Митинг в защиту политзаключенных, узников "московского дела" на проспекте Академика Сахарова 29 сентября согласован.
26 сентября Басманный суд Москвы рассмотрел ходатайство следствия об изменении меры пресечения Алексею Миняйло. Он единственный фигурант "московского дела", которого обвиняли только по статье о массовых беспорядках и при этом держали в СИЗО. Между тем записи камер наблюдения свидетельствуют, что 27 июля он не успел принять участия в митинге. В результате судья освободил Миняйло в зале суда.
Заседание суда по рассмотрению дела Павла Устинова неожиданно перенесли с 26 на 30 сентября. Такое впечатление, что в путинской администрации хотят оценить массовость протестов и в зависимости от числа манифестантов решить: дать Устинову ни за что условный срок или оправдать артиста?
26 сентября власти Москвы не дали разрешения на проведение шествия памяти жертв политических репрессий 6 октября "по символическому маршруту" от Соловецкого камня на Лубянской площади до Стены скорби на проспекте Сахарова. Они сослались на то, что в заявке якобы не указаны формы и методы охраны общественного порядка организаторами мероприятия. Это прямо противоречит недавнему решению Конституционного суда, который обязал регулировать подобные вопросы в процессе согласования заявок.
Почему власти стали освобождать узников "московского дела"? Чего боятся власти? С чем иди на митинг? Какова главная повестка политического сезона? Обсуждают политик Юлия Галямина, председатель партии "Яблоко" Эмилия Слабунов, председатель Либертарианской партии Сергей Бойко.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Либертарианцы подали заявку на митинг в защиту политзаключенных, узников "московского дела". Он пройдет на проспекте Академика Сахарова 29 сентября, согласован московской мэрией, что теперь бывает не часто. Событие дня: Басманный суд рассматривал ходатайство следствия об изменении меры пресечения Алексею Миняйло. Только его обвиняли по статье о массовых беспорядках и держали в СИЗО, хотя 27 июля он не успел принять участия в митинге. В результате судья освободил его в зале суда.
Репортаж нашего корреспондента Ивана Воронина.
Михаил Соколов: Последняя уже информация: "Следственный комитет России прекратил уголовное преследование в отношении Алексея Миняйло по реабилитирующим основаниям", – сообщил "Интерфаксу" адвокат активиста Алан Гамазов. Миняйло, как сказал адвокат, обратится за компенсацией по незаконному уголовному преследованию. Отсидел он два месяца. Следствие, правда, полагает, что в действиях Миняйло якобы усматриваются признаки административного нарушения, участие в несанкционированном митинге, который якобы повлек помехи функционированию органов жизнеобеспечения. Ему может грозить административный арест до 15 суток, штраф или назначение обязательных работ. В общем, интересная победа.
На ваш взгляд, что все-таки происходит, что произошло с властью, которая в России отступать и отступаться от даже неправедных каких-то поступков не любит?
Эмилия Слабунова: Власть предприняла серьезную операцию по устрашению российского общества через те массовые задержания, которых было более полутора тысяч летом 2019 года. Акция устрашения была с одной только целью, конечно, запугать, заставить сидеть дома, не высказываться в защиту своих прав, не высказывать свое недовольство положением экономическим, заработными платами, оптимизацией здравоохранения, образования, по всем остальным позициям. Столкнулась с тем, что общество сказало свое решительное "нет". Нужно сказать огромные слова благодарности всем москвичам, всем тем российским гражданам, которые на территории всей нашей страны высказали свою решительную позицию, свой гнев.
Вынуждена власть делать такой шаг назад для того, чтобы как-то пытаться сохранять лицо. Но это ни в коем случае не дает никаких оснований надеяться на то, что впредь не будет подобных действий, они будут принимать только более изощренный характер. Гражданское общество должно быть готово к тому, чтобы решительно защищать свои права и свободы.
