Вышли на Сахарова, выйдут на Тверскую? Новые протесты в Москве (ВИДЕО)

22 тысячи москвичей вышли в субботу, 20 июля, на проспект Сахарова, чтобы поддержать своих кандидатов в Мосгордуму, которым власти отказывают в регистрации, несмотря на собранные подписи. Большинство участников было за требование Алексея Навального и независимых кандидатов: зарегистрировать всех, кому избиркомы ныне отказали, иначе недовольные в субботу 27 июля выйдут уже к зданию мэрии Москвы на Тверской.

Налицо серьезный политический кризис. С 2012 года столько людей в столице не требовало свободных выборов. Махинации то ли мэрии Москвы, то ли администрации президента, то ли всех структур, манипулирующих избиркомами, привели к массовому возмущению горожан. Что делает оппозиция? Обсудят политики Сергей Митрохин – партия Яблоко и Константин Янкаускас – команда Алексея Навального, Григоргий Мельконьянц (движение "Голос"), политолог Сергей Марков.

Ведет передачу Михаил Соколов.

Михаил Соколов: 20 июля после отказа в регистрации независимым кандидатам 22-тысячный митинг прошел на проспекте Сахарова. Например, там выступил Алексей Навальный. Позиция Ильи Яшина и его коллег регистрировать всех кандидатов в Мосгордуму, иначе в субботу 27 июля протестующие готовы выйти на акцию у мэрии Москвы на Тверской. 23 июля прошла встреча главы Центризбиркома Эллы Памфиловой с пострадавшими от произвола кандидатами. У нас в студии политики, представители оппозиции – Сергей Митрохин, партия "Яблоко", Константин Янкаускас, команда Алексея Навального. И на связи с нами будет эксперт Григорий Мельконьянц, движение "Голос". Давайте мы начнем с митинга, выполнил ли митинг свою задачу?

Константин Янкаускас: Конечно, он выполнил свою задачу. Потому что сегодня Элла Александровна Памфилова свое выступление начала с персонального обращения к Алексею Навальному и с пассажа о том, что митинги ничего не решают, митингами давить бесполезно. Сама встреча – это доказательство того, что именно митинг и массовый выход людей на мирную акцию повлиял на решение властей, что сейчас хоть какой-то диалог минимально публичный между незаконно снятыми кандидатами и властью, хотя бы в лице Центризбиркома, начался.

Михаил Соколов: Сергей, вы хотели выступить на митинге, но не получилось.

Сергей Митрохин: Я бы сейчас не стал эту тему обсуждать.

Михаил Соколов: Вы можете сказать, что вы там хотели сказать.

Сергей Митрохин: Я хочу уточнить, что встреча в Центризбиркоме лично мне, со мной связывалась Элла Александровна через свой аппарат, все-таки пообещали еще до этого митинга.

Михаил Соколов: Пообещать не значит выполнить.

Сергей Митрохин: Они бы выполнили. Элла Александровна вообще старается быть приятной во всех отношениях дамой, и в разговоре с оппозицией, с кем угодно, у нее личное обаяние, она его все время использует активно. Хотелось бы, чтобы этот позитив, который она излучала сегодня на встрече, конвертировался в реальный результат. А реальный результат: все ваши процедуры проверки подписей дискредитированы, они вообще отсутствуют. Вместо проверки вы устроили фальсификацию нормальных подписей. Поэтому нет вам больше веры никакой. Единственный выход в этой ситуации – зарегистрировать всех, кто принес подписи, неважно, оппозиция это, власть, кто угодно.

Почему на это не хотят идти, говорят, что это незаконно? Мне в прошлый раз говорил Булаев, заместитель Памфиловой, сегодня она повторила, что такой нет законной процедуры. А какая есть законная процедура, если вы с самого начала нарушили закон? Вы не допустили нас по целым сегментам процедуры проверки, не допустили к вводу данных. Во время ввода данных фальсификация состоялась. Фамилии, номера паспортов изменяли и прочее. Если вы скажете: да, мы всех регистрируем. Что здесь незаконного?

"Мы все будем проверять", – сегодня она сказала. Почему же вы тогда этой процедуре проверки под микроскопом не подвергли кандидатов от той же самой "Единой России", которые с комфортом большим были зарегистрированы, их подписи проверяли от двух до четырех часов, а наши до четырех суток проверяли. Нас никто не допустил к проверке, чтобы мы хоть краем глаза взглянули на их подписи. В чем же тут равенство кандидатов? С этой недомолвкой мы сегодня расстались, к сожалению. Пока кроме обаятельных вещей мы ничего не имеем от Эллы Александровны. Будем хотя бы рассчитывать на то, что она порядочная женщина, сдержит обещание соблюдать принцип презумпции невиновности кандидата, а не так, как это делали комиссии окружные, наоборот презумпцию виновности нам вменяли.

