«Ему не дали шанса». Почему в смерти в поезде никто не виноват

Директор Института актуальной экономики Никита Исаев скончался 16 ноября в поезде Тамбов – Москва от сердечного приступа. Ему вызвали скорую на ближайшей станции, но было уже поздно. Это не единичный случай: люди часто умирают в поездах, не дождавшись медицинской помощи, а их родственники потом годами пытаются выяснить, кто же в их смерти виноват и можно ли было их спасти.

В случае с гибелью 41-летнего политика Никиты Исаева, на первый взгляд, сделано всё возможное: машинист вызвал скорую к станции Узуново, поезд совершил внеплановую остановку, однако медикам оставалось лишь зафиксировать смерть. Сейчас идет доследственная проверка, неизвестно, можно ли было помочь ему, появись бригада скорой быстрее или окажись в вагоне врач с аппаратурой и лекарствами.

Однако есть трагические случаи, когда вовремя вызванная к поезду скорая спасла бы человеку жизнь. Так случилось 4 января 2019 года с 23-летним москвичом Кириллом Князевым, который умер от приступа бронхиальной астмы. Его родители почти год пытаются выяснить, почему же сыну из поезда не вызвали скорую, когда он был без сознания. Но, как показывают бесконечные "отказные" документы, которые они получают, это расследование никому, кроме них, не нужно.

"Аптечки не было, первой помощи тоже"

Москвич Кирилл Князев был симпатичным высоким парнем. Когда он учился в МИРЭА, то работал во Всероссийском студенческом корпусе спасателей.

– В детстве он болел астмой, но к подростковому возрасту приступы практически прекратились, – говорит его мать Эльвира. – Только в межсезонье он пользовался ингалятором. Приступ в поезде был самый тяжелый. И оказался последним.

Новый 2019 год Кирилл встречал в Петербурге с друзьями. 3 января, садясь в поезд в Москву, он сказал маме по телефону, что простудился. Ночью в купе он сильно кашлял, хотя у него был с собой ингалятор. Когда поезд уже приближался к Москве, он вышел в туалет. И там ему стало плохо.

– Когда он вышел из туалета, то успел только сказать другу, что ему нечем дышать, – рассказывает мать Кирилла. – И потерял сознание, упал в коридоре. Это было в 4.05, за 15 минут до прибытия поезда в Москву.

– Я сразу попросил проводницу вызвать скорую, – вспоминает Богдан, друг Кирилла. – И кто-то, кажется проводница, сказал, что скорая уже вызвана. Я пытался привести Кирилла в чувство, перевернуть. Дыхание едва прослушивалось, пульс был. Аптечки не появилось, никакой первой помощи не оказывалось, проводница не пыталась его даже потрогать. Когда мы подъехали к Ленинградскому вокзалу, в вагон вошла фельдшер медпункта. И сразу сказала: "Почему же вы меня не предупредили, что человек без сознания, я бы тогда носилки принесла".

Фельдшер приступила к искусственной вентиляции легких, потом решили вызвать носильщика, чтобы отвезти Кирилла в медпункт на тележке для чемоданов.

– Поскольку была зима, я попросил у проводницы одеяло. Она спросила разрешение у начальницы поезда, и та разрешила, – продолжает Богдан. – Я укрыл Кирилла, и мы повезли. Он парень не маленький, ноги все время падали с тележки, пока мы везли, тогда мы останавливались, я поправлял его и заодно щупал пульс – пульс был.

В медпункт Кирилла привезли в 4.36, тогда же и вызвали скорую. Фельдшер и второй врач медпункта Ленинградского вокзала положили Кирилла на кушетку, по словам Богдана, пульса уже не было. Пока ждали бригаду, врачи проводили реанимационные мероприятия. Когда ему вводили адреналин, непрямой массаж сердца своему другу делал Богдан:

– Ему делали массаж сердца и искусственное дыхание до тех пор, пока скорая не приехала, а они приехали минут через 7-10 (проверка установила, что скорая прибыла через девять минут – РС). Проверили зрачки, сделали ЭКГ и сказали, что всё.

