Крупнейшая чешская неправительственная организация "Человек в беде" (Člověk v tísni) внесена в российский список нежелательных организаций. Это решение было принято Министерством юстиции России, о его причинах не указывается. Основанием для введения запрета стал закон "О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации".
Журналист из Ингушетии Изабелла Евлоева активно освещала массовые митинги против изменения границ с Чечней, начавшиеся весной этого года. Из-за своей деятельности она столкнулась с травлей и давлением властей. Многие лидеры движения протеста в Ингушетии арестованы, а Изабелла продолжает освещать события в республике, но уже из Европы. Уехать из России ей помогла организация "Человек в беде".
– Когда я жила в Ингушетии и освещала протесты, это была очень тяжелая круглосуточная работа, – рассказывает Изабелла Евлоева. – Меня травили в интернете, я подвергалась нападениям со стороны целого отдела троллей, который был для этого создан. У меня взламывали аккаунты в соцсетях, делали дубликаты сим-карт и так далее. В общем, это были серьезные физические и психологические атаки, из-за которых я находилась в очень угнетенном морально-психологическом состоянии. Мне было настолько плохо, что было трудно просто написать заметку из нескольких предложений. Произошло профессиональное выгорание. Причем я сама не знала, что со мной, потому что раньше никогда с этим не сталкивалась. Мои знакомые журналисты обратили на это внимание и рассказали мне про организацию "Человек в беде". Сказали, что есть возможность уехать и немного отдохнуть. У меня в это время просто мозг разрывался. И я подумала: почему нет? Я смогу работать удаленно, это даст мне возможность хотя бы немного дистанцироваться, и я отдохну.
– То есть вы не чувствовали себя в безопасности там, в Ингушетии?
– Нет, и я была очень утомлена из-за огромного количества работы и этих психологических ударов. У меня в Ингушетии даже полицейские как-то забрали телефон, когда я снимала избиение простого парня, не давали работать. Я чувствовала себя перегоревшей и очень уставшей. Для того чтобы получить помощь от организации "Человек в беде" и уехать из Ингушетии, нужно было написать заявку, описать, кто ты и что с тобой случилось. Вы не поверите, я целый месяц себя готовила, чтобы просто написать эту заявку, это было неимоверно сложно. Психологи знают этот момент, а я просто тогда не понимала, что со мной происходит. Вот таким образом я тянула-тянула, и где-то в феврале подала документы. Когда все было готово, я уехала в Прагу по этой программе.
– И как работает эта программа?
Муж и другие активисты были обеспокоены, что, если я вернусь, меня могут посадить
– Меня встретили в аэропорту, меня ждала квартира, в которой было все для проживания. Мне дали сим-карту, деньги, вот просто живи. И дали на выбор список психотерапевтов, психологов, которые будут со мной работать. В эту программу входили также спа-процедуры, на неделю я поехала на курорт под Прагой. То есть они лечат и восстанавливают и душу, и тело. Для меня на тот момент это было очень ценно. Программа длится до трех месяцев, я поехала на два месяца и думала, что, может быть, если будет нужно, я вернусь чуть пораньше. Когда я находилась там, в Ингушетии начался еще один митинг, в результате которого арестовали всех моих соратников. И мой муж, и другие активисты были обеспокоены, что если я вернусь, меня тоже могут посадить. Но там работают опытные люди, они понимали, что просто так все не закончится, и по возвращении в Ингушетию у меня будут проблемы. Они сами мне предложили остаться еще на месяц, потому что мне возвращаться небезопасно. И я осталась.
– Где вы находитесь сейчас?
