«Это Зазеркалье». Глава РУСАДА Юрий Ганус — о допинговых бедах России

В наступившем 2020 году Спортивный арбитражный суд (CAS) в Лозанне рассмотрит дело "РУСАДА против ВАДА". От итогов этого рассмотрения во многом будет зависеть, в каком статусе российские спортсмены смогут участвовать в Олимпийских и Паралимпийских играх в Токио. Директор РУСАДА Юрий Ганус, который лично выступил против инициирования такого процесса, считает, что российские спортивные чиновники не учитывают риск того, что российским спортсменам может грозить полный запрет на участие в международных соревнованиях – даже в нейтральном статусе.

Краткая история вопроса

• 9 декабря исполком Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) на четыре года лишил Россию права участвовать в международных соревнованиях, в том числе в Олимпиадах и чемпионатах мира. При этом у "чистых" российских спортсменов будет возможность выступить на Олимпийских играх в нейтральном статусе. Российский флаг и гимн на официальных международных соревнованиях будут под запретом.
• Решение было принято единогласно. Его причиной стали масштабные допинговые нарушения в российском спорте, включая попытки внести изменения в базу данных Московской антидопинговой лаборатории.
• Президент России Владимир Путин заявил, что решение политизированное, нарушает Олимпийскую хартию и будет обжаловано. Премьер Дмитрий Медведев назвал позицию агентства продолжением "антироссийской истерии".
• Российские легкоатлеты находятся под международными санкциями с ноября 2015 года. Тогда Совет Международной ассоциации легкоатлетических федераций принял решение о временном отстранении России от соревнований под своей эгидой на неопределенный период. Тем не менее некоторым российским легкоатлетам было разрешено выступать, получив так называемый "нейтральный статус", то есть доказав, что они – "чистые" спортсмены, которые никак не причастны к допингу.
• Такое решение было принято на основе рекомендаций специальной комиссии ВАДА, проведшей независимое расследование и выявившей систематические нарушения, связанные с применением допинга спортсменами с ведома тренерского штаба. Результаты этого разбирательства изложены в знаменитом "Докладе Макларена", в котором, в частности, говорится, что в России создана государственная система применения допинга.
• В конце декабря Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) уведомило Всемирное антидопинговое агентство о несогласии с санкциями в отношении России – они предусматривают отстранение российских спортсменов от крупных международных соревнований на четыре года и лишение РУСАДА статуса соответствия Всемирному антидопинговому кодексу.

Хотя формально российскую сторону в разбирательстве будет представлять именно РУСАДА, его глава Юрий Ганус уверен, что шансов оспорить решение ВАДА в CAS у России нет. В связи с этим он приложил письмо с собственной позицией по данному вопросу, чем вызвал критику со стороны председателя наблюдательного совета РУСАДА Александра Ивлева. В ВАДА документы уже получили. Его глава Крейг Риди заверил, что агентство будет отстаивать свое решение в Спортивном арбитражном суде.

О перспективах дела, а также о том, с чем российский спорт подошел к олимпийскому 2020 году, глава РУСАДА Юрий Ганус рассказал в интервью Радио Свобода.

– Вы сказали, что не разделяете оптимизм министра спорта России Павла Колобкова относительно разбирательства в Спортивном арбитражном суде. Колобков сразу после вынесения вердикта исполкома ВАДА заявил, что у исков "перспективы достаточно хорошие". Почему вы не согласны с министром?

– Бороться надо всегда. Я сам борец и бьюсь всегда до конца. Просто нужно было бороться, когда передавали базу данных [Московской лаборатории в январе 2019 года]. К сожалению, в России есть такие традиции – сначала попасть в какую-нибудь историю, а потом из нее героически выгребать. Так вот нужно изначально не попадать в эти истории. К тому же в России до сих пор так совсем и не осознали, почему случился кризис с передачей базы данных.

– То есть, на ваш взгляд, в России многие до сих пор так и не поняли, что нынешний виток кризиса заключается не в использовании допинга российскими спортсменами, а именно в передаче базы данных Московской лаборатории?

– Конечно. И теперь используется специальная риторика, переводятся стрелки, чтобы говорить: смотрите – допинг везде. Но у нас проблема заключается во взаимодействии в кризисных ситуациях на уровне ответственных лиц. В России не все знают, что когда ВАДА предоставила нам статус "условного соответствия", то часть ответственных высокопоставленных сотрудников ВАДА сложили полномочия в знак протеста. Например, заместитель генерального директора ВАДА Роб Келер, с которым у меня сохраняются хорошие отношения, так поступил. (Сейчас Келер возглавляет Global Athlete – международное спортивное движение, которое руководится непосредственно спортсменами. Причиной для его создания стало игнорирование голосов спортсменов во время допингового скандала в России и сексуальные домогательства в спортивной гимнастике в США. – РС).

