Загадочный маршал. Мог бы сегодня Китай быть совсем другим

Пятьдесят лет назад, 13 сентября 1971 года, в загадочной авиакатастрофе в Монголии погиб, вместе с семьей и окружением, герой сопротивления японцам и Гражданской войны, министр обороны КНР маршал Линь Бяо, считавшийся правой рукой и наследником основателя коммунистического Китая Мао Цзэдуна. Согласно официальной версии, он пытался бежать в СССР после провала подготовленного им военного переворота и покушения на Мао. Посмертно Линь Бяо был объявлен предателем. Но сегодня его имя и деяния вновь активно обсуждаются в Китае – хотя Линь Бяо все еще не реабилитирован. Что сделал бы с КНР маршал Линь, если бы ему удалось победить и возглавить страну? Повел бы он Китай по пути радикальных реформ или, наоборот, ужесточил бы режим еще больше и даже начал бы ядерную войну с США и с СССР одновременно? Да и вообще – а был ли заговор Линь Бяо, который в китайской историографии носит название "Проект 571"?

13 сентября 1971 года в окрестностях города Ундэр-Хан в Монголии разбился неизвестно как там очутившийся самолёт Hawker Siddeley Trident ВВС Китайской Народной Республики с бортовым номером 256. По официальной версии, на борту его находились и погибли 63-летний министр национальной обороны КНР Линь Бяо с женой Е Сюнь и сыном Линь Лиго, руководителем оперативного отдела командования ВВС Народно-освободительной армии Китая (НОАК), а также еще то ли 5, то ли 7 человек.

Для всего внешнего мира Линь Бяо тогда просто "пропал", официальный Пекин долго потом вел себя так, будто бы героического маршала, на всех пленумах, выступлениях и фотографиях десятки лет стоявшего рядом с "великим кормчим" Мао Цзедуном, никогда и не существовало в природе. Лишь спустя год появилось первое официальное объяснение его внезапного исчезновения. По версии Пекина, Линь Бяо планировал организовать военный переворот ("Проект 571"), якобы взорвав поезд, в котором ехал Мао Цзедун, однако тот изменил направление, а о заговоре стало известно спецслужбам. После этого Линь Бяо решил бежать из КНР (причем неизвестно – куда) на своем личном самолете, однако из-за того, что в баках кончилось авиатопливо, Trident упал над Монголией и врезался в одну из сопок в степи. Все находившиеся на борту погибли.

Линь Бяо, сын мелкого провинциального фабриканта, в 10 лет сбежавший из дома, с юности примкнул к китайским коммунистам, сражавшимся как с Гоминьданом и войсками Чан Кайши, так и с вторгшимися в страну японскими интервентами, и начал делать быструю военную карьеру. Несомненно, он обладал яркими полководческими талантами, которые проявились как во время Японо-китайской войны 1937–1945 годов (начавшейся до Второй мировой и потом ставшей ее частью), так и во время одновременной Гражданской войны, длившейся с 1927 по 1950 годы и завершившейся победой коммунистов и провозглашением новообразованной КНР.

Линь Бяо был несколько раз тяжело ранен, что сказалось на его здоровье и, возможно, психике. Например, как пишут исследователи, он однажды переоделся зачем-то в трофейную японскую военную форму и поехал прокатиться верхом вокруг позиций своей армии в одиночестве. Один из его собственных солдат очень удивился, увидев едущего по полям, судя по силуэту, одинокого японского офицера – и, конечно, выстрелил в него. Линь Бяо упал с коня с тяжелым ранением головы, к тому же сильно повредив при падении спину. С тех пор его здоровье, как свидетельствовали многие врачи и сослуживцы, уже никогда не пришло в норму до конца.

Так или иначе, в 1959 году Линь Бяо, всегда преданно поддерживавший Мао и активно способствовавший распространению культа его личности, стал министром обороны, а также одним из организаторов "Великой пролетарской культурной революции". После IX съезда КПК в 1969 году Линь официально был назначен единственным заместителем председателя ЦК партии и "преемником" Мао Цзэдуна.