Михаил Соколов: Действительно можно вычеркнуть из этого длинного списка имя Алексея Миняйло, хотя административку ему пытаются пришить, несмотря на то что на видеокамерах везде зафиксировано, что он близко не был к этим акциям. Даже если бы был, ничего страшного не было. Просто я хочу перечислить, что еще есть Егор Жуков, Даниил Беглец, Кирилл Жуков, Евгений Коваленко, Константин Котов, Иван Подкопаев, Владислав Синица, Эйдар Губайдуллин, Самариддин Раджабов, Сергей Фомин, Павел Устинов, Никита Черцов, Эдуард Малышевский.
Устинова выпустили под домашний арест, но тем не менее, дело не закрыто. Челюсти плохо отпускают государственные. А что вы скажете по власти? Внутри власти, такое впечатление, что несколько изменилась какая-то конфигурация. Может быть, у них какой-то раскол произошел? Кто-то начал объяснять, что это невыгодно Кремлю – так себя вести.
Эмилия Слабунова: Вполне можно это допустить, хотя это мало меняет общественно-политическую атмосферу. Хорошо, если это так, потому что любые подковерные их действия, которые вносят разлад в их общую стратегию и тактику по отношению к российским гражданам, они только демонстрируют, во-первых, слабость власти, во-вторых, позволяют избежать каких-то дополнительных репрессивных мер. Потому что все эти действия, к сожалению, говорят только исключительно о том, что российские власти сейчас пытаются каким-то образом скрывать весь ужас социально-экономического положения. Бедность растет, реальные доходы граждан пять лет уже падают, никакого прорыва обещанного на горизонте даже не просматривается. Поэтому все понимают или чувствуют, что недовольство будет нарастать, поэтому в качестве даже превентивных мер в тех ситуациях, когда никакой еще угрозы для власти нет, люди вышли совершенно мирно в летний солнечный день показать своей прогулкой недовольство тем, что происходит на выборах в Московскую городскую думу, и в ответ получают такую репрессивную волну.
Я не случайно пришла с этой пластиковой бутылкой, которая весит порядка 23–27 граммов – это "оружие" теперь креативного класса, вместо "булыжника, оружия пролетариата", которое внушает такой панический страх у силовиков и правоохранителей, воспринимается как угроза не порядку на городских улицах, угроза самой государственности и власти. Все это выглядит с одной стороны комично, с другой стороны теми последствиями, которыми оборачивается для граждан, трагично. Это умаляет уже и без того невысокий авторитет властей.
Михаил Соколов: Юлия, что вы скажете о происходящем сейчас? Вас сажали, людей били, а теперь вдруг начинают то одного, то другого выпускать. Они в Кремле, на ваш взгляд, прозрели или какая-то хитрая тактика – одного выпустить, другого под домашний арест? Типа, что успокоятся, но в целом не будем закрывать дело, будем пугать дальше людей.
Юлия Галямина: Я думаю, что у них с самого начала не было никакого плана, не было понятно, что они хотят. Очень ситуативные действия. По всей видимости, там есть несколько разных совершенно групп, которые действуют со своими какими-то интересами, поэтому я подозреваю, что они просто пытаются как-то выйти из плохой ситуации, которая сложилась в результате совершенно непродуманных и непонятных действий.
Михаил Соколов: Каковы ваши личные впечатления от этого ареста административного? Как вы с народом пообщались, какие настроения у людей из тех, которые попадают в такую ситуацию, как вы попали?
Юлия Галямина: Это нехорошо – сидеть за решеткой, никому. Я считаю, что люди максимально должны находиться на свободе, если это возможно. Сажать по политическим мотивам противоречит всяческим демократическим основам, которые у нас прописаны в конституции. Кажется, там все более-менее нормально, тебя кормят, поят, не мучают, но на самом деле огромный стресс, потому что за тобой постоянно следят, тебя постоянно контролируют, неизвестно, что будет в каждый момент. Твои органы чувств страдают, потому что постоянно включают радио, свет и так далее.
Михаил Соколов: На ваш взгляд, власть все-таки добилась в этой московской кампании своего? В конце концов ни вы, ни другие активные оппозиционеры не смогли участвовать в выборах, кого-то напугали. Или все-таки они переборщили, теперь будет какой-то эффект протестный возрастать?
