Особенности национального импорта

В 2013 году на долю импорта пришлось 12% общего объема розничных продаж продуктов питания в России, приводит сегодня оценки аналитиков “Сбербанк CIB” газета “Ведомости”. В принятой еще в январе 2010 года и рассчитанной на 10 лет “Доктрине продовольственной безопасности России” общий “пороговый” уровень для импортного продовольствия не назывался. Он указывался лишь по отдельным товарным группам (всего их выделили восемь), но некая средняя величина составляла около 86%. Принятые в мире условные нормы такой “безопасности”, основанные на рекомендациях профильной организации ООН, исходят из порогового значения доли продовольственного импорта в той или иной стране примерно в 20%.

В докладе правительства России от 5 мая 2014 года, то есть ровно за три месяца до ведения нынешнего завпрета на продовольственный импорт из США, стран Европейского союза, Канады, Австралии и Норвегии, отмечалось, что по четырем из восьми товарных групп “Доктрины” намеченные уровни продовольственной безопасности к концу 2013 года уже были достигнуты и пройдены: зерно, сахар, масло растительное и картофель – превышения составили от одного до почти 13 процентных пунктов. Другие овощи, а также любые фрукты в перечне “Доктрины” не значились.

По второй половине товарных групп пороговые значения пока не достигнуты: мясо и мясопродукты – 77,5% при намеченных на 2020 год 85%, молоко и молокопродукты – 76,6% при запланированных 90%, рыбная продукция – 78,2% при плане в 80%. Любопытно, что самый большой разрыв сохраняется в России, оказывается, по пищевой соли – 58,9% при запланированных 85%.

Тем не менее, до условных общемировых “нормативов” продовольственной безопасности достигнутые в России к концу 2013 года уровни не дотягивали уже немного. А динамика роста собственного производства в последние годы, стимулируемого программами господдержки и внешнеторговым регулированием, и географическая структура продовольственного импорта, в частности, мясо-молочного, во многом, похоже, и предопределили нынешний запретный перечень.

РЫНОК МЯСА

С 2010 года, по данным Института аграрного маркетинга (ИАМ) в Москве, объемы собственного производства свинины в России выросли на 35%, а мяса птицы – на 40%. Соответственно, доля импорта резко сократилась: по мясу птицы – с 25% в 2010 году до 10% в 2013-ом, по свинине – с 27% до 17%. “То есть в обоих этих сегментах продовольственная безопасность уже фактически обеспечена”, - отмечает директор ИАМ Елена Тюрина.

Основным зарубежным поставщиком мяса птицы в Россию до введения нынешнего запрета оставались США – 55% общего объема этого импорта в 2013 году или 250 тысяч тонн, продолжает Елена Тюрина. Для сравнения, только прирост собственного производства мяса птицы в России составил в прошлом году 450 тысяч тонн.

В сегменте мяса свинины зависимость от импорта пока выше, как и доля в нем стран, подпавших под “ответные” санкции. По данным ИАМ, 58% всего импорта этого мяса в Россию пришлось в 2013 году на страны Европейского союза, крупнейший поставщик из которых – Германия. “Теперь стоит ожидать значительного расширения поставок свинины из Бразилии, - полагает Елена Тюрина. – Более того, эта страна уже предложила их России”.

По прогнозам американской Федерации экспортеров мяса, уже в 2016 году Бразилия может обойти страны ЕС по объемам экспорта свинины, а доля Бразилии в общемировом ее экспорте составит 18%, уступая лишь США (30%).

Бразилия является и крупнейшим поставщиком в Россию говядины. В этом сегменте российского мясного рынка доля импорта остается максимальной – 25%. Однако 85% всего его объема, по данным ИАМ, приходится всего на три страны – Бразилию, Аргентину и Уругвай, российскими “продовольственными” санкциями не затронутых. Доля стран ЕС в этих поставках не превышает 4,5%, а США и Канады – 1%, поясняет Елена Тюрина. “Такие объемы страны Южной Америки восполнят без труда”.

Однако общая доля импорта говядины в России в последние годы почти не меняется, так и оставаясь на уровне 25-27%. Из трех основных сегментов мясного рынка именно здесь самые длительные сроки окупаемости любых инвестиций. Если для птицы они составляют 1-3 года и даже меньше, для свинины – 5-7 лет, то для проектов, связанных с производством говядины, - 8-9 лет и более.

Кроме того, еще со времен СССР в структуре поголовья крупного рогатого скота в стране сохраняется доминирование молочных пород над мясными. Доля последних составляет на сегодня примерно 10%, отмечает аналитик Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) в Москве Даниил Хотько, хотя еще в начале 2000-ых годов она не превышала и 3%. “Для сравнения, в странах – крупнейших в мире производителях говядины, таких как США или Бразилия, доля мясных пород в общем поголовье крупного рогатого скота превышает половину”.

Отдельным пунктом в нынешнем запрете на поставки продовольствия в Россию значатся “колбасы и аналогичные продукты из мяса, мясных субпродуктов, а также готовые пищевые продукты, изготовленные на их основе”. В этом сегменте доля импорта не превышает и 2%, поясняет Даниил Хотько. Причем половина этих поставок приходится на Белоруссию, остальное – на дальнее зарубежье, включая Венгрию, Польшу, Испанию и США. В 2014 году, по еще недавним прогнозам, следует ожидать сокращения и этих объемов - на 15-20%.

В целом доля импорта, по оценкам ИКАР, в 2008 году составляла 41% общего потребления мяса в России, а в 2013 году – уже 23%.

МОЛОЧНЫЙ РУЧЕЙ

Несмотря на полное доминирование молочных пород в российском поголовье крупного рогатого скота, самого молока в стране по-прежнему не хватает. А потому наиболее уязвимыми, с точки зрения значимости импорта, остаются сегменты сыров и сливочного масла, требующие больших объемов молочного производства, отмечает руководитель аналитического центра ассоциации “Союзмолоко” Татьяна Рыбалова.

По ее словам, в текущем году внутренние поставки молока в России выросли на 1% к прошлогоднему уровню. Но тогда они, наоборот, резко сократились к уровню 2012 года. По отношению к нему, поставки сократились в целом на 4,7%. “Хотя правительство начало дотировать производителей молока в прошлом году, пока эффект невелик”, - продолжает Татьяна Рыбалова. В целом по молоку и молочным продуктам уровень собственной продовольственной безопасности к началу 2014 года составил 76,6%, отмечалось в майском докладе правительства, при том, что Доктрина предусматривает не “не менее 90%” к 2020 году.

По сливочному маслу доля текущего импорта составляет примерно 30%, говорит Елена Тюрина из ИАМ, но основной его поставщик в Россию – Новая Зеландия, которая под “ответные” санкции не подпадает. Кроме того, на фоне общего замедления потребительского спроса в стране, как сегодня, потребление масла традиционно сокращается, добавляет Рыбалова, отмечая, что большими складскими запасами масла располагает сегодня Белоруссия: “Так что с маслом проблем не возникнет”. Как и с цельномолочными продуктами (собственно молоко, йогурты, кефиры и проч.), где доля импорта слишком мала, чтобы рынок как-то ощутил ограничение зарубежных поставок.

Эта доля не превышает сегодня и 10%, поясняет Елена Тюрина, а основными поставщиками являются Белоруссия, Украина, страны Балтии и в небольших объемах – Финляндия.

Для сравнения, доля импорта на российском рынке сыров, по оценкам ИАМ, четыре года назад составляла около 40%, сегодня – 35%. Главные поставщики – Белоруссия и Украина (бюджетный сегмент), а также Франция и Италия (премиальный сегмент). Безусловно, привычный ассортимент сыров теперь пострадает, говорит Татьяна Рыбалова, однако 85% общего потребления в России приходится на сыры именно массового спроса, то есть бюджетного их сегмента, к которому ни французские, ни итальянские, ни большая часть немецких сыров не относятся. “На фоне сокращения своих текущих доходов люди переориентируются на более дешевые продукты питания”.

По оценкам аналитиков ассоциации “Союзмолоко”, Россия, видимо, в первую очередь увеличит поставки сыров из Белоруссии, а также из Уругвая и Аргентины, которые в последние годы активно расширялись.

Коль скоро своего молока в стране не хватает, еще один уязвимый сегмент российского рынка молочных продуктов – сухое молоко. Здесь доля импорта также составляет около 30%, отмечает Елена Тюрина, а главные поставщики – Латвия, Бельгия и Нидерланды, плюс Китай и Украина. В целом же на долю стран Европейского союза приходится 60% общего импорта сухого молока в Россию.

ЦЕНЫ И ТАРИФЫ

Среди отдельных сегментов рынков мяса и молочных продуктов заметный рост цен был отмечен в 2014 году лишь в двух – свинины и мяса птицы, причем первое обусловило второе. Еще в феврале Россия прекратила импорт свинины из стран Евросоюза “ввиду угрозы распространения африканской чумы свиней”. В результате на российском рынке возник реальный дефицит, и цены на свинину резко выросли, рассказывает Даниил Хотько. Мясопереработчики стали переходить со свинины на мясо птицы, так как по рецептуре такая замена во многих случаях возможна, и ближе к лету проявился рост цен уже в этом сегменте. “В целом с начала года рост внутренних цен на свинину составил 20%, а на мясо птицы – около 15%, - продолжает Хотько. – И в ближайшее время стоит ожидать дальнейшего их роста”.

Но и у этой динамики была своя предыстория. В августе 2012 года Россия официально стала 156-ой участницей Всемирной торговой организации. В числе тех мер, которые были приняты сразу, - отмена импортных пошлин на поставки свинины в рамках существующих квот. А в отношении поставок сверх этих квот ставки пошлин были значительно