«Без репрессий совсем не могут». Как Путин и Лукашенко воспринимают протесты (ВИДЕО)

В Хабаровске уже девять дней продолжаются массовые акции в поддержку арестованного губернатора Сергея Фургала. 11 и 18 июля в городе прошли самые многочисленные манифестации, по некоторым оценкам, в них участвовали по 35–50 тысяч человек.

Демонстранты требуют выпустить Фургала из-под ареста и проводить суд над ним в Хабаровске. Также на митингах звучат политические лозунги против федеральной власти. Аналогичные акции протеста регулярно проходят в Комсомольске-на-Амуре и других городах и посёлках Хабаровского края. Кроме того, акции солидарности с протестующими прошли в Благовещенске, Владивостоке, Новосибирске.

Митинг в поддержку Сергея Фургала во Владивостоке. 18 июля 2020 года

Сергея Фургала задержали утром 9 июля в Хабаровске и отправили в Москву, где суд арестовал политика на два месяца. Его обвиняют в организации убийств предпринимателей 15 лет назад. Он все обвинения отрицает. Фургал, представляя ЛДПР, победил в 2018 году на губернаторских выборах действующего главу региона – представителя "Единой России". В 2019 году "Единая Россия" проиграла выборы в Законодательное собрание Хабаровского края. Фургал пока остаётся губернатором – решения о его отстранении от должности и назначении временно исполняющего обязанности главы региона не было.

Многие политические наблюдатели сравнивают происходящее на Дальнем Востоке России сегодня с предвыборными протестами в Беларуси. Президентские выборы в Беларуси назначены на 9 августа. ЦИК зарегистрировал кандидатами пять человек, отказав в регистрации экс-главе Белгазпромбанка Виктору Бабарико и бывшему главе Парка высоких технологий Валерию Цепкало. Александр Лукашенко, который руководит страной с 1994 года, будет избираться на шестой срок подряд. Нынешняя избирательная кампания сопровождается массовыми акциями противников Лукашенко и разгонами их участников. С начала протестов задержаны и арестованы свыше 700 человек. Сам глава Белоруссии, комментируя аресты своих оппонентов, заявил, что властям удалось предотвратить "майдан". Также он обвинил во вмешательстве в выборы иностранные государства, в том числе Россию.

Политолог Кирилл Рогов в интервью Радио Свобода рассуждает о том, как будет действовать власть, чтобы снизить градус протестов на Дальнем Востоке, и сравнимы ли эти протесты с акциями оппозиции в Беларуси:

Кирилл Рогов

– Можно ли говорить, что Хабаровск застал врасплох Кремль?

– Думаю, в Кремле предполагали, что будут выступления в поддержку Фургала. Власти готовились к каким-то эксцессам, правда, не учли масштабы. Уже вторая неделя пошла этих протестов, они не спадают, и это впечатляет. Фургал, действительно, популярный губернатор, и поэтому он так долго просидел.

– Применит ли Путин против населения свою репрессивную машину, если люди не разойдутся и будут продолжать выходить на улицы?

– Репрессивная машина включает в себя несколько разных стратегий и элементов. Прежде всего, она будет направлена в ближайшее время против активистов и тех, кто координирует процесс или пытается координировать. Потому что всегда возникают какие-то центры, которые призывают идти туда или сюда. Дальше – посмотрим. Пока фронтального силового подавления я не ожидаю, власти будут надеяться на то, что пыл пройдет и схлынет. И когда волна немножко пойдет на спад, вот тут ее попытаются прижать и уже применить репрессии.

Автозак Москва-Хабаровск

– Готов ли Путин на компромисс по поводу судьбы арестованного губернатора? Или он не может позволить себе дать слабину и будет жестко стоять на своих позициях – губернатор будет сидеть в тюрьме?

– Безусловно, Кремль будет настаивать на своем. Возможны тактические послабления, какие-то шаги, которые чуть-чуть облегчат положение Фургала. Но только для того, чтобы опять-таки сбить волну и поймать момент, когда готовность протестовать снизилась. Тогда можно наносить удар по активистам, арестовывать людей и применять такую тактику. После чего в судьбе Фургала опять наступит ухудшение. Только тактические обманные маневры возможны.

– Можно ли говорить, что Жириновский окончательно сдал Фургала и партия ЛДПР полностью отреклась от людей и от своего губернатора?

– У меня нет сомнений в том, что Владимир Вольфович будет этой ситуацией торговать. Он совершенно не собирается лезть на баррикады. Его партия – коммерческая организация. Но это ситуация, которая совершенно не находится под его контролем. И в ЛДПР, и в КПРФ сейчас одна и та же ситуация: партийное руководство в Москве совершенно продажное, оно просто торгует своей оппозиционностью, получая от Кремля за это деньги, дивиденды, всякие статусы. Но на региональном уровне региональные отделения недовольны этим. И они находятся нередко в противостоянии с центром, и все больше будут действовать в соответствии со своими представлениями, с интересами жителей региона. С настроениями в регионе станут считаться больше, чем с партийным руководством в Москве.

– Несколько дней назад люди вышли на Пушкинскую площадь собирать подписи против обнуления сроков президента, а точнее, против принятия новой Конституции. Около сотни попали в автозаки. В то же время в Хабаровске на улицы выходят десятки тысяч. Может ли Хабаровск эмоционально как-то спровоцировать Москву и Санкт-Петербург? И это будет хороший пример, как люди организованно выходят на улицы десятками тысяч и их не трогают?

