Сегодня на Левашовской пустоши под Петербургом открыли памятник татарам – жертвам репрессий. Для татар Петербурга это историческое событие. Памятник татарам, погибшим в тюрьмах Ленинграда и Ленинградской области с 1937 по 1955 год, появился по инициативе Межрегиональной культурно-просветительской общественной организации "Татарская община Санкт-Петербурга и Ленинградской области" при помощи мецената Шамиля Акбулатова.
На Левашовском мемориальном кладбище ("Левашовской пустоши"), бывшем спецобъекте НКВД-МГБ-КГБ, захоронено более 45 тысяч жертв сталинских репрессий. По данным Всемирного конгресса татар, в числе погребенных – сотни расстрелянных татар и уроженцев Татарстана, имена более ста из них помянуты в томах "Ленинградского мартиролога".
Идея памятника погибшим татарам у ведущего научного сотрудника Института Африки РАН Рената Беккина появилась давно.
– Я первый раз был на Левашовской пустоши, когда ее открыли, это был 1996 год, и уже тогда подумалось о том, что среди расстрелянных было много татар, и будет здорово, если появится памятник. Но до его установки прошло много лет. Мне кажется, что инициатива должна была исходить от представительства Татарстана, но от него таких предложений не поступало, на наши религиозные организации надежды не было, они тоже этот вопрос не поднимали. Я ходил-ходил с этой идеей, а потом предприниматель, коренной ленинградец Шамиль Измайлович Акбулатов сказал мне, что хочет установить памятный знак татарам на старинном Ново-Волковском мусульманском кладбище, чтобы обозначить вклад татар в строительство города, их роль в петербургской культуре. Он попросил меня подумать над идеей этого памятного знака, и я сказал ему, что хорошо бы поставить такой знак еще и в Левашове. И так получилось, что на Ново-Волковском кладбище он по каким-то причинам этот знак устанавливать не стал, а идея памятника в Левашове ему понравилась, он туда съездил, посмотрел и согласился этот проект спонсировать.
– А есть ли точные данные о захороненных там татарах?
Было несколько "татарских" дел в начале 30-х годов, перед властями стояла задача закрыть мечеть, поэтому надо было нейтрализовать имамов
– Точных данных нет, но их имена есть в мартирологах, нужно проводить большую работу, просматривать все и составлять списки. Я думаю, такая работа будет проделана, это уже второй этап. Ведь расстреляны были не только те татары, которые жили в Ленинграде – они могли быть и из Ленинградской области, и из регионов, так что сейчас никто не сможет назвать точное число расстрелянных и погребенных там татар, да и людей других национальностей. Хотя кое-кто своих земляков посчитал – думаю, что ассирийцы знают число своих расстрелянных, то есть небольшие национальные группы, может быть, имеют точные данные, а здесь этим надо еще заниматься. Понятно, что под удар попали религиозные деятели. Мы знаем, что было несколько "татарских" дел в начале 30-х годов, перед властями стояла задача закрыть мечеть, поэтому надо было нейтрализовать имамов. Их было немало, потому что в связи с раскулачиванием в город прибыло много людей с Нижегородчины, из Мордовии, из Пензенской области, многие были деревенскими муллами, имамами, и они продолжали здесь свою деятельность, только уже нелегально. Конечно, об их существовании знали в мечети, так называемое официальное духовенство, они дополняли друг друга. Власти хотели пресечь эту неформальную деятельность – и официальную тоже. Чтобы закрыть мечеть, требовалось, чтобы ее некому было возглавлять, чтобы ее посещало как можно меньше людей, для этого надо было нейтрализовать двадцатку управления и имамов. Это и было сделано в 1931–32 годах, но, несмотря на аресты, мечеть продержалась еще восемь лет, ее закрыли только в 1940 году, когда число прихожан сократилось, в том числе из-за начала советско-финской войны. Мечеть была закрыта в течение 16 лет.
