Отвлечь внимание от Навального. Убогое шоу «Единой России»

Российские пользователи соцсетей высмеивают предвыборный ролик бывшей солистки группы "Тату" Юлии Волковой, которая записала его для участия в праймериз "Единой России" перед выборами в Госдуму. Политолог Александр Кынев считает, что отработанная технология Кремля по "карнавализации" выборов призвана отвлечь внимание от гораздо более важных тем – например, признания вслед за "иностранным агентом" "экстремистской организацией" Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального и продвигаемого его соратниками "умного голосования".

"Я знаю о горестях и проблемах жителей Ивановской области", – начинает свою 4,5-минутную речь бывшая звезда российской поп-сцены, провокационный лесбийский образ которой стал популярным не только внутри страны, но и за рубежом. Слова о "женщинах-труженицах" и "славном прошлом ивановской промышленности" меньше всего ассоциируются с песнями "Нас не догонят" и "Я сошла с ума", которые Волкова и вторая участница "Тату" Елена Катина пели в начале нулевых годов буквально из каждого радиоприемника.

По мере приближения осенних выборов в Госдуму в СМИ мелькает все больше лиц, чьи политические амбиции у искушенного наблюдателя могут вызывать разве что усмешку. Политолог Александр Кынев в интервью Радио Свобода рассказывает о реальном предназначении этой политической технологии, а также о том, улучшит ли результат "Единой России" "трехдневное голосование на пеньках", какие новые партии могут попасть в Госдуму и удалось ли Кремлю найти "противоядие" от продвигаемого сторонниками Навального "умного голосования".

– "Единая Россия" уже не впервые проводит праймериз. Удается ли ей эта затея с таким прогрессивно звучащим названием? Зачем к праймериз привлекать кандидатов, которые не вызывают никакой реакции, кроме насмешек в соцсетях?

– В этом году праймериз существенно отличаются от прошлых. Дело в том, что они проходят в электронном формате. Это означает, что фактически кампанию обыватель не видит. Начиная примерно с 2013–2014 года "Единая Россия" проводила праймериз в максимально широком формате, напоминающем обычные выборы: с участками, куда мог прийти и проголосовать любой избиратель, с массовой наглядной агитацией, с рекламой, в том числе в общественном транспорте, на телевидении, в прессе и так далее. Сейчас ничего этого нет. В прошлом году в условиях пандемии праймериз прошли онлайн. Для того чтобы проголосовать, нужно было предварительно регистрироваться через сайт Госуслуг, в этом году то же самое. Количество участников резко сокращается. Случайных людей, которые будут голосовать в таких условиях, очень мало. Такое изменение формата делает праймериз информационно намного менее заметными для обывателя. Для того чтобы хоть как-то привлечь внимание к событию, которое на этот раз почти никто не видит, нужны какие-то громкие скандалы. Лучший способ создать скандал, привлечь внимание – это выдвижение каких-то неоднозначных персонажей, фриков, представителей шоу-бизнеса. Вот мы и наблюдаем, как предпринимаются попытки привлечь хоть какое-то внимание к кампании, которая из-за правил организации лишена интриги в этом году, особого интереса к ней нет, и тот самый ролик Юлии Волковой решает эту задачу.

Во-вторых, подобные скандалы всегда направлены на отвлечение внимания. Совершенно очевидно, что сегодня в политической жизни есть несколько очень неудобных для власти тем: в первую очередь, это тема Алексея Навального и репрессий против его штабов. Буквально в эти дни ожидается решение суда по иску с требованием признать их экстремистской организацией, что окончательно закроет для них возможность работать. Не дожидаясь этого решения, прокуратура их уже де-факто закрыла, и после этого штабы Навального заявили о самоликвидации. Тем не менее, процесс продолжается, выдвигаются все новые репрессивные инициативы. Мы видим, как практически каждую неделю происходят очередные скандалы, которые касаются тех или иных представителей общественности, предпринимаются попытки недопуска на выборы оппозиционных кандидатов в регионах, и на федеральные выборы, и на региональные, а у нас в этом году почти в половине субъектов вместе с выборами в Госдуму будут выборы региональных парламентов. Общая политическая картина такова, что власть пытается довольно беспардонно и жестко зачищать политическое поле от всех нежелательных кандидатов. На этом фоне выдвижение некогда популярных исполнителей, которые снимают какие-то забавные ролики на грани политического треша, отвлекают внимание. То есть вместо того, чтобы обсуждать тему репрессий и несправедливых правил проведения выборов, от которых отстранены реальные кандидаты, гражданам предлагается обсуждать то, насколько глупы снятые ролики, правильно или неправильно в этих роликах сниматься в гламурной одежде, правильно или неправильно в этих роликах поставлен свет, насколько глупый в них текст и так далее. Это попытка замусорить информационное поле политической мишурой. Надо сказать, что подобные вещи вообще характерны для выборов, когда для того, чтобы отвлечь внимание от серьезного, выдвигаются какие-то такие боковые скандалы, связанные с шоу-бизнесом, с какими-нибудь событиями в каких-то смежных сферах, когда выдвигается даже какой-нибудь законопроект, который заведомо не пройдет. Допустим, в нулевые годы у нас очень любили под это дело продвигать какие-нибудь очередные законопроекты по борьбе с ЛГБТ в те самые моменты, когда нужно было отвлекать внимание от чего-то другого.

