23 июня в Москве открылись многие прежде закрытые на карантин заведения, в том числе, например, котокафе – своего рода приюты для бездомных кошек, куда люди приходят пообщаться с животными, а если нужно, то и выбрать себе питомца. Обычные приюты для бездомных животных, как муниципальные, так и частные, стали доступны для волонтеров и публики вскоре после снятия режима самоизоляции. Почти все они в последние три месяца столкнулись с серьезными проблемами.
Домашний приют под названием "Мое собачье дело" находится в селе Петровское, в 25 километрах от Твери. Его содержит семья, построившая там дом. Сейчас в приюте 40 собак и 12 кошек: большинство животных живет в доме вместе с хозяевами, а те, что на улице, разгуливают по участку свободно, без вольеров и цепей. О том, что пришлось пережить приюту и его обитателям, рассказывает основательница Ирина Вершинина.
– Сложности у нас были в основном с питанием и с ветеринарным обслуживанием. Раньше мы забирали пищевые отходы из трех школ города Твери: почти каждый день туда ездили, и это был основной рацион наших животных. С конца марта все школы закрылись, и мы сели на свои хлеба: сами покупаем крупу, мясо и варим еду. Это совсем не просто, нам ведь никто не помогает, нас только двое: муж и я.
Было трудно и с ветеринарным обслуживанием. Во-первых, не все клиники были открыты, а во-вторых, они работали по предварительной записи. Животные же могут заболеть совершенно неожиданно, а там люди за неделю записывались, и, конечно, никто не пропустит. При этом в сами клиники нас не пускали, а брали только само животное, и мы не присутствовали при лечении. Это тоже очень проблематично и для животных, и для самих врачей, кстати, тоже.
Сейчас мы выживаем только за счет частных передержек – оказываем такие услуги. Допустим, человек нашел животное, а содержать его не может. Он отдает его нам, платит ежемесячно небольшую сумму, а мы его содержим и постепенно пристраиваем в хорошие руки. Тех животных, которые живут с нами по несколько лет, мы не отдаем – они уже наши, и отдать их кому-то означало бы для них предательство. Они этого просто не переживут – либо убегут, либо есть перестанут.
– А как, собственно, появился ваш приют?
– У меня всегда с детства жили собаки, но по одной. А когда мы с мужем продали квартиру в Твери и стали строить дом, временно сняли квартиру на оживленной трассе и с ужасом узнали, что проезжающие мимо люди часто выкидывают из машин собак и кошек. А животные-то домашние, они же не знают, как найти пропитание… Деревенские жители жалели их, брали к себе, у них у всех уже по две-три, а то и по пять собак. Ну, и мы взяли одну собачку, пожалели, потом другую – и дело пошло…
– Какие-то необычные проблемы возникали в последние три месяца?
– Пожалуй, нет. Единственный раз мне позвонил человек и сказал, что лежит в больнице с коронавирусом, а дома у него осталась собака, просил взять ее на передержку. Но я не взяла: опасалась, что на шерсти собаки к нам могла попасть инфекция, а если мы заболеем, то наши питомцы просто не выживут. Или вот история, попавшая в прессу: одинокая бабушка попала в больницу, а у нее дома осталось 15 кошек. Вот таким образом животные в это время могли остаться без хозяев, – рассказывает хозяйка домашнего приюта Ирина Вершинина.
В последние годы в российских городах стали популярны котокафе. Входные билеты недешевы, но люди с удовольствием приходят, приводят с собой детей, общаются с кошками. Бездомные животные попадают сюда практически теми же путями, что и в частные приюты, не занимающиеся специально отловом. И вот владельцам таких мест пришлось особенно трудно, ведь их основной доход идет от посетителей, а во время режима самоизоляции все кафе были закрыты. Об этом Радио Свобода рассказал совладелец московского котокафе "Котики и люди" Олег Агранович.
– Кафе было закрыто около трех месяцев. Конечно, мы оказались без средств к существованию, но нам, слава богу, очень помогли: спасибо нашим друзьям, подписчикам, тем, кто неравнодушен к котикам. Мы обратились с призывом о помощи, и нам помогли кормами, наполнителями для кошачьих туалетов, лекарствами и деньгами.
– То есть все это время вы кормили животных, заботились о них, но пристраивать, очевидно, не могли?