Юлия Галямина: Конечно, чего-то они добились. Потому что они добивались, чтобы нас не было в Думе. Нас нет в Думе – это правда. Те люди, которые сейчас в Думе, я совершенно не уверена, что они будут действовать точно так же, как если бы там была я или Яшин, Янкаускас. Поэтому, конечно, в этом смысле тактически они выиграли, но стратегически, конечно, проиграли. Потому что всякие политики, которые боятся своих оппонентов, это типичное проявление слабости, они теряют стратегически, сейчас они уже потеряли.
Михаил Соколов: Действительно, похоже, власти приходится отчасти отступать. Сергей, каково ваше настроение после такого неожиданного для многих освобождения Алексея Миняйло?
Сергей Бойко: На самом деле я считаю, что это заслуга гражданского общества прежде всего. Мы общими усилиями, я имею в виду и политики, и общественные деятели, и простые граждане, вынудили власти пойти на эти уступки. То есть власть видит, что все более и более широкие слои населения начинают просто-напросто политизироваться, они начинают понимать, что их беспредел, правовой беспредел в прямом смысле слова заставляет людей разбираться, а что же у нас в стране такое творится. Людей уже простыми страхами, что вам начальник скажет "плохо", уже не испугаешь, люди пытаются разбираться. Этой политизации власти и испугались. Поэтому они сегодня пошли на то, чтобы отпустить Миняйло, поэтому они перенесли рассмотрение дела Устинова на понедельник, чтобы посмотреть, а сколько же людей выйдет в воскресенье, может быть, удастся как-то сбить эту волну, может быть, меньше придет, мы же всех отпускаем. Я хотел бы напомнить, что не всех еще отпустили, еще сидит под домашним арестом Егор Жуков, в чем-то его положение стало даже хуже, потому что он не может даже письма посылать на волю, соответственно, отрезан от своей деятельности.
Михаил Соколов: Человеку учиться надо просто-напросто, а ему не дают.
Сергей Бойко: Учиться, развиваться. Он ничего такого не совершил, за что его надо держать под домашним арестом. А что с Котовым творится. Все-таки это опять "дадинская" статья, которой пытаются запугать активистов гражданских и политических. Надо отбивать всех людей. Здесь вопрос не в том, чтобы кого-то своего отбить, здесь вопрос о том, чтобы отбить всех, кто сидит не только по "московскому делу", сейчас обыски по делу ФБК продолжаются до сих пор, у нас все еще сидят ребята по явно сфальсифицированному делу "Сети", там мы сталкиваемся просто с фактами пыток, когда людей пытками заставляли оговаривать себя. У нас все еще дело "Нового величия", тоже ситуация никак не изменилась. Двух девочек перевели под домашний арест, но суды идут, люди сидят больше года, этот кошмар продолжается. Давайте не забывать, что история на этом не закончилась, новые дела в любой момент могут открыться. Поэтому надо бороться.
Эмилия Слабунова: Новые дела открываются каждый день. Сегодня получила информацию от наших коллег из Калининграда, Дарья Большакова, член нашей партии, которая 3 августа в Калининграде вышла в одиночный пикет с требованием отправить в отставку Мосгоризбирком, с требованием справедливых судов, с лозунгом "Мы не рабы". К ней неоднократно подходили представители полиции, никаких нарушений в проведении пикета не предъявлялось ей. И что вы думаете, 18 сентября она получает обвинение в том, что она якобы явилась организатором несанкционированных действий, несанкционированного пикета без уведомления городской администрации. 25-го состоялся суд, он перенесен теперь на 14 октября. То есть эти дела появляются совершенно неожиданно, абсолютно на пустом месте, как и в этих ситуациях, где мы видели, что нет ни состава преступления, два месяца не совершается никаких следственных действий, потому что их в принципе невозможно осуществлять при отсутствии состава преступления. Так и здесь.
