Отключение Дональда Трампа от твиттера многие расценивают как наступление на свободу слова. Но Twitter никаких законов не нарушил.
8 января в 3 часа 44 минуты пополудни Дональд Трамп написал в твиттере:
Всем, кто спрашивал: я не иду на инаугурацию 20 января.
Эта запись оказалась последней в аккаунте @realDonaldTrump. Лайкнуть ее успели всего семь человек из 88 миллионов 784 тысяч подписчиков, после чего учетная запись оказалась заблокирована навсегда. Сегодня это последнее сообщение можно увидеть только в виде картинки.
Компания Twitter Inc. объяснила свои действия в опубликованном в тот же день пресс-релизе.
Это сделано, сказано в нем, "вследствие риска дальнейшего подстрекательства к насилию". Компания цитирует предпоследнюю запись Трампа, размещенную на второй после штурма Капитолия день:
75 миллионов замечательных американских патриотов, которые голосовали за меня, Америку прежде всего и за "Сделай Америку великой снова", будут еще долго иметь могучий голос. Никоим образом, ни в каком виде и ни в какой форме к ним не будет проявлено неуважение или несправедливость!!!
В отказе участвовать в инаугурации Джо Байдена Twitter усматривает свидетельство того, что Трамп по-прежнему не признает результаты выборов и сигнализирует тем, кто, возможно, планирует вооруженное нападение на церемонию, что "инаугурация будет "безопасной" целью, поскольку его там не будет".
Дональд Трамп по-прежнему может пользоваться своим официальным президентским аккаунтом, но лишится его в полдень 20 января, когда, согласно Конституции, истекут его полномочия.
По сведениям издания Politico, ссылающегося на старшее должностное лицо администрации, узнав о блокировке, Трамп пришел в ярость и стал лихорадочно искать другую возможность остаться в соцсетях. Он попытался опубликовать гневный многословный твит на своем официальном сайте, но этот текст был удален твиттером. Аккаунт его избирательной кампании @teamtrump после аналогичной попытки был заблокирован.
Тем временем сенатор-республиканец Бен Сасс рассказал в радиоинтервью, что Дональд Трамп был очень доволен происходящим в Капитолии 6 января.
Не могу знать, что творится в его душе, чего он ожидал, когда они уже были в Капитолии, но он хотел учинить хаос. В то время как события разворачивались на телеэкране, он ходил по Белому дому и удивлялся, почему другие члены его команды не приходят в такой же восторг, как он, когда бунтовщики напирали на полицию, чтобы попасть в здание.
Тревогу Дональда Трампа понять легко. Вряд ли после событий в столице от его 75 миллионов (на самом деле, по официальным данным, за него проголосовало 74 миллиона 224 тысячи избирателей) осталась хотя бы половина (по данным авторитетной социологической службы YouGov, атаку на Капитолий одобряют 45 процентов республиканцев). А самые рьяные трамписты после того, как он смирился с поражением, называют его трусом и предателем.
Люди были готовы умереть за этого человека, а он просто пустил их в расход. Это единственное событие за последние 36 часов, которого стоит стыдиться.
Так написал на следующий день после мятежа Николас Фуэнтес, вожак онлайн-сообщества белых националистов Groypers Army.
Решение администрации твиттера вызвало неоднозначную реакцию политиков, журналистов и блогеров. Влиятельный республиканский сенатор Линдси Грэм, 6 января отказавшийся поддерживать претензии Трампа, написал в твиттере:
Твиттер может забанить меня за это, но я смиренно принимаю сию участь: ваше решение навсегда заблокировать президента Трампа – серьезная ошибка. Аятолла может писать твиты, а Трамп – нет. Это многое говорит о людях, которые руководят твиттером.
"Отобрав у Трампа рупор, Twitter показал, у кого теперь власть", – пишет колумнист New York Times Кевин Руз. И продолжает: "Имен г-на Дорси и г-на Цукерберга никогда не было в избирательном бюллетене. Однако они обладают властью, на которую не может претендовать ни одно лицо на свете, занимающее выборную должность".
Сенатор-республиканец Тед Круз использовал те же доводы, когда в октябре прошлого года на слушании в Сенате задавал вопросы генеральному директору Twitter Джеку Дорси. Речь тогда шла о блокировке твиттером компромата на сына Джо Байдена Хантера, обвиняемого в коррупции.