Но очень скоро, судя по многочисленным свидетельствам, Линь Бяо рассорился со всеми остальными членами Политбюро ЦК КПК, прежде всего с Чжоу Эньлаем, который стал новым вторым человеком в партии (Линь Бяо якобы выступал за продолжение одновременной конфронтации с США и с Советским Союзом, тогда как Чжоу Эньлай предлагал наладить отношения с Вашингтоном), а также и с группой ортодоксальных высших партийных функционеров, впоследствии названными в КНР "Бандой четырех", или же "шанхайскими радикалами", во главе с Цзян Цин, могущественной и мстительной последней супругой Мао Цзедуна.

Поэтому, как опять же гласит официальная версия, когда Линь Бяо понял, что Мао Цзедун встал на сторону его врагов в партии, он и решился пойти на заговор с целью захвата власти, рассчитывая на свой авторитет и влияние в армии. При этом готовил переворот лишь очень узкий круг его ближайших сподвижников во главе с сыном, лейтенантом ВВС Линь Лиго.

Руководство КПК в декларации заговорщиков (по предложению Чжоу Эньлая в 1972 году "Проект 571" был опубликован в главной партийной газете "Жэньминь жибао") обвинялось в искажении принципов марксизма-ленинизма, "социал-фашизме", "феодальной автократии", контрреволюционности, некомпетентности и убийствах невинных людей. Мао Цзэдун характеризовался как диктатор и "современный император Цинь Шихуанди", потворствующий "троцкистам" (с прозрачными намеками на его старческую недееспособность). Говорилось о бедственном положении различных социальных групп населения КНР, нищете крестьян, замаскированной эксплуатации рабочих и превращении молодежи в "диких хунвейбинов". Изменить положение предполагалось военным мятежом.

Заговорщики якобы планировали убить Мао Цзэдуна 11 сентября 1971 года, когда тот должен был возвращаться на своем личном поезде из Шанхая в Пекин. Однако Мао неожиданно изменил маршрут. О подготовке военного переворота стало известно Центральному бюро безопасности КПК. 12 сентября Мао Цзэдун вернулся в Пекин. Расследование заговора возглавил Чжоу Эньлай. Осознав провал, неудачливые путчисты попытались сбежать на самолете…

Версий случившегося, в том числе самых конспирологических, за последние 50 лет появилось очень много. Ряд исследователей полагают, что "Проект 571" был попыткой повести КНР по пути реформ, несмотря на всю тоталитарно-радикальную и ортодоксально-марксистскую риторику заговорщиков. Якобы они хотели вывести Китай из противостояния с СССР и США и из тупика "Культурной революции". Есть и мнение, что за заговорщиками стояла Москва, надеявшаяся вновь сделать Китай своим "младшим братом". А отдельные историки считают, что никакого заговора вообще не существовало – тяжело больного маршала Линь Бяо просто подставили в войне разных партийных кланов.

После масштабной чистки в НОАК и арестов мнимых и действительных сторонников Линь Бяо сам судебный процесс по его делу при жизни Мао Цзэдуна так и не был проведен, хотя в КНР вскоре после событий сентября 1971 года была начата пропагандистская кампания под названием "Критикуй Линь Бяо и Конфуция". Большой суд начался лишь в 1980 году, причем вместе с теми, кто участвовал в "Заговоре Линь Бяо", на скамье подсудимых к тому времени оказалась и "шанхайская банда", то есть его главные враги при жизни. Весь процесс был назван "Судом над контрреволюционными группировками Линь Бяо и Цзян Цин".

О личности и истории Линь Бяо, о старой и новой борьбе кланов в КПК и о том, мог бы Китай, в случае победы маршала и его сторонников, начать развиваться по какому-то совершенно иному пути, в беседе в Радио Свобода рассуждает российский китаист Алексей Маслов, директор Института Дальнего Востока Российской академии наук:

– Вокруг Линь Бяо накручено столько слухов, рассказов, версий и даже политических анекдотов, что даже сегодня историку очень сложно отделить там мифы от реальности. Связано это еще и с тем, что китайская действительность и китайская политическая машина сами продуцируют очень много таких слухов. Да, честно говоря, и некоторые иностранные авторы, которые публикуют научные или псевдонаучные книги о его судьбе и деле, также привносят в это дело свой вклад.

