Ущерб от засухи и лесных пожаров в России, как считают эксперты, не окажется критичным для национальной экономики. Главным итогом этого аномального для страны лета, по их мнению, станет ускорение инфляции – из-за роста цен на основные продукты питания.
Непрекращающиеся пожары и засуха пока не позволяют точно оценить размеры ущерба, грозящего экономике России в 2010 году. Сообщается лишь примерно о 6,5 миллиарда рублей, предназначенных правительством на строительство новых домов для погорельцев, а также на компенсацию утраченного ими имущества. В целом расходы государственной казны, вызванные засухой и пожарами, по словам главного экономиста управляющей компании "Финам Менеджмент" Александра Осина, будут более значительными, но все же не критичными для бюджета:
– Такие оценки есть, но нельзя говорить, что это сотни миллиардов рублей. Без учета средств на компенсацию ущерба от лесных пожаров, помощь сельскому хозяйству составит от нескольких десятков миллиардов рублей до 100 миллиардов. С учетом же пожаров расходы бюджета составят до 200 миллиардов рублей. Это не такая уж большая сумма. Если дефицит бюджета около 3 триллионов рублей, то это несколько процентов от дефицита. Это не катастрофа. Эти деньги можно занять или, в конце концов, напечатать, девальвировав рубль в условиях роста цен на нефть.
Подорожание сельхозпродукции может оказать весьма сильное влияние на рост потребительских цен в целом, но они выросли бы и так. Инфляция, во-первых, растет из-за роста денежной массы. Кроме того, цены на металл за последние 10 лет выросли в 3 - 5 раз, а по сельхозпродукции – в 1,5 - 2 раза. Естественно, что такой разрыв когда-то должен был нивелироваться. Такая же ситуация с ценами на бензин, и цены на сельхозпродукцию от них долго отставать не могли.
Раньше кредитный рынок был сильным, и сельхозпроизводителям можно было перекредитовываться. Сейчас же рынок кредитования сжался. Поэтому сельхозпроизводители вынуждены перекладывать свои издержки на потребителей. А засуха – это просто повод напомнить о том, что сектор сельхозпроизводства недофинансирован.
С тем, что аномальное лето не окажет критического воздействия на экономику России, согласен и заместитель начальника аналитического департамента управляющей компании "Арбат Капитал" Алексей Павлов. Тем не менее последствия засухи, согласно его прогнозу, скоро почувствует каждый:
– Из-за сокращения урожая Россия, может быть, недополучит некие проценты роста по сельскохозяйственному сектору, но в целом пока ничего страшного нет. Совокупный ущерб от пожаров также довольно невелик на фоне доходов и расходов бюджета. Поэтому с этой точки зрения никаких опасений не видно. С моей точки зрения, самая большая неприятность – это возможный существенный рост цен на продовольствие в осенне-зимний период.
Если на начало нынешнего сельскохозяйственного сезона прогнозы официальных и неофициальных специалистов сходились на том, что урожай в России будет на уровне 90-100 миллионов тонн зерновых, то сейчас фактически эти прогнозы понижены более чем на треть. То есть, по последним оценкам, мы соберем только около 60 миллионов тонн. Если такие же климатические условия, как сейчас в Центре и на Юге России, сохранятся до конца августа, то этот прогноз может быть пересмотрен в сторону дальнейшего понижения.
В этом случае мы получим определенные проблемы даже с внутренним балансом спроса и предложения на зерновые. Совокупное потребление на внутреннем рынке составляет чуть более 70 миллионов тонн, кроме того, сейчас мы имеем около 20 миллионов тонн переходящих запасов. Соответственно, при урожае в 60 миллионов тонн мы будет иметь 80 миллионов при уровне спроса в 70 миллионов. Если же урожай будет еще ниже, то мы фактически выйдем только на удовлетворение внутреннего спроса. А ведь есть еще и определенные экспортные обязательства.
В этой ситуации, понимая, что урожай будет слабым, производители пытаются играть на опережение. Они придерживают зерно для реализации. Соответственно, растут цены на вторичные продукты, такие как мука. Поднимают или поднимут цены и в животноводстве, поскольку его основой также являются корма на основе зерновых. Иначе говоря, по этой цепочке мы можем получить довольно приличный рост цен. Тогда к концу года, конечно же, инфляция, которая сейчас в годовом исчислении составляет 5,5 процента, будет, на мой взгляд, не ниже 7-8 процентов. Причем только за счет роста цен на продовольственную продукцию.
Если посмотреть, допустим, на пшеницу, то с майских-июньских уровней контракты на Чикагской товарной бирже, которые являются ориентиром для всех мировых производителей пшеницы, выросли в полтора раза. Это тот ориентир роста цен на зерновые, который мы может ждать и внутри страны. Допустим, его несколько удастся сдержать. Но при таком росте мировых цен – даже в случае применения каких-то ограничительных мер в отношении экспорта зерна – мы получим внутренний рост цен на зерно на 20-30 процентов, но никак не на 5 процентов.