Михаил Соколов: Константин, ваша личная история, что вам предъявили во время этой особой проверки, что, собственно, мешает вам стать кандидатом с точки зрения власти?

Константин Янкаускас: У меня уникальный случай относительно других кандидатов, у меня основная часть подписей, почти 600, признаны недействительными на основании подлога документа об оплате подписных листов. То есть в комиссию мною был подан документ об оплате подписных листов 7 июня, а при проверке подписей этого документа в материалах, который я сдавал, уже не оказалось, зато оказался документ, датированный 15 июня. И на этом основании все подписи, собранные с 7 по 14 июня у меня были признаны недействительными. То есть это подписи живых людей, что подтверждено заключением графолога, что все люди ставили подписи собственноручно.

Михаил Соколов: Украли, что ли, документ?

Константин Янкаускас: Я не знаю, что произошло. Самое главное, что документ с правильной датой оплаты подписных листов исчез, а появился документ с другой датой. Мною был подан еще раз правильный документ об оплате подписных листов, подтверждающий расходный ордер Сбербанка, плюс к этому уведомление от организации, в котором она подтверждала, что именно 7-го числа мы получили оплату, напечатали подписные листы. Тем не менее, на уровне окружной комиссии все это было проигнорировано, таким образом у меня почти 600 подписей признаны недействительными. Если бы этого подлога не было, то я бы даже с придирками графологов и проверки через систему ГАС Выборы, базы ФМС, я бы проходил. Это уникальный случай. Я бы хотел еще раз акцентировать внимание на том, что в Федеральном законе 67 об основных гарантиях избирательных прав, там сразу в двух статьях четко упоминается принцип равенства кандидатов.

В своем выступлении в ЦИКе я сегодня об этом говорил, что принцип равенства кандидатов распространяется в том числе на проверку подписей. Например, подписи депутата от "Единой России", который выдвигается у меня в округе, он набрался смелости, указал, что от "Единой России", то есть он самовыдвиженец от "Единой России", еще одного кандидата от партии коммунистов России они проверяли всего полтора часа. Графолог их подписи смотрела выборочно. Мои подписи проверяли в течение двух дней в общей сложности 10 часов. Уже в этот момент был нарушен принцип равенства кандидатов. То есть если была процедура в отношении одного кандидата полтора часа определенным способом, то в отношении меня и любого другого кандидата не имеет права избирательная комиссия усложнять, дополнительно изобретать.

У меня еще был незаконный пересчет, когда люди 40 минут листали мои листы с ручками шариковыми, они могли внести что-то в подписной лист, потом берет графолог: а вот здесь у вас неправильно. То же самое в отношении всех кандидатов. То есть принцип неравенства при проверке наших подписей и подписей административных кандидатов. Ровно на этом основании все результаты проверок в отношении нас должны быть недействительными, и мы по равной процедуре с другими кандидатами должны быть зарегистрированы. Я это пытался сегодня донести до председателя комиссии.

Михаил Соколов: Она вас поняла?

Константин Янкаускас: К сожалению, в ответ я услышал такую странную фразу, что если Вакарчуку можно, то почему Пауку нельзя. Я этой аналогии до сих пор не могу понять.

Михаил Соколов: Любит рок-музыку. Сергей Сергеевич, вам что вменили, извините?

Сергей Митрохин: Тут все однотипно. То, что Константин сказал про дату оплаты подписных листов, мне то же самое. Я сразу же оплатил подписные листы, как только открыл счет, а мне пишут, что я оплатил после начала сбора. Там действительно произошла ошибка не моя совсем и не моего финуполномоченного, ошибка сотрудника Сбербанка. Потом мне заново эти деньги переводились, чтобы эту ошибку исправить. Не сотрудник банка виноват, что он ошибся, а я виноват, мне эти подписи выбраковывают. Сегодня такие случаи приводились, когда имя женское, фамилия мужская или наоборот, или в отчестве ошибка, в серии паспорта. Кстати, по рекомендациям ЦИК официальным помарки и ошибки должны трактоваться в пользу кандидата. Они сейчас трактовались все без исключения против кандидата. Если бы мы были допущены к этой процедуре, не было бы таких массовых ошибок.

Михаил Соколов: Депутат Госдумы Олег Шеин, например, считает, что это прямое преступление, подпадающее под понятие захвата власти, когда идут все эти фальсификации в массовом режиме.