– Нет, почему же? Еще раз спасибо друзьям. Мы просили всех, у кого есть такая возможность, взять котиков к себе на время карантина, и очень многие откликнулись. У нас в одном кафе до 25 хвостов (а всего 4 локации по Москве), и в это время там оставалось кошек по 10, остальных разбирали. Причем большую часть животных люди потом так и оставили у себя, а небольшую часть вернули, ну, и, конечно же, мы набрали новых. Мы вели активную политику по пристройству в соцсетях: рекламировали кошек, рассказывали о счастливых судьбах тех животных, которые уже нашли дом, – и многие кошки потом ушли.
Вот, например, есть у нас такая кошечка Мисюсь: она слепенькая на оба глаза. Она бы находилась здесь значительно меньше, если бы мы успели [отдать ее] до карантина. Девушка из таллинского котокафе сказала: мы ее заберем, – но не успела, закрылись границы. Девушка все время звонит, интересуется судьбой кошки, с нетерпением ждет открытия границ, так что Мисюсь у нас едет в Таллин. Есть еще прекрасная кошка Ханна. Она жила у нас достаточно долго, около двух лет. Ситуации были разные: она не подходила семьям или анкеты, которые заполняли "укотовители", не нравились кураторам. Но вот сейчас, на исходе карантина, мы сделали хорошую, направленную рекламу, и сразу нашлась хозяйка, кошка поехала к ней.
А однажды от нас взяли в семью двух кошечек, маму и дочку, но они там не прижились и их вернули. Однако через довольно короткое время нашлась семья, которая их взяла, и теперь там все хорошо. И сами эти люди сейчас, после карантина, хотят прийти к нам волонтерами. У нас в основном и работают волонтеры, обычные люди, любящие кошек: мы их называем "котангелы", – говорит совладелец котокафе Олег Агранович.
Столкнулся с трудностями и муниципальный приют для собак "Куркино" в Химках: там до пандемии коронавируса с животными тоже в основном работали волонтеры, а с началом режима самоизоляции они уже не могли приходить, рассказывает управляющая приютом Мария Красильникова:
– Только в июне по указанию мэра было разрешено приходить волонтерам, по 15 человек, а два месяца собаки были без внимания. Конечно, мы как-то справлялись: я, например, выводила собак, а уже на улице девчонки подхватывали. Но животных у нас много: сейчас около 600, так что было непросто. Сейчас все потихоньку налаживается. Сохраняется масочно-перчаточный режим, но мы уже можем пускать и волонтеров, и гостей.
– А новые животные к вам в это время поступали?
– Да. К нам они поступают только с отловов, от частных лиц мы не принимаем. Например, звонят жильцы какого-то дома и сообщают, что у них во дворе стая бездомных собак: отловщик должен выехать и отловить. Бывает, что это целая стая, а вот сейчас и просто мамочек со щенками стали привозить: сначала одну с семерыми, потом другую… В приюте мы собак прививаем, стерилизуем, чипируем, они проходят карантин, и потом уже могут ехать к новым хозяевам.
А вот пристраивать животных во время карантина мы не могли. Единственное, кого-то мы вывозили на передержки, на временное содержание – щенков, например: им очень тяжело в приюте. Пристраивать мы начали только с июня: посетителей в приют по-прежнему не пускали, но мы могли хотя бы вывести собак за территорию, чтобы люди с ними познакомились. Самыми тяжелыми, конечно, были эти два месяца без волонтеров. В плане питания, содержания животных, уборки проблем нет, потому что есть постоянные сотрудники, и финансирование у нас постоянное. Но ведь наши животные привыкли к вниманию, к тому, что волонтеры с ними гуляют. А те собаки, которых до карантина только приучали к поводку, за это время все подзабыли, так что теперь их труднее пристраивать, сначала им надо уделить чуть больше времени и внимания.
– Много было желающих взять собак в последнее время?
– Знаете, в самом начале карантина многие звонили, но не всегда было понятно, действительно они хотят взять на постоянной основе или просто испугались: прошел же слух, что гулять можно будет только с собаками. И если мы понимали, что это только на время, то такие звонки сразу отсекали. Если же люди были настроены серьезно, то мы держали с ними связь, скидывали им фотографии собак, а потом дожидались окончания карантина и пристраивали, – отмечает Мария Красильникова.
Частный московский приют для кошек "Муркоша" практически не пострадал от пандемии и карантинных мер, а все потому, что его сотрудники придумали интересную схему пристройства животных. Об этом рассказала руководитель пиар-отдела приюта Янна Серкова.