– Для того чтобы людей не трогали, их должно быть много. И у них должна быть повестка, которая трогает и заводит еще большее количество людей. Должно быть много людей на улице, плюс много в обществе сочувствующих им. И в этом случае людей не будут трогать. К сожалению, это очень разные повестки. Первая повестка очень важная – против обнуления, но она совершенно не получила какого-то организованного подкрепления. Ну, и эмоционально люди уже проиграли это. Так что это разные истории. Но закон такой, что для того, чтобы людей не били, их должно быть очень много, и должно быть много сочувствующих им в обществе, не вышедших на улицу. Тогда их не тронут.

– Если проводить параллели между протестами в Минске и в Хабаровске, Александр Лукашенко сможет, на ваш взгляд, выйти из этого политического кризиса без репрессий?

– Конечно, будут, а куда без них?! Без репрессий что Путин, что Лукашенко совершенно не могут. У них уже недостает популярности и легитимности, чтобы столь жесткие, многолетние, уже надоевшие людям режимы поддерживать без репрессий. Но в целом эта ситуация еще не слишком опасна для Лукашенко. Отличие ситуации в Беларуси от того, что происходит в Хабаровске, заключается в широте поддержки. В Хабаровске люди разных взглядов и представлений ощущают это как явную несправедливость Москвы, и уже давно ощущают. И вот против этой московской несправедливости люди объединяются. В Беларуси, как мне кажется, выступают те контингенты, которые и раньше были против Лукашенко. И там нет такой широкой солидарности в разных социальных группах по этому вопросу. Поэтому их положение тоже неприятное, и это не составляет для Лукашенко пока серьезной угрозы.

У протеста женское лицо

– Продолжая параллели между Москвой и Минском, можно ли говорить, что Лукашенко исправил ошибку, когда допустил до сбора подписей Виктора Бабарико и Сергея Тихановского? И вдруг, когда увидел, что эти люди могут стать угрозой его власти, поспешил их бросить в тюрьму? Взял пример с Путина, который близко не подпускает к выборам ни Навального, ни его партию, ни его сторонников и держит лидера оппозиции под угрозой посадки в тюрьму.

– Так случается, что ты подпускаешь кого-то более-менее близко. В чем дело? В том, что в какой-то момент некие люди становятся некоторыми символами недовольства, как Фургал. Индикаторы иногда недооценивают, как может сфокусироваться в какой-то момент это недовольство. Оно может сконцентрироваться на чем-то совершенно незначительном, таком, что казалось совершенно неопасным для власти. Так очень часто происходит, и начинаются какие-то политические движухи и политические кризисы. И очень часто диктаторы делают ошибки именно в такие моменты. Но пока у Лукашенко, кажется, хватит репрессивных возможностей, чтобы с помощью репрессий погасить эту волну.

– Многие наблюдатели считают, что конституционной смены власти в России не будет. А что будет?

– Очень непонятно, что мы подразумеваем под конституционной сменой власти. Конституционная смена власти заключается в том, что в 2024 году Путин больше не может баллотироваться в президенты России. Но у нас внесена в Конституцию поправка о том, что может. По способу ее принятия – она была принята не легитимно, не в соответствии с тем порядком, который предписывает Конституция. Поэтому можно считать, что Конституции у нас как бы и нет, то есть легитимной является прежняя Конституция без поправки. В этом смысле Путин в 2024 году должен уйти, но посмотрим, как это будет в действительности. Сейчас очень трудно говорить о том, что такое конституционная или неконституционная смена власти в России.

Демонстрация в Хабаровске. 18 июля 2020 года

– Одни наблюдатели считают, что такие режимы, как в России, не падают в результате раскачивания. Это может произойти совершенно неожиданно, и мы никогда не знаем когда. Раз – и мы утром просыпаемся в другой стране.

– Действительно, есть два сценария. Первый – когда есть оппозиция на национальном уровне, оппозиционная организация, какая-то структура, которая ведет стратегическое противостояние с властью, например, польская "Солидарность". У нее есть некоторая повестка, некоторые ресурсы, некоторый круг сторонников, который может расширяться. Это один сценарий. Второй сценарий, когда такой структуры нет, все заблокировано, но недовольство, которое копится невидимым образом, в какой-то момент действительно выстреливает на каком-то эпизоде, который казался властям не слишком опасным. И происходит очень широкая мобилизация, возникает политический кризис, и режим как-то меняется и падает. Бывает и так, и так.

– В чем их разница?

– В первом случае, когда у вас есть организация, которая давно ведет стратегическое противостояние с режимом, гораздо более предсказуемо, что у вас будет после падения режима. Скорее всего, тем ценностям и политическим идеям, которые выдвигает эта организация (они обычно демократические более-менее), будет, по крайней мере, следовать следующее правительство. Когда у вас такой организации нет, а политический кризис наступает стихийно и внезапно, без лидерской группы, которая выдвигает и формулирует некоторые политические идеалы и требования, то, скорее всего, у вас и следующий режим будет не сильно лучше предыдущего. И возникнет еще череда политических кризисов, в которых разные группы в рамках нового режима будут вести борьбу за власть.