– Я приехала в Чехию по гостевой визе, и когда ее срок истекал, мои кураторы связались с другими европейскими правозащитными организациями. Они нашли возможность сделать так, чтобы я переехала в другую страну. Я смогла не возвращаться в Россию, поехала в одну из прибалтийских стран, где также попала под опеку правозащитников. Благодаря организации "Человек в беде" и их прибалтийским коллегам я все еще на свободе. Причем в Ингушетии находились мои дети, их ко мне тоже не выпускали. Им не давали загранпаспорта, мотивируя это тем, что за ними должна приехать мама. Мне пришлось их забирать, обращаясь к адвокатам, оформляя опекунство на мою маму, через суд. Я их смогла увидеть через семь месяцев. И я теперь со своими детьми, на свободе только благодаря организации "Человек в беде". Я думаю, что объявление этой организации "нежелательной" в России – это еще один шаг в сторону тоталитаризма. Это делается, чтобы иметь дополнительную возможность давить на оппозицию и пресечь возможность эвакуации из страны для тех, кто в опасности, – полагает журналист Изабелла Евлоева.
Организация "Человек в беде" начала вести заметную деятельность в России во время второй чеченской войны. Тогда она была первой, кто организовал продовольственные конвои в охваченные конфликтом районы – под контролем российских вооруженных сил. В 2005 году Министерство юстиции России приостановило ей аккредитацию, обвинив в сотрудничестве с террористическими организациями, но вынуждено было через три года ее восстановить, так как не смогло предоставить доказательства для обоснования такого решения. По словам руководителя "Человека в беде" Шимона Панека, после возобновления деятельности в России основной проблемой была признана не гуманитарная ситуация, а уменьшающееся поле для деятельности гражданского общества, давление со стороны государства на тех, кто высказывает неприятные для властей мнения, поэтому организация "Человек в беде" начала работать в этом направлении:
– На протяжении последних 10 лет в России мы занимаемся только поддержкой гражданского общества. Речь идет о разнообразных группах, общественных организациях, блогерах, активистах, волонтерах. Мы поддерживаем то, чем они занимаются, в зависимости от того, какую область мы считаем важной, а также от того, за какой помощью они обращаются к нам. Это главная часть нашей работы. Также мы предоставляли психосоциальную и юридическую помощь правозащитникам, активистам и всем тем, кто попал в сложную жизненную ситуацию из-за своей деятельности.
– Какие области затрагивает ваша деятельность в России?
– Нашу работу нельзя охарактеризовать как попытку чем-либо управлять или кого-либо направлять. Это скорее поддержка людей, занимающихся само собой разумеющейся для демократических стран деятельностью, непредставимой в ряде других стран. Например, право на протест, право свободно высказывать свое мнение в интернете, расследовать случаи коррупции или злоупотребления властью. Мы исходим из того, что это является естественным для всех стран, особенно для государства, которое подписало и согласно с положениями Всеобщей декларации прав человека. Поэтому людей, которые занимаются такой деятельностью, мы поддерживаем тем, что проводим для них курсы, делимся информацией, ноу-хау, организуем визиты в подобные организации в других странах, в основном европейских. Речь идет о тех организациях и людях, которые занимаются поддержкой прав и свобод человека, вопросами экологии, прав меньшинств, коррупции, проблемой исчезновения людей, незаконных обвинений. Мы помогаем семьям в поиске близких, исчезнувших на Северном Кавказе в последние десять лет. Также уделяем внимание организациям, защищающим права женщин. Иными словами, это очень широкий круг тем. Подобные организации – часто при поддержке общества – абсолютно свободно работают в странах Европейского союза. В России же они находятся под давлением, им угрожают или другими способами пытаются заставить замолчать их голоса.
– Как вы оцениваете решение российского Минюста? С чем его связываете?
Этот режим не хочет сильного гражданского общества
– Это шаг в целом ожидаемый – именно для этого режим Путин создал такой инструмент, как список "нежелательных организаций". В него можно постепенно добавлять всех, о ком действительно можно сказать, что они – опора гражданского общества России. Этот режим не хочет сильного гражданского общества. Он не хочет поднимать вопросы, которые не приветствует, не хочет видеть организации, которые имеют общественную поддержку. Для режима этот шаг имеет логику, но для нас это, конечно, означает прекращение нашей работы в РФ. Но мы и в дальнейшем хотели бы поддерживать отважных людей, которые часто в очень непростых условиях стремятся добиться чего-то в России, – считает Шимон Панек.
