Бизнесмену и основателю храма Летающего Макаронного Монстра в Нижнем Новгороде Михаилу Иосилевичу предъявили обвинение в осуществлении деятельности организации "Открытая Россия". Наказанием по статье 284.1 УК РФ может быть лишение свободы до 6 лет. По версии следствия, Михаил Иосилевич "в целях посягательства на основы конституционного строя предоставил помещение для проведения мероприятия по обучению наблюдателей на выборах в Городскую думу". Предприниматель считает это обвинение абсурдным: тренинги наблюдателей в кафе, которое принадлежит пастафарианину, проводило движение "Голос". По делу против Иосилевича в домах нижегородских активистов и журналистов Ирины Славиной, Алексея Садомовского, Дмитрия Силивончика, Юрия Шапошникова и Михаила Бородина прошли обыски. После этого главный редактор издания Koza.Press Ирина Славина совершила самосожжение. В предсмертной записке Ирина написала "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию". В июле Михаила Иосилевича оштрафовали по статье 20.33 КоАП РФ ("Осуществление деятельности на территории РФ нежелательной иностранной организации"). В кафе "То самое место" в 2019 году прошел форум "Свободные люди", на котором, по версии следствия, освещалась оппозиционная деятельность организации "Открытая Россия". Еще одно административное дело по этой же статье на пастафарианина возбудили после того, как он предоставил помещение для выступления Александра Соловьева, экс-председателя "Открытой России". Вот что Михаил Иосилевич рассказал в интервью Радио Свобода об обыске, уголовном преследовании и гибели Ирины Славиной.
– В 6 утра в дверь моей квартиры позвонили. Я вышел в коридор и услышал: "Это полиция. Откройте". Я пошел дальше спать, но они продолжали названивать. Я тогда набрал номер своего юриста и сказал, что ко мне кто-то ломится, называя себя полицией. Я попросил юриста вызвать адвоката – у меня было нехорошее предчувствие. Через некоторое время я услышал звуки распиливания двери. Я открыл ее, так как в мои планы не входило менять дверь. В квартиру зашли примерно 10 человек. Они предъявили мне ордер на обыск. В постановлении я увидел словосочетание "Открытая Россия".
– Как себя вели полицейские во время обыска?
После того как силовики нашли в моей квартире деньги, их больше ничего не интересовало
– Их было десять разных человек. И каждый вел себя по-разному. Большинство – прилично. Некоторые полицейские ехидничали, острили. Подозреваю, что они сделали видео, которое слили на федеральный телеканал. Перед обыском мне не разъяснили права, не дали вызвать адвоката, в квартиру не пустили моих родителей и брата. Брату не объяснили причину, по которой он не может войти в мою квартиру. На все его вопросы отвечали – "по кочану". Брат все-таки протиснулся сквозь этих товарищей. Ему сказали, чтобы он покинул помещение, но его не выпустили. Брата отвезли в РОВД и составили на него протокол.
– Обыск в вашей квартире продолжался с утра до вечера. Что полицейские искали?
– В постановлении написано, что нужно искать брошюры, электронные носители, записи, имеющие отношение к "Открытой России". Но после того как силовики нашли в моей квартире деньги, их больше ничего не интересовало. Они много раз пересчитывали деньги, решали: изымать или нет. Полицейские забрали всю технику моей семьи, кроме одного из телефонов жены и планшета для самого маленького ребенка. Он очень "оручий", если бы у ребенка забрали планшет, то силовики не продержались бы в квартире 8 часов.
– Что вы и ваши близкие чувствовали во время обыска?
– Ощущение бесправия: какие-то люди могут вломиться в любой дом (не только в мой) без малейших оснований.
– Это был первый обыск в вашем доме?
борьба с "Открытой Россией" – это лишь повод запугать активистов Нижнего Новгорода
– До этого ко мне в помещение кафе "То самое место" и храма Летающего Макаронного Монстра приходила полиция и тоже искала "Открытую Россию". У меня были две административные статьи за проведение мероприятий, на которых якобы присутствовали какие-то люди, связанные с "Открытой Россией". Я оспаривал "административки" в суде. Я опроверг обвинения, но все эти бредовые суды я проиграл. Сейчас решили, что тренинг по подготовке наблюдателей "Голоса" – это мероприятие "Открытой России". Против меня возбуждено уголовное дело, по которому назначили пять свидетелей. Они были подвергнуты процедуре ограбления и унижения, так, по моему мнению, выглядели обыски. Свидетелей и их родственников лишили дорогой техники – средств зарабатывания денег. Зампредседателя отделения партии "Яблоко" Алексею Садомовскому заломили руку. Он рассказал об этом на своей странице в социальной сети, и я ему верю.
– Вы поняли, почему уголовное дело было возбуждено против вас?
– Сначала я думал, может, я кому-то дорогу перешел. Но я понял, что борьба с "Открытой Россией" – это лишь повод запугать активистов Нижнего Новгорода. Все люди, у которых прошли обыски, знакомы между собой. Мы виделись на мероприятиях. Я не могу их всех назвать своими друзьями и единомышленниками. Нас объединяет лишь принадлежность к небольшому, но все-таки гражданскому обществу. В нашем регионе многие жители были равнодушны ко всему, и разные силовики не получали никакого контроля своей деятельности. Из-за этого у них создалось ложное ощущение всевластия. Поэтому сейчас под предлогом борьбы с "Открытой Россией" давят на активистов и независимых журналистов. "Открытая Россия" была признана нежелательной организацией в 2017 году. В деятельности "Открытой России" в 2019 году они меня упрекнуть не смогут. В эти периоды у меня не было контактов и общих дел с "Открытой Россией". Меня выбрали в качестве подозреваемого по уголовному делу, потому что у меня две административные ответственности по делам о сотрудничестве с нежелательной организацией. Я слышал о преследованиях сторонников Навального и Ходорковского. Новостью для меня стала возможность обвинить кого угодно в чем угодно без доказательств, как это произошло со мной. Я не состою в политических партиях. В кафе "То самое место" проходят разные мероприятия: концерты, мастер-классы, праздники. Я предоставляю площадку тем, кому везде закрыты двери, например форуму "Свободные люди".
– Почему вы это делаете?
– Потому что могу.
– Ваше кафе это одновременно храм Летающего Макаронного Монстра в Нижнем Новгороде. Там тоже прошел обыск?
Пастафарианство – свободная и веселая религия, не требующая жертв и не пугающая адом и вечными муками
– В храме Летающего Макаронного Монстра отродясь не было денег, поэтому обыск там прошел очень быстро. Там изъяли брошюру с форума "Свободные люди" и видеорегистратор, который записывал данные с камер. Уголовное дело против меня никак с храмом Летающего Макаронного Монстра не связано. В ином случае к делу бы привлекли свидетелей из числа пастафариан. Молот репрессий обрушился на людей, далеких от моей церкви. Поэтому обыски – это атака на гражданское общество, а не преследование пастафариан. Когда я открыл храм Летающего Макаронного Монстра, многие опасались, что нам будут противодействовать. Местная РПЦ никакого давления не оказывала на нашу религию. Они нелестно о пастафарианстве отзываются и критикуют нас, но акций запугивания не совершают. От коллег по другим религиозным культам я не чувствовал негатива. Сейчас мне не дают общегражданский паспорт, для которого я делал фотографию в дуршлаге. Это первый случай притеснения меня как верующего человека, и я подал в суд. Пастафарианская церковь никаких политических взглядов не придерживается. У нас плюрализм мнений, и разные люди составляют нашу общину. Среди них есть граждане с провластными убеждениями. Мы все нормально сосуществуем. И единого порыва бежать туда или сюда среди пастафариан нет.
– Может быть, уголовное дело против вас связано с вашей предпринимательской деятельностью?
– Я не занимаюсь предпринимательской деятельностью. Я давно продал долю в компании. С тех пор я не работаю и не веду активно бизнес. Я служу вискарием в храме Летающего Макаронного Монстра. Недавно я издал книгу "Библия Летающего Макаронного Монстра". Частично я ее написал сам.
– Почему вы выбрали служение в храме Макаронного Монстра основным видом деятельности?
– Во многих странах, не только в России, есть перекос в правах: верующие имеют больше прав, чем атеисты. Чувства верующих защищают законы. Чувства атеистов законы, как правило, не защищают. Идеологией и пропагандой верующие люди возвышены как более духовные. Атеистов пропаганда рисует опасными и бездуховными. Верующие и атеисты находятся в неравном положении. Соответственно, одна из этих групп страдает и для нее нужна альтернативная религия. Пастафарианство – свободная и веселая религия, не требующая жертв и не пугающая адом и вечными муками.
– Я видела ваши фотографии во время обыска в храме Летающего Макаронного Монстра. Вы были в дуршлаге на голове. Как вам удалось сохранить присутствие духа?
– В храЛММе обыски были уже в конце дня. Семь часов катавасии и нервотрепки. Я устал волноваться, и когда мы приехали в храЛММ, священное место для меня, я не мог не надеть дуршлаг и не выпить священного напитка. Полицейские отнеслись к моим религиозным чувствам с уважением.
– Что вы, как человек, недавно переживший обыск, думаете о самоубийстве журналистки Ирины Славиной?
Давление на Ирину продолжалось не один год. Ее мучили понемногу со всех сторон
– Конечно, обыск повлиял на решение Ирины Славиной покончить с собой. Обыск – это большой психологический удар. Ее лишили профессиональной деятельности, забрав всю технику. На мой взгляд, Ирину унижали этим обыском. Я думаю, что в отношении Ирины были проведены очень грубые действия, несоразмерные ее статусу свидетеля. Давление на Ирину продолжалось не один год. Ее мучили понемногу со всех сторон в течение многих лет. Может быть, каждый эпизод по отдельности она бы перенесла, но все вместе сложилось в критическую массу, которая сформировалась в высшую форму протеста. Я все время думаю, что дело возбудили против меня, а погибла Ирина. Это меня очень угнетает
– Как вы думаете, поступок Ирины Славиной изменит что-нибудь в жизни Нижнего Новгорода?
– Ирина совершила действие мирового масштаба и войдет в историю наравне с Борисом Немцовым и Сергеем Магнитским. Комитет против пыток начал расследование всех эпизодов давления на нее, и я думаю, будет составлен "список Славиной". Революция из-за гибели Ирины, на мой взгляд, не начнется. Но, возможно, какое-то количество людей будет после ее смерти думать и действовать иначе.
