В новой стратегической концепции Североатлантического альянса, утвержденной в Лиссабоне, записано, что НАТО более не является угрозой для России. Подобная формулировка в таком важном документе используется впервые. Что стоит за этим решением? Вот точка зрения военного обозревателя Павла Фельгенгауэра.
– И у Москвы, и у Запада было взаимное желание сделать так, чтобы визит Медведева на саммит и заседание совета России и НАТО на уровне глав стран и правительств выглядел очень хорошим. Показать, что улучшаются отношения, что все здорово. И этого удалось достигнуть. А других целей, собственно, и не было. Да, действительно, сейчас договор "Старт" или СНВ-3, как его еще называют, – это проблема очень срочная. Если он застрянет в Сенате и не будет ратифицирован до Рождества, то тогда – это плохо. Это сильно ухудшит отношения между Москвой и Вашингтоном, причем по всему фронту. Так что хороший саммит нужен был еще и для того, чтобы послать дополнительный сигнал в американский Сенат: это одна из причин, по которой все так радостно обнимались.
– НАТО официально пригласило Россию к сотрудничеству по проекту создания ПРО для Евроатлантического региона. Удастся ли Москве принять участие в этом совместном проекте, или каждая страна будет создавать свою противоракетную оборону?
– Генсек НАТО Расмуссен на эту тему давно уже много говорит. Но после встречи в Лиссабоне стало понятно, что речь идет только о разговорах. Потому что никакой совместной и реальной ПРО создать нельзя. Это и технически, и политически невозможно. Вот и получается, что Россия будет создавать как бы свою систему ПРО. А она и так уже есть – вокруг Москвы А-135. Сейчас новую разрабатывают, и она будет основана на ядерном перехвате – совершенно другие физические принципы. Если взять технические параметры, то они не совместимы с тем, что американцы будут делать и размещать. У них – прямой физический перехват, а тут не прямой – ядерный. В прямой перехват у нас вообще никто не верит и считает, что это выдумки. Вот и получается, что вроде как будут обмениваться данными ракетных пусков. Ну, и это неплохо, хотя вещь – такая совершенно необязательная. Здесь речь идет о риторике – политической риторике, не имеющей под собой реальной технической основы. Кроме всего прочего, система ПРО в Европе не будет реально натовской. Она под эгидой НАТО, а в реальности – американская. Потому что нельзя создавать систему, у которой слишком много начальников. Все будет решать компьютер. Ведь время принятия решения – меньше минуты. Проводить заседания, чтобы добиться консенсуса – запускать или нет – нет времени. Так что тут все ясно: мы отдельно, они отдельно.
– Получается, что встреча в Лиссабоне – это лишь обмен мнениями, и ничего больше?
– Саммит – это вообще просто саммит. Что-то по Афганистану удалось добиться. И НАТО на саммите, и Россия сделали некоторые заявления насчет транзита.
– И у Москвы, и у Запада было взаимное желание сделать так, чтобы визит Медведева на саммит и заседание совета России и НАТО на уровне глав стран и правительств выглядел очень хорошим. Показать, что улучшаются отношения, что все здорово. И этого удалось достигнуть. А других целей, собственно, и не было. Да, действительно, сейчас договор "Старт" или СНВ-3, как его еще называют, – это проблема очень срочная. Если он застрянет в Сенате и не будет ратифицирован до Рождества, то тогда – это плохо. Это сильно ухудшит отношения между Москвой и Вашингтоном, причем по всему фронту. Так что хороший саммит нужен был еще и для того, чтобы послать дополнительный сигнал в американский Сенат: это одна из причин, по которой все так радостно обнимались.
И у Москвы, и у Запада было взаимное желание сделать так, чтобы визит Медведева на саммит и заседание совета России и НАТО на уровне глав стран и правительств выглядел очень хорошим
– НАТО официально пригласило Россию к сотрудничеству по проекту создания ПРО для Евроатлантического региона. Удастся ли Москве принять участие в этом совместном проекте, или каждая страна будет создавать свою противоракетную оборону?
– Генсек НАТО Расмуссен на эту тему давно уже много говорит. Но после встречи в Лиссабоне стало понятно, что речь идет только о разговорах. Потому что никакой совместной и реальной ПРО создать нельзя. Это и технически, и политически невозможно. Вот и получается, что Россия будет создавать как бы свою систему ПРО. А она и так уже есть – вокруг Москвы А-135. Сейчас новую разрабатывают, и она будет основана на ядерном перехвате – совершенно другие физические принципы. Если взять технические параметры, то они не совместимы с тем, что американцы будут делать и размещать. У них – прямой физический перехват, а тут не прямой – ядерный. В прямой перехват у нас вообще никто не верит и считает, что это выдумки. Вот и получается, что вроде как будут обмениваться данными ракетных пусков. Ну, и это неплохо, хотя вещь – такая совершенно необязательная. Здесь речь идет о риторике – политической риторике, не имеющей под собой реальной технической основы. Кроме всего прочего, система ПРО в Европе не будет реально натовской. Она под эгидой НАТО, а в реальности – американская. Потому что нельзя создавать систему, у которой слишком много начальников. Все будет решать компьютер. Ведь время принятия решения – меньше минуты. Проводить заседания, чтобы добиться консенсуса – запускать или нет – нет времени. Так что тут все ясно: мы отдельно, они отдельно.
– Получается, что встреча в Лиссабоне – это лишь обмен мнениями, и ничего больше?
– Саммит – это вообще просто саммит. Что-то по Афганистану удалось добиться. И НАТО на саммите, и Россия сделали некоторые заявления насчет транзита.