– Мы подстроились под все изменения, произошедшие в мире. У людей появилась возможность выбирать котиков онлайн. Мы начали проводить прямые эфиры, и они стали очень популярны. Люди очень радовались, просили проводить эфиры чаще, смотрели их даже просто для того, чтобы снять напряжение. Каждый желающий мог увидеть, какие животные есть в приюте, выбрать себе питомца, пройти онлайн-собеседование, и если нас все устраивало, то мы доставляли котика бесконтактной доставкой прямо к нему домой. Сажали животное в переноску, водитель со всеми средствами защиты ехал по адресу, звонил в дверь отходил на безопасное расстояние; человек забирал переноску, выпускал котика в квартиру, отдавал переноску и закрывал дверь.
Количество желающих взять котиков возросло в несколько раз, в неделю было до 200 заявок! И за три месяца самоизоляции мы пристроили 186 кошек.
– Я не уверена, что могла бы выбрать кошку в интернете. Важно же посмотреть, какой у нее характер, как она себя ведет, насколько ласковая. Вы хотите сказать, что все это видно в прямом эфире?
– Почти все видно. Мы показываем котиков, взаимодействуем с ними, играем, гладим, рассказываем истории подопечных, обсуждаем важные темы: зачем нужна стерилизация или чипирование, как правильно их кормить, ухаживать (мы считаем просвещение своей миссией, ведь если люди будут ответственными, то на улице не будет животных, тогда и надобность в приютах отпадет). А люди могут комментировать наш эфир в режиме реального времени, задавать вопросы и получать ответы. Все это повышает доверие аудитории к нашей работе. Конечно, живой контакт лучше, но в условиях карантина это был хороший выход. Кстати, у нас с тех пор не было ни одного возврата животных.
Хочу сказать еще по поводу средств защиты. Сейчас все стали понимать, насколько важно соблюдать санитарные нормы. А у нас в приюте они соблюдались с момента основания: и бахилы, и перчатки (котиков посетители могут трогать только в одноразовых перчатках), и сидят у нас животные в отдельных вольерах. Сейчас в приюте 300 кошек, и мы начинаем активно набирать новых: думаю, к концу лета будет около 500, как обычно.
– На какие средства вы существуете? Вы ведь отдаете животных бесплатно?
– Да. Мы существуем на средства нашего основателя, на пожертвования, а также принимаем животных на кураторской основе: тот человек, который приносит котика, становится его опекуном до того момента, пока мы не найдем ему новый дом. Он просто оплачивает его ежемесячное содержание: около восьми тысяч в месяц. И просто с улицы, конечно, берем животных, забираем из неблагополучных квартир (бывает, что какие-нибудь бабушки разводят огромное количество кошек и не справляются с ними), спасаем из рук живодеров. Были даже случаи, что из зоны боевых действий попадали к нам животные: с Донбасса вывозили. У нас, кстати, много породистых кошек – есть абиссинцы, мейн-куны: бывает, что хозяева от них отказываются. Но такие обычно в приюте не задерживаются, на них всегда огромная очередь.
На сайте приюта идет сбор средств для животных, у которых нет кураторов, или на лечение отдельных кошек. Есть, например, одна кошечка Абигель: хозяин хотел вывезти ее на продуктовую базу, чтобы она там доживала свой век, потому что она выпала из окна, сломала позвоночник и не могла ходить. Она попала к нам, мы провели ей две операции, и врач сказал, что она даже ходить сможет! Мы всегда боремся до последнего за каждого котика.
У нас в приюте много больных животных. Есть, например, котик Шерстимир, которого нашли на дачах: у него семь пуль в брюшной полости (некоторые находятся близко к сердцу, поэтому оперировать нельзя). Несмотря ни на что, он очень ласковый и до сих пор доверяет людям. Мы уверены: абсолютно каждый котик может найти хозяина. У нас даже животные-инвалиды уезжают в новые дома: находятся люди, готовые их взять и осуществлять довольно сложный уход. Был питомец по имени Сэдрик, у него было две пули в позвоночнике, и он не мог ходить. И что вы думаете – нашлась женщина, которая приезжала в приют, училась отжимать ему мочу, научилась и забрала его домой. Сейчас она с ним занимается у реабилитолога и постоянно присылает нам фотографии: он там и в водных бассейнах плавает, и лапками перебирает, и так он ей за это благодарен!
– По вашим наблюдениям, увеличилось ли в последние три месяца количество бездомных животных?
– Пожалуй, нет. Но нам рассказывали, что в этот период люди часто приносили своих питомцев в ветклиники на усыпление только из-за того, что они якобы могли быть носителями коронавируса, хотя это совершенно разные вирусы – человеческий и кошачий коронавирус.
– Кто у вас работает?
– Люди, которые очень любят животных: волонтеры, зоозащитники с огромным стажем подобной деятельности, увлеченные идеей сделать мир немного добрее. Может быть, потому у нас все и получается – и пристраивать столько животных, и спасать новых, – предполагает Янна Серкова.
Кому-то пандемия и карантинные меры принесли трудности, а кому-то даже и пользу: например, некоторым животным, которых эксплуатируют люди. Об этом – Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных "Вита".
– Пандемия ударила по ряду развлекательных индустрий, имеющих дело с животными. Многие заведения не закрывались добровольно, но ситуация подтолкнула их к тому, что они все-таки будут разоряться и закрываться. На планете встали все корриды, в России почти по всем регионам была перекрыта весенняя охота, везде накрылась торговля дикими животными, не работали цирки, дельфинарии, контактные зоопарки, а также родео, бега, все, что связано с эксплуатацией лошадей. Что же касается животных-компаньонов, собак и кошек, то здесь ситуация такая: в сложные жизненные моменты в людях усиливается то начало, которое в них изначально заложено. Те, кому свойственно эго, были способны бросить своих питомцев, а те, кому свойственен альтруизм, в этот период спасали больше животных, чем обычно. Уже вечером 25 марта у меня была куча звонков о волонтеров: что делать, караул, нас не пускают в приюты! Таким людям мы писали на бланке нашей организации бумагу о том, что человек является волонтером и может перемещаться внутри своего района. Так что работа шла.
Но беда в том, что Россия вообще не решает проблему бездомных животных. И она не должна быть возложена на плечи частников, а должна решаться на государственном уровне. Эта проблема существует только в тех странах, где государство не берет под контроль разведение домашних животных (ведь, как правило, бездомные животные рождаются дома). Здесь нужны жесткие механизмы ограничения. Под контролем государства должны находиться две категории: с одной стороны, это заводчики, но гораздо большая категория граждан – это обычные люди, те, кто плодит животных просто по недомыслию, то есть не стерилизует своих питомцев.
– Как решается эта проблема в других странах?
– Вся Европа рядом мер, вплоть до экономического рычага, старается склонять граждан к тому, чтобы они понимали: в условиях города множить животных означает вести к росту их численности в геометрической прогрессии. Мы видели, что такое окрестности Птичьего рынка после дня работы: это шевелящиеся кусты, коробки с сотнями котят и щенят. Нашей знакомой в Лондоне за 16 дней, что мы там находились, трижды звонили из ветклиники и напоминали: ваша собака достигает половой зрелости, и если вы ее не стерилизуете, то будете платить налог. Там такая схема: берешь животное из приюта, то есть помогаешь городу в решении проблемы – освобождаешься от налога или платишь минимальный налог. Если берешь животное в дом из любого источника, но не стерилизуешь его, то платишь налог. Если же ты занимаешься разведением животных как бизнесом, то налог становится огромным.
– Возможно ли таким же образом решить эту проблему и в России?
– Мы очень долго боролись за то, чтобы был принят федеральный закон о защите животных от жестокого обращения. Но российское государство не хочет принимать этот закон, в котором изначально были все сферы использования животных человеком: и животноводство, и эксперименты на животных, и звероводство (то есть меха), и индустрия развлечений, и животные-компаньоны. В таком виде закон был отклонен. А в том законе, который был в конце концов принят ("Об ответственном обращении с животными"), осталась только одна сфера – животные-компаньоны, но решения проблемы все равно нет, кран разведения не перекрыт, и осталась только борьба со следствиями. Государство не хочет ни ограничивать заводчиков, ни ударять по другим многомиллионным сферам, чтобы хоть как-то их гуманизировать. Сегодня мы имеем абсолютно выхолощенный закон, в котором остался, может быть, один процент от того, что мы желали бы там видеть, и проблема бездомных животных в нем не решается. Мы ведь уже и на карантин-то вышли с очень нехорошей ситуацией, особенно в регионах, а пандемия все только усугубила, – уверена зоозащитница Ирина Новожилова.
