Статус русского языка на Украине продолжает обсуждаться наряду с другими условиями урегулирования кризиса в этой стране. Украинская Партия регионов, которая на последних парламентских выборах имела сильную поддержку в восточных областях, перед пасхальными праздниками начала добиваться принятия в Верховной Раде меморандума, содержащего четыре пункта, которые, по мнению депутатов, могли бы помочь изменить сложившуюся на востоке Украины ситуацию. Один из них – предоставить русскому языку статус второго государственного. За этими политическими заявлениями стоят конкретные социальные и исторические проблемы, а также практика, сложившаяся в странах, где государственными признаны два языка.
В меморандуме Партии регионов на первое место вынесена "амнистия для граждан, которые принимают участие в протестных акциях на востоке страны". На второе – "децентрализация, которая предусматривает расширение полномочий областных, районных и сельских советов, выборность их руководителей, бюджетную автономию и роспуск областных и районных государственных администраций". Последним пунктом идет предоставление русскому языку статуса второго государственного. Поскольку внести необходимые поправки в конституцию, которые бы изменили языковую политику Украины, в нынешних условиях не представляется возможным, Партия регионов предлагает в ближайшее время принять соответствующий закон. Ныне на Украине действует одобренный в 2012 году закон об основах государственной языковой политики или, как его еще называют, "закон Кивалова – Колесниченко", который был отменен Радой сразу после окончания протестов на так называемом Евромайдане и отмену которого позднее приостановил, наложив вето, исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов. Согласно этому закону, статус государственного имеет украинский язык, а русский является региональным.
Появление у русского языка статуса государственного на практике будет означать – по опыту других стран, таких как Бельгия, Швейцария или Канада, где на государственном уровне закреплено двуязычие, – что чиновники, как на региональном, так и на государственном уровне, обязаны будут знать оба языка. Этого не требуется в нынешней ситуации, когда на Украине действует закон о региональных языках. С другой стороны, получи русский статус государственного, школьники и студенты вузов получат возможность выбирать, на каком языке они хотят получать образование.
Придание русскому статуса государственного в то же время может нанести ущерб украинскому, на котором, по данным Всеукраинской переписи населения 2001 года, говорит большинство (по этой ссылке можно найти подробную инфографику о количестве украино- и русскоязычных во всех областях Украины). В последние годы большинство депутатов Верховной Рады противились уравниванию украинского и русского языков в правах также из-за политики русификации, проводившейся на Украине – как в Российской империи, так и во времена СССР. Насколько обоснованны эти опасения, рассказал доцент кафедры русского языка и литературы Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина Сергей Попов:
– Жесткой русификации в советское время у нас не было. На нашем факультете, например, всегда существовало украинское отделение, и все, кто хотел учиться на украинском языке, там учились. Было и русское отделение. Конечно, оно было больше, чем сейчас, но в целом я не могу сказать, что каким-то образом украинский язык раньше притеснялся. Конечно, Харьков есть Харьков, и здесь почти все жители говорят по-русски, но одновременно они все хорошо понимают украинский язык и могут говорить по-украински. Поэтому никакой проблемы ни с одной, ни с другой стороны в нашем городе никогда не возникало.
– Когда Украина обрела независимость и украинский язык стал государственным, что изменилось в Харькове?
– Если говорить о жителях, то, наверное, их коснулись лишь две вещи. Во-первых, вещание ряда каналов, прежде всего, центральных, началось на украинском языке, но в то же время местные, харьковские каналы оставались русскоязычными. Во-вторых, на украинском стали писать вывески, названия учреждений и предприятий. Таким был результат придания статуса государственного украинскому языку. Какого-либо раздражения по этому поводу харьковчане никогда не испытывали, это я вам точно могу сказать.
– Повлиял ли на жизнь Харькова действующий сейчас Закон о языковой политике, как его еще называют, закон Кивалова – Колесниченко, о придании русскому языку статуса регионального?
– Он абсолютно ничего не поменял! Ничего особенного в связи с этим мы не ощутили. Как вот те вещи, о которых я говорил, были на украинском языке, так они и остались. Раньше в отношении русского языка мы не испытывали никакого притеснения, и все так же и осталось после появления этого закона в 2012 году, принятого после прихода к власти Партии регионов. Они считали, что создали очень хороший закон, который защищает права русскоязычного населения, но я и до этого не чувствовал, что эти права нарушены.
– То есть это был исключительно политический жест, который ничего не поменял?