Сейчас, мне кажется, ровно та же самая история. Я бы рассматривал этот ролик Юлии Волковой как технологию двойного назначения: первое – привлечь внимание к скучным праймериз, второе – это отвлечь внимание от действительно важных событий, а важные события – это недопуск на выборы ярких кандидатов.

– Какие еще примеры такой "карнавализации" выборов можно вспомнить из прошлого, какие вы видите в нынешней кампании?

– Могу сказать, что у нас ожидается на этих выборах Сергей Зверев, хотя от него пока ничего не слышно. Он был на съезде укрупненной партии "Справедливая Россия". Но Сергей Зверев все-таки, в отличие от Юлии Волковой, умный человек, на мой взгляд. И у него как раз есть шансы в Бурятии, потому что он активный участник борьбы за сохранение Байкала. Если мы посмотрим прошлые года, у нас всегда любая крупная кампания сопровождалась тем, что выдвигались фрики, которые имитировали конкуренцию в условиях недопуска ярких кандидатов. Выборы мэра Москвы в 2018 году проходили по такому же сценарию. Выборы президента в том же году проходили по этому сценарию: на них не было Алексея Навального, но на них была активная Собчак. На этапе подготовки тоже была целая плеяда представителей из шоу-бизнеса, вроде Анфисы Чеховой, которые публично обсуждали свое выдвижение. Никто из них, конечно, в итоге не выдвинулся, но информационный шум был, и он тоже отвлекал внимание. У нас есть дежурный кандидат Сергей Паук, группа "Коррозия металла", который за последние 20 лет сделал целый бизнес, периодически приезжая участвовать в разных выборах. Он не доходил до бюллетеней, но отвлекал внимание, проводил пресс-конференции, замусоривал своей агитацией почтовые ящики. Таким образом он создавал информационный шум, в котором "топил" серьезные темы и серьезные проблемы, отталкивая в том числе публику, которая имеет совершенно другой запрос. Это в первую очередь городской избиратель, оппозиционно настроенный, он довольно требователен, он привык максималистски относиться к кандидатам. Это люди, которые всегда привыкли очень свысока относиться к политике вообще, привыкли не ходить на выборы, и для них любое участие представителей неприятного для них бомонда, какие-то скандалы – это лишний повод решить для себя, что все это клоунада, все это цирк, в этом не надо участвовать.

– Можно ли говорить о том, что эта технология придумана, централизована и реализуется из Администрации президента? Или у кого-то из "фриковых" кандидатов есть субъектность и кто-то из них решил в этом поучаствовать сам?

– Сложно сказать. Я думаю, что есть и то, и другое. Какие-то люди, конечно, искренне просто хотят помелькать на экране, получить свою минутку славы. Но несомненно, что базовый тренд абсолютно политтехнологически осмыслен. Есть, конечно, случайные персонажи, но в общем речь идет о вполне осознанной философии. Политтехнологи, которые много раз работали на выборах, прекрасно знают технологию выдвижения таких кандидатов – вроде как конкуренция есть, но на самом деле ее нет.

– Имеет ли вообще смысл после внедренного в России "трехдневного голосования на пеньках" уделять выборам серьезное внимание? Ждут ли нас осенью потенциально интересные сюжеты с реальной борьбой кандидатов, от которых будет что-то зависеть?

– Я могу вам сказать, что анализ статистики регионального голосования, которое было в прошлом году, показывает, что трехдневное голосование никак не повлияло на результаты. Это тоже технология, но скорее для воздействия на обывателя в духе "ходить на выборы не надо". Это вранье. Там, где фальсифицируют, там и так фальсифицируют, где выборы проходили честно, они и в три дня проходят честно. Если мы посмотрим электоральную карту, трехдневное голосование никак не повлияло на это. Более того, почти везде процент "Единой России" по сравнению с прошлыми годами, когда выборы проходили в один день, снизился. Это говорит о том, что эти три дня – просто попытка размазать поток голосующих, чтобы облегчить контроль за теми, кто поддается административному давлению.

– Чем ближе выборы, тем больше разговоров и споров об уже тоже обкатанной технологии соратников Алексея Навального, "умном голосовании". На ваш взгляд, эффективна ли она с точки зрения противостояния оппозиции кремлевской монополии на власть? И если – да, то сумел ли Кремль найти какое-то эффективное противоядие против нее?