По различным территориям страны сейчас происходят подобные процессы в надежде на то, что это не заметят, люди не отреагируют. Поэтому сейчас гражданское общество должно быть просто постоянно на низком старте, выступать в защиту. Дело Павла Устинова очень показательно. Суд отказывался приобщать к делу те видеозаписи, которые зафиксировали момент его задержания. Вы посмотрите, все эти пикеты безостановочные, на которые вышли люди, вроде бы далекие от политики, актеры, режиссеры, состоялась практически такая операция гражданского общества по принуждению власти к тому, чтобы посмотреть это видео. Генеральная прокуратура сразу выступила с тем, что избыточное наказание. Вот как гражданское общество может заставить власть совершать правильные действия.
Михаил Соколов: Я, кстати, отмечу, Сергей говорил, что по делу Котова непонятная ситуация. Как раз адвокат Константина Котова Мария Эйсман только что написала в Фейсбуке, что пришла информация — апелляцию назначили на 14 октября на 10 утра, хотя Котов не смог еще жалобу подать. То есть они стали опережать самого пострадавшего человека, видимо, пришла команда отправлять срочно дело наверх. В каком-то смысле действительно они пробуют какие-то дела разрулить. Тем более, что по Котову есть решение, имеется в виду «дадинская статья», Конституционного суда, которое тоже проигнорировано.
Это поразительная история, когда сами юристы так называемые судебные игнорируют мнение своих же коллег из Конституционного суда. Что делать с правоохранительной системой, которая по тому, что мы видим, абсолютно сгнила?
Сергей Бойко: Вы очень мягкие слова выбираете — сгнила. У нас вся система правоохранительная, судебная заточена под конкретные задачи по сохранению существующего политического режима. Она не сгнила, свою задачу она выполняет. Вы пройдите по любому административному делу, не дай бог, конечно, вы увидите, что любые аргументы, любые доказательства, которые будут приводить адвокаты, ваши сторонники, свидетели, они для судьи ничего не будут значить. Он просто проштампует уже готовое решение. Как сам недавно прошедший эту процедуру в очередной раз и отсидевший 10 суток, могу вам на собственном опыте поделиться.
На самом деле требуется кардинальная реформа правоохранительной и судебной системы, без этой кардинальной реформы развиваться дальше ни обществу, ни государству, ни экономики страны невозможно. У нас сейчас все застопорилось именно на этом. Это тот камень преткновения, который ведет к экономической стагнации, это тот камень преткновения, который ведет к постоянным кризисам.
Все кризисы, которые у нас в течение этого года были в России, их продуцировала власть. Дело Голунова сфабриковали. Кто спровоцировал выход гражданского общества, выступление людей? Власть. То же самое «московское дело», Московская Городская Дума, недопуск независимых кандидатов, подписи людей выкинули в урну и заявили, что вы не существуете — это сформировало практически кризис политической системы страны на пустом месте.
У нас сейчас в полной мере ликвидирован институт избирательных комиссий. Даже Центризбирком, поставили нового человека несколько лет назад, который должен был демонстрировать, что все изменилось, продемонстрировал, что, извините, Чуров отдыхает, оказывается. Мы ничего не услышим другого, как захочет власть, так и будет. Все ваши подписи, доказательства, все свидетельства людей ничего не значат.
Господа, если мы не придем к тому, что нужно реформировать кардинальным образом всю систему, прежде всего судебную и правоохранительную, мы дальше никуда не двинемся.
Михаил Соколов: Конкретно, что нужно сделать с судом, например?
Сергей Бойко: Нужно прежде всего всех судей, которых назначил Владимир Путин, давайте не будем забывать, что суды у нас назначаются президентом, их нужно отстранить от деятельности, набрать новый состав судов. Максимально расширить деятельность судов присяжных. У меня буквально недавно была история, когда у моего знакомого продержали его родственника два года по обвинению в убийстве человека, при этом все обвинение строилось только на том, что он оказался не в том месте не в то время. Суд присяжных сейчас этого человека оправдал. Он просидел два года с гаком в СИЗО и ничего не могли делать.
Это замена судейского корпуса кардинальная, это сокращение Уголовного кодекса, КОАПа. Соответственно, отмена «палочной системы», которая существует в правоохранительных органах и глубокая реформа всей правоохранительной системы, смена всего руководства.
