Большая группа независимых кандидатов и их сторонников продолжает отбывать аресты за призывы к акциям протеста. Апелляции Ильи Яшина, Дмитрия Гудкова, Александра Соловьева и других отклонены.
Владимиру Милову 30-суточный арест сократили на 50 минут. Полиция задержала координатора московского штаба Алексея Навального Олега Степанова на выходе из спецприемника №2 в Мнёвниках, после того как он отбыл административный арест. Начались аресты по уголовному делу о якобы бывших 27 июля "массовых беспорядках". Кремль натравил силовиков на оппозицию, с тем чтобы запугать граждан.
Власти Москвы получили ответ. Сайт Алексея Навального рассказал о том, как богатеет семья куратора выборов, первого вице-мэра Москвы Натальи Сергуниной: "На семью Натальи Сергуниной свалилось имущества суммарной стоимостью 6,5 миллиардов рублей. А теперь она украла у нас и выборы. Муниципальные депутаты Москвы собираются провести 3 августа пикеты на Бульварном кольце. Якутский шаман Алекандр Габышев, собирающийся изгонять Путина, медленно движется в сторону столицы.
Развитие политического кризиса в Москве обсудили политик Леонид Гозман, политолог Евгений Минченко, глава муниципального округа "Якиманка" Андрей Морев ("Яблоко"). Вел передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Политический кризис в российской столице продолжается. На протесты в связи с нерегистрацией независимых кандидатов в Мосгордуму власти отвечают репрессиями, муниципальные депутаты Москвы собираются провести 3 августа пикеты на Бульварном кольце, а якутский шаман Александр Габышев, собирающийся изгонять Владимира Путина, медленно движется по Сибири в сторону столицы.
Последнее сообщение: полиция задержала координатора московского штаба Алексея Навального Олега Степанова на выходе из спецприемника после того, как он отбыл административный арест, видимо, ему хотят еще один арест оформить. Мосгорсуд оставил в силе аресты кандидатов в депутаты, незарегистрированных в Мосгордуму, Дмитрия Гудкова, Юлии Галяминой, Владимира Коровина, Александр Соловьева, отклонил их апелляции. Видите, какая картина судебного произвола. Кстати говоря, суды идут не только над лидерами, но и над участниками этих демонстраций. Там все под копирку, никого не слушают, за 15 минут оформляют штрафы по 15–20 тысяч и аресты. Что случилось? Кто-то озверел или испугался?
Леонид Гозман: Все эти аресты и приговоры действительно под копирку – это привычное дело. Как заяц научился играть на барабане, он и играет на барабане. Им не поступала команда как-то иначе себя вести, они себя так и ведут. Это то, чему они научились за последние годы. Но мне кажется, что очень важно понять, что на самом деле происходит. Когда говорят, что все во власти идиоты, они все сошли с ума, в нашей среде это очень распространенная точка зрения, что они просто все идиоты, они не понимают последствий своих действий, они рубят сук, на котором сидят, стреляют себе в ногу и так далее. Оно, наверное, так, но не полностью так. Это не сто процентов дисперсии, это не все объясняет. Мне кажется, что очень опасно недооценивать противника, а они противники для нас сейчас, естественно. Значит, мы должны их уважать. Это не значит, что мы должны их любить и одобрять, но относиться к ним с уважением, как к источнику опасности, мы, безусловно, должны.
Мне кажется, мы должны попытаться понять внутреннюю логику их поведения, она есть. Она точно не сводится к тому, кто против Собянина, какие взаимоотношения наверху и так далее. Это черный ящик, который мы не знаем и который не имеет значения. У них есть логика поведения волчьей стаи. У них есть взаимоотношения какое-то внутри себя, но вообще стая ведет себя как стая. Я пытаюсь понять, если встать на их точку зрения, они тоже собираются и думают: а что дальше, а что будет, какие последствия? Мне кажется, что, во-первых, они не хотели напугать, потому что если бы они хотели напугать, пугать они умеют. Если бы они хотели напугать, то членовредительства было бы не два-три, а 150–300. Можно дать приказ и проблем не будет, руки-ноги поломать.
Михаил Соколов: Акт гуманизма был, когда 27-го били людей?
Леонид Гозман: Это не акт гуманизма, боюсь, что это провокация следующего митинга. Потому что, если бы они хотели напугать, то были бы серьезные членовредительства в массовом масштабе, сроки предъявлялись бы сразу не 30 дней, а от 8 до 15 лет.