Притом что то решение было принято – обращаю внимание – девятью голосами за против трех. Из этих трех два было против и один воздержавшийся. По сути, десять человек были на нашей стороне. Сейчас ситуация другая. Сейчас все 12 против нас, даже те союзники, кто голосовали за нас раньше. И главная претензия ВАДА состоит в критике порочности самого подхода, как Россия пытается найти выход из проблем. Если мы говорим о спорте высших достижений, о спорте международного уровня, то страна должна работать и с международными федерациями, и с Международным олимпийским комитетом, и с международными спортивными антидопинговыми органами. И работа на этом уровне выстраивается не только на принципе олимпизма, но также исходя из принципов интеграции, прозрачности и доверия.

– Именно поэтому скандал с Лысенко получился настолько громким? Потому что это был вопрос не столько допинга, сколько окончательно подорванного доверия к российским спортивным функционерам?

– Именно. Есть проблема – давайте разбираться. Ну ладно, получил бы Лысенко флажки [за пропуск сдачи проб]. Но что за бред – фабриковать документы, пытаться скрыть? Зачем?! Да, понятно, основной мотив был в том, чтобы он продолжил свое выступление без всяких временных отсрочек на дисквалификацию.

– Но в итоге это решение фактически стоило Лысенко карьеры.

– Да, потому что он получит минимум восемь лет [дисквалификации]! Это ужас, на самом деле! Люди, которые принимали это решение, даже не представляют, кто работает в Athletics Integrity Unit (AIU – независимый легкоатлетический дисциплинарный орган, созданный в 2017 году Международной ассоциацией легкоатлетических федераций для борьбы с допингом в легкой атлетике. – РС). Они не понимают, что нельзя проецировать наше Зазеркалье туда – там другой мир, мягко говоря. Ведь когда ты кого-то обманываешь, то ты тем самым подрываешь доверие. Было очень странно, что люди не понимали, что AIU – это одно из самых сильных подразделений по расследованию в Международной легкоатлетической федерации, где работают профессионалы высочайшего уровня.

– Когда вы 27 декабря сообщили, что РУСАДА направило в ВАДА письмо о несогласии с решением исполкома агентства, то добавили, что вы сами не поддерживаете инициирование этого разбирательства в CAS, потому что возможны риски. Какие именно?

– Исходя из того, что я вижу, никаких вразумительных доводов представители российских спортивных властей не представили. Смотрите, есть совершенно четкое понимание того, что будет лежать в основе рассмотрения данного спора. Мы получили обусловленное соответствие в сентябре 2018 года. И было четко прописано, что, хотя это соответствие вступает в силу немедленно, оно поддержится выполнением двух обязательных условий: первое – обеспечение доступа в Московскую лабораторию и второе – передача фактических проб, которые хранились в этой лаборатории, по списку отдела расследования ВАДА. Но у нас как будто не понимали, кто работает в отделе расследований ВАДА! А там работают ведущие специалисты по кибербезопасности. Глава отдела расследований ВАДА Гюнтер Янгер разбирается во всех этих делах. И команда у него очень сильная, высококлассная. Ну нельзя так себя вести, тем более недопустимо, когда себя так ведет представительство великой спортивной державы.

– И все-таки, если Россия проиграет процесс в CAS, чем это грозит стране и спортсменам?

– Сам запуск этой судебной процедуры дает возможности для третьих лиц войти в процесс с требованием ужесточения санкций. До этого момента они не имели никакой возможности это сделать, потому что не были сторонами дела. А все, кто профессионально занимается этой темой, знают, что целый ряд стран выступили за полное лишение российских спортсменов права участвовать в Олимпиадах и других международных соревнованиях.

– Даже под нейтральным флагом?

– Да, именно так! Они ссылаются на то, что произошел фактически рецидив. Такая практика [выступления российских спортсменов под нейтральным флагом] была на зимней Олимпиаде в Пхёнчхане. Теперь же, как я читал в международной прессе, говорят, что русские не сделали никаких выводов. Повторюсь: самое главное – подходы. Ведь на последних международных конференциях, в которых я участвовал, российский спорт уже фактически шел к выходу из кризиса. Все видели, что базу передали, что идет работа, что РУСАДА очень эффективна, что на конец 2019 года выявлено 202 нарушения... То есть показатели сумасшедшие! А получается, что нет, ничего подобного.