Михаил Соколов: Лебедева переназначили на 6 лет во главе Верховного суда только вчера.
Сергей Бойко: Пока мы будем переназначать людей, которых назначал еще ЦК КПСС, а Лебедев был еще во главе Верховного суда РСФСР, то мы так и будем жить, как при советской власти.
Михаил Соколов: Я бы еще добавил, что надо убрать из законодательства все эти новомодные репрессивные статьи и старые тоже, 282, 212 «дадинская».
Сергей Бойко: Я надеюсь, что «Яблоко» вас поддержит. У нас есть небольшие разногласия по 282 статье.
Михаил Соколов: Что действительно нужно было бы сделать? Вы четырех депутатов провели в Мосгордуму, а если бы вы большинство имели не в Мосгордуме, а в Думе, что нужно продвигать по части того, что говорил Сергей, с судебной реформой, чтобы для нас освобождение человека в зале суда невиновного не было бы чудом, как сегодня?
Эмилия Слабунова: В первую очередь я хотела бы сказать, что нынешняя власть никогда не пойдет ни на судебную реформу, ни на реформу правоохранительных органов. Она их создала в том виде, в каком они сейчас есть, именно с той целью, о которой уже Сергей говорил — обеспечить самосохранение.
Поэтому первое, что нужно сделать в комплексе реформ в политической системе России — это избирательная реформа, причем кардинальная реформа, не те примочки, о которых время от времени начинают рассуждать или Элла Александровна, или отдельные эксперты, которые находятся вокруг Центральной избирательной комиссии. Нужна кардинальная реформа избирательной системы России, котора вернет реальную политическую конкуренцию. Потому что пока не будет политической конкуренции, не будет конкуренции и экономической, не будет изменения ситуации в экономике.
Изменить вообще систему власти мы не сможем при нынешней избирательной системе никаким образом. Поэтому первая и главная задача гражданского общества России, и выборы в Мосгордуму, и выборы муниципальные в Санкт-Петербурге показывают, что самая неотложная задача — это реформа избирательной системы. Должны убираться все препятствия, все муниципальные фильтры.
Я сама неоднократно как депутат Законодательного собрания вносила, через карельский парламент пыталась внести в Государственную Думу законопроекты об отмене муниципального фильтра в разных вариантах, они даже не пропускают в Государственную Думу. Эти фильтры стоят, стражи нынешней власти на региональном уровне исправно защищают эту власть.
Отсутствие политической конкуренции ведет и к колоссальному управленческому кризису. Мы видим, что не появляются лидеры, нет людей активных, с лидерским организаторским потенциалом и профессиональным. Сейчас нет никаких социальных лифтов, которые бы позволяли занимать.
Буквально на прошлой неделе мой законопроект о возврате прямых выборов мэров городских округов в республике Карелия был заблокирован без единого аргумента, высказанного вслух. Просто молча жмутся кнопки «против». Мы прекрасно понимаем, что когда происходит назначение сити-менеджеров, городских руководителей, которые не пользуются никаким авторитетом и не несут никакой ответственности перед гражданами, то надеяться на развитие, надеяться на то, что будут услышаны интересы и учтены потребности граждан этих городов или муниципальных образований, просто не приходится.
Если мы выступим очень активно, слаженно и массово за реформу избирательной системы, я думаю, что последующими действиями мы сможем добиться уже и изменений в других сферах, и политической жизни, и экономической жизни.
Михаил Соколов: Сергей, как вы думаете, не стоит ли просто составить какой-то ясный список законов путинского времени, которые просто стоит перечислить и которые подлежат отмене сразу? Предположим, оппозиция пришла к власти, она солидарно голосует за такой закон об очистке юридического поля от разнообразных гадостей, типа закона, запрещающего оскорблять власть или еще что-то. То есть сделать такой список и людям показать: мы придем к власти и все это отменим безобразие.