Михаил Соколов: Есть же уголовное дело про массовые беспорядки мифические, пять человек задержано.
Леонид Гозман: Как это будет развиваться, никто пока не знает. Это не остановит людей на следующие митинги. Я слышал опрос один: чувствуете вы воодушевление или подавленность после 27 июля? 75% говорят, что они чувствуют воодушевление. Это значит, что люди пойдут еще. Что выигрывает Кремль от этого безобразия, от насилия прежде всего 27-го числа, от такого картинного насилия? Мне кажется, он выигрывает одну важную вещь – это возможность объявления режима чрезвычайного положения, отмены выборов, упрощенного судопроизводства и так далее. Они не могут выиграть даже по тем безумным правилам, которые они сами установили. Они установили безумные правила с 3% подписей, с тем, что нельзя залезать за квадратик и так далее, и выяснилось, что даже с этими правилами они не могут выиграть, значит надо отменять выборы.
Михаил Соколов: Этих кандидатов не будет, значит они выиграют, особенно, где нет какого-нибудь коммуниста, эсера.
Леонид Гозман: Скорее всего, с высокой степенью вероятности пролетят очень многие их кандидаты.
Михаил Соколов: Подкупят других.
Леонид Гозман: Это не проблема. Московская Городская Дума вообще никого не волнует, кроме тех, кто распиливает московский бюджет, и москвичей, которых грабят. Но политически руководство страны Московская городская дума не интересует. А интересует их это ощущение власти, что мы можем провести то решение, которое хотим.
Михаил Соколов: А если не можем?
Леонид Гозман: А если не можем, то у власти следующие выборы на пороге. Я думаю, конечно, у меня чисто фантазия, что собрались эти люди, ближние бояре, и говорят: ну что, мужики, мы в Екатеринбурге отступили? Отступили. С Голуновым мы отступили? Отступили. Мы от этой сволочи благодарности дождались? Не дождались. Кончай вообще дурью маяться, давай нормальную жизнь устанавливать. А нормальная жизнь с их точки зрения – это режим чрезвычайного положения. Есть вероятность того, что они заявят, что одна иностранная держава хочет нас развалить, поставить на колени, захватить наши горящие леса.
Михаил Соколов: Корабли НАТО в Москву-реку ввести.
Леонид Гозман: "Пятая колонна", понятное дело, за печеньки готова им содействовать. Есть угроза суверенитета и целостности нашей великой страны, все, привет – выборы отменяем.
Михаил Соколов: Вы прямо советов надавали кремлевским товарищам. Если они еще этот сценарий не взяли, могут изучать. У нас на связи Евгений Минченко, известный политолог, автор концепции "Политбюро 2.0". Что вы скажете, нам чрезвычайное положение грозит в связи с массовыми протестами в городе-герое Москве?
Евгений Минченко: Я бы сказал, что их массовость пока не дотягивает ни до Болотной, ни до протестов знаменитых перестроечных, когда под миллион людей собиралось на улицах. Пока, на мой взгляд, в пределах допустимого. В том числе и этим, я думаю, объясняется достаточно гуманное поведение правоохранительных органов, которое отметил господин Гозман в своем эмоциональном выступлении. Я бы сказал, что я не согласен с целым рядом тезисов оппозиции, которые там звучали.
Например, я очень сильно сомневаюсь в электоральном потенциале недопущенных кандидатов. Из них, наверное Яшин, Гудков могли бы как минимум составить конкуренцию, а, скажем, Любовь Соболь, как электоральный лидер, у меня вызывает очень большие сомнения. Социологические опросы об этом говорят. На мой взгляд, конечно, сама по себе модель с высоким процентом необходимых подписей, которые надо собирать, с жесткой моделью проверки их, с графологами и так далее, на мой взгляд, это перебор, никакой серьезной электоральной угрозы недопущенные кандидаты для власти не представляли.
Более того, я считаю, что на самом деле можно было бы совершенно спокойно выдвигать кандидатов от "Единой России", а не самовыдвиженцами. Рейтинг в Москве не самый высокий, но все равно он 25 плюс. Рейтинги Путина в Москве достаточно высокие, у Собянина достаточно высокие. Поэтому, честно говоря, я думаю, что никаких больших электоральных рисков не было.
