Главную роль в картине играет молодой актер театра "Ленком" и "звезда" "Стиляг" Антон Шагин. По логике фильма он пишет и исполняет песни, которые за много лет до него написал Виктор Цой. Это ранние песни ("Лето", "Бездельник", "Дети проходных дворов", "Мама анархия", "Солнечные дни", "Видели ночь", "Весна" ), в которых, строго говоря, не было ничего, кроме энергии.
Огромной загадкой для тех, кто знал Цоя, и по сей день остается превращение "мальчика из ПТУ" в большого и серьезного поэта. Скорее всего, этим превращением он был обязан не только своему таланту, но и среде, в которую попал. Герой Шагина тоже проходит путь взросления, хотя среда его обитания самая обычная (никого похожего на Бориса Гребенщикова рядом нет), а история, рассказанная в фильме, никак не пересекается с биографией лидера группы "Кино". Лента построена на любовном треугольнике, любовном настроении и еще на смене времен года, вместе с которыми меняется состояние человека.
Действие происходит в наши дни, но образ жизни "бездельников" ( днем –институт, вечером – репетиции, ночью – пьянка-гулянка) и сама атмосфера фильма до боли напоминают то, что происходило в начале 80-х. Те же убогие Дома культуры, гримерки, заваленные хламом, окурки, плавающие в пластмассовых стаканчиках, батареи пустых бутылок, томление плоти, случайные связи, томление духа, жаркие споры.
Фильм этот довольно печальный. Однако в нем много любви: к женщинам, к друзьям, к той музыке, которая была символом свободы. Режиссеру фильма, Андрею Зайцеву, в середине 80-х было 10 лет, то есть знать и помнить атмосферу того времени он не может. А это значит, что в жизни нынешних 30-летних все изменилось не так сильно, как кажется их родителям. На мой вопрос, что было сначала – песни Цоя или сценарий – Андрей Зайцев отвечает:
– Сначала был Цой. После большого перерыва я переслушал все его ранние песни, и вдруг выяснилось, что они волнуют и беспокоят меня так, как когда мне было 14-15 лет. А мне было уже 28. Я слушал песню и прямо в это время видел картинку и ее записывал. Сложилось восемь таких "картинок". А потом стала складываться история. Для меня лично это кино очень дорого тем, что оно родилось не натужно, не вымученно, а совершенно естественным образом – из песен Цоя. Эти песни, как ни парадоксально, "родили" сценарий. Потом придумалась история, герои, взаимоотношения между ними. Конечно, были у нас сомнения: ведь наш герой – не Цой, но почему-то пишет песни Цоя. Но именно из-за того, что все шло из песен, возникло ощущение, что люди поймут эту условность, примут ее и не обвинят нас в конъюнктуре, в желании привлечь внимание именем Цоя. Это не про него история, а про такого человека, который в каждом поколении рождается. Конечно, о нашем поколении можно сказать "богатыри – не мы". Но я все равно верю, что такой тип людей появляется. Он воспроизводится, независимо от времени.
Огромной загадкой для тех, кто знал Цоя, и по сей день остается превращение "мальчика из ПТУ" в большого и серьезного поэта. Скорее всего, этим превращением он был обязан не только своему таланту, но и среде, в которую попал. Герой Шагина тоже проходит путь взросления, хотя среда его обитания самая обычная (никого похожего на Бориса Гребенщикова рядом нет), а история, рассказанная в фильме, никак не пересекается с биографией лидера группы "Кино". Лента построена на любовном треугольнике, любовном настроении и еще на смене времен года, вместе с которыми меняется состояние человека.
Действие происходит в наши дни, но образ жизни "бездельников" ( днем –институт, вечером – репетиции, ночью – пьянка-гулянка) и сама атмосфера фильма до боли напоминают то, что происходило в начале 80-х. Те же убогие Дома культуры, гримерки, заваленные хламом, окурки, плавающие в пластмассовых стаканчиках, батареи пустых бутылок, томление плоти, случайные связи, томление духа, жаркие споры.
Фильм этот довольно печальный. Однако в нем много любви: к женщинам, к друзьям, к той музыке, которая была символом свободы. Режиссеру фильма, Андрею Зайцеву, в середине 80-х было 10 лет, то есть знать и помнить атмосферу того времени он не может. А это значит, что в жизни нынешних 30-летних все изменилось не так сильно, как кажется их родителям. На мой вопрос, что было сначала – песни Цоя или сценарий – Андрей Зайцев отвечает:
– Сначала был Цой. После большого перерыва я переслушал все его ранние песни, и вдруг выяснилось, что они волнуют и беспокоят меня так, как когда мне было 14-15 лет. А мне было уже 28. Я слушал песню и прямо в это время видел картинку и ее записывал. Сложилось восемь таких "картинок". А потом стала складываться история. Для меня лично это кино очень дорого тем, что оно родилось не натужно, не вымученно, а совершенно естественным образом – из песен Цоя. Эти песни, как ни парадоксально, "родили" сценарий. Потом придумалась история, герои, взаимоотношения между ними. Конечно, были у нас сомнения: ведь наш герой – не Цой, но почему-то пишет песни Цоя. Но именно из-за того, что все шло из песен, возникло ощущение, что люди поймут эту условность, примут ее и не обвинят нас в конъюнктуре, в желании привлечь внимание именем Цоя. Это не про него история, а про такого человека, который в каждом поколении рождается. Конечно, о нашем поколении можно сказать "богатыри – не мы". Но я все равно верю, что такой тип людей появляется. Он воспроизводится, независимо от времени.