Сергей Бойко: На самом деле у нас в программе партии Либертарианской, которая, кстати, не зарегистрирована, мы четыре раза подавали в Минюст, нам четыре раза отказывали. Сейчас мы пятый раз подали в Минюст и ожидаем пятого отказа. Посмотрим. На самом деле такой список составлен. Я думаю, он так же составлен партией «Яблоко». Многие пункты в этих списках совпадают у всех.
Эмилия Слабунова: Мы подобный список представляли еще во время избирательной кампании 2016 года на выборах в Государственную Думу. Среди этих законов уже и тогда у нас первым номером стоял «закон Димы Яковлева», закон об НКО «иностранных агентах», целый ряд других законов. Сейчас у нас, к сожалению, список этот пополняется достаточно быстрыми темпами.
Михаил Соколов: Мне кажется, последние события вокруг московских выборов, которые не совсем выборами были, показывают, что большая часть публики отходит от телевидения пользуется интернетом, где, кстати, тоже идет конкуренция между провластными сайтами и другими. В любом случае монополия телевидения, видимо, пошатнулась. Это тоже позитивный момент. Видимо, это дает шансы партиям, которые находятся в оппозиции, в частности, по мобилизации людей. Я не знаю, сколько придет на митинг, к которому вы призвали, но в принципе они же не из государственных телеканалов узнают, что надо приходить на Проспект Сахарова.
Сергей Бойко: Основное — это социальные сети, Telegram, Твиттер, Фейсбук, «Вконтакте», все основные каналы, где телевидения нет вообще. В лучшем случае на каком-нибудь телеканале упомянут, что есть такой согласованный митинг. Но это не федеральные каналы будут во всяком случае.
Михаил Соколов: Я еще одну тему хотел затронуть в связи с происходящим. Власть тут решила еще повоевать на историческом поле. Я знаю, что «Яблоко» и другие хотели провести 6 октября акцию памяти жертв политических репрессий, шествие символическое от Соловецкого камня на Лубянской площади до Стены скорби на Проспекте Сахарова. Сегодня как раз мэрия Москвы не дала разрешения на проведение этого шествия. Какова сейчас ситуация с этим проектом, почему так они уперлись, и то вы будете делать?
Эмилия Слабунова: Вы видите, что боятся любых каких-то массовых действий, массовых шествий. С помощью таких заявок просто происходит такое тестирование московских властей на готовность выполнять законные конституционные права граждан. В данном случае смешные, как всегда, отговорки, что якобы организаторы не указали способы и формы обеспечения безопасности участников этого мероприятия. В первую очередь это задача органов власти и правоохранительных органов создать все условия для того, чтобы безопасным образом происходили подобные мероприятия. Поэтому явно, что это отговорки.
Тем более, что неформально предлагалось изменить формулировки, убрать из целей этой акции слова о поддержке политических заключенных настоящего времени. То есть пугает в большей степени как раз именно стремление привлечь внимание к ситуации с политическими заключенными по акциям лета 2019 года, то есть по делу 212. Поэтому такие смешные уловки, любым способом только не дать людям выйти на улицы.
Понятно, что тема политических репрессий сталинского периода также очень болезненна для власти. Я это сейчас в полной мере испытала и наблюдаю в деле Сандармоха.
Михаил Соколов: И дело Дмитриева у вас в Карелии тоже, оно же продолжается, ему опять продлили арест, который нашел эти захоронения.
Эмилия Слабунова: Да, совершенно верно. Сейчас я нахожусь в судебном процессе с Генеральной прокуратурой и прокуратурой республики Карелия за бездействия в рассмотрении моих обращений о законности тех экспедиций, которые проводило Российское военно-историческое общество, Мединский. Неслучайно я сегодня со значком «Свободу Дмитриеву», потому что это такой пример произвола, такой позорный совершенно пример глумления над человеком, который всю свою жизнь посвятил восстановлению исторической правды, восстановлению имен тех людей, которые стали жертвой государства. Сандармох являлся и до сих пор является символическим местом внесудебных расправ и произвола государства по отношению к человеку. К сожалению, сейчас в XXI веке он остается таким же символом произвола государства по отношению к человеку.