– По правилам, кто могут быть эти "третьи лица", способные участвовать в судебном разбирательстве?

– Это могут быть международные организации, МОК, например. Могут быть международные федерации. ВАДА расширило круг участников – это те, чьи права нарушены. А права нарушены, исходя даже из того же Акта Родченкова… В целом как и кто [войдет в дело в качестве третьей стороны] – это уже технический вопрос. Понимаете, это как ящик Пандоры. ВАДА же ничего не остается делать, они пойдут в суд: они вынесли решение, мы [Россия] не согласились, и они вынуждены пойти в суд. И это ужас. Это существенные риски.

– Вы можете обрисовать самый пессимистичный сценарий для России?

– У нас опять-таки тоже не все понимают, что слушания будут публичными, что во время рассмотрения дела в CAS весь мир узнает о причинах изменений, о характере изменений и о том, какая цель была у российских спортивных властей и как они шли до конца. И когда весь мир это узнает, мне кажется, это будет взрыв, все обалдеют. Помните, раньше говорили, что МОК за нас? Во-первых, [президент МОК Томас] Бах очень категорично сказал, очень жестко выступил – я такой жесткой речи Баха не слышал никогда. Это первое. Второе – 50 процентов членов исполкома ВАДА были представители МОК. И все высказались категорически. В этой связи [судебное разбирательство в CAS] будет огромным ударом по репутации. Я не знаю, может, там какие-то доводы есть. Может, Колобков что-то знает. Но понимаете, от нас же это все закрыто.

Я периодически подписываю декларации с Московской антидопинговой лабораторией, что они независимые, что мы [руководство РУСАДА] не оказываем никакого влияния. Тем более предыдущее падение РУСАДА было связано с этим. Мы не входим ни в какие лаборатории. Я там ни разу не был. И не хочу. Это обыкновенная химическая лаборатория. Вот кровь если мы сдаем на обычный анализ, мы же не знаем, где она обрабатывается. Там [в лаборатории] ничего интересного нет. Там работают специалисты в своей области, биохимики – все. Это рутинный процесс, обыкновенная процедура. И даже когда мы направляем туда протоколы, то они идут без всякой идентификации спортсменов – протоколы с кодом оборудования и номерами. Больше ничего.

– В истории CAS были процессы, хотя бы отдаленно похожие на тот, что ждет Россию?

– Подобного уровня – нет. Мы сейчас пытаемся собрать все по этой теме, обобщить. С 2016 года было 16 значимых дел. В Португалии, Франции, Америке, Китае и массе других стран. В Румынии было последнее серьезное дело. Но нужно понимать, что все эти дела длились недолго, потому что все равно все понимали, что надо решать вопрос. Все шло в соответствии с нормами и требованиями. Мы должны с уважением относиться к позиции регулятора. А ВАДА – это регулятор. А если мы ничего не делаем, не идем навстречу, то мы бросаем вызов.

– Вы [РУСАДА] продолжаете работать, как работали, несмотря на решение исполкома ВАДА? Вас оно не затронуло?

– В документах ВАДА четко указано, опираясь на успешные результаты аудита и постоянного мониторинга, что РУСАДА является эффективной и продуктивной организацией по борьбе с допингом и интегрируется с Международной антидопинговой организацией. В этой связи ВАДА не видит оснований для проведения какого-то особого мониторинга именно внутри нашей организации и тем более для ограничения ее деятельности. Но есть юридическая логика, что мы должны лишиться статуса соответствия Всемирному антидопинговому кодексу. Они исходят из того, что надо единообразно трактовать эту ситуацию, вне зависимости от страны. И они правы.

– Чем вся эта ситуация грозит России?

– Фактически санкции введены против спортивной организации. И будут ограничены ее атрибуты – гимн, флаг, герб, любые другие отличительные особенности. И не будут уже писать "Олимпийские спортсмены из России" – так было в Пхёнчхане, но больше так не будет.

Второе – будут введены ограничения на международные спортивные мероприятия на территории России. Причем здесь, нужно понимать, что запрет введен в течение 4 лет, но также в течение 4 лет нельзя будет номинироваться на проведение дальнейших соревнований. То есть фактически международных соревнований в России не будет следующие 8–9 лет. Это на самом деле немыслимо с точки зрения хозяйствующих субъектов. А у нас очень большая спортивная инфраструктура и классная. За последние годы она выстроена, туда вложены огромные деньги. И вот 8–9 лет она будет находиться в таком подвешенном состоянии.

И третье – это то, что представители России не смогут входить в состав руководящих органов ВАДА. То есть по сути мы лишаемся права оказывать влияние на управление и развитие антидопингового движения в мире.