Михаил Соколов: Так зачем же все это натворили? Мы же видим, что из единого центра была спущена фактически одна модель поведения избиркомов, когда именно оппозиционных кандидатов такого рода отметали, в то же время люди с подозрительно рисованными подписями, потратившие копейки буквально на сбор подписей официально, легко зарегистрировали без проверки. Вы же понимаете, что это было сделано явно по команде. Зачем было провоцировать хаос и возмущение? Тем более, что те кандидаты, которые реально собирали подписи, создали сетки поддержки, реальных людей, эти люди и вышли в значительной степени на улицу.
Евгений Минченко: Вы знаете, большой вопрос, вышли ли те люди, которые были в сетках. Я лично, например, в своем 45-м округе подписался за всех кандидатов, которые меня об этом попросили, я подписался за Соколова, я подписался за Митрохина, еще за одного кандидата, уже фамилию не помню, потому что для меня важен сам принцип обеспечения участия кандидатов и политическая конкуренция – это часть моей политической философии. Тем не менее, на мой взгляд, можно было бы помягче относиться к кандидатам, регистрировать их.
Тем более что я исхожу из того, в чем логика всех этих фильтров, она в том, чтобы не было кандидатов откровенно бессмысленных, не имеющих никакой общественной поддержки. Какая-то общественная поддержка, несомненно, у незарегистрированных кандидатов есть, поэтому можно было их регистрировать. Другое дело, что заранее надо было думать о законе. Но сама по себе сектантская логика этих кандидатов, например, сейчас не допускают нескольких кандидатов от Компартии, кто-то за них заступился из этих протестующих? Нет, не заступился.
Михаил Соколов: Они все вместе ходили в Центризбирком, друг друга поддерживали, и коммунисты независимых, и независимые коммунистов. Меня интересует фраза Леонида про черный ящик. Вы у нас специалист по черному ящику, пишете про "Политбюро 2.0".
Действительно, на ваш взгляд, кому все это выгодно? Ситуация в какой-то степени дискредитирует и отчасти популярного Собянина, и отчасти власти, ничего хорошего в этом нет. Есть политический кризис, который возник на пустом совершенно месте вроде бы, а может быть не на пустом, потому что недовольство накопилось.
Евгений Минченко: Я думаю, что здесь есть, конечно же, какая-то игра тех или иных кланов, есть, на мой взгляд, игра против Собянина. Потому что ряд информационных поводов, которые по нему были, на мой взгляд, выглядят как часть спланированной информационной кампании. Кто-то играет в раскачивание правительства Медведева, такие интересанты, я думаю, тоже есть. Собственно то, что ситуация сейчас, на мой взгляд, не является политическим кризисом, по крайней мере страновым, но локальным кризисом является, то, что она до такой степени раскачана, я думаю, в том числе и потому, что какие-то игроки внутри правящей элиты считают, что для решения их сиюминутных задач подобного рода информационный фон имеет смысл подраскачивать.
Точно так же, я думаю, вокруг ситуации в Екатеринбурге определенные группы качали тему, причем не то, что они против режима, они сами в какой-то степени режим, а они играли против тех или иных игроков, против того же самого свердловского губернатора Куйвашева, который входит в команду Собянина. То, как сейчас, например, качает история с сибирскими пожарами, на мой взгляд, тоже имеет признаки искусственной кампании, в том числе используемой против тех или иных глав регионов.
Михаил Соколов: Чрезвычайное положение введут или нет? Еще может быть где-нибудь подерутся на Бульварном кольце вдруг.
Евгений Минченко: Я думаю, что это скорее мифологическая история. На данный момент я никаких оснований для введения чрезвычайного положения, отмены выборов и так далее, не вижу.
Михаил Соколов: Сергей Собянин, мэр Москвы, который кажется многим сильным руководителем, во время этих событий сначала предупредил, что будут провокации, действительно получились провокации полиции против народа, потом он долго молчал, а потом вышел на канал ТВЦ и кое-чего сказал. Леонид, что вы скажете о московском мэре, сильном хозяйственнике, как все рассказывает купленная пресса?
Леонид Гозман: Сергей Семенович сказал неправду. Я был на митинге 20 июля никто не призывал штурмовать мэрию — это чистой воды вранье. Штурм мэрии, полиция хотела применить силу и так далее. Я думаю, что Собянина заставили это говорить.
Михаил Соколов: Как заставили? Я не видел, чтобы кто-то стоял и в него целился.