Михаил Соколов: Сергей, как вы думаете, почему власти захотелось в последнее время в связи с 80-й годовщиной пакта Молотова-Риббентропа заниматься реабилитацией этого преступления сталинизма, говорить о пользе этой сделки с Гитлером и прочее? Одно время, кажется, Путин даже сказал об аморальности пакта, а теперь его окружение стало раскручивать тему, как это все было полезно якобы для страны.
Сергей Бойко: Тут очень простое объяснение. У нас власть имущие сейчас очень любят реал-политик, любят рассуждения с этой точки зрения, что исходят из интересов государства, как они понимают, из их собственных интересов можно оправдать все, что угодно. Можно оправдать насилие против собственных граждан, можно оправдать преступление для того, чтобы достичь каких-то преимуществ в отношении граждан других государств и так далее. Поэтому я не удивлен, честно говоря. Сейчас пытаются оправдать любое злодеяние даже предшествующих режимов. Наши власти неосознанно или даже осознанно уже пытаются вести свои корни именно к сталинскому режиму.
Михаил Соколов: То есть Путин — это Сталин сейчас, но только лайт.
Сергей Бойко: Коротковаты штанишки Владимира Владимировича все-таки фигуры такого масштаба и тарана, как Иосиф Виссарионович Сталин.
Михаил Соколов: Значит нам повезло.
Сергей Бойко: Не дай бог, попытки играть в эти игры реконструкций той эпохи не довели нас до более тяжелых последствий.
Михаил Соколов: Есть тяжелые последствия, пожалуйста — Украина, Донбасс, соответствующие санкции, агрессия. Ничего хорошего здесь нет. Как вы видите в нынешних протестах роль социально-экономическую? Поскольку вы депутат региональный, общаетесь с людьми, как говорится, на земле, вы видите рост недовольства социально-экономической ситуацией? Люди начали понимать причины, почему у них доходы не растут, а то и падают?
Эмилия Слабунова: Да, начинают это понимать. В настоящий момент в Петрозаводске происходит забастовка в формате итальянской забастовки работников станции Скорой медицинской помощи, которая обслуживает 330 тысяч человек. Заработная плата, которую получают сотрудники и водители, и диспетчеры, и фельдшерский состав станции Скорой медицинской помощи, просто унизительная для человека, который имеет такую ответственную, очень сложную, напряженную работу, ночные выезды, очень интенсивный график, потому что бригад «скорой помощи» не хватает. Заработная плата 26-28 тысяч, от силы 32 тысячи — это еще и с переработками.
Никто из власти, ни глава республики, ни Министерство здравоохранения не готовы разговаривать с людьми. Я сама лично разговаривала с главой республики о том, что это просто неуважение и пренебрежение людьми. Не хочу даже воспроизводить то, что услышала в ответ, потому что это абсолютный позор власти.
Таких примеров огромное количество мы видим сейчас по всей стране. Повсеместно сейчас идут акции протеста против невыносимых условий. Я абсолютно уверена, что в борьбе телевизора с холодильником обязательно победит достоинство. Люди уже начинают с этой точки зрения оценивать все происходящее и выходить на те или иные протестные действия, в первую очередь демонстрируя свое достоинство.
Михаил Соколов: Сергей, как вы считаете, возможно ли изменение экономической ситуации в стране, достижение какого-то роста зарплат, пособий, пенсий без изменения внешней политики российской современной путинской?
Сергей Бойко: Наша внешняя политика на самом деле является вторичной по отношению к внутренней политике. Все эти авантюры, авантюра с Крымом, авантюра с Донбассом, с Сирией имела главную цель укрепить так называемый крымский консенсус внутри страны, укрепить основы для политического режима, который сейчас у нас у власти. Соответственно, сейчас все попытки выжать из внешнеполитических авантюр, подморозить ситуацию в стране, не решая проблем, не решая экономических проблем, а у нас их масса, не решая социальных проблем, пытаясь просто удержаться у власти, мы видим, что все поплыло, людей уже телевизор не убеждает, уже все устали от внешнеполитических авантюр и так далее. Люди уже задумываются о более важных вещах: а как же нам обустроить внутри России нашу жизнь?