Лауреатами правозащитной премии, которую "Человек в беде" вручает ежегодно, являются трое россиян. Это диссидент и участник советского правозащитного движения Сергей Ковалев, дагестанский адвокат Сапият Магомедова, а также Светлана Ганнушкина, председатель Комитета "Гражданское содействие", помогающего беженцам и вынужденным переселенцам. По словам Ганнушкиной, помощь "Человека в беде" ее организации заключалась в том, что многие сотрудники проходили психологическую реабилитацию и медицинское обследование в Чехии.
– Светлана Алексеевна, как вы можете прокомментировать решение российского Минюста признать нежелательной чешскую организацию "Человек в беде" и каковы могут быть последствия?
– Почему это происходит, мне понятно, – потому что это наши друзья. С организацией "Человек в беде" мы сотрудничаем давно, она очень активно работала в России. В дни второй чеченской войны она была первой, кому власти разрешили пройти в Чечню с продовольственными конвоями. А сейчас наши нынешние власти не хотят видеть здесь никакой активности, кроме собственной. Организация эта ничем, конечно, России не угрожала, тем не менее наши власти, как и все тоталитарные власти, хотят, чтобы любые блага и любые ограничения исходили исключительно от них. Они хотят, чтобы клевали только из их рук.
– Чем конкретно может быть вызвано это решение? И каковы могут быть последствия, например, для российско-чешских отношений?
– Я думаю, что о российско-чешских отношениях наши власти не думают, потому что эта организация пользуется очень большим уважением в Чехии. Я это видела, поскольку в 2006 году получала их премию, которая называется "Человек человеку". Она вручается во время фестиваля правозащитного документального кино "Один мир". Когда он проходит, множество кинотеатров открывают свои залы для показа фильмов, иногда рассказывающих об очень острых темах. Потом эти темы обсуждают во время дискуссий. И все это на государственном уровне и с очень большой активностью общества. Мне было страшно интересно во всем этом участвовать, и я очень благодарна за ту честь, которую мне оказали. Я думаю, что Чехия не может не воспринимать это как недружественный акт по отношению к ней.
– Чем еще, кроме гуманитарной помощи в Чечне и на востоке Украины, известна организация "Человек в беде" в правозащитном сообществе?
– Она известна не только в правозащитном сообществе, она работала в 40 странах, в том числе в Африке, в Азии, в Европе, всюду. Она одна из очень немногих, кто оказывает прямую помощь жертвам конфликтов, людям, действительно находящимся в беде. И, конечно, она занималась правозащитой и поддерживала правозащитников. Это очень известная в мире организация, там работают замечательные люди, и все, с кем я там встречалась, были большие энтузиасты и гуманисты. Это чудовищно, что такую организацию, которая нигде не занимается подрывной деятельностью, а поддерживает демократические движения и права человека, называют у нас нежелательной. Отсюда можно сделать вывод, что же желательно в России на сегодняшний день с точки зрения властей.
– И что же желательно?
– Мы это видим по тому, как подавляется сейчас гражданское общество, что уничтожено движение "За права человека", которое, конечно, восстанет из пепла; как травят сейчас "Мемориал", забивают совершенно непосильными штрафами. Я всегда сторонник того, чтобы заплатить штраф, если ты провинился, но заплатить большой штраф, совершенно ясно, не по силам никому из нас. Мы идем не то что к советскому времени, мы уже переплюнули многое из того, что было там скверного, и при этом потеряли большую часть того, что было хорошего, – считает Светлана Ганнушкина.
История неправительственной организации "Человек в беде" берет начало в 1992 году, когда несколько чешских журналистов основали информационное агентство "Эпицентр", чтобы посредством него начать не только рассказывать о жертвах вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе, но и помогать им. Постепенно эта организация превратилась в фонд, открывшийся при либеральной чешской газете Lidové noviny, который в 1994 году стал независимым, а в 1999-м была зарегистрирована независимая гуманитарная организация "Человек в беде".