Леонид Гозман: Позвонили и сказали: "Сергей, скажешь вот это". То, что ему приказали поддержать полицию, это ровно для того, чтобы не было такой разводки.
Михаил Соколов: А вы думаете, он не мог сам распорядиться полицией, у него все-таки большие полномочия, член Совета безопасности?
Леонид Гозман: Я думаю, что решение о массовом разгоне, о такой красивой картинке на весь мир принималось на уровне президента Российской Федерации. Я полагаю, что это приказ либо Путина, либо некоей группы, в которой Путин является первым среди равных. Я не знаю, кто принимал это решение. В отличие от господина Минченко, я не знаю их взаимоотношений. Я не знаю, откуда он знает — это другой вопрос на самом деле.
Михаил Соколов: Мало ли какие утечки бывают. Я бы тоже заинтересовался, если бы мне кто-то рассказал, что они в Кремле решают.
Леонид Гозман: Я думаю, что серьезной информации быть не может по определению. Эта информация для меня избыточна, как и для всех избыточна. Эти играют против Собянина, против Куйвашева, против Пупкина. Против Тютькина. А мое какое дело? Мое дело, что власти совершили попытку государственного переворота, когда они не допустили тех, кто выполнил требования закона, и допустили тех, кто не выполнил требования закона. Это попытка силового удержания власти, это попытка государственного переворота. Вот это для меня на самом деле важно, а кто из них будет бенефициаром чего, пускай они сами разбираются между собой. Я не понимаю, какое это имеет отношение к нормальным людям, их разборки в этом террариуме единомышленников, кто кому хочет в горло вцепиться. Пускай хоть вообще перегрызут друг друга все, нам-то какое дело, у нас другая задача. У нас задача сохранение мирных преобразований.
Михаил Соколов: Преобразования как бы идут назад, регресс, сохранение регресса.
Леонид Гозман: Значит удержать сползание вниз. И наша задача сохранить чувство собственного достоинства. Наша задача не давать об нас вытирать ноги. А кто при этом, Куйвашев, Собянин, Пупкин, Тютькин, Золотов, Патрушев и так далее — это, честно говоря, не имеет никакого значения.
Михаил Соколов: То есть вы не согласны с Евгением Минченко в том, что нужно изучать отношения между субъектами политики, разными элитными группами и так далее? Допустим, вы продвинетесь к власти, какие-то группы останутся, они никуда не денутся, придется иметь оппозиции, например, с лучшими из худших.
Леонид Гозман: Я думаю, изучать надо все, разумеется. Я не приду к власти. Вы меня все время представляете как политика, политик — это тот, кто борется за власть, я за власть не борюсь. Мой протест сугубо индивидуальный, если хотите, это моя личная война. Когда вы говорите про изучение, все-таки я более-менее профессионально эту сферу знаю, я бы хотел понять тогда, верифицировать результат. Говорят: там такие взаимоотношения, этот туда, этот сюда, этот против этого. Ребята, скажите, пожалуйста, как вы это вообще узнали? Покажите данные, которые можно проверить, а иначе это не наука. Изучать надо.
Михаил Соколов: Евгений, что вы скажете о положении Сергея Собянина, который в общем неправдиво выступал перед москвичами на собственном телеканале и выглядел довольно убого, я бы сказал?
Евгений Минченко: Я думаю, что это очень оценочное суждение, которое остается на вашей совести. Я думаю, что у Собянина во время его выступления один адресат — это Владимир Путин. Суть этого выступления была демонстрация полной лояльности и поддержки, остальное вторично. Что касается того, надо или не надо изучать элитные группы, я думаю, что господину Гозману не надо, у него очевидная политическая позиция, которая не требует подкрепления рациональными аргументами, у него есть своя позиция. Таких людей, как мы видим, достаточно много. Что касается дальнейшей динамики ситуации, я думаю, по большому счету для той части оппозиции, которая играет именно в протест, для них вопрос регистрации или нерегистрации кандидатов вторичен.
Михаил Соколов: Какая часть оппозиции играет в протесты и кому все равно?
Евгений Минченко: Я думаю, что так группа, которая вокруг Навального, несомненно, играет в первую очередь протесты. Потому что тот же самый Яшин, я думаю, на самом деле был готов может быть стать частью системной политики. Могу ошибаться, конечно, но у меня складывается такое впечатление по косвенным признакам. Можно было бы дать ему эту возможность, тем более, что он и так уже большой начальник, глава района.