– Как мне кажется, да. Дискуссия о языке постоянно муссировалась в период предвыборных кампаний, когда поднимался вопрос о том, что русский язык должен быть вторым государственным или официальным. А когда какая-либо ратовавшая за это партия приходила к власти, об этом вопросе забывали. То есть речь идет о чисто спекулятивном моменте. Никакой языковой проблемы у нас никогда не было.
– Насколько сейчас актуальны призывы жителей востока Украины и некоторых украинских политиков в регионе о придании русскому языку статуса государственного?
– Что касается обучения, то, конечно, украинского языка стало больше в школе, но русский ведь тоже остался. И какой бы язык ни преподавали в школе, все равно ребенок будет говорить на том языке, на котором говорят его родители. Если у нас Харьков в целом русскоязычный город, то он таким и остается. И я не вижу особой потребности в том, чтобы делать русский язык вторым государственным. Как филолог, как лингвист, хочу сказать, что если бы русский язык стал государственным наравне с украинским, возникнут очень серьезные сложности. Прежде всего это касается развития украинского языка. Русский и украинский – родственные языки, и это будет совершенно иная ситуация, которой нет, например, в Бельгии или в Канаде, где используются два языка, принадлежащие к разным языковым группам. Если уравнять русский язык в правах с украинским, это приведет к тому, что украинский язык на востоке Украины вообще не будет изучаться. А зачем это нужно, если мы говорим об одном государстве?
– Среди тех, кто выдвигает требование придать русскому языку статус государственного, многие говорят о необходимости вести деловую переписку и оформлять документы на украинском языке.
– Безусловно, если украинский язык является государственным, то деловая переписка тоже ведется на украинском языке. Но по закону Кивалова – Колесниченко внутренняя переписка в тех областях, где компактно проживает русскоязычное население, может вестись на русском языке, и этим активно пользуются. У меня нет таких знакомых ни среди моих коллег, которые были бы очень сильно недовольны тем, что им приходится оформлять на украинском языке документы.
Сложившаяся на Украине после обретения независимости языковая политика, о которой рассказал доцент Харьковского университета Сергей Попов, была связана с сохранением украинского языка. Сейчас уже можно говорить о том, что эта политика оказалась более успешной, чем, например, в Белоруссии, где государственными признаны два языка, русский и белорусский. Белорусский сегодня в повседневной жизни использует в основном сельское население и часть городской интеллигенции. При этом языковой вопрос в стране сильно политизирован нынешними властями, белорусскоязычность считается своего рода признаком оппозиционности. Языковая политика режима Александра Лукашенко закрепила положение, сложившееся в советское время, когда национальные языки становились символом архаики, отсталости, в "лучшем" случае – провинциальности, а образованное городское население союзных республик считало необходимым улучшать знание именно русского языка.
Русификация в советское время проводилась не только на белорусских и украинских землях. Так, Молдавская ССР пережила несколько волн депортации зажиточных крестьян, в основном румыноязычных (в советские годы говорили о существовании молдавского языка, но румынский и молдавский практически идентичны). Их место занимали в основном переселенцы из России. Наиболее массовая из таких депортаций, известная как "Операция Юг", была проведена в ночь с 6 на 7 июля 1949 года. То же самое происходило и в трех прибалтийских республиках, где сегодня проживают более миллиона этнических русских, потомки тех, кто приехал на место депортированных эстонцев (200 тысяч человек), латышей и литовцев. Сегодня русские составляют около 24% населения Эстонии, 27% населения Латвии и почти 5% населения Литвы.
Этнические русские составляют и значительную часть населения в пяти бывших советских республиках Центральной Азии, несмотря на значительную эмиграцию первых постсоветских лет. Больше всего их в Казахстане, где проживают по меньшей мере 3,5 миллиона русских, большинство – на севере и востоке страны.
Русское присутствие на территории современного Казахстана уходит в XVI век, однако активное заселение россиянами этих территорий началось в конце XIX и начале XX веков. Благодаря этой политике к 1917 году русские составляли до 30 процентов местного населения. Эти процессы продолжились во время послевоенного освоения целины и в 60-70-е годы прошлого века, когда здесь обнаружились полезные ископаемые. В настоящее время в северных регионах Казахстана русские составляют значительную часть населения, а русский язык преобладает.