– Когда мы с мужем приехали, сын был еще теплый, – рассказывает Эльвира Князева. – Фельдшер говорила мне: "Скорая быстро приехала! Скорая быстро приехала!" Тогда я не поняла, почему она мне это говорит. А потом, когда немного пришла в себя, поняла. Дело в том, что скорую не вызвали ни из поезда, ни с вокзала.

"Фактически скончался"

Когда первый шок прошел, родители Кирилла начали разбираться всё ли было сделано, чтобы спасти их единственного сына. И это разбирательство длится до сих пор.

– Мы его воспитывали так: быть сильным. Вот и воспитали. Он не жаловался. Конечно, он себя сам довел до состояния приступа. Надо было обратиться к врачу еще в Питере. Но если бы он попал с этим приступом в больницу по скорой вовремя, ему бы могли помочь. Но ему не дали шанса, – считают родители Кирилла.

В возбуждении уголовного дела им отказали сразу. "Князев с детства болел астмой и состоял на учете у врача, также принимал соответствующие препараты… Князев свою болезнь и приступы всегда скрывал от своих друзей," – говорится в официальном ответе из Северного следственного отдела на транспорте Московского межрегионального следственного управления на транспорте.

Родители Кирилла подали жалобу на отказ в возбуждении уголовного дела. Учтя все обстоятельства, СК ее удовлетворил, началась еще одна проверка. 23 сентября пришел второй отказ в возбуждении уголовного дела. Снова жалоба – и 1 ноября третий отказ. В ходе трех проверок так и не были опрошены начальник поезда и проводник. Свои объяснения дали врачи медпункта и скорой помощи. Тут-то и начинается самое странное.

Показания трех человек – врача медпункта и двух дежурных на скорой – написаны словно под копирку: "ровно те же мероприятия", "фактически скончался в поезде", "исход был бы аналогичным".

"В ходе телефонного разговора поступили сведения о том, что в прибывшем на 1-й путь поезде №219 стало плохо человеку. По указанному вызову Рычажкова (из медпункта на вокзале – РС) незамедлительно отправилась к указанному поезду. Примерно через две минуты Рычажкова позвонила мне и сообщила, что у нас очень тяжелый больной с дыхательной недостаточностью. После этого я вызвала бригаду скорой медицинской помощи… Реанимационные мероприятия проводились около получаса. Бригада СМП прибыла примерно через 10 минут после моего вызова. Осмотрев Князева, врач скорой медицинской помощи сообщил, что Князев скончался. Время смерти зафиксировано в 05 часов 00 минут", – утверждает врач медпункта Верещагина, которая ожидала Богдана с Кириллом на тележке.

"Даже если бы бригада скорой медицинской помощи приехала по вызову начальника поезда к указанному вагону, то они бы проводили ровно те же реанимационные мероприятия, что и мы, и в данном случае исход был бы аналогичным, потому что фактически Князев уже скончался при нахождении его в указанном поезде", – уверяет она.

Фельдшер выездной бригады скорой помощи Пономарев, прибывший в 4.45: "Войдя в помещение медицинского пункта, мы увидели, что сотрудники медпункта уже собирают свою аппаратуру. …У меня сложилось впечатление, что этот молодой человек скончался еще в поезде. Врач данного медпункта констатировала смерть около 05 часов 00 минут. По времени они проводили реанимационные мероприятия около получаса. Также я хочу пояснить, что если бы мы прибыли непосредственно к указанному поезду, то мы бы проводили ровно те же мероприятия, что и сотрудники медицинского пункта. В данном случае исход был бы аналогичным, так как фактически указанный молодой человек уже скончался при нахождении его в указанном поезде".

Такие же показания дала и врач неотложки Кувшинова: "Если бы мы прибыли непосредственно к указанному поезду, то мы бы проводили ровно те же мероприятия, что и сотрудники медицинского пункта, исход был бы аналогичным".

