"В России есть закон о беженцах, но сама процедура предоставления убежища работает избирательно. По сути, когда за ним обращаются граждане КНДР, они попадают под перекрестное преследование – как со стороны российских правоохранительных органов, так и со стороны своих спецслужб", – рассказывает адвокат сети "Миграция и право" Любовь Татарец, которая занимается легализацией граждан КНДР на территории в России. Недавно "Гражданское содействие" опубликовало доклад о положении граждан КНДР в России. Речь шла в том числе и о незаконном выдворении без учета обстоятельств – угрозы смерти и пыток на родине.
В июле в Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев поступило сообщение от гражданина КНДР Цой Ли (имя изменено) с просьбой помочь ему получить статус беженца на территории России. В тот момент он работал врачом в клинике Ци в Благовещенске. Его сообщение и контакты получила Любовь Татарец, которая уже больше десяти лет сотрудничает с УВКБ ООН. "Преследовать его начали после того, как он по просьбе брата, находящегося в КНДР, позвонил его другу в Республику Корею. С его слов, к нему домой начали приходить сотрудники спецслужб КНДР. Они дали понять, что по возвращении домой его ждет какое-то наказание или как минимум серьезное разбирательство", – рассказывает Татарец.
Сотрудники спецслужб КНДР дважды появились у меня дома
Она связалась с Цой Ли и выяснила, что он объявлен в розыск: "Я понимала, что это может препятствовать получению легального статуса на территории России, поэтому мы в этот же день пошли давать объяснения в МВД. Оказалось, что разыскивают его спецслужбы КНДР". Сотрудникам правоохранительных органов Цой Ли объяснил, что на территории России его никто не удерживает, и попросил не выдавать спецслужбам его местоположение.
На этом преследование врача не закончилось. Не получив поддержки у российских правоохранительных органов, сотрудники спецслужб КНДР стали искать Цой Ли самостоятельно. "Какие у них каналы поиска, я не знаю, но они дважды появились у меня дома. Просили выдать им врача, представившись его друзьями", – рассказывает Татарец.
Через неделю после объяснений в МВД она узнала, что Цой Ли исчез. Сообщили ей об этом хозяева квартиры, куда она его поселила. В этот день должна была пройти процедура установления личности, но ночью в дом, где прятался Цой Ли, пришли сотрудники полиции. Из окна он увидел, что рядом были его соотечественники. Он смог убежать и поймать на трассе такси. Где гражданин КНДР находится сейчас, Татарец не знает.
– Сотрудники спецслужб после этого мне звонить перестали. Видимо, они знают финал этой истории, – говорит она. – Раньше спецслужбы КНДР никогда так открыто не гонялись за своими гражданами, которые ищут убежища в России.
До подписания в 2016 году соглашения о передаче и приеме незаконно въехавших или пребывающих на территории КНДР и Российской Федерации граждан правоохранительные органы помогали заявителям из Северной Кореи, если они подвергались преследованию. Сейчас этой помощи ожидать не приходится. При этом и обращений стало гораздо меньше, поскольку граждан КНДР перестали массово завозить на объекты для работы после подписания соглашения. Сейчас в Россию приезжают из Северной Кореи в основном на учебу.
Получить легальный статус в России гражданам КНДР невозможно
– Очень много обращений с просьбой предоставить убежище было в 2010–2011 годах. Я вела по 11–12 таких дел одновременно, – вспоминает Татарец. – Потом их стало сильно меньше. В 2016 году поступило всего одно за год. В 2017-м – три. В 2018 и 2019-м не было ни одного. Врач был первым заявителем за 2020 год.
Ни одно из дел, которые вела Татарец после 2016 года, не закончились успешно. Три заявителя не могли добиться того, чтобы их личности были установлены, хотя в России они находились уже очень долго. В итоге они сбежали и в Бурятии попытались перейти границу с Монголией. Там их задержали. Все получили по 1,8 года заключения. "Сейчас они уже освободились, получили временное убежище, и возможно, даже выехали в третью страну, которая согласилась их принять", – говорит правозащитница.