Например, такой вопрос: Линь Бяо был за продолжение войны с Советским Союзом или против? Ведь он был одним из главных творцов советско-китайского вооруженного конфликта из-за острова Даманский в 1969 году. Линь Бяо был профессиональным военным, и, судя по всему, очень хорошим, обладавшим и огромным личным мужеством. Он окончил Академию Вампу в 1927 году, профессиональную школу военных революционных кадров, которую создавали в Китае при помощи СССР и, в частности, советских советников во главе с маршалом Василием Блюхером. Но есть в Китае историки, которые говорят, что, например, во время столкновений с гоминьдановскими войсками Линь Бяо (так же как и многие другие командиры) якобы не воевал, а заранее договаривался, "кто сегодня победит, а кто проиграет", чтобы избежать лишних больших жертв.

В 1959 году произошло, пожалуй, самое главное событие для всей его дальнейшей судьбы (как и для всей КПК) – так называемое Лушаньское совещание, на котором с очень жесткой критикой Мао Цзэдуна выступил тогдашний министр обороны КНР Пэн Дэхуай. Это был практически ультиматум Мао Цзэдуну и всем его экспериментам. Это ведь случилось еще до "Культурной революции", но уже после начала "Большого скачка", когда прежде всего все сельское хозяйство страны уже страшно пострадало от самых необычных "экспериментов" КПК по наращиванию урожая. Многие были уверены, что Мао придется уйти – но внезапно "великий кормчий" в своем стиле переиграл Пэн Дэхуая.

Мао Цзедун вышел на совещание в старой полевой форме, в которой, судя по всему, он ходил еще во время антияпонской войны, и заговорил в довольно грубой манере (а он умел говорить с "крестьянской простотой"). Мао обвинил почти всех, начиная с маршала Пэн Дэхуая, в заговоре, и пообещал, что в случае несогласия с ним он опять "уйдет в горы" и создаст "новую Красную Армию". То есть он угрожал партии новой гражданской войной! И закончилось все, конечно, не в пользу Пэн Дехуая.

Как следствие, министром обороны становится Линь Бяо. И он сперва играл в партийных интригах очень грамотно. Именно Линь внес гигантский вклад в распространение культа личности Мао Цзэдуна. Именно Линь Бяо является автором идей "Маленьких красных книжек", того, что принято у нас называть "Цитатником Мао Цзэдуна". Именно Линь постоянно говорил о том, что у настоящего солдата должны быть две вещи с собой – винтовка и этот цитатник. Более того, считается, что вообще размер этой книжечки выбран был так, чтобы она умещалась в карман полевой формы любого военного. И он же, Линь Бяо, написал предисловие к этому цитатнику. Уже потом все это предисловие просто вымарывалось и вырывалось из этих книжек. Сегодня, кстати, считается библиографической редкостью – найти цитатник Мао с предисловием Линь Бяо.

И уже на IX Пленуме ЦК КПК в августе 1966 года он становится членом Постоянного Комитета Политбюро – высшего "ареопага" власти, и всеми воспринимается как преемник Мао Цзэдуна. Но начинаются интриги, против него сумели сыграть как минимум две главные группировки – и обеим он проиграл. Во-первых, Чжоу Эньлаю, многолетнему и долгое время единственному премьер-министру Китая, который предлагал налаживать отношения с США, но продолжать воевать с Советским Союзом. Линь Бяо, как считается, предлагал воевать и с Советским Союзом, и с США. И Линь Бяо портит отношения с так называемыми "шанхайскими радикалами", во главе с женой Мао Цзэдуна Цзян Цин и с очень влиятельным идеологическим лидером этих радикалов Чжан Чуньцяо (который был журналистом по профессии и возглавлял, помимо прочего, Шанхайский горком КПК).

Те, кого потом назвали "Бандой четырех", боясь прихода к власти Линь Бяо (Мао Цзэдун был уже немолод), начали против него спланированную кампанию – и в конце концов, с Линь Бяо что-то произошло. Он вдруг резко замкнулся в себе и впал в депрессию. К нему даже приходил, как считается, Чжоу Эньлай поговорить, наладить отношения. Чжоу Эньлай сказал якобы: "Ну, мол, ты как-то, может быть, поговоришь с товарищем Мао Цзэдуном и все вернется в норму?" А Линь Бяо ответил философской фразой: "Иногда приходится пожинать урожай, который сам не высеивал". В общем, он отказался делать что-либо. И многие считают, в том числе и серьезные исследователи, что Линь Бяо в этот момент сливался. Во многом сказались ранения? Может быть, он особо уже ситуацией и не управлял, и главную роль в дальнейших событиях играли его сын и жена? Скорее всего, думаю, 13 сентября 1971 года летели они все-таки в Советский Союз.