И только медработник Рыжачкова, которая везла Князева от вагона в медпункт, в своих показаниях, данных в ту же ночь, сообщила, что Кирилл был жив, пульс, хоть и нитевидный, тоже был. Ее слова подтверждает и Богдан, друг Кирилла: в вагоне и на платформе Князев был еще жив.

И еще одно несоответствие в показаниях опрошенных медиков: время смерти зафиксировано в 5.00, а реанимационные мероприятия, по их словам, проводились якобы полчаса. При этом врачи скорой утверждают: в 4.45, когда они приехали, работники медпункта уже убирали аппаратуру.

Тогда почему время смерти стоит 5.00?

– Есть стандарт оказания медпомощи – реанимировать нужно полчаса, – говорит мать Кирилла. – Здесь же время смерти сдвинуто на 15 минут сознательно, чтобы не было вопросов, сколько длилось реанимирование. На самом деле это делали не дольше 10 минут.

"Чтобы машина скорой помощи проехала на вокзал, ей нужно заказать пропуск; более того, нужен официальный запрос, который принимается только от медиков данного вокзала, – говорит врач скорой помощи, попросивший не указывать его фамилию. – Фельдшер могла встретить бригаду и проводить ее на перрон к нужному вагону к прибытию поезда – толку было бы больше. Что касается реанимационных мероприятий, то взрослым они должны проводиться 30 минут непрерывно".

Это не первый случай, когда обещанную скорую так и не вызвали к поезду. В январе 2018 года у 5-летней Эвелины Савченко в поезде начался менингит. Ее тоже сначала отвезли в медпункт Ленинградского вокзала. Температуру, сыпь, боли в ногах и характерную для менингита "позу легавой собаки" там списали на аллергию. Скорую все-таки вызвали, но драгоценное время было упущено, девочка умерла в больнице вечером, диагноз ей поставили уже после смерти.

"Я поняла, что это обман"

Родители погибшего Кирилла Князева направили запрос в РЖД. В ответе от 13 мая, подписанном начальником Жарием, говорится, что "поездная бригада действовали в соответствии с нормами и правилами, установленными на сети железных дорог. Князеву была оказана первая доврачебная помощь, начальником поезда осуществлялась радиосвязь с машинистом для вызова машины скорой помощи на станции Москва. По прибытию на станцию Москва скорой медицинской помощи не было. К поезду направлялся медицинский работник (носилки для транспортировки больного у медицинского работника отсутствовали)".

– Когда я получила это первое письмо, подумала, что они действительно все сделали правильно, – говорит Эльвира Князева. – В нем описано все так, как оно должно было быть. Но когда я узнала настоящее время вызова скорой, я поняла, что это обман.

Чтобы выяснить точное время вызова скорой, Князевы обратились в департамент здравоохранения Москвы. В ответе от 18 июня говорится, что "согласно базы данных Комплексной автоматизированной системы управления 04.01.2019 в 04.36 в Едином городском диспетчерском центре скорой зафиксировано только одно обращение с поводом "Бронхиальная астма" к неизвестному мужчине по адресу: Комсомольская пл., д. 3 (медпункт Ленинградского вокзала)".

В новом ответе, полученном от РЖД, информация изменилась. Про вызов скорой там уже нет ни слова. Названа ошибочная фамилия начальника поезда (после, в материалах доследственной проверки, пришедших от РЖД по запросу следователя, будет уже другая фамилия начальника поезда) и сказано, что поездная бригада действовала по инструкции: вызвала медработника на вокзал.

Восстановив картину трагедии по минутам, получается следующее. В 4.05 Кирилл в поезде потерял сознание и упал в коридоре. Аптечки, которая должна быть в каждом вагоне, в которой, по приказу Минздрава, должны быть и носилки, и дыхательный мешок для проведения искусственного дыхания, не было. В 4.20 поезд прибыл на вокзал, к нему подошла сотрудница медпункта, которую заранее не предупредили о тяжелом состоянии больного, который был без сознания. Еще 16 минут ушло на то, чтобы перевезти умирающего парня в сам медпункт. И только оттуда в 4.36 вызвали скорую, которая приехала в 4.45 и констатировала смерть.