Сергей Митрохин: Я примерно такую же фразу произнес на своей окружной избирательной комиссии. В отличие от моих коллег в округах многих мне дали слово, не три минуты, я говорил, сколько хотел. Я перечислил примерно 20 таких отдельных эпизодов. За один извинились, сказали: да, мы не правы. За второй сказали, что я не прав. А про все остальные мне ничего не сказали. Я им сказал: вы же не можете меня сейчас опровергнуть, значит, вы подтверждаете, что вы совершили фальсификацию, то есть уголовное преступление, вы должны отвечать перед законом. Эта фраза была встречена гробовым молчанием, мне никто ничего не возразил.

Михаил Соколов: Значит, они понимают, что делают. Григорий, я знаю, что вы в курсе всех этих событий в Центризбиркоме. Сейчас Алексей Навальный сказал, что "общее ощущение – Памфилова тянет время, морочит голову, жалуется на несовершенный закон". Она действительно говорила, что она не может ничего принципиально изменить сейчас, посмотрим, постараемся. На ваш взгляд, как эксперта, что мог бы сделать при желании Центризбирком?

Григорий Мельконьянц: Во-первых, сегодня было проговорено, что действительно время сейчас является ключевой вещью, которая играет против кандидатов. Поэтому необходимо в самые кратчайшие сроки, чтобы МГИК провел свои рабочие группы, провел заседания, если там откажут, то тогда ЦИК готов тоже в сжатые сроки попытаться рассмотреть жалобы на решения Мосгоризбиркома об отказе в регистрации. Что касается сейчас, что было озвучено.

Во-первых, Элла Александровна попросила всех заинтересованных кандидатов передать в ЦИК жалобы, материалы, которые они считают основанием для отмены этих экспертиз и тех претензий, которые высказывались к их подписным листам. ЦИК готов, по ее словам, приступить к анализу этих материалов для того, чтобы в случае, если к ним поступят жалобы уже на решения Мосгоризбиркома, тогда у них уже будет понимание претензий, они уже быстрее будут рассматривать позиции кандидатов. У Центризбиркома есть возможность присутствовать на заседаниях МГИКа. Сегодня озвучивалась просьба, чтобы представитель ЦИКа присутствовал на заседании рабочей группы, которая завтра будет по рассмотрению жалобы Дмитрия Гудкова. Они связались сегодня на заседании с Горбуновым, и Горбунов подтвердил, что да, они готовы, чтобы представитель Центризбиркома присутствовал на вот этих заседаниях.

Михаил Соколов: Гудкову пришлось, насколько я понимаю, в конце этого заседания опять просить Памфилову, чтобы его юристов пустили в Мосгоризбирком, поскольку их не пускают. Это какая-то вообще дикая практика, то Яшина не пускают заявление вручить в Московскую избирательную комиссию, теперь юристов Гудкова.

Григорий Мельконьянц: Отчасти мне это сегодня напоминало Прямую линию с Владимиром Путиным, когда несчастные кандидаты, кого по беспределу не допускают, кого, как заявляет Дмитрий, его представителей в комиссию. Вот Элла Александровна говорит, что срочно передать информацию, мы сейчас разберемся, сейчас свяжемся, попробуем этот вопрос решить. То есть такая "скорая помощь". Хотя, конечно, московская избирательная система должна без таких пинков вполне комфортно оказывать услугу для кандидатов без рассмотрения тех, на мой взгляд, вполне технических и не требующих сложных манипуляций действий и процедур. Сегодня удалось кандидатам донести весь спектр, всю ту большую проблематику, присутствующую при проверке подписей, то есть все кандидаты обрисовали, на мой взгляд, максимально полную картину сложившегося сейчас кризиса.

Я думаю, что теперь позиция должна быть такой у кандидатов – контролировать, чтобы действительно те договоренности выполнялись. Вы задали вопрос, митинг помог, не помог, надо сказать, что, на мой взгляд, достаточно хорошо сработали сами кандидаты в части активной реакции на те претензии, которые были им предъявлены. Они начали собирать заявления, они начали оформлять жалобы в очень короткие сроки, связываться с избирателями. Это тоже сыграло свою роль. Я думаю, что и в Центризбиркоме, и в московских комиссиях хорошо понимают, что у кандидатов на руках достаточно задокументированных фактов того, что по многим претензиям они вполне могут отбиться и правда на их стороне. Поэтому здесь вопрос лишь в соблюдении процедуры апелляции. Завтра очень важный день, потому что от того, как будет рассмотрение жалобы рабочей группы проведено по Гудкову, мы поймем, как дальше все это будет развиваться. Либо опять нужно будет корректировать поведение, объяснять, что так проверять жалобы нельзя, необходимо достаточно подробно по каждой подписи, по каждой претензии проводить разбирательство, необходимо самой рабочей группе вникать. Вполне в полномочиях рабочей группы, потом МГИКа встать на сторону кандидата.

Михаил Соколов: А как вы поняли фразу Памфиловой: "Я готова возглавить рабочую группу"? Что это может быть за рабочая группа? Если она готова возглавить, почему ее не создать и не возглавить? Ни одного ясного обещания – мы что-то сделаем конкретно, я не услышал.