– Так был ли заговор, этот "Проект 571"? Потому что это же совершенный триллер – и бегство Линь Бяо с семьей и окружением, и гибель в загадочной авиакатастрофе, и якобы его попытка взорвать поезд, в котором Мао Цзэдун должен был ехать, и так далее?

– "Проект 571", я думаю, был. Вопрос в другом: а был ли он именно таким, каким его описывают? Я напомню, что число "571" звучит по-китайски точно так же, как словосочетание "вооруженное восстание". Есть несколько версий. Самая надежная, на мой взгляд, – что сам по себе проект составлял не Линь Бяо, а создавал его и, собственно, физически записывал на бумагу его сын Линь Лиго. Это также довольно необычная фигура. Относительно молодой парень, лейтенант, который при этом уже тогда возглавлял оперативный штаб ВВС Китая. Так вот Линь Лиго вместе со своими ближайшими соратниками в Шанхае встречается и кладет на бумагу некий проект, который был потом опубликован во время расследования этого дела и который и стал называться "Проектом 571". В марте он был готов и пошел по рукам сторонников свержения Мао Цзэдуна.

Главный вопрос – Линь Бяо сам-то об этом знал, управлял ли он событиями? Либо знал, но обреченно пустил все дело в известной степени на самотек, потому что никакой возможности успеха этого проекта вообще быть не могло? Действительно, заговорщики пытались взорвать поезд, который должен был везти Мао Цзэдуна. А еще была идея устранить Мао Цзэдуна в самом Шанхае, но от нее сами несостоявшиеся путчисты быстро отказались. В принципе, это главное, все было придумано и сделано настолько нелепо, топорно и непрофессионально, что сложно поверить, что министр обороны, который как бы имеет гигантский боевой опыт, пошел бы на такую любительщину. Возможно, кто-то подталкивал и провоцировал этих ребят, в первую очередь молодого Линь Лиго, на опереточный бунт, а сам Линь Бяо ничего до конца и не знал?

Такая версия, на мой взгляд, вполне имеет право на существование. Линь Бяо к этому моменту был очень болен, просто впадал время от времени в прострацию. Его накачивали самыми разными средствами, в частности, делали огромные инъекции витаминов в ноги, как я читал. Он ярко выступал на митингах, а потом несколько дней лежал пластом. Ему давали какие-то еще стимулирующие средства. И у него была масса фобий. Например, он боялся пользоваться водой и даже просто пить воду! И его жена Е Сюнь его поила так: обмакивала какие-то пирожки из теста в воду и просто выдавливала жижу ему в рот! А еще он боялся ходить в туалет, поскольку боялся звука падающей воды. Министра обороны КНР выводили во двор и накрывали шинелью, чтобы он сделал все свои дела – чтобы маршал не слышал пугающего звука воды.

Уже сложно установить, слухи это, или правда, но его лечащие врачи говорили, что он пристрастился к наркотикам, и вообще в последние годы мало что понимал. Заговор, так или иначе, раскрыли практически моментально, во время поездки Мао Цзэдуна в южные провинции Китая. В августе-сентябре 1971 года там намечалась очередная партийная конференция, во время которой как раз и предполагалось определить дальнейшую судьбу Линь Бяо, который со всеми уже поругался. Судя по всему, его собирались, что называется, снимать, грозила ему как минимум отставка со всех постов – но, скорее всего, его могли и просто арестовать.

И тогда рано утром 13 сентября 1971 года, когда Линь Бяо еще спал, его разбудили, и он был под воздействием лекарств. Его жена Е Сюнь, сын Линь Лиго и целый ряд других людей сажают его в самолет, тот взлетает и, как мы уже сказали, разбивается на территории Монголии, потому что якобы не был заправлен для дальнего перелета. Этого военный летчик Линь Лиго не предусмотрел? Самое главное, что, судя по всему, Линь Бяо понятия не имел о происходящем. Думаю, о своей жизни больше беспокоились Е Сюнь и молодой авантюрист Линь Лиго.