– Следственный комитет России уже обвинил Григория Родченкова в изменениях базы Московской лаборатории, которая была передана ВАДА. Как вы думаете, можно ли ждать разбирательства на этот счет внутри России, итоги которого могут быть прямо противоположны вердикту CAS?

– Так оно не даст ничего. Даже для внутренней повестки оно не даст ничего, потому что установлены факты внесения изменений в базу прямо накануне процесса ее изъятия.

– Это следует из того, что Следственный комитет заявил, что эти изменения якобы внесены Григорием Родченковым?

– Они пытались показать, что к изменениям причастна третья сторона, и таким образом снизить субъективную сторону вины. Но изменения внесены в начале января 2019 года. Как там Родченков мог быть? Каким боком? Только разве через своего представителя. Но этого я тоже не понимаю. В данной ситуации я бы ставил задачу – попытаться сократить срок дисквалификации до двух лет. Это сверхзадача.

– Отдельно хочу вас спросить про ситуацию в легкой атлетике. Она наиболее критическая сейчас. Вы уже сказали, что, скорее всего, даже наши звезды типа Марии Ласицкене не смогут попасть на Олимпиаду. Почему так?

– "Дорожная карта" по восстановлению российской легкой атлетики нами была разработана весной. 13 мая я направил свои жесткие предложения, связанные с пониманием критичности ситуации внутри легкой атлетики. Уже тогда было понятно, что руководству федерации будут предъявлены обвинения, что там ведется серьезное дело. Это было все еще до скандала вокруг Лысенко.

Тогда, в мае, это была по сути антикризисная программа по проведению глобальных преобразований внутри легкой атлетики: по отстранению всего руководства легкой атлетики, главного тренера и всех тренеров, которые были связаны с допинговыми скандалами и кризисами внутри легкой атлетики.

Более того, письмо было адресовано главе ОКР Позднякову. Потому что это одна из задач, которую поставил президент Владимир Путин за последние два года в отношении спорта. Первая – это расширение массового спорта. Вторая – формирование спортивного резерва. А третья была связана с восстановлением легкой атлетики до декабря 2019 года, чтобы к Олимпиаде вышли в нормальном режиме. Если бы тогда все это было сделано, российская легкая атлетика, вполне возможно, была бы восстановлена в членстве в международной федерации IAAF еще в сентябре.

– И спортсмены бы могли спокойно готовиться к Олимпиаде в Токио?

– Да, в принципе, времени было бы достаточно. А в результате что? Шляхтина (Дмитрий Шляхтин – до ноября 2019 года глава Всероссийской федерации легкой атлетики. – РС) укрыли, начали защищать. И против меня, соответственно, начались всякого рода атаки информационные. Эта картина – это Зазеркалье, если честно. Обратите внимание, как долго скрывали эту ситуацию в легкой атлетике. По своему значению и тяжести то, что произошло в легкой атлетике, может быть, даже более значимо, чем все то, что произошло с российским спортом в целом.

– У меня сложилось такое впечатление, что даже сами легкоатлеты только сейчас начинают понимать, что произошло. И собственно, это письмо, которое было в конце декабря, те заявления, которые последний месяц идут по соцсетям атлетов, – это буквально крик о помощи с их стороны, когда спортсмены начали осознавать, что, кажется, они остаются без Олимпиады.

– Да. То, что происходит в легкой атлетике, – это первый случай, когда фактически подорвано доверие к руководству такой крупной федерации, практически по всему ее составу. А во всем мире чемпионаты мира по легкой атлетике по своей популярности только Олимпийским играм уступают. Причем самое парадоксальное – из чего это выросло. А выросло из нарушений правил доступности. Спортсмен [Данил Лысенко] бы получил свои два года [дисквалификации], отбыл бы их, и все. Но это стало лакмусовой бумагой, которая по сути выявила подходы внутри этой федерации. Поэтому говоря о последствиях… Вот выдающаяся спортсменка Мария Ласицкене подала заявку на получение нейтрального статуса для участия в соревнованиях в Глазго в феврале. Аккредитации пока нет, потому что ждут ответа, насколько я понимаю.

Но все равно надо биться и бороться. Мы [РУСАДА] являемся примером восстановления и с Athletics Integrity Unit, и с независимой организацией допинг-тестирования (ITA), и с ВАДА. И будем дальше со всеми интегрироваться. Поэтому это наша общая задача, общая проблема, общая беда, общее искушение – допинг, – говорит руководитель Российского антидопингового агентства (РУСАДА) Юрий Ганус.