Григорий Мельконьянц: Я думаю, речь идет о рабочей группе по рассматриванию жалоб, которая в Центризбиркоме может быть образована дополнительно. Были обещания, которые, наверное, ЦИК может себе позволить. То есть большего они обещать не могут, что мы всех зарегистрируем или мы сейчас надавим на МГИК, они всех зарегистрируют. Я думаю, не стоило завышенные ожидания на ЦИК экстраполировать. Вполне себе рабочая встреча, на которой сверили часы. Я считаю, что кандидаты ярко показали те проблемы, которые есть, Центризбирком выразил заинтересованность попытаться помочь разобраться в этом. Я думаю, что на этом этапе все друг друга поняли – это главное. Теперь вопрос за действиями. Завтра начнется рабочая группа, давайте посмотрим, какие будут плоды.

Михаил Соколов: Насколько я понимаю, вы занимаетесь электронным голосованием сейчас, тестированием. Был этот пункт поднят, те, кто попали под электронное голосование, возмущаются, поскольку недоработанная система, все это возможности для манипуляций. Надо ли все это делать?

Григорий Мельконьянц: Конечно, серьезно поторопились с введением этой электронной системы. Конечно, кандидаты не понимают, как себя вести. Если они сейчас будут призывать избирателей регистрироваться электронными избирателями, голосовать через интернет 8 сентября, потом эти люди проголосуют, кандидат может потерять голоса, в результате чего не пройти в Мосгордуму. Система на этапе тестирования, первый этап прошел со сбоями, сейчас второй проходит, смотрим, как и что. Система еще требует доработки, требует тестирования. Моя позиция, что необходимо повременить и отложить. Но так как приняты два закона, один федеральный, другой городской, это уже накладывает определенные обязательства провести в любом случае этот эксперимент, потому что так предписывает закон. Вот здесь наша задача как наблюдателей минимизировать манипуляции.

Михаил Соколов: На избирателях будут экспериментировать. Вы как к этому относитесь?

Сергей Митрохин: Я полемизировал с Алексеем Венедиктовым, который называет себя автором этой инициативы, я высказал категорический протест в связи с этой историей. Я очень опасался, что введут в моем округе 43-м, выступал на совете депутатов Пресни, отговаривая его голосовать. Не знаю, я ли повлиял или они сами не хотели, но, слава богу, этого не случилось. Это очень легкий способ манипуляции.

Константин Янкаускас: Очевидно, надо не с электронного голосования начинать, а с электронного сбора подписей. Электронное голосование в том виде, в котором оно предлагается – это абсолютно непроверяемая, абсолютно сырая, недоработанная инициатива, которая создает огромное количество для манипуляций. Сегодня присутствовал на встрече с Памфиловой независимый кандидат Роман Юнеман, независимый кандидат по 30-му округу, ему удалось пробиться сквозь подписной барьер, он как раз достаточно аргументированно высказывался, почему он опасается электронного голосования. Хороший пример, аналогии с тем, как у нас создавались ТСЖ в Москве. Хорошая инициатива товарищества собственников жилья, которое управляет домом, общим имуществом жителей, была полностью дискредитирована, потому что 80% ТСЖ, которые создавались при Лужкове, они были липовые. Сейчас, если вы придете во двор на общее собрание жителей, скажете ТСЖ, обязательно найдутся два-три человека, которые вам сходу скажут, что это мошенничество. То же самое будет с электронным голосованием, его дискредитируют так, что потом на любых следующих выборах будут говорить: электронное голосование – это мошенничество.

Сергей Митрохин: Слово "эксперимент" означает, что он может быть неудачным. Любой эксперимент – это риск. В данном случае рискуют волеизъявлением населения целого округа.

Михаил Соколов: Я хотел бы к политическому содержанию этих событий перейти. Есть угроза еще одной акции протеста. Насколько серьезная эта угроза, пойдут ли люди? Были прогнозы прокремлевских политологов, что на митинг не соберется много народу, однако, несмотря на субботу, дачный сезон, лето и прочее, минимум 22 тысячи было. После этого разговора какое ощущение – надо выходить вашим сторонникам и требовать регистрации?

Сергей Митрохин: Скорее всего, народу будет меньше, потому что это все-таки несогласованное мероприятие. Я всегда к таким мероприятиям отношусь следующим образом: я говорю, что я сам приду, безусловно, но я не могу призывать людей. Я знаю, что может для них последовать от таких акций. Я предупреждаю, что могут прийти только те, кто готов пострадать, готов получить удар дубинкой, сесть в автозак, получить штраф. То есть надо ответственно просто к этому подходить. Нельзя призывать людей на такое мероприятие, которое может обернуться риском.