– То есть Линь Бяо был уже очень больной пожилой человек, который вряд ли что-либо мог бы изменить и что-то колоссальное планировать? Если мы говорим о том, чего Линь Бяо вроде как желал – закончить "Культурную революцию", вывести Китай из экономического пике и так далее, – все это было, оказывается, фантастикой?

– Я думаю, что у Линь Бяо не было вообще никаких вариантов что-то сделать. Первая причина – здоровье. Во-вторых, Линь Бяо точно не стал бы "Берией после Сталина", не выпускал бы из тюрем заключенных и не пытался бы устроить какую-то пускай микро, но все же реформу маоизма, потому что он просто не был политиком. Да, он, конечно, входил в Политбюро ЦК КПК, но он был "абсолютным военным". Он не умел и вообще не представлял себе, на мой взгляд, как управлять хозяйством огромной страны. Это было не для него.

В-третьих, что очень важно, Линь Бяо очень как-то странно относился к Советскому Союзу. С одной стороны, Советский Союз откуда-то получал регулярно секретные сведения о китайских вооруженных силах, причем довольно точные. И была масса слухов, что едва ли не сам Линь Бяо стимулировал передачу таких сведений – чтобы не допустить масштабной войны с СССР, за которую ему пришлось бы отвечать как министру обороны. С другой стороны, мы знаем, что именно он стоял у истоков конфликта вокруг острова Даманский. Именно после этого вооруженного столкновения он и был назначен преемником Мао Цзэдуна. Я напомню, что Линь Бяо в молодости лечился в Советском Союзе. И у него была какая-то, скажем так, мистическая связь с СССР, на который он поглядывал как на образец, что ли. Поэтому говорить о том, что Линь Бяо, если бы пришел к власти, изменил бы радикально Китай и сделал бы то же самое, что потом Дэн Сяопин, – нет, это практически невозможно.

– После его загадочной смерти в руководстве КПК, в общественной жизни Китая начались какие-то очень странные, также загадочные дела. Во-первых, Линь Бяо и его соратников после смерти Мао Цзэдуна как-то связали в один узел с упомянутой нами знаменитой "бандой четырех", или "шанхайской бандой", во главе которой стояли Цзян Цин, жена Мао и еще три высших партийных деятеля. При этом они же при жизни все были самыми главными врагами внутри КПК, когда все они были на вершине. Это потом уже победила "третья сила" – Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин или Хуа Гофэн. А еще была очень интересная вещь – кампания под названием "Критика Линь Бяо и Конфуция". Зачем, опять-таки, нужно было все связывать в какую-то совершенно невообразимую комбинацию? Ведь и "Культурная революция" уже закончилась? Зачем еще и на Конфуция в Пекине в тот момент опять набросились?

– Во-первых, официально "Культурная революция" закончилась лишь в 1976 году, со смертью Мао Цзэдуна. И мы обычно различаем первый, жесткий, кардинальный период "Культурной революции", с 1966 по 1969 год, по, собственно говоря, IX съезд КПК, то есть тот момент, когда на улицах властвовали хунвейбины (и была лишь одна сила, которую не трогали, – это как раз НОАК, которая потом и убрала хунвейбинов с улиц), и второй период, относительно, конечно, "мягкий", до 1976 года. А в рамках "Культурной революции" была масса "подкампаний". И одна из них – это "Критика Линь Бяо и Конфуция", в 1973–1074 годах. Да, она многих удивила за рубежом. Все думали – при чем здесь и Линь Бяо, и Конфуций?

Дело в том, что победившим во внутрипартийной борьбе руководителям КПК было очень важно связать, как представлялось на тот момент, "отсталого Конфуция", который исповедовал "рабовладельческую философию", с Линь Бяо, который тоже якобы исповедовал конфуцианскую философию. Линь Бяо обвиняли даже и в том, что он вроде бы как хотел вернуть рабовладельческий строй. Причем указывалось даже, какой эпохи – Западного Чжоу, то есть это VIII век до нашей эры, когда еще и Конфуция не было. Конечно, все это воспринималось как полный бред. Сегодня, кстати, в КНР все ровно наоборот, моральные принципы конфуцианства очень высоко ценятся.