Дать шанс или нет?

Как следует из "Алгоритма реагирования при возникновении у пассажира в вагоне пассажирского поезда во время движения состояния или заболевания, угрожающего его жизни и здоровью", помимо оказания первой помощи, основная задача проводника – проинформировать начальника поезда, который дальше по цепочке должен известить машиниста, а тот обязан поставить в курс дела диспетчера о состоянии больного (в сознании он или без сознания), причинах и признаках ухудшения, а так же нужно ли вызвать реанимационную бригаду скорой помощи. Таким образом проводник и начальник поезда, не имеющие медицинского образования, решают дать больному шанс или нет.

– Лицензионное обучение сотрудники проходят раз в три года. В курс входит: охрана труда, техника безопасности, пожарная безопасность, техническое оснащение вагона, оказание первой помощи, – говорит начальник поезда с 30-летним стажем. – Сотрудники РЖД (проводники и линейный начальники поездов) чаще всего не проходят специального медицинского обучения. Проводник помогает пассажиру в пути следования, но он не врач.

Если пассажиру стало плохо, то начальник поезда в обязательном порядке должен вызвать к нему медработника, говорит сотрудник РЖД, тем более, если пассажир без сознания.

– Помню случай, когда проводнице стало плохо, аллергия началась, отек Квинке, ей вызывали скорую и сняли с поезда. Однажды пассажир поцарапал палец о какой-то ржавый крючок в вагоне. Ему продезинфицировали рану, забинтовали, а кровь не останавливалась. Тоже вызывали врача, – продолжает он. – У меня было много случаев, когда заболевали маленькие дети: например, двухлетний мальчик наглотался морской воды и схватил вирус, и по пути из Адлера в Омск у него поднялась высокая температура, рвота, понос. Его с родителями сняли на ближайшей станции для дальнейшего лечения. Был больной эпилепсией, когда мы могли только оказать первую помощь, то есть держать язык ложкой, а голову руками, зафиксировать все, что можно, чтобы он не разбился пока не приехал врач.

В России есть Экспертный совет по совершенствованию организации медицинской помощи на объектах транспорта и транспортной инфраструктуры, возглавляет его зампредседателя Комитета Госдумы по охране здоровья Леонид Огуль. "Я сам оказывался в ситуации, когда одному из пассажиров требовалась медицинская помощь, а оказать ее было просто нечем!" – заявил он на заседании совета в сентябре 2017 года. А через несколько дней, 2 октября 2017-го, в "Ласточке", которая ехала из Нижнего Новгорода в Москву, умер мужчина, аптечки в вагоне не было. Пассажир поезда Москва –Волгоград скончался 1 августа 2018-го: в вагоне была духота, но проводник постоянно отключал кондиционер, а потом и вовсе ушел. К умирающему пенсионеру другие пассажиры привели его лишь через 15 минут, в шести соседних вагонах никого из проводников тоже не было. 16 ноября 2019 года в поезде Тамбов – Москва скончался политик Никита Исаев.

После смерти единственного сына Эльвира Князева говорит, что с оказанием первой помощи на железной дороге творится такой хаос, что это просто рулетка: если тебе станет плохо и попадется хорошая бригада – может быть, выживешь.

– Теперь все пытаются доказать, что действовали согласно инструкциям и что скорая бы не помогла. И Кирилл в этой ситуации все равно бы умер от своего хронического заболевания. Пишут, что в медпункте его реанимировали положенные полчаса, хотя и десяти минут не делали этого. Нам отказывают в возбуждении уголовного дела, а ведь тут, на мой взгляд, и оставление в опасности (ст. 125 УК РФ), и халатность (ст. 293 УК РФ), – перечисляет она. – Каждый поступил как ему проще. Кирилла нет – и никто не виноват.

Официальный запрос Радио Свобода в ОАО "РЖД" остался без ответа.