Конечно, нельзя говорить о русском языке исключительно как об орудии имперского давления на народы, которые вначале были при разных обстоятельствах подчинены Российской империей, а после Гражданской войны оказались в составе СССР. Сам по себе язык, какой угодно, – явление вполне нейтральное. Постепенно в большинстве стран бывшего СССР установился определенный культурно-языковой баланс, возможно, требовавший определенных изменений и доработки, но никак не резких потрясений. Однако в 2014 году руководство России, похоже, избрало именно этот путь, используя русский язык и русскоязычные меньшинства как орудие политического давления на соседей.
В меморандуме Партии регионов на первое место вынесена "амнистия для граждан, которые принимают участие в протестных акциях на востоке страны". На второе – "децентрализация, которая предусматривает расширение полномочий областных, районных и сельских советов, выборность их руководителей, бюджетную автономию и роспуск областных и районных государственных администраций". Последним пунктом идет предоставление русскому языку статуса второго государственного. Поскольку внести необходимые поправки в конституцию, которые бы изменили языковую политику Украины, в нынешних условиях не представляется возможным, Партия регионов предлагает в ближайшее время принять соответствующий закон. Ныне на Украине действует одобренный в 2012 году закон об основах государственной языковой политики или, как его еще называют, "закон Кивалова – Колесниченко", который был отменен Радой сразу после окончания протестов на так называемом Евромайдане и отмену которого позднее приостановил, наложив вето, исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов. Согласно этому закону, статус государственного имеет украинский язык, а русский является региональным.
Появление у русского языка статуса государственного на практике будет означать – по опыту других стран, таких как Бельгия, Швейцария или Канада, где на государственном уровне закреплено двуязычие, – что чиновники, как на региональном, так и на государственном уровне, обязаны будут знать оба языка. Этого не требуется в нынешней ситуации, когда на Украине действует закон о региональных языках. С другой стороны, получи русский статус государственного, школьники и студенты вузов получат возможность выбирать, на каком языке они хотят получать образование.
Придание русскому статуса государственного в то же время может нанести ущерб украинскому, на котором, по данным Всеукраинской переписи населения 2001 года, говорит большинство (по этой ссылке можно найти подробную инфографику о количестве украино- и русскоязычных во всех областях Украины). В последние годы большинство депутатов Верховной Рады противились уравниванию украинского и русского языков в правах также из-за политики русификации, проводившейся на Украине – как в Российской империи, так и во времена СССР. Насколько обоснованны эти опасения, рассказал доцент кафедры русского языка и литературы Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина Сергей Попов:
– Жесткой русификации в советское время у нас не было. На нашем факультете, например, всегда существовало украинское отделение, и все, кто хотел учиться на украинском языке, там учились. Было и русское отделение. Конечно, оно было больше, чем сейчас, но в целом я не могу сказать, что каким-то образом украинский язык раньше притеснялся. Конечно, Харьков есть Харьков, и здесь почти все жители говорят по-русски, но одновременно они все хорошо понимают украинский язык и могут говорить по-украински. Поэтому никакой проблемы ни с одной, ни с другой стороны в нашем городе никогда не возникало.
– Когда Украина обрела независимость и украинский язык стал государственным, что изменилось в Харькове?
– Если говорить о жителях, то, наверное, их коснулись лишь две вещи. Во-первых, вещание ряда каналов, прежде всего, центральных, началось на украинском языке, но в то же время местные, харьковские каналы оставались русскоязычными. Во-вторых, на украинском стали писать вывески, названия учреждений и предприятий. Таким был результат придания статуса государственного украинскому языку. Какого-либо раздражения по этому поводу харьковчане никогда не испытывали, это я вам точно могу сказать.
– Повлиял ли на жизнь Харькова действующий сейчас Закон о языковой политике, как его еще называют, закон Кивалова – Колесниченко, о придании русскому языку статуса регионального?
– Он абсолютно ничего не поменял! Ничего особенного в связи с этим мы не ощутили. Как вот те вещи, о которых я говорил, были на украинском языке, так они и остались. Раньше в отношении русского языка мы не испытывали никакого притеснения, и все так же и осталось после появления этого закона в 2012 году, принятого после прихода к власти Партии регионов. Они считали, что создали очень хороший закон, который защищает права русскоязычного населения, но я и до этого не чувствовал, что эти права нарушены.
– То есть это был исключительно политический жест, который ничего не поменял?
– Как мне кажется, да. Дискуссия о языке постоянно муссировалась в период предвыборных кампаний, когда поднимался вопрос о том, что русский язык должен быть вторым государственным или официальным. А когда какая-либо ратовавшая за это партия приходила к власти, об этом вопросе забывали. То есть речь идет о чисто спекулятивном моменте. Никакой языковой проблемы у нас никогда не было.
