты, и иностранным работникам придется потесниться?
– Все зависит от того, как долго будет длиться кризис. Точнее, как долго будет длиться ситуация изоляции, карантина и отсутствия возможности нормально работать у значительной части населения. Если это будет продолжаться долго, доходы и заработки просядут, запасы истощатся, и тогда какая-то часть согласится на такие рабочие места. В противном случае я не вижу оснований для принципиального изменения ситуации. В том числе и в сельском хозяйстве – когда на полях работают трудовые мигранты, а наши российские граждане либо не работают вообще, либо ищут работу в ближайших небольших городах, и это достаточно традиционная история. Так что я не думаю, что здесь произойдут какие-то принципиальные изменения – я пока не вижу огромной толпы российских граждан, желающих становиться дворниками или трактористами, – говорит профессор НИУ ВШЭ Елена Варшавская.
Заместитель заведующего кафедрой труда и социальной политики РАНХиГС, профессор Александр Щербаков не принимал участия в создании доклада о необходимости привлечения в Россию иностранной рабочей силы. Сама идея кажется ему не совсем правильной – эксперт полагает, что отрасли российской экономики должны научиться работать без трудовых мигрантов, к тому же количество зарубежной рабочей силы в России после пандемии серьезно уменьшится:
– Страна должна быть в состоянии обеспечить свои потребности собственными ресурсами, и такие возможности у России есть. Тем более ситуация с безработицей только усугубляется, а не улучшается. Здесь надо рассчитывать на собственные силы, собственные кадры, собственных сотрудников. Я не специалист по сельскому хозяйству, но сейчас посевные работы должны вот-вот закончиться. А дальше уже начинается период обработки, использования минеральных удобрений, затем сбор урожая и так далее. Я думаю, что надо стремиться обходиться собственными ресурсами, без опоры на иностранную рабочую силу, без привлечения мигрантов.
– А есть в России какие-то отрасли, которые не смогут существовать без трудовых мигрантов?
– Очевидно, к таким отраслям сегодня можно отнести коммунальное хозяйство, строительство, какие-то работы, связанные с организацией торговли, в частности, сетевой торговли. Если этот вопрос решать не сегодня, последовательно и поступательно, то у нас не должно быть отраслей, в которых мы не могли бы обойтись без иностранной рабочей силы.
– Тем не менее у иностранной рабочей силы с точки зрения работодателей есть свои преимущества: им меньше платят, не совсем законно оформляют. Что-то изменится после пандемии в принципе на этом рынке труда?
– Мне кажется, с точки зрения экономики после окончания мероприятий, связанных с пандемией, когда будут сняты всякого рода ограничения, предложений труда в России будет больше, чем раньше. Мне кажется, в результате пандемии безработица несколько увеличится – процентов на 7–8, а может быть, и на 10. В этой связи могут возникнуть вопросы, связанные с динамикой заработной платы. Сейчас она и так невысокая, а может понизиться еще больше. Так что сам по себе рост предложений труда и рост безработицы вряд ли станет основанием для изменения предложения труда иностранцев. Потому что труд иностранцев в России более дешевый, чем труд резидентов, чем труд соотечественников. Поэтому работодатели стремятся привлечь иностранцев – особенно когда им удается сделать это нелегальным образом или получить какие-то поблажки, связанные с уплатой соответствующих налогов за привлечение иностранной рабочей силы. Поэтому рассчитывать на то, что увеличение предложения снизит присутствие в стране иностранной рабочей силы, не приходится. С другой стороны, после снятия пандемических ограничений часть мигрантов, которые находятся в России, вернется к себе домой – они здесь побывали не в самых лучших условиях и утомились в физическом плане, – уверен профессор РАНХиГС Александр Щербаков.
О том, сможет ли Россия обойтись без иностранной рабочей силы после пандемии, рассуждает глава Профсоюза трудящихся мигрантов Ренат Каримов:
– Россия очень плотно подсела на трудовую миграцию, поэтому везде работают мигранты. Кроме полиции, Росгвардии и чиновничьего аппарата. Почти совсем нет учителей и врачей, хотя понемножку мигранты появляются и там. А во всех остальных сферах, куда ни плюнь, попадешь в мигранта. Больше всего их сконцентрировано в строительстве, жилищно-коммунальном хозяйстве, сфере услуг. В кризис особенно пострадал ресторанный бизнес, где в основном были заняты иностранные работники. В ЖКХ люди еще каким-то образом работают, на стройки в последнюю неделю тоже пошли работать, на какие-то открывающиеся предприятия. Где еще могут подработать мигранты? В первую очередь все бросились в доставку еды и в такси, потому что вроде бы и там, и там просто устроиться. Но все же не все могут превратиться в таксистов и доставщиков, там быстро все эти вакансии закрылись. Поэтому подрабатывать официально особенно и негде. Неофициально подрабатывают как все: кто-то сидит с ребенком, кто-то помогает с переездом, кто-то с ремонтом…
– Как вы относитесь к предложению экспертов впустить в Россию 500 тысяч иностранцев для работы в сельском хозяйстве?
– Я, конечно, не эксперт в области сельского хозяйства. Но мне хочется сказать: да не нужны вам никакие мигранты, в России более полмиллиона безработных, с ними-то что делать? Платить им пособие по безработице или провести какой-то опрос: может быть, кто-то из них захочет работать на свежем воздухе? Переучить, перепрофилировать и направить их туда. Но для этого нужна целая государственная программа. Для этого нужно желание руководства страны что-то изменить. Ведь эта безработица носит структурный характер, там нет трактористов, комбайнеров, доярок, агрономов, эти люди все заняты, а там есть безработный "офисный планктон". Он будет сидеть и ждать, пока Россия выйдет из кризиса и для них появится работа в офисах. А на эту работу по выращиванию злаковых, кормовых культур, производство молока, сыров мы подтянем народ из Узбекистана. Конечно, для любого руководителя фермерского хозяйства узбекский гражданин с правами тракториста, который готов работать от зари до зари и не вякать, гораздо выгоднее россиянина, – уверен Ренат Каримов.