– Г-н Дорси, кто, черт побери, избрал вас и поручил вам решать, о чем должна сообщать пресса и что американскому народу разрешено знать и почему вы продолжаете вести себя как суперкомитет в поддержку демократов и затыкать рот тем, кто не согласен с вашими политическими убеждениями?
– Мы не делаем этого. Потому я и начал свое выступление на этом слушании с призыва к бóльшей прозрачности. Мы сознаем, что должны заслужить доверие, мы сознаем, что необходима бóльшая ответственность, чтобы продемонстрировать наши намерения и показать результаты. Я слышу озабоченность и признаю ее, но мы хотим ответить на нее бóльшей прозрачностью.
Нарушает ли Twitter Первую поправку к Конституции, гарантирующую каждому свободу слова?
Стандартный ответ на первый вопрос заключается в том, что Первая поправка запрещает правительству ограничивать свободу слова, но Twitter – не правительство, а частная компания, которая вправе устанавливать на своей территории любые правила, какие сочтет нужными. С этим условием согласился, не читая, каждый пользователь, когда регистрировал свой аккаунт.
В июне 2019 года Верховный суд США постановил, что Первая поправка не распространяется на частные онлайн-платформы, каковыми являются твиттер и фейсбук. В Своде законов США имеется раздел 230. Он является составной частью Закона о телекоммуникациях, принятого в 1996 году. Раздел 230 гласит:
Никакой провайдер или пользователь интерактивного компьютерного сервиса не должен рассматриваться как издатель или автор какой бы то ни было информации, предоставленной иным поставщиком информационного контента.
И далее:
Никакой провайдер или пользователь интерактивного компьютерного сервиса не должен нести ответственность за любые действия, предпринятые вследствие добросовестного убеждения, по ограничению доступа или распространения материала, который провайдер или пользователь считает непристойным, неприличным, развращающим, грязным, чрезмерно жестоким, раздражающим или неподобающим в ином смысле независимо от того, защищен или нет этот материал конституционно.
Именно эти положения пытался отменить Дональд Трамп, когда наложил вето на закон об ассигнованиях на оборону, если в него не будет включена соответствующая поправка. Однако Конгресс преодолел президентское вето квалифицированным большинством.
Понятно, что в 1996 году, когда принимался закон, никто из законодателей не предполагал, что социальные сети приобретут такое значение, как теперь. Тогда это была игрушка для подростков, а закон боролся с порнографией в интернете. Сегодня соцсети превратились в мегамедиа колоссального влияния, инструмент пропаганды и промывки мозгов, и при этом они не несут ответственность ни за контент, ни за цензуру контента.
После блокировки Трампа из твиттера начался исход его сторонников на другую платформу – Parler. Но обосноваться там им не удалось: компании Apple и Google удалили Parler из своих магазинов мобильных приложений, а Amazon лишил этот сервис своего хостинга.
Генеральный директор Parler Джон Мейтс говорит, что интернет-гиганты просто уничтожают компанию.
Они утверждают, что мы каким-то образом несем ответственность за то, что они называют мятежом 6 января, но мы никогда не допускали призывов к насилию на своей платформе. И у нас нет никакой возможности координировать такие события. Похоже, они просто нашли предлог, чтобы в удобное для себя время уничтожить свободу слова.
Возмущен и сенатор-республиканец Марио Рубио.
Левые решили, что им предоставилась возможность уничтожить правых. Если вы голосовали за Дональда Трампа, если вы поддерживали что-нибудь, что он делал – вы так же виноваты, как и те, кто вторгся в Капитолий. И это также дает им возможность оказать давление на социальные сети, удалить не только президента, но и буквально всех. Мы теперь живем в стране, где четыре или пять компаний, никем не избранных, ни перед кем не ответственных, обладают властью, монопольным правом решать: а давайте-ка мы сотрем этих людей со всех цифровых платформ.
В 1969 году Верховный суд США вынес решение по делу Бранденбург против Огайо. Решение, которое как раз касается Первой поправки к Конституции США, состоит в том, что публичный призыв к какому-то противозаконному действию в неопределенном будущем вполне законен, а вот подстрекательство к конкретному действию в ближайшее время, если это действие может привести к насилию или беспорядкам, не подпадает под положение Первой поправки и не является законным правом на свободу слова. После штурма Капитолия возбуждено уже 25 дел о внутреннем терроризме.
В уведомлении Amazon на имя генерального директора Parler сказано: "В последнее время мы отмечаем неуклонный рост агрессивного контента на вашем веб-сайте, что нарушает наши условия".