Михаил Соколов: Это вы шутите про большого начальника.
Евгений Минченко: Я с интересом наблюдаю за деятельностью Яшина, он выглядит, на мой взгляд, осмысленно. Я думаю, что сейчас по большому счету идет репетиция 2021 года, выборов в Госдуму, соответственно сценариев поведения и власти, и различных групп оппозиции. Потому что на самом деле в очень сложной ситуации оказались сейчас коммунисты, которых впервые за долгое время начали достаточно активно тоже снимать с выборов, которые считают квази-либеральных оппозиционеров своими идеологическими противниками, но в то же время получается, что их выталкивают в одну лодку с ними, чего они категорически не хотели бы. Вот это на самом деле интересная развилка.
В целом, я думаю, если брать тактический тайминг, то настрой идет на то, чтобы вывести протестную мощность на неделю с 9 по 15 сентября, к этому все идет, кульминация на этом этапе будет. Это будет самый важный момент, выйдут ли люди на улицы, в каком количестве они выйдут, какова будет их модель поведения и так далее. Удастся ли вывести людей только в Москве или это будет в каких-то еще других территориях. Потому что на самом деле за московским протестом кто-то может не увидеть протесты в регионах, а там это тоже сейчас.
Михаил Соколов: В Петербурге много безобразных историй, там будет митинг очередной протеста в связи с нерегистрацией кандидатов. Так что это все мы видим. Получается, что сама власть поднимает волну протеста к дню голосования вместо того, чтобы пустить это дело по какому-нибудь смягченному сценарию.
Кстати, вы про коммунистов сказали, коммунистам выделены явно квоты в Московскую Городскую Думу, округа, где нет людей от «Единой России» или близких к мэрии, внук Зюганова и так далее, в вполне приличных условиях, как и представитель «Справедливой России» есть Свиридов на округе, где кроме коммунистки тоже никого из единоросов нет. То есть для них места все-таки какие-то зарезервированы.
А вот прижимать либеральную оппозицию до того, чтобы ее сторонники выходили на улицу в весьма расстроенных чувствах, а потом пошли бы на «умное голосование» со злости, сносили бы кандидатов от мэрии и «Единой России» опять. Зачем это делается? Можно было бы сейчас силами Центризбиркома поправить Мосгоризбирком, пропустить каких-то кандидатов. Вы не думаете, что может быть такой сценарий выпуска пара?
Евгений Минченко: Каких-то уже начали регистрировать. Митрохина разве не зарегистрировали?
Михаил Соколов: Его отправили в окружную комиссию, вопрос не решен.
Евгений Минченко: Лично мое мнение, что было бы правильно сейчас часть кандидатов зарегистрировать, тем самым показать готовность к компромиссам, снять уровень эмоциональности, который есть сегодня.
Михаил Соколов: Леонид, может быть действительно власть возьмет и поумнеет? Не на чрезвычайное положение пойдет, как вы опасаетесь, а как Евгений Минченко со мной согласился, в такую ситуацию, которая сняла бы рост протеста к этим выборам, чтобы репетиция выборов в Госдуму была бы мягкой, какая-то группа, два-три кандидата просочилось бы в легитимный орган, была бы там на задних скамейках без допуска к реальной власти. Ведь это действительно картина, которая нас ждала бы при регистрации оппозиционеров.
Леонид Гозман: Правильно было бы пойти с их точки зрения, с точки зрения стабильности в стране пойти по этому пути с самого начала.
Михаил Соколов: То есть соблюдать закон. Плохой, но закон.
Леонид Гозман: Господин Минченко сказал — почему этого не допустили, этого не допустили. Вообще допускать всех надо. Почему кто-то решает: Яшин хороший, а кто-то плохой? Кто-то реально хочет заниматься политикой, а кто-то играет в протест. Каждый может считать как угодно, можно их вообще всех считать клоунами, но есть закон, есть здравый смысл, они все имеют право. И никто не имеет права их разделять на тех, кто имеет право, а кто не имеет право.
Мне кажется, то, что мы несколько по-разному говорим с Евгением, мы просто с разных точек зрения смотрим. Он говорит про то, что происходит во власти, он откуда-то это знает. Я этого не знаю, особо и знать не хочу, а я говорю с точки зрения интересов и настроений, жизни человека, нормального человека, такого, как я, такого, как вы, кстати, такого, как Минченко. Я не уверен, что они сейчас могут отступить. Может быть они и отступят, они же сейчас выбирают между двух зол. Но их отступление уже будет воспринято не как соблюдение закона, а именно как испуг, отступление, паника и так далее. За этим понятно, что следует — новое давление.