Константин Янкаускас: Мероприятие 27 июля в 14.00 у мэрии Москвы. Если нас не зарегистрируют, оно законное – это общегородская встреча с кандидатами, некоторые из них являются муниципальными депутатами. Мы по закону имеем право проводить встречи с избирателями. Там не будет звукоусиления, там не будет плакатов, транспарантов, то есть никаких признаков митинга или пикета, который надо согласовывать, нет – значит, это мероприятие по закону не требуется ни с кем согласовывать. У нас было мероприятие в Новопушкинском сквере у мэрии и каждый день на Трубной площади, они носят абсолютно мирный характер.

Единственная провокация, которая очевидно была организована властями, кидание дымовых шашек, в тот же день с дракой, которую устроили сербовцы. Все остальное абсолютно мирно, законно. Поэтому если будут происходить какие-то незаконные задержания – это будут провокации со стороны властей и так называемых правоохранительных органов. То, что делаем мы, – это мирно, законно.

У меня завтра рабочая группа МГИКа по рассмотрению моей жалобы, вне зависимости от результатов рассмотрения, если Сергея Сергеевича и всех остальных кандидатов к 27-му не зарегистрируют, я вне зависимости от своего статуса приду к мэрии Москвы, потому что регистрировать надо всех.

Михаил Соколов: У нас на линии по телефону политолог Сергей Марков, известный своей защитой позиции "Единой России" и Кремля. Что вы думаете, с чего это вдруг власти сделали столько грубых ошибок? Мы видим, как это все накосячено с криминалом, с нерегистрацией кандидатов. Фактически на пустом месте спровоцировали в Москве политический кризис, который уже носит федеральный характер. Кто виноват – мэрия, администрация президента?

Сергей Марков: Я слышал много точек зрения на этот счет, что это специально сделано, чтобы обломать амбиции Сергея Собянина, поссорить его с его потенциальной базой поддержки в лице таких прозападных политических сил. Я слышал, что это проявление злобной сущности режима, который делает зло всегда и везде, где только это возможно. Конечно, все это не может рассматриваться серьезно. Мне кажется, следующая ситуация получилась. Сам по себе порог очень высокий. 3% в Москве, учитывая, что москвичи многие не живут по месту прописки или регистрации, плюс огромное количество на лето уезжают к теплым морям, на дачи, к родственникам на свою маленькую родину, огромное количество людей выезжает. Плюс, когда москвичей просят поставить подписи, дать свои паспортные данные, они боятся, что их паспортные данные утекут каким-то мошенникам, они станут объектом обмана. То же самое открывать двери незнакомым людям в Москве.

Михаил Соколов: Вы считаете, что это все само собой случилось, так хаотически?

Сергей Марков: Есть еще такой момент – сверхжесткая система регистрации, слишком много внимания уделяется неясно выраженной воле избирателей, которые ставят свои подписи, а поставил ли сборщик точно день рождения и так далее.

Михаил Соколов: Вы мне все-таки объясните, почему пострадала исключительно одна политическая сила, если в широком смысле взять, антипутинская, та, которая выступает за европейский путь развития? Именно ее по этой жесткой системе отмочили, а все остальные, что "Коммунисты России", что какие-то "Зеленые", что какие-то деятели "Единой России", которые прикинулись не деятелями "Единой России", их вообще не проверяли. Мы же обо всем об этом знаем. То есть закон для противников режима, а всем остальным такая халява?

Сергей Марков: Да, где-то с этим похоже. Я объясняю ловушку, в которую попала оппозиция. Дело в том, что действительно все оказалось нормально у представителей "партии власти" в широком смысле этого слова, включая парламентскую оппозицию и спойлеры, которые тоже нужны "партии власти". Раньше Навальный, когда участвовал в выборах, он тоже был спойлером, его главная задача была продемонстрировать победу Сергея Собянина на мэрских выборах, что она чистая, хорошая. Сейчас ловушка заключается в том, что произошел госпереворот в Украине. Это важнейшее событие в истории России и Европы. Дело в том, что после того, как Запад перешел в формат прямой гибридной войны против России.

Михаил Соколов: Я вас умоляю, мы про Москву говорим, а вы нам про Украину. Кто в ловушке оказался? Сергей Собянин с компанией, что они такое замутили, глупость с этой нерегистрацией, или почему-то кандидаты в какую-то ловушку попали?

Сергей Марков: Логика заключается в том, что теперь мнение Запада не интересует.

Михаил Соколов: По пять тысяч подписалось. Их мнение не интересует вообще никого? Они на митинг выходят и еще, наверное, выйдут. Все равно мнение не интересует?

Сергей Марков: Если вы не понимаете, что важнейшее событие – госпереворот на Украине, вы ничего не поймете.