– Технология эффективна. У нас есть результаты выборов в Мосгордуму 2019 года, когда 20 человек, чуть меньше половины, победили благодаря именно этой технологии. Именно поэтому власть ее настолько боится. Я думаю, что это одна из причин настолько жесткой кампании против штабов Навального и лично против него, боязнь того, что "умное голосование" может повлиять на итоги выборов. Ответ власти понятен – да, это уничтожение инфраструктуры, которая "умное голосование" обеспечивает. Конечно, в условиях физического отсутствия Навального в политическом поле, когда он лишен возможности выходить в эфиры, когда он лишен возможности лично агитировать, эффект "умного голосования" снижается. Понятно, что другие представители его штаба не имеют такой харизмы, не имеют такого высокого рейтинга, в таких условиях эффект будет меньше, но он все равно будет, хотя, конечно, если бы Алексей Навальный, даже не возвращаясь в Россию, лично обращался бы к избирателям через интернет с помощью YouTube, я думаю, что эффект был бы выше.

– Какие нас ждут на выборах интересные сюжеты с реальной борьбой, где что-то будет решаться в последнюю минуту, где результат не предопределен и может потом реально повлиять на политику в регионе, районе, городе, где угодно?

– В этом смысле ничего не поменялось. Есть низкий рейтинг ["Единой России"], власть из-за этого страшно переживает, отсюда все эти пертурбации, отсюда весь это марлезонский балет с участием Юлии Волковой и остальных. Главная проблема – за кого голосовать неопределившимся. Пока львиная доля, конечно, будет голосовать за КПРФ. Есть базовый сценарий, который сформировался в прошлом сентябре, когда было первое трехдневное голосование. Образовалась "шестерка", которая сейчас претендует на места в Госдуме. Эта шестерка никуда не делась, так все и осталось – в Думу пройдут от четырех до шести партий.

Самые интересные кампании, конечно, будут в крупных городах, индустриальных центрах, в регионах Сибири и Дальнего Востока, Крайнего Севера. Будут выборы в 39 региональных парламентов, включая Законодательное собрание Санкт-Петербурга, включая Московскую областную думу, Свердловское заксобрание, Пермское заксобрание. Я думаю, что, невзирая на стерилизацию бюллетеней, невзирая на недопуск ярких кандидатов, люди все равно за кого-то пойдут голосовать. Львиную долю нынешних депутатов Московской городской думы до дня выборов никто не знал.

– Вы говорите "от четырех до шести партий". Если шесть – то какие новые партии могут попасть в парламент?

– Партии, у которых по итогам выборов прошлого года есть реальный шанс приблизиться к этому и, может быть, даже пройти. В первую очередь, это "Новые люди" и Партия пенсионеров. Они находятся в такой зоне, в которой есть шансы. За это время появился еще один новый проект – это бывшая партия под названием "КПСС", ее переименовали в "Российскую партию за свободу и справедливость", ее новый глава – Максим Шевченко. Но я думаю, что никаких шансов у нее, конечно, нет. Это чистое спойлерство. Это даже не ругательство. Спойлер – это технология, когда вы отнимаете голоса, но сами не проходите. Когда у вас есть шансы – вы не спойлер. Спойлер – это тот, у кого шансов нет. Я думаю, что никаких шансов у партии Максима Шевченко, Андрея Богданова и Константина Рыкова, конечно, нет. У остальных шансы могут быть. Что касается партии "Яблоко", я думаю, что у них есть шансы попасть в региональные парламенты в ряде регионов, например, в Санкт-Петербурге и, возможно, по отдельным одномандатным округам в Госдуму.

– Сможет ли "Яблоко" по итогам выборов вернуть себе государственное финансирование, набрав по крайней мере 3% голосов?

– Большой вопрос. Мы никакой кампании "Яблоко" не видим, ее просто нет. Те партии, которые я назвал, ведут кампании: мы видим рекламные щиты, мы видим газеты, мы видим информационные сюжеты, мы видим какую-то движуху. Эта "парламентская шестерка" – помимо нынешних думских партий, это "Новые люди", Партия пенсионеров, и партия Шевченко – производит какие-то политические события. Партия "Яблоко" пока не производит ничего. Если вы не читаете политический интернет, то вы об этой партии ничего не знаете.

– В чем главная стратегическая цель "Единой России" на этих выборах, "программа максимум"? Какой результат они для себя сочтут успешным?

– Я думаю, что в идеале они хотели бы сохранить нынешнее гипербольшинство, то есть иметь больше двух третей мандатов. Я думаю, что реальность будет где-то в промежутке между половиной и двумя третями, то есть от 225 до 300.