О том, что легализоваться гражданам КНДР в России практически невозможно, рассказывает и адвокат из Петербурга Ольга Цейтлина. Она вела два дела северных корейцев, которые пытались получить убежище на территории России. Один из них занимался строительством стадиона "Зенит", а другой находился в трудовом лагере. "Их обоих вывезли из КНДР на работу в Россию по контракту. В итоге оба находились в рабских условиях, получали за свой труд гроши и были вынуждены бежать", – говорит она.
Один из заявителей Джонг Су (имя изменено) прожил в Петербурге 14 лет, женился на гражданке России. У них было даже двое несовершеннолетних детей.
УФСБ это разрешение аннулировало и признало его нежелательным на территории России
– Несмотря на все эти обстоятельства, его пытались выдворить в КНДР. Через ЕСПЧ мы получили запрет на выдворение. Мы ссылались на то, что на родине его ждут пытки и бесчеловечное отношение. Пытались легализовать его в России, он даже получил разрешение на временное проживание. Однако потом УФСБ это разрешение аннулировало и признало его нежелательным на территории России, – рассказывает Цейтлина.
В итоге благодаря УВКБ ООН Джонга Су переселили в третью безопасную страну. О том, где он находится, его российская семья не знала в течение полугода. У адвоката связи с ним нет до сих пор.
Второе дело, которым занималась Цейтлина, закончилось более печально. Ким (имя изменено) смог сбежать из трудового лагеря. Он обратился за помощью в Красный Крест и некоторое время жил в их убежище. "Потом его задержали полицейские якобы за то, что он находится в розыске в Северной Корее. Нам удалось добиться отмены экстрадиции как меры пресечения, потому что на родине его ждали пытки", – вспоминает адвокат.
В итоге Кима освободили, и он смог обратиться за убежищем. "В миграционную службу он пошел с переводчиком. Переводчика попросили пойти ксерить документы, якобы в здании ксерокс не работает. Когда он вернулся, Кима уже не было. О нем я вообще ничего не знаю, но думаю, что его передали спецслужбам КНДР и отправили на родину", – вздыхает Цейтлина.
Все истории похожи тем, что получить статус беженца в России граждане КНДР не могут. Несмотря на то, что на родине их могут ждать пытки или смерть, их пытаются выдворить, не учитывая эти обстоятельства.
О систематических массовых нарушениях прав человека говорилось в отчете Комиссии по расследованию положения в области прав человека в КНДР ООН. Он был опубликован в 2014 году. В отчете речь шла о произвольных арестах, дискриминации, нарушении свободы выражения мнений, неправомерном ограничении свободы передвижения и похищениях. Касаясь темы миграции, комиссия сделала вывод, что граждане КНДР, принудительно возвращенные на родину, "обычно подвергаются пыткам, произвольным задержаниям, казням без надлежащего судебного разбирательства, принудительным абортам и другим формам сексуального насилия".
Россия вопиющим образом нарушает рекомендации ООН
В отчете также даны рекомендации странам, в которых граждане КНДР пытаются получить статус беженца. В частности, говорится о необходимости предоставлять "убежище и другие средства эффективной защиты, обеспечивать полную интеграцию в общество и должную защиту от дискриминации". Комиссия запретила также принудительно высылать кого-либо в КНДР, пока в стране не начнут соблюдаться права человека.
"Таким образом, Россия вопиющим образом нарушает рекомендации ООН относительно граждан Северной Кореи. Нарушается и здравый смысл, и судебные процедуры", – говорит один из авторов доклада "Гражданского содействия" о положении граждан КНДР в России Константин Троицкий.
По словам Троицкого, нет данных о том, сколько граждан КНДР за последние годы было принудительно выдворены из России. "Статистики по таким делам не ведется. Нам известны отдельные случаи. Некоторые кейсы мы знаем только по решениям суда, поэтому можем только утверждать, что практика выдворения есть", – добавляет он.
При этом данные о количестве граждан КНДР, получивших статус беженца в России, более прозрачные. В докладе "Гражданского содействия" говорится, что с 2011 года российская миграционная служба предоставила статус беженца всего одному северному корейцу.