Все было сделано поэтапно. Сначала выступили многие философы и историки, а потом уже и "народные массы поддержали". Очень известный философ Ян Юнго внезапно написал большую статью прямо в "Жэньминь Жибао", где связал и раскритиковал вместе Линь Бяо и Конфуция. Если отбросить весь околофилософский бред, то причина такова: нужно было построить новую пропагандистскую идеологическую кампанию, все-таки это был уже излет "Культурной революции". Во-вторых, вообще-то Линь Бяо, хотя и не был особо популярен в народе, все же оставался знаменитой личностью – герой, всегда был рядом с Мао Цзэдуном… На многих значках, на многих плакатах изображался Мао, и чуть-чуть за ним – Линь Бяо.

Цзян Цин, последнюю жену Мао Цзэдуна, откровенно не любили. Женщина хитрая, крикливая, хоть и хороший оратор, но все равно никакой не "герой войны". А тут настоящий герой, боевой маршал, который вдруг пропадает. И требовалось раз и навсегда поставить крест на них на всех, чтобы ни у кого не сохранилось добрых воспоминаний. И вот критиковали, с одной стороны, дословно цитирую, "паразита Конфуция", а заодно и Линь Бяо, который "пытался проповедовать конфуцианские принципы милосердия и гуманности". Все это именно "клеймили", как в прямом смысле слова вещи "контрреволюционные и фашистские". В общем, Линь Бяо втоптали в землю полностью.

Было очень важно раз и навсегда поставить крест на эпохе Мао Цзэдуна и избавиться от всего "тяжелого наследия" "Культурной революции". В итоге на скамье подсудимых оказалось много людей, не только "шанхайская четверка", которая собиралась вокруг Цзян Цин. Судили вместе с ними и бывшего секретаря Мао Цзэдуна, идеолога Чэнь Бода – а этот партийный деятель принадлежал к фракции Линь Бяо, а ни в коем случае не к фракции Цзян Цин. Решено было, как говорится, "чтобы два раза не вставать", судить их всех сразу, поскольку требовалось уже начинать новую "китайскую перестройку". И, я думаю, все это было организовано именно так, как мы знаем, далеко не без влияния Дэн Сяопина.

– Маршал Линь Бяо никогда так и не был официально реабилитирован. Но спустя 50 лет в современном Китае о его личности и о событиях, которые предшествовали его падению, можно говорить открыто. Его имя стало опять встречаться в СМИ, в книгах и так далее. А я думал, что он по-прежнему официальный "предатель и враг", как при Сталине, соответственно, маршалы Тухачевский с Блюхером.

– А Линь Бяо по-прежнему тоже "предатель и враг". Но сегодня КНР начала, на мой взгляд, более рационально подходить к своей истории. Родилось новое поколение, да и старое поколение уже читает новые книги. Уже просто так сказать, что "все, об этом человеке мы не говорим и забудем полностью эту фигуру" – так уже сделать невозможно. Нужно "конструктивно обсуждать", говорить и показывать, что история Китая имела самые разные формы развития. Ведь в Китае даже самые жестокие, самые, казалось бы, монструозные лидеры прошлого обретают свое место в истории. О них не забывают.

Классический пример – упомянутый уже император Цинь Шихуанди, который, как считается, построил Великую Китайскую стену (в реальности не построил, а лишь достроил). Который, помимо массы каких-то великих дел, еще заодно уничтожил практически всех своих родственников и в целом умертвил сотни тысяч людей. Но при этом он вписан в историю Китая как "Великий император". Та же самая история сейчас происходит и с героями 1920–1980-х годов. Они были вычеркнуты из истории, но теперь возвращаются именно как "у нас было и такое".

Пожалуй, есть только одно исключение – это Ван Мин, один из бывших лидеров КПК, который претендовал на высший пост и который серьезно поругался с Мао Цзэдуном. Ван Мин попал в опалу, был вывезен в Советский Союз, а потом там скончался. Вот это единственная фигура, которая просто замалчивается и вычеркнута вообще из всех учебников. И только специалисты могут говорить о том, какое "предательство" он совершил. Линь Бяо же рассматривается как человек, совершивший на склоне лет большие ошибки, проявивший слабость, но при этом действительный герой Гражданской войны.