Кроме того, если они пропустят того же Яшина, Любовь Соболь, тут я не согласен насчет ее электоральных перспектив, насколько я знаю, они достаточно неплохие в ее округе, если они пропустят несколько человек в Московскую Городскую Думу, таких ребят жестко настроенных, то это будет сигналом всей стране, от Владивостока до Калининграда, молодым амбициозным парням и девушкам, что вообще-то во власть можно войти, не договариваясь с губернатором, а к людям обращаясь.
Михаил Соколов: Это нормально, так и надо.
Леонид Гозман: Разумеется, так и надо, только наша система устроена иначе. Поэтому мне кажется, что вероятность того, что они пойдут на уступки, меньше, чем вероятность того, что они будут отменять выборы. Мне кажется, что у них возникло понимание, что даже эти вполне драконовские правила для них недостаточны.
Михаил Соколов: Проведут они эти корявые выборы с подставными кандидатами.
Леонид Гозман: Они проведут их в Московскую Городскую Думу. Но ведь их оппоненты, которые играют в протест, не играют в протест, а вон что творится.
Михаил Соколов: Пока они сидят в изоляторах.
Леонид Гозман: Выпустят же их. Кроме того на самом деле это представление о том, что достаточно изолировать 5-8 человек и все захлебнется — это реализация идиотского вертикального мышления. Потому что на самом деле не люди делают то, что им говорят лидеры, а лидеры делают то, что им говорят люди в такой ситуации. От того, что список какой-то людей будет сидеть, из этого не следует, что не появится других лидеров, которые будут просто более радикальны, чем эти.
Михаил Соколов: Если не сфабрикуют большое дело об «оранжевом» заговоре, условно говоря, которое захватит тех политиков, которые пока изолированы на 30 дней.
Леонид Гозман: Это возможно. Но я думаю, что это будет частью сценария отмены выборов, ну не отмены, а мы их отложим до лучших времен, сейчас защитим суверенитет, а дальше конечно.
Михаил Соколов: Ох, насоветуете.
Леонид Гозман: Вы правда считаете, что они нуждаются в моих советах?
Михаил Соколов: Не знаю. Я хотел бы еще обратить внимание на одно важное событие сегодняшнего дня, которое тоже многое объясняет. Алексей Навальный, точнее Фонд борьбы с коррупцией опубликовал материал по поводу вице-мэра Сергуниной и ее интересных разнообразных комбинациях, как, оказывается, ее семья богатеет, когда она в роли первого вице-мэра на государственной службе трудится. Давайте отрывочек посмотрим. Это объясняет, почему не хотят таких, как Яшин, видеть в Мосгордуме.
Михаил Соколов: Алексей Навальный не зря ездил в Вену, там и про Метельского он нарыл, и про госпожу Сергунину, которая продавала своим родственникам по дешевке собственность государственную.
Леонид Гозман: Никто не удивляется. Это, конечно, здорово, что ребята раскопали конкретно про госпожу Сергунину.
Михаил Соколов: Там такая сложная сфера офшоров, через которые все это перекачивалось.
Леонид Гозман: Кстати, это к вопросу, надо ли изучать. Надо изучать, надо знать факты. Но никто из граждан России не удивляется этому.
Михаил Соколов: Удивляются другому. Некоторых вице-мэров в других городах за подобные же вещи сажают. Во Владивостоке посадили.
Леонид Гозман: Их не за это сажают. Их сажают за то, что они нарушили какие-то внутренние правила. Они что-то сделали не так, тогда находят официальное обоснование, как бы за это сажают. Если бы сажали за это, то госпожа Сергунина уже бы сидела в тюрьме.
Михаил Соколов: Сергунина провалила по одной из версий как раз эти выборы, ее непрофессионализм в жульничестве с выборами привел к этому кризису. Возможно, ее и накажут.
Леонид Гозман: Может быть и накажут, но не за то, что у нее эти все дома и все прочее. Главное, что никто не удивляется уже, все привыкли к тому, что высшие чиновники воруют как в последний день.