Непрекращающиеся пожары и засуха пока не позволяют точно оценить размеры ущерба, грозящего экономике России в 2010 году. Сообщается лишь примерно о 6,5 миллиарда рублей, предназначенных правительством на строительство новых домов для погорельцев, а также на компенсацию утраченного ими имущества. В целом расходы государственной казны, вызванные засухой и пожарами, по словам главного экономиста управляющей компании "Финам Менеджмент" Александра Осина, будут более значительными, но все же не критичными для бюджета:
– Такие оценки есть, но нельзя говорить, что это сотни миллиардов рублей. Без учета средств на компенсацию ущерба от лесных пожаров, помощь сельскому хозяйству составит от нескольких десятков миллиардов рублей до 100 миллиардов. С учетом же пожаров расходы бюджета составят до 200 миллиардов рублей. Это не такая уж большая сумма. Если дефицит бюджета около 3 триллионов рублей, то это несколько процентов от дефицита. Это не катастрофа. Эти деньги можно занять или, в конце концов, напечатать, девальвировав рубль в условиях роста цен на нефть.
Подорожание сельхозпродукции может оказать весьма сильное влияние на рост потребительских цен в целом, но они выросли бы и так. Инфляция, во-первых, растет из-за роста денежной массы. Кроме того, цены на металл за последние 10 лет выросли в 3 - 5 раз, а по сельхозпродукции – в 1,5 - 2 раза. Естественно, что такой разрыв когда-то должен был нивелироваться. Такая же ситуация с ценами на бензин, и цены на сельхозпродукцию от них долго отставать не могли.
Раньше кредитный рынок был сильным, и сельхозпроизводителям можно было перекредитовываться. Сейчас же рынок кредитования сжался. Поэтому сельхозпроизводители вынуждены перекладывать свои издержки на потребителей. А засуха – это просто повод напомнить о том, что сектор сельхозпроизводства недофинансирован.
С тем, что аномальное лето не окажет критического воздействия на экономику России, согласен и заместитель начальника аналитического департамента управляющей компании "Арбат Капитал" Алексей Павлов. Тем не менее последствия засухи, согласно его прогнозу, скоро почувствует каждый:
– Из-за сокращения урожая Россия, может быть, недополучит некие проценты роста по сельскохозяйственному сектору, но в целом пока ничего страшного нет. Совокупный ущерб от пожаров также довольно невелик на фоне доходов и расходов бюджета. Поэтому с этой точки зрения никаких опасений не видно. С моей точки зрения, самая большая неприятность – это возможный существенный рост цен на продовольствие в осенне-зимний период.
Если на начало нынешнего сельскохозяйственного сезона прогнозы официальных и неофициальных специалистов сходились на том, что урожай в России будет на уровне 90-100 миллионов тонн зерновых, то сейчас фактически эти прогнозы понижены более чем на треть. То есть, по последним оценкам, мы соберем только около 60 миллионов тонн. Если такие же климатические условия, как сейчас в Центре и на Юге России, сохранятся до конца августа, то этот прогноз может быть пересмотрен в сторону дальнейшего понижения.
В этом случае мы получим определенные проблемы даже с внутренним балансом спроса и предложения на зерновые. Совокупное потребление на внутреннем рынке составляет чуть более 70 миллионов тонн, кроме того, сейчас мы имеем около 20 миллионов тонн переходящих запасов. Соответственно, при урожае в 60 миллионов тонн мы будет иметь 80 миллионов при уровне спроса в 70 миллионов. Если же урожай будет еще ниже, то мы фактически выйдем только на удовлетворение внутреннего спроса. А ведь есть еще и определенные экспортные обязательства.
В этой ситуации, понимая, что урожай будет слабым, производители пытаются играть на опережение. Они придерживают зерно для реализации. Соответственно, растут цены на вторичные продукты, такие как мука. Поднимают или поднимут цены и в животноводстве, поскольку его основой также являются корма на основе зерновых. Иначе говоря, по этой цепочке мы можем получить довольно приличный рост цен. Тогда к концу года, конечно же, инфляция, которая сейчас в годовом исчислении составляет 5,5 процента, будет, на мой взгляд, не ниже 7-8 процентов. Причем только за счет роста цен на продовольственную продукцию.
Если посмотреть, допустим, на пшеницу, то с майских-июньских уровней контракты на Чикагской товарной бирже, которые являются ориентиром для всех мировых производителей пшеницы, выросли в полтора раза. Это тот ориентир роста цен на зерновые, который мы может ждать и внутри страны. Допустим, его несколько удастся сдержать. Но при таком росте мировых цен – даже в случае применения каких-то ограничительных мер в отношении экспорта зерна – мы получим внутренний рост цен на зерно на 20-30 процентов, но никак не на 5 процентов.