Анатолий Разумов
Левашовский спецобъект КГБ был рассекречен в 1989 году, напоминает руководитель центра "Возвращенные имена" при РНБ Анатолий Разумов.
Здесь никогда не расстреливали, сюда привозили расстрелянных в ленинградских тюрьмах
– Тогда уже действовала комиссия Ленгорисполкома по поиску мест массового захоронения. Летом 1989 года перед ней отчитался начальник тогдашнего управления госбезопасности генерал Курков, и левашовский спецобъект признали мемориальным кладбищем. А незадолго до этого, в январе 1989 года, указом президиума Верховного Совета СССР было признано, что места захоронения жертв политических репрессий 1930–1950-х годов надо привести в порядок – но кто же знал, где эти места? Зато это открыло возможность поиска, признания, превращения мест злодеяний в места памяти. Так в 1989 году признали бывший спецобъект мемориальным кладбищем, журналисты придумали ему название "Левашовская пустошь". Здесь никогда не расстреливали, сюда привозили расстрелянных в ленинградских тюрьмах. Раньше спецобъект охраняли поочередно 16 прапорщиков, номерная часть КГБ, 50 лет никто не знал, что находится за забором с колючей проволокой, и вот, осенью 1989 года туда пустили первых людей – детей расстрелянных, священников, тогда же состоялась первая панихида. В Ленинграде начались поиски, "Ленинградская правда" и "Дежурный репортер" собирали материалы, потом поиском занялась группа "Мемориала" под руководством Валентина Муравского. Мы теперь понимаем, что в ленинградских тюрьмах расстреливали, а тела убитых развозили в разные места, не только в Левашово, например, на кладбище жертв 9 января. Понятно, что в Левашове погребены не менее 20 000 человек, но, поскольку инструкции запрещали указывать в документах места погребения, ни об одном человеке не сказано, что он погребен именно там. Когда за этот забор ступили первые свободные люди, это еще было местом ужаса. Узкая тропинка среди высокой травы вела куда-то вглубь темного леса, из 12 гектаров спецобъекта 6,5 – это были проваленные ямы, куда сваливали людей, ямы соединялись в сплошные рвы. Потом все это выровняли, привезли сюда морской песок, чтобы по кладбищу можно было ходить.
Памятник татарам, погибшим в тюрьмах Ленинграда и Ленинградской области с 1937 по 1955 год
– А когда появились первые памятники?
– Люди, которые пришли сюда первыми, принесли с собой какие-то ленточки, портретики и оставляли их там, где сердце стукнет, прикрепляли к деревьям. Я помню, несколько лет висела ленточка с надписью: "Отец, я узнал, что ты расстрелян, через 53 года. Прости". А потом возникла сложная ситуация: люди при чинах и часть общественников решили, что такое стихийное освоение этого памятного места не годится, а нужно, чтобы все памятные знаки были одинаковыми. Например, был такой проект – установить щиты изнутри вдоль забора, прикрепить на них все эти портретики и ленточки, и пусть люди ходят вдоль охранной собачьей тропы и смотрят на них. Мне было дурно от всех этих дурацких идей. И я стал думать, что же делать: может, установить памятник погибшим в годы репрессий сотрудникам Публичной библиотеки? Но я вовремя отказался от этой идеи – что будет, если все будут ставить памятники от разных учреждений! Тогда я стал думать в другом направлении. Я ведь белорус, приехал в Ленинград учиться и остался тут, ходил на собрания белорусского землячества, это было для меня важно. И я подумал: а что если поставить какой-то памятник погибшим белорусам? В тогдашнем гербе Белоруссии был крест Ефросинии Полоцкой, всем известный, я нарисовал эскиз, и дубовый крест изготовили осенью 1991 года, правда, были уже заморозки, и мы не решились его устанавливать. А зимой к нам присоединились литовцы, у них почитают крест такой же формы, и мы решили поставить общий белорусско-литовский крест. Это же была вторая оттепель, тема была горячая, она