Михаил Соколов: Вы скажите, кто в ловушке, кроме Собянина?

Сергей Марков: В ловушке оказался Навальный. Если раньше за него собирала подписи "Единая Россия" в 2012–13 году, то сейчас "Единая Россия" за его кандидатов не собирает подписи. Кроме того, как эти люди пойдут на выборы? Им первый вопрос всегда: Крым чей? Они начинают мямлить.

Михаил Соколов: На московских выборах вопрос про Крым не так часто задается. Мне очень интересно было выслушать мнение прокремлеского политолога. Оказывается, Собянин в ловушке и Навальный в ловушке.

Константин Янкаускас: Это показательно – методички никакой нет.

Михаил Соколов: Это импровизация яркая, интересная.

Константин Янкаускас: Импровизация бывает у этих людей тогда, когда есть определенные методички. Действительно большой митинг, сам факт того, что никому не интересные выборы оказались в центре повестки.

Михаил Соколов: Почему они оказались, я не понимаю?

Константин Янкаускас: Видимо, думали, что плюнут в лицо, люди утрутся и не придут. Но люди в большом количестве вышли на улицу.

Мне хотелось у Сергея спросить, на какой ярмарке выходного дня он купил грибы, которые употребил перед тем, как выйти в эфир. Связать выборы с Крымом, с выборами в Украине. Люди уже плюются, люди не смотрят телевизор, смотрят интернет, YouTube, говорят, что уже достала Украина. У нас в Москве при условии, что город богатый и благополучный, происходит столько негатива с медициной, с образованием, про который мы хотели говорить во время выборов в Мосгордуму, нам почти три недели это не дают делать. Вместо того чтобы ходить и агитировать.

Михаил Соколов: Вы рассказываете про процедуру сбора подписей, как украли подписи, как подделали. Может быть, это и есть такой способ нагнуть оппозицию?

Константин Янкаускас: Мне хочется с людьми говорить. Я родился в 10-м роддоме, его, как и другие роддома, сейчас закрывают. Мне про это хочется говорить. Я в Мосгордуму иду для того, чтобы у нас медицина развивалась, чтобы на нее расходы увеличивались, а не уменьшались, как это делает Собянин. Нам не дали про это говорить. Люди вышли защищать наши права, поэтому у наших оппонентов сейчас ступор, они такие теории выдумывают.

Михаил Соколов: Вы уверены, что ступор? Весело Сергей Марков, мы все в студии улыбаемся, выступил.

Сергей Митрохин: Они так позиционируют агрессивность. Сергей, с которым я давно знаком, патриот, но почему-то их так мало интересует жизнь в нашей стране и так сильно интересует жизнь в соседней, а именно в Украине.

Я добавлю пример сверхактуальный сейчас: сегодня Госдума приняла закон, который позволяет выселить любого, снести любой дом, самый крепкий, самый прекрасный. Мы проводили сегодня пикеты против этого. Это все им как-то неинтересно, главное, что на Украине происходит. А то, что его завтра вполне реально могут вышвырнуть из собственного жилья, ему не вспомнят заслуги, что он из "Единой России", это его не волнует.

Михаил Соколов: Сергей, а вас волнует, что вас действительно теперь могут по новому закону, если дом попадет в какую-то адресную программу, ваш дом могут изъять, а вас выкинуть куда-нибудь на помойку в Новую Москву, "с целью комплексного развития территории"?

Сергей Марков: Очень волнуюсь.

Вы напрасно не хотите понять мою логику. В любой стране повестка дня столичных выборов никогда не является строго муниципальной, она является всегда общеполитической.

Сергей Митрохин: Мы тебе говорим про то, что Госдума сегодня приняла. Тебя это не волнует совсем, тебя только волнует, что на Украине кто-то что-то сказал или чихнул? А у нас что творится, посмотри – права собственности лишают граждан России, чисто по-коммунистически лишают, такого не было в Советском Союзе даже. Можно было приватизировать, несмотря на отсутствие формального права частной собственности, она была, а сегодня она де-факто уничтожается.

Михаил Соколов: Сергей Марков молчит, видимо, нечего ответить.

Все-таки хочется чуть-чуть по сути московской жизни. Конечно, поразительные вещи, на фоне тех проблем, которые в России: условно говоря, смыло часть города в Сибири, по сто тысяч рублей людям дают в лучшем случае, если у них все жилье погибло, на этом фоне Москва покупает 900 километров бордюров, на что выделяется три миллиарда рублей. При этом в 2019 году столичные власти уже закупали бордюры из камня на 2, миллиарда рублей. За пятилетку Москва приобрела бордюров на 13 миллиардов рублей. Это какое-то безумие, это не только плитка, это еще дорогущий гранит, который перекладывают по несколько раз. Вся страна на это смотрит, люди уже, по-моему, сходят с ума. Нельзя же так жировать и безобразничать.