Михаил Соколов: Андрей, вы не удивились, что очередной вице-мэр оказался, мягко говоря, человеком, которым должны заниматься правоохранительные органы?
Андрей Морев: Как правильно Леонид заметил, мы, наверное, уже утратили способность удивляться таким расследованиям, потому что почти любого возьми чиновника, можно похожее расследование получить по нему.
Михаил Соколов: Какова сейчас ситуация, я знаю, что группа муниципальных депутатов и вы тоже подали заявки на Бульварное кольцо на субботу с тем, чтобы провести там в разных местах пикеты с протестами против нерегистрации независимых кандидатов? Вы получили какой-то ответ, мэрия вступила с вами в переговоры?
Андрей Морев: Порядка 15 пикетов подали муниципальные депутаты города Москвы. Мы подали заявку вчера, согласно закону, за три дня до проведения пикетов. Причем очень интересно, что те, кто подавали до двух часов дня, им написали, что префектура ответит в пятницу, а те, кто подавали после двух часов дня почему-то эти три дня перекинулись на понедельник. Мы ожидаем, что ответы поступят завтра. Ни в какие переговоры мэрия по поводу пикетов с нами не вступала, никому никаких предложений не было сделано. Соответственно, ориентировочно в районе двух часов дня в пятницу мы ждем ответов. Но так как это уведомительный характер, мы считаем, что причин для отказа не может быть никаких.
Михаил Соколов: Количество участников пикета как-то обозначено?
Андрей Морев: До ста человек. То есть суммарно заявка где-то на полторы-две тысячи человек.
Михаил Соколов: Вы не опасаетесь, что может повториться сценарий 27 числа, когда люди придут посмотреть на ваши пикеты, и полиция начнет опять атакующие действия?
Андрей Морев: При согласованных пикетах, при наличии депутатов тех округов, где проходит Бульварное кольцо, а почти все депутаты этих районов будут присутствовать на Бульварном кольце, это будет грубым нарушением уже вообще всех правил. То есть если 27 Собянин заявляет, что с ним никто не разговаривал, он был не в курсе, то здесь мало того, что была заявка на митинг, которую власть отказалась согласовывать по тому месту, которое предлагал штаб Русаковой, то здесь предложены пикеты, которые полностью легализуют встречу москвичей со своими муниципальными депутатами.
Михаил Соколов: Вы рассчитываете на то, что под этим нажимом власть как-то отступит? Вас удовлетворит, например, если Сергея Митрохина зарегистрируют, как, кажется, обещают, а других нет?
Андрей Морев: Я считаю, что требования достаточно однозначные выставлены, что регистрировать должны всех независимых оппозиционных кандидатов, которые честно собирали подписи и подали их в избирательную комиссию. Должно быть публичное рассмотрение всех подписей, публичное принятие решения — это единственное, что устроит сейчас протестующих.
Михаил Соколов: Мы сегодня задали вопрос нашим москвичам на улицах, чего они ждут.
Михаил Соколов: Смотрите репортаж на канале «Настоящее время». Если бы такой шаман шел, а все бы любили Путина, он бы далеко не ушел?
Леонид Гозман: Конечно. Меня, грешного, когда еще звали на телевидение, я как скажу что-нибудь Владимиру Владимировичу в прямом эфире, что, мол, уходите, 20 лет сидите, как в Африке, я выхожу, ко мне подходят и говорят — правильно сказал. А никто не подошел, не сказал: сукин сын, за деньги Госдепа нашего вождя обидел. Не было такого за все годы.
Михаил Соколов: Кстати, тема Африки теперь поднята господином Собяниным, он сказал, что "у нас не Зимбабве".
Леонид Гозман: Опять не туда, в Зимбабве лучше, чем у нас, по демократии.
Михаил Соколов: Рейтинг вы имеете в виду.
Леонид Гозман: Они в рейтинге демократии стоят на 10 пунктов выше, чем мы.
Михаил Соколов: Потому что они диктатора убрали и провели какие-то более-менее приличные выборы, хотя тоже с нарушениями.
Леонид Гозман: Боюсь, что Северная Корея остается для сравнения. Я думаю, что это останется с нами на всегда.
Михаил Соколов: Вы нас не запугаете, Северная Корея еще далеко. Люди собираются протестовать разными способами, и через суды, и через избирком, через акции протеста. Не уверен, что нас ждет чрезвычайное положение. Тем не менее, вас благодарю за вашу интересную гипотезу.