– Насколько сейчас актуальны призывы жителей востока Украины и некоторых украинских политиков в регионе о придании русскому языку статуса государственного?
– Что касается обучения, то, конечно, украинского языка стало больше в школе, но русский ведь тоже остался. И какой бы язык ни преподавали в школе, все равно ребенок будет говорить на том языке, на котором говорят его родители. Если у нас Харьков в целом русскоязычный город, то он таким и остается. И я не вижу особой потребности в том, чтобы делать русский язык вторым государственным. Как филолог, как лингвист, хочу сказать, что если бы русский язык стал государственным наравне с украинским, возникнут очень серьезные сложности. Прежде всего это касается развития украинского языка. Русский и украинский – родственные языки, и это будет совершенно иная ситуация, которой нет, например, в Бельгии или в Канаде, где используются два языка, принадлежащие к разным языковым группам. Если уравнять русский язык в правах с украинским, это приведет к тому, что украинский язык на востоке Украины вообще не будет изучаться. А зачем это нужно, если мы говорим об одном государстве?
– Среди тех, кто выдвигает требование придать русскому языку статус государственного, многие говорят о необходимости вести деловую переписку и оформлять документы на украинском языке.
– Безусловно, если украинский язык является государственным, то деловая переписка тоже ведется на украинском языке. Но по закону Кивалова – Колесниченко внутренняя переписка в тех областях, где компактно проживает русскоязычное население, может вестись на русском языке, и этим активно пользуются. У меня нет таких знакомых ни среди моих коллег, которые были бы очень сильно недовольны тем, что им приходится оформлять на украинском языке документы.
Сложившаяся на Украине после обретения независимости языковая политика, о которой рассказал доцент Харьковского университета Сергей Попов, была связана с сохранением украинского языка. Сейчас уже можно говорить о том, что эта политика оказалась более успешной, чем, например, в Белоруссии, где государственными признаны два языка, русский и белорусский. Белорусский сегодня в повседневной жизни использует в основном сельское население и часть городской интеллигенции. При этом языковой вопрос в стране сильно политизирован нынешними властями, белорусскоязычность считается своего рода признаком оппозиционности. Языковая политика режима Александра Лукашенко закрепила положение, сложившееся в советское время, когда национальные языки становились символом архаики, отсталости, в "лучшем" случае – провинциальности, а образованное городское население союзных республик считало необходимым улучшать знание именно русского языка.
Русификация в советское время проводилась не только на белорусских и украинских землях. Так, Молдавская ССР пережила несколько волн депортации зажиточных крестьян, в основном румыноязычных (в советские годы говорили о существовании молдавского языка, но румынский и молдавский практически идентичны). Их место занимали в основном переселенцы из России. Наиболее массовая из таких депортаций, известная как "Операция Юг", была проведена в ночь с 6 на 7 июля 1949 года. То же самое происходило и в трех прибалтийских республиках, где сегодня проживают более миллиона этнических русских, потомки тех, кто приехал на место депортированных эстонцев (200 тысяч человек), латышей и литовцев. Сегодня русские составляют около 24% населения Эстонии, 27% населения Латвии и почти 5% населения Литвы.
Этнические русские составляют и значительную часть населения в пяти бывших советских республиках Центральной Азии, несмотря на значительную эмиграцию первых постсоветских лет. Больше всего их в Казахстане, где проживают по меньшей мере 3,5 миллиона русских, большинство – на севере и востоке страны.
Русское присутствие на территории современного Казахстана уходит в XVI век, однако активное заселение россиянами этих территорий началось в конце XIX и начале XX веков. Благодаря этой политике к 1917 году русские составляли до 30 процентов местного населения. Эти процессы продолжились во время послевоенного освоения целины и в 60-70-е годы прошлого века, когда здесь обнаружились полезные ископаемые. В настоящее время в северных регионах Казахстана русские составляют значительную часть населения, а русский язык преобладает.
Конечно, нельзя говорить о русском языке исключительно как об орудии имперского давления на народы, которые вначале были при разных обстоятельствах подчинены Российской империей, а после Гражданской войны оказались в составе СССР. Сам по себе язык, какой угодно, – явление вполне нейтральное. Постепенно в большинстве стран бывшего СССР установился определенный культурно-языковой баланс, возможно, требовавший определенных изменений и доработки, но никак не резких потрясений. Однако в 2014 году руководство России, похоже, избрало именно этот путь, используя русский язык и русскоязычные меньшинства как орудие политического давления на соседей.