Сергей Митрохин: Я добавлю к этому еще рулонные газоны, которые место естественного почвенного слоя выкатывают, чтобы они засохли через год и новые потом выкатили. Это бизнес, бюджетный бизнес, который сейчас по доходности тех, кто к этой кормушке имеет допуск, видимо, самый прибыльный после нефтяного и газового. Но те виды бизнеса уже заблокированы для новых выгодоприобретателей, а здесь люди, которые причастны к этому процессу, просто зарабатывают деньги. У них программа называется "освоение Москвы", у всей этой чиновничьей клики, которая сегодня контролирует город.

Михаил Соколов: Может быть, поэтому нужны независимые кандидаты в Мосгордуме, что они будут бюджетом заниматься?

Константин Янкаускас: У нас на районном уровне определенный процент денег, который тратится на благоустройство, проходит через согласование с советом депутатов. Там, где есть независимые депутаты, вот этот весь бордюринг и перекладывание асфальта, в том числе в Зюзино, где я депутат муниципальный, мы это остановили. Мы тотально проверяем все эти адресные перечни, все эти сметы, все эти закупки. Мы делаем так, чтобы благоустройство было адекватно тому, что просят жители.

Соответственно, появление независимых депутатов в Московской Городской думе, особенно если уже есть опыт аналогичной работы на муниципальном уровне – это пресечение подобного рода историй. Поэтому, извините, нас не хотят пускать. Если на уровне района речь идет о 70 миллионах рублей в год – это для любого российского города тоже огромная сумма, то, допустим, на уровне города речь идет о миллиардах, которые мы бы реально останавливали и пускали на то, что нужно людям, например, на возвращение врачей-специалистов в районные поликлиники.

Михаил Соколов: Я только сегодня столкнулся в одной из хороших поликлиник: один невролог сокращен, второй в отпуске.

Константин Янкаускас: Вы можете поехать через два соседних района в третий, там вас невролог через два месяца примет. Мы, муниципальные депутаты, два года пробиваем прямой автобус, чтобы ездили к этому врачу-специалисту.

Михаил Соколов: При трехтриллионном бюджете Москва сокращает расходы на здравоохранение каждый год, сокращает врачей. А благоустройство так называемое растет.

Сергей Митрохин: Кроме того, происходит еще экономия на образовании путем последствий реформы по укрупнению образовательных учреждений. Это же все делается в целях экономии. Экономим на образовании, чтобы чаще класть плитку, бордюр и все прочее, то есть делиться нашими доходами, как налогоплательщики, с теми коммерсантами, которые осваивают эти средства через бюджетные расходы.

Михаил Соколов: Вам скажут ваши оппоненты: вы не хотите увидеть, как похорошела Москва при Сергее Семеновиче. Вы что-нибудь позитивное можете сказать?

Сергей Митрохин: Во-первых, давайте зададим сразу вопрос, сколько это стоило и стоило ли это того. Человек будет на последние деньги, если они у него есть, покупать себе бриллианты? Или, допустим, глава семейства, у него большое семейство, он вместо того, чтобы покупать нормальные продукты для своей семьи, себе покупает какой-нибудь автомобиль дорогостоящий, как на него все будут смотреть. Примерно так же я отношусь к этому украшательству. Тем более что это украшательство многих раздражает. Самое главное, как и все городские проекты, не согласовывается с москвичами. То есть это все навязывается насильно. Дядя Петя из мэрии считает, который занимается этими вопросами, что так красиво, и это свое субъективное мнение, свою эстетику, зачастую провинциальную, очень примитивную он навязывает всем нам, за это мы должны отгрузить из нашего бюджета городского гигантские деньги. Поэтому эти все аханья и оханья по поводу московских красот, возникших при Сергее Семеновиче, я, конечно, воспринимаю с большим скепсисом.

Константин Янкаускас: Позитивные есть определенные изменения. Например, развитие общественного транспорта, появление выделенных полос, система МФЦ, вообще развитие электронных услуг. Хотя это не столько Собянина заслуга, сколько в целом идет программа цифровизации. Позитивные изменения есть определенные. Очевидно, что при бюджете города почти в три триллиона рублей это действительно неадекватно тем ресурсам, которые есть, это неадекватная городская политика. Полностью согласен с тем, что москвичи выключены из процесса принятия решений, то есть нет ни системы местных референдумов реальных, выбирают полторы тысячи муниципальных депутатов без полномочий вообще и всего 45 депутатов на 12-миллионный город в Мосгордуму.

Михаил Соколов: Которые голосуют почти единогласно.