волновала людей, которые думали о том, как увековечить память расстрелянных на местах злодеяний. Я тогда дружил с покойным теперь Дмитрием Богомоловым, председателем питерского "Мемориала", у него был отец расстрелян и похоронен, скорее всего, на Левашовской пустоши. Он очень сердился на чиновников, которые ничего не разрешают ставить и не выделяют денег на создание мемориала. И он предложил: давайте ваш крест поставим перед лесной частью, а на следующий год поставим русский крест, а потом еще поляки поставят свой. И мы прошли согласования по всем комитетам, побеседовали с архитекторами, авторами нереализованного проекта мемориала. Их главная идея была сохранить, по возможности, все как есть, вторгаться в среду как можно меньше. Они сказали, что если мы поставим свой крест впереди, то начнется парад памятников, как на любом кладбище – кто выше, кто больше. И еще они сказали: вон сколько тут полянок – найдите своему кресту другое место. Так и случилось: белорусская делегация нашла полянку с пятью березками, и к 8 мая 1992 мы подготовили церемонию, позвали всех, кто смог прийти. Были православный священник, католический, кантор от синагоги, а вот представитель от мечети не смог прийти. Мы звали людей всех вероисповеданий, ведь такой памятник не может быть замкнутым, в той же Белоруссии живут люди разных конфессий, разных национальностей. А на следующий год были поставлены русский и польский кресты. С тех пор общественные памятники – конфессиональные, земельные, от предприятий – возникали каждый год, сейчас их больше 45. Примерно четверть века мы думали: хорошо бы тут появился и мусульманский памятник. И вот он появился, стоит в очень важной части кладбища, там установлены украинский, итальянский, еврейский, норвежский, литовский, белорусский памятники, а также памятник руководителям блокадного Ленинграда, расстрелянным в 1950 году.
Памятник татарам, погибшим в тюрьмах Ленинграда и Ленинградской области с 1937 по 1955 год
– Что известно о погребенных здесь татарах?
Специального татарского приказа в НКВД не было, не гнали план расстрелянных по татарам
– В 1937–38 годах были расстреляны сотни татар и уроженцев Татарстана, какой бы национальности они ни были. В томах мартиролога татар больше 100 – это и железнодорожные рабочие, и продавцы, и военнослужащие, и преподаватели стрелкового дела в учебных заведениях, и военнослужащие, – самые разные люди. Их было не такое множество, как репрессированных финнов, немцев, поляков, литовцев или эстонцев, потому что специального татарского приказа в НКВД не было, не гнали план расстрелянных по татарам, но их брали по тем же надуманным статьям: вредительство, антисоветская агитация, диверсии, терроризм и т. д. Расстреливали представителей всех конфессий, близилась к окончанию вторая пятилетка, ожидалась победа социализма, общество должно было стать однородным, безо всяких мракобесов, верующих. И конечно, всех расстрелянных надо поминать – количество тут роли не играет. Итальянцев в Ленинграде было совсем мало, но ведь и им поставлен прекрасный памятник в Левашове. Так что не так важно, сколько именно тут покоится татар, в стихе, высеченном на камне, говорится, что они лежат в холодной земле "без савана и Божьего слова". А еще на памятнике высечен мусульманский полумесяц, и это тоже невероятно важно. Ведь 30 октября, в день памяти жертв политических репрессий цветы в центре кладбища возлагают все: православные, католики, мусульмане, буддисты, а вот памятники были не все. Теперь мусульманский памятник поставлен. А к 130-летию Дацана будут ставить свой памятник буддисты – расстрелянным ламам. И это прекрасно. Память общая, делить тут нечего. На Левашовском кладбище есть памятник расстрелянным раввинам, католическим священникам, а вскоре – как раз недалеко от мусульманского памятника – будет поставлен памятник баптистам.