– Очень интересно, с какой опаской на все эти драматические события в 1971 году, происходившее в этот момент в КНР, смотрел Советский Союз. Я читал, что о результатах расследования авиакатастрофы в Монголии, в которой погибли Линь Бяо и его окружение, были почему-то проинформированы лишь Брежнев и тогдашний глава КГБ Андропов.

– Да и вообще долгое время не было понятно, кто именно разбился на территории Монголии. Какой-то самолет Trident врезался в какую-то сопку. Скорее всего, произошел взрыв, и практически все тела были полностью обгоревшими. Свидетели говорят, что там остались неопознаваемые фрагменты. Поэтому, как считается, сначала в Москве просто обратили внимание на то, что Линь Бяо как бы вдруг внезапно исчез с политической арены. Пропал бесследно из публикаций, его книги были буквально вывезены отовсюду и уничтожены. Поэтому лишь появилось подозрение, что погибший – это и есть Линь Бяо. В конце концов его личность установили по зубным протезам, которые Линь Бяо когда-то делал в Советском Союзе (якобы сохранилась чудом его зубная карта).

Самолет был сильно поврежден, поэтому, опять-таки, долгое время даже не могли установить, что это личный самолет министра обороны КНР. Он, как считается, подлетел к монгольской сопке со скоростью 550 километров в час, долго скользил над ней, а потом врезался. Все там было очень сложно. Поэтому первоначально, действительно, когда возникли подозрения, что речь идет именно о Линь Бяо, доложили только высшему руководству СССР. В 1971 году генерал КГБ Загвоздин и военный медик, старший военный медицинский эксперт Томилин приезжали в Монголию, проводили исследование трупов. Они были в этот момент уже захоронены, так они вскрыли гробы. И провели обследование, в том числе и зубов. Нашли следы туберкулеза, поскольку Линь Бяо страдал от этого заболевания. В конце концов, стало понятно, что, во-первых, это не какой-то двойник Линь Бяо, а он сам, а также что с ним погибла и вся его семья.

Сразу, да, возник большой и опасный политический конфликт. Во-первых, куда вообще летел в итоге Линь Бяо, вряд ли ведь в Монголию? Конечно, он перелетал в Советский Союз. Вопрос – а почему министр обороны КНР тайно летит в Советский Союз, да еще, как многие потом говорили, с секретными документами? Хотя, в общем-то, даже и документы никакие не нужны, когда к вам бегут сам министр обороны и его сын, один из руководителей ВВС Китая. Так что, он был настолько близок с Советским Союзом, что знал, что его примут? Это первый вопрос, который сразу возник. Я полагаю, в Кремле очень не хотели, чтобы им там его кто-то задавал.

Была, правда, и другая версия. Я напомню, что Монголия географически как бы вдается в территорию Китая. И возможно, именно через Монголию просто перелетал этот самолет, чтобы приземлиться в дальних районах северо-запада Китая, где якобы Линь Бяо хотел укрыться. Но это маловероятно. До сих пор многие документы засекречены по этому делу. Именно потом очень много появилось сведений и слухов о том, что Линь Бяо незадолго до гибели тайно передавал Советскому Союзу документы и материалы, касающиеся китайской армии. Но прямых подтверждений, конечно, мы этому не видели.

– Внутрипартийные интриги, борьба за лидерство, деление на кланы, тайные и явные заговоры – это неотъемлемая часть истории КПК до наших дней? В современном Китае что-то такое возможно сейчас, например, что вдруг какого-то члена Политбюро публично объявят врагом народа и предателем? Или современный Пекин, образно говоря, это вам не Пхеньян?

– Современный Пекин заметно отошел от старых традиций "публичных порок". Сейчас любая такая история – это выстрел себе в ногу. Ведь когда началась "Культурная революция", Мао сам изначально объявил, что есть "разложившиеся члены партии, которые предают дело революции". Это же его лозунг "Откроем огонь по штабам", то есть по партийным комитетам, где засели "главные враги". Неслучайно именно тогда в обиход вошли выражения, которые звучат по-китайски как "пхипхин" и "цзио-пхипхин", то есть "критика" и "самокритика" – это то, чем должны были регулярно заниматься все члены КПК. И страна тогда сразу узнала о тысячах "предателей". Линь Бяо, конечно, стал самой яркой из таких фигур. Но было и дело Пэн Чженя, и другие подобные, очень много.

