В прошлом году, к 29-летию катастрофы, киевская газета «Новое время» опубликовала материал с перечислением пяти любопытных фактов, которые скрывали советские власти.
1. «Возводимая ударными темпами» станция (сдана в эксплуатацию в 1977 году) еще до аварии вызывала беспокойство у экспертов и инженеров. Спустя два года после запуска первого из четырех энергоблоков в КГБ начали поступать доклады о технических изъянах новостроя: «На отдельных участках строения второго блока Чернобыльской атомной электростанции зафиксированы факты ухода от проектов и нарушения технологии ведения строительных и монтажных работ, что может привести к авариям и несчастным случаям» (отчет от 17 января 1979 года).
2. Взрыв на четвертом энергоблоке, выведенного на проектную мощность на три месяца ранее намеченного срока, произошел во время проведения эксперимента. По словам Анатолия Дятлова, заместителя главного инженера станции по эксплуатации, находившегося в момент аварии в помещении пульта управления энергоблока, все действия оператора были ранее предусмотрены на инструктаже и сделаны в штатном (а не аварийном) режиме для глушения реактора. Иначе говоря, господин Дятлов опровергает официальную советскую версию о вине исключительно персонала АЭС.
3. Позицию возложения вины исключительно на персонал ЧАЭС заняли Государственная комиссия, суд и КГБ СССР, проводивший собственное расследование. Даже МАГАТЭ в отчёте 1986 года в целом поддержала эту точку зрения, но спустя несколько лет в новом отчете признала ошибочность своих прежних утверждений. В нем организация подтвердила, что большинство действий операторов, которые ранее советская власть назвала нарушениями, на самом деле соответствовали принятым в то время правилам или не повлияли на процесс развития аварии. Более того, специалисты по ядерной безопасности отметили крайне низкую «культуру безопасности» на взорвавшейся АЭС.
4. В день перед аварией четвертый энергоблок ЧАЭС работал с рядом измененных показателей: отключенной системой аварийного охлаждения реактора и сниженным оперативным запасом реактивности (ОЗР). Персонал ЧАЭС не был осведомлен об опасности работы в измененных условиях. Перед моментом аварии ОЗР был меньше разрешенного регламентом значения, однако операторы не знали текущего значения ОЗР и поэтому не знали, что нарушают регламент.
5. Через 20 минут после момента взрыва на ЧАЭС у места события оказались сотрудники КГБ из Припяти. По словам чекистов, сразу после аварии любые документы засекречивались, чтобы не было паники. А 27 апреля были сделаны два первых снимка разрушенного реактора: одна из копий попала на стол Михаила Горбачева, вторая осталась в украинском комитете ГБ.
…28 апреля (спустя двое суток!) в эфире программы «Время» диктор прочел первое официальное сообщение ТАСС: «На Чернобыльской атомной электростанции произошел несчастный случай. Один из реакторов получил повреждение. Принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. Пострадавшим оказана необходимая помощь. Создана правительственная комиссия для расследования происшедшего». «Получил повреждение» - вы чувствуете этот цинизм, уважаемые читатели?
Как писала 10 лет назад газета «Новые известия», наиболее интенсивный выброс радионуклидов происходил на протяжении первых 15 дней после аварии, но Михаил Горбачев обратился к согражданам только 13 мая. И в своем выступлении, по сути, расписался в несостоятельности государства. «Все советские годы мы основательно готовились к обороне Отечества и прежде всего к ядерной войне. Но вот взорвался атомный реактор, и власть вместе со своей гражданской обороной оказалась застигнутой врасплох. Дозиметры в большинстве своем были неисправными, таблетки йодистого калия элементарно отсутствовали, специальные воинские подразделения для борьбы с масштабной радиацией формировались уже в дни разыгравшейся беды», - писало издание в 2006 году.
А между тем, западная пресса уже вечером 26 апреля 1986 года заговорила о катастрофе на советской атомной электростанции. От руководства СССР ждали объяснений, но не дождались. В связи с этим немецкая газета Frankfurter Allgemeine Zeitung писала, что «Чернобыль шаг за шагом обнажил всю правду о системе и в буквальном смысле свел в могилу Советский Союз» (цитата по Newsru.com).
И что же советская пресса? Под давлением обстоятельств и в связи с небывалой шумихой «Правде» пришлось приоткрыть завесу тайны (хороша «тайна», заразившая пол-Европы!), но в свойственной советской агитке манере, т.е. упрекая Запад в нагнетании обстановки и опровергая информацию о тысячах жертв. «Как известно, некоторые иностранные агентства и всевозможные «радиоголоса» попытались посеять панику, передавая информацию о гибели тысяч людей, о ядерном взрыве, о повальном облучении чуть ли не всей европейской части страны и соседних стран. И именно здесь эти сообщения воспринимают, мягко говоря, с удивлением... Что может быть позорнее, чем злорадство по поводу случившейся беды?» - пылает праведным гневом главная газета СССР (цитата по «АиФ»). Интересно, знали ли тогда в редакции «Правды» истинное положение в зоне катастрофы?
Владимир Вятрович, украинский историк, глава Института национальной памяти, пишет, что главным для советской власти было недопущение распространения информации. «Именно поэтому откладывалась эвакуация населения (она началась только через 36 часов). Именно поэтому в первые часы после аварии не были сделаны очень важные шаги, которые могли бы облегчить последствия. Все делалось для того, чтобы, как говорили тогдашние руководители УССР, не сеять панику», - говорится в материале на сайте «Грани».
Чернобыль стал вторым мощным ударом по Горбачеву – первым можно считать непопулярную в стране антиалкогольную кампанию, начатую в мае 1985 года. Катастрофа на атомной электростанции показала отсутствие не только заявленной гласности, но и попыток оздоровить систему отношений между властью и обществом. С другой стороны, преступное молчание советской верхушки в первые сутки после взрыва, когда радиоактивное облако стало доходить до Скандинавии, подорвало доверие западного мира к подававшему надежды Горбачеву. Демонстративная закрытость советской системы привела к тому, что система начала поедать саму себя. Чем это закончилось, мы знаем…