Самонедостаточный ТЭК

В пятницу, 25 июля, страны Европейского союза поручили Еврокомиссии подготовить окончательный вариант проекта санкций, которые ЕС может ввести в отношении отдельных секторов российской экономики. Помимо банковского сектора и оборонной промышленности, в европейских планах – и технологические санкции в отношении топливно-энергетического комплекса России. Накануне проект обсуждался в Брюсселе на уровне официальных представителей этих стран в ЕС.

В российском нефтегазовом комплексе доля импортного оборудования в части добычи сырья достигает 24%, а в проектах на морском или океаническом шельфе – почти 100%. Как сообщила в минувший вторник газета “Ведомости”, эти данные Министерства энергетики России были представлены к заседанию президентской комиссии по развитию топливно-энергетического комплекса, которое состоялось в начале июня. На нем, кстати, правительству было поручено подготовить к 1 ноября программу сокращения зависимости отраслей российского ТЭК от импорта.

Возможные санкции Евросоюза могут затронуть, с одной стороны, непосредственные поставки зарубежного оборудования в Россию, а с другой – коммерческий доступ российских нефтегазовых компаний к соответствующим западным технологиям. Или – и то, и другое.

Судя по заявлениям представителей ЕС, речь в большей степени идет о доступе к технологиям, полагает нефтегазовый аналитик Альфа-Банка Александр Корнилов. “Но трудно представить, что при этом ограничения не коснулись бы и поставок оборудования, особенно – для новых проектов”.

Скорее всего, ограничения могут затронуть как поставки техники, так и оказание высокотехнологичных услуг, соглашается аналитик нефтегазовой отрасли из австрийского банка Raiffeisen в Москве Андрей Полищук: “И это – довольно критично для российских компаний, которые используют немало зарубежного оборудования как в добыче, так и в переработке”.

В проекте решения ЕС по санкциям, который обсуждался в Брюсселе в минувший четверг, как сообщала британская газета Financial Times, прямо указывались три направления: глубоководное бурение, геологоразведка на арктическом шельфе, а также разработка месторождений сланцевой нефти. При этом, отмечала британская газета, в представленном на обсуждение варианте уже не упоминались проекты добычи природного газа в России, хотя в более ранних версиях речь об этом шла.

Все три указанных направления относятся именно к новым проектам, фактически не затрагивая при этом (по крайней мере – на нынешнем этапе обсуждения) текущую добычу на месторождениях традиционных. Однако сроки эксплуатации любого из них ограниченны, и добыча на “зрелых” месторождениях Западной Сибири или Волго-Уральского региона уже сокращается, напоминает Александр Корнилов: “Cама идея освоения новых, нетрадиционных месторождений исходит из необходимости постепенного замещения естественного спада добычи на уже разрабатываемых”.

Для текущей добычи на традиционных месторождениях поставки нового зарубежного оборудования не столь критичны – уже имеющееся какое-то время еще вполне проработает, добавляет Андрей Полищук. Однако для поддержания добычи на них, и тем более – нового ее расширения, к чему стремятся российские компании, необходимы и новое оборудование, и новые технологии. “И если таких услуг и новой техники не будет хватать, сокращение объемов добычи на зрелых месторождениях лишь ускорится, а освоения новых придется ждать дольше, чем пока предполагается”.

По тем же данным Министерства энергетики России, доля импортного оборудования в отраслях переработки нефти и газа в стране достигает 35%, а в производстве сжиженного природного газа – почти 100%. И пока нельзя исключать, что европейские санкции, будь они введены, могут в той или иной мере затронуть поставки оборудования и для этих отраслей. В первую очередь – для нефтеперерабатывающих заводов.

Сегодня проводится модернизация многих из них, для чего также требуется новое зарубежное оборудование, продолжает Андрей Полищук. Увеличив глубину переработки нефти, компании смогут расширить выпуск светлых нефтепродуктов – бензина или дизельного топлива – и сократить производство более темных. В первую очередь – мазута, который сегодня в основном экспортируется.

“Если начатая модернизация НПЗ из-за санкций будет заморожена или отложена, это, безусловно, отразится на объемах производства бензина в стране, – говорит Полищук. – Они не сократятся, но и расти тоже не будут”.

Руководитель энергетического ведомства Европейской комиссии Гюнтер Эттингер не раз заявлял, что возможные европейские санкции не должны влиять на текущие поставки российских энергоносителей. В 2013 году, по оценкам самой Еврокомиссии, доля России в общем импорте нефти странами ЕС составила одну треть, а в импорте газа из стран, не входящих в ЕС, – 39%.

Впрочем, если иметь в виду не трубопроводы, а морские перевозки нефти, нефтепродуктов или сжиженного газа, то на них какие-либо технологические санкции вряд ли вообще могут повлиять – просто ввиду структуры мирового рынка этих перевозок. Ни у одной индустриально развитой страны нет собственного полноразмерного морского флота для перевозки энергоносителей, напоминает генеральный директор российского агентства InfraNews, специализирующегося на логистике, Алексей Безбородов.

По его словам, транспортировкой нефти, нефтепродуктов и сжиженного газа занимаются суда, которые ходят не под европейскими или американским флагами. Построены они в Китае, Японии или в Южной Корее, и для судов этих отчасти используются немецкие технологии и отчасти – немецкие и японские деньги, продолжает Безбородов. “А если, например, в России подобный флот все же есть – у компании “Совкомфлот”, то и он на 80% состоит из судов, построенных в Японии и Южной Корее”.

В пятницу, поручив Европейской комиссии подготовить проект итогового документа о введении санкций ЕС в отношении отдельных секторов российской экономики, представители стран Евросоюза вновь отметили, что само решение, будут ли такие санкции вводится, пока не принято. Обсуждение продолжат на следующей неделе.