И сейчас внутри компартии Китая, на уровне высшей власти, конечно же, есть и противоречия, и конечно же, есть враждующие группировки. Но там все не так просто, как многие представляют – что есть якобы одна группировка неких детей, выходцев из высших партийных семей, так называемая "группировка принцев", и враждебная им группировка молодых технократов под названием "комсомольцы". Вот, мол, между ними и продолжается некое противостояние. Нет, это абсолютное упрощение ситуации, конечно, все не так. Есть и разные региональные группировки, есть и группировки, никак не связанные с происхождением тех или иных партийных лидеров, члены которых объединяются по другим принципам. Но, как ни странно, на мой взгляд, серьезная угроза, которая сейчас нависла над Китаем, то есть критика КНР со стороны США и попытка Вашингтона не дать Пекину реализовать все свои планы, скорее сплачивает ряды КПК, нежели может подвигнуть кого-то там на новый заговор.

Про возможность "дворцового переворота" в Китае говорят постоянно, и даже называют потенциальных "сменщиков" Си Цзиньпина – но в итоге все оказывается очень вилами по воде писано. Потому что сегодня Китай научился скрывать информацию значительно лучше, чем делал это десятилетия назад. Есть там противоречия. И еще какая внутрипартийная дискуссия ведется! И отголоски ее мы можем слышать. Но может ли это привести к смене власти? К тому, что кто-то захватит самолет или поезд Си, или выведет танки на площади, или захватит компьютерные сети и, допустим, сбросит всю секретную информацию за рубеж?

Я думаю, что на уровне ЦК КПК это невозможно, и вот по какой простой причине. Если раньше Советский Союз или США были мощной сверхальтернативой Китаю ("Не понравилось свое руководство – беги к товарищу Брежневу или к мистеру Никсону!"), то сегодня КНР за счет своего нового величия, за счет своих амбиций сама стала одним из мировых лидеров. Бежать некуда! Поэтому, в случае опалы или какой-то неудачи во внутрипартийной борьбе, крупные перебежчики за границу уровня Линь Бяо – практически исключены.

– Раз мы говорим, что все равно сохраняются кланы в высшей партийной верхушке, будь то новый "шанхайский клан", или какой-то там еще клан, неважно – кто все-таки сейчас стоит рядом с председателем КНР товарищем Си Цзиньпинем? Практика назначения "преемников" и "наследников" сохраняется или нет? Как-то во внешнем мире, для массового зрителя, китайские политики, кроме лидера главы государства, в отличие от России, США, Европы, мало кому известны.

– Говорить о преемнике в современном Китае невозможно и бессмысленно потому, что все сроки пребывания Си Цзиньпина на высших постах теперь могут продлеваться практически до бесконечности. Если раньше все четко знали, что любой руководитель Китая, неважно, Председатель КНР или Генсек ЦК КПК, сидит два срока (два по пять, итого десять лет), то сейчас все три высшие позиции, которые занимает Си Цзиньпин, он занимает практически навечно. Он же теперь уже одновременно Генсек ЦК КПК, Председатель КНР и Руководитель Центрального военного совета. Формально второй человек в стране – это Ли Кэцян, премьер-министр КНР, но никто, по-моему, не говорит, что, возможно, он хоть когда-то сменит Си Цзиньпина.

Другие члены Политбюро ЦК КПК – люди, которые отвечают за свои сектора, за внешнюю политику или индустрию, но никто также не называет их преемниками. Было, что преемниками, например, еще два-три года назад, назывались в иностранных СМИ первые секретари Гуандунского обкома партии, с юга Китая, а потом партийные функционеры из Шанхая. Но как только такой "преемник" обнаруживается и фамилия его начинает муссироваться в прессе, он тут же быстро пропадает из виду. Поэтому уверен, что даже более-менее реальных имен преемников Си Цзиньпина, если они и есть, мы не узнаем.