Здесь возникает второй вопрос: почему нас не слышат? Вместо того, чтобы нас услышать и сесть с нами, обсудить наши проблемы, нас потчуют полицейскими дубинками, нас сажают, нас обвиняют во всех грехах. Это люди начинают прекрасно осознавать. Тот страх, который раньше был, люди говорили: да, все плохо, но мы боимся. Этот страх уходит, потому что уже терять особо нечего.
Михаил Соколов: Пенсионную реформу, как вы считаете, Путину простили или нет?
Эмилия Слабунова: Безусловно, не простили. Неслучайно рост протестных настроений, который мы сейчас наблюдаем, связан в первую очередь с это горечью. Тем более, почему восприняли многие люди этот факт как чрезвычайно оскорбительный для себя, потому что это все случилось после тех прекрасных для Путина результатов, которые он получил на президентских выборах 18 марта прошлого года. Увеличение НДС следом за повышением пенсионного возраста, конечно, было воспринято просто как предательство по отношению к гражданам со стороны президента, который получил такую поддержку.
Михаил Соколов: Непонятна экономическая логика этих решений, когда денег вроде много, доходы государства растут, а доходы граждан падают.
Сергей Бойко: Власть стремится аккумулировать как можно больше денег, поэтому и нефтегазовые доходы по максимуму пытается, и на людей побольше налогово возложить пытаются. То есть люди у нас превратились в новую нефть. По последним показателям налоги от людей уже выше, чем налоги от нефти, раньше было наоборот. Государство стремится уменьшить обязательства, которые оно на себя принимает.
Михаил Соколов: То есть оно становится антисоциальным вопреки конституции.
Сергей Бойко: Оно особо социальным никогда не было. Во всяком случае в свое оправдание, что оно якобы что-то дает людям, оно все меньше и меньше может к этому обратиться. Мы видим, там, где государство что-то пытается людям дать, в итоге обнаруживаются новые проблемы у тех людей, которым вроде бы что-то хотели дать.
У нас Владимир Путин во время майских указов обещал увеличить доходы младшего медицинского персонала, а для младшего медицинского персонала это вылилось в то, что их сейчас массово по всей стране переводят в уборщиков. Потому что бюджетов не хватает, у нас деньги все концентрируются на федеральном уровне, регионам, муниципалитетам ничего не остается. Возьмите любой муниципалитет, вы увидите, что там огромные дыры просто-напросто в бюджете, потому что все отобрали наверх, все доходы, а все расходы мы положили вниз.
Михаил Соколов: А наверху пилят то плитку, то бюджет, то еще что-нибудь. Давайте вернемся к Москве. Пикеты продолжаются за политзаключенных, эти люди, насколько я понимаю, собираются прийти на митинг. Наши корреспонденты с ними поговорили.
Михаил Соколов: Я замечу, что у нас в интернете в опросе выбрали лозунг «Пора менять власть!» 75% тех, кто проголосовал в Твиттере.
Эмилия Слабунова: Обязательно выходить на все акции протеста, обязательно совершать все необходимые действия для того, чтобы показать власти неготовность мириться с положением дел, которое мы сейчас в стране видим. Потому что будущее в наших руках. Очень пугает, что значительная часть молодых людей сейчас рассматривают для себя только один вариант своего будущего устройства — это выезд за пределы России. Поэтому для детей России, для процветания страны мы должны сделать сейчас все. Сделать это можно, придя на митинг, отправив свою ноту протеста, запросы в органы власти, потребовать отчетов со всех депутатов, мэров, сити-менеджеров, губернаторов. Только таким образом активные граждане изменят ситуацию в стране.
Сергей Бойко: Приходите 29 сентября на Проспект академика Сахарова, если вы в Москве. Если вы не в Москве, выходите в своем городе с одиночным пикетом. Свободу политзаключенным, свободу всем гражданам России, которые сейчас под тем или иным предлогом содержатся в следственных изоляторах, либо уже в колониях.