Константин Янкаускас: И выборы мэра, которые по сути не были выборами, ни одного кандидата не допустили. Больше никаких выборных должностей нет. Конечно, неадекватно тем финансовым возможностям, которые есть, – раз. И второе, что действительно жители города полностью исключены из процесса принятия решений, все решают за нас, с нами вообще не советуются.

Михаил Соколов: Решение по выборам, мое ощущение, принимают в согласовании, с одной стороны, люди, которые ответственны за политические вопросы в московской мэрии, с другой стороны – в администрации президента. Для меня важный показатель – это то, что за последние годы не было ни одного крупного чиновника, который в Москве был бы привлечен за какие-то коррупционные дела. Алексей Навальный, насколько я помню, публиковал по поводу вице-мэра Бирюкова и квартир родственников, накупленные в разных элитных домах. Было ли что-то, чтобы федеральная власть поправила как-то московскую элиту?

Сергей Митрохин: Я возглавляю Центр антикоррупционной политики "Яблока", мы много расследований провели. В частности, по этим праздникам "Московская весна". Мы изучали стоимость кадок, гранитных скамеек, опять к вопросу о красоте, сколько стоит эта красота. Срубили голубые ели на ВДНХ и липы посадили вместо них, они стоили – в 34 раза закупочная цена была дороже рыночной. Таких примеров масса. Это все публиковалось, было всем доступно, были кучи запросов написаны в органы власти, в прокуратуру, в Следственный комитет – все по нулям. Иногда нам удавалось все-таки добиться возвращения бюджетных средств. Даже нас за это хвалили чиновники. Например, мы по детским площадкам добились, нам сказал господин Дегтев, министр на тот момент, департамент экономики, сэкономили для бюджета 800 миллионов рублей. Но никакой личной ответственности при этом чиновников не следовало.

Михаил Соколов: Получается, что федеральная власть заодно с московской в этом освоении бюджетных средств?

Сергей Митрохин: Скорее всего да, конечно.

Константин Янкаускас: У нас есть в стране несколько уникальных регионов, как минимум два – это Чечня и Москва, где законы Российской Федерации в принципе не действуют. Грубо говоря, московское законодательство может идти даже вразрез с федеральным, либо какие-то решения. Мы видим, как на выборах нас снимают. Есть методические рекомендации ЦИКа, которые утверждены были еще Чуровым, даже чуровские методические рекомендации в Москве не соблюдаются. То же самое касается реновации.

У нас есть конституция Российской Федерации, где написано, что частная собственность неприкосновенна. Мы ради этой записи в конституции уходили от советской плановой экономики, от социализма перешли к капитализму, рыночная экономика. Выходит Собянин, говорит: я теперь буду сносить все, что хочу. Тут же принимается федеральный закон, тут же принимается московский закон. Они фактически нарушают статью конституции о неприкосновенности частной собственности. Как в Чечне избивают, убивают лиц нетрадиционной ориентации сексуальной, на это закрываются глаза, ни одного уголовного дела. Точно так же есть Бирюков, другие вице-мэры, я уверен, что на каждого из них в правоохранительных органах есть материал, достаточный для возбуждения дел, задержаний, предъявления обвинений и так далее, хотя бы посмотрите публикации Голунова, расследования старой команды РБК, которую всю уволили после этих расследований, материалы уголовных дел есть – и ничего не происходит. Два региона, которые полностью автономны, законы и конституция Российской Федерации здесь не действуют.

Сергей Митрохин: Под эти регионы изменяются законы. Случай с реновацией характерный. Всю эту кишку чудовищных норм, связанных с реновацией, всадили в закон о статусе столицы, федеральный закон. Точно так же, когда была Олимпиада, приняли закон об упрощенном изъятии земли в Краснодарском крае. Почему такое единство федеральной и московской власти?

Москва – гигантский ресурс, такой же ресурс, как крупные месторождения, нефтяное, газовое, любое сырьевое, оно осваивается, его можно осваивать только совместно. Если в процессе освоения начнется грызня между федералами и москвичами, и те, и другие проиграют. Поэтому здесь они едины, здесь у них нет никаких противоречий, идет интенсивное освоение. Когда вам надо в Москве земельный ресурс эксплуатировать сильнее, тем самым проще его изымать, отнимать у граждан, мы вам поможем о реновации принять закон, еще другие. Сегодняшний закон, о котором я сказал, конечно, в первую очередь в интересах Москвы. Хотя власти любого региона и города от него, конечно, выиграют. Иметь возможность мановением руки сказать: вот это я сношу к чертовой матери. На это место придет инвестор и такую вам красоту построит, а вас, кто здесь живет сейчас, я подальше выкину, мне это тоже закон разрешает.

Михаил Соколов: Давайте посмотрим, что москвичи думают об этих выборах и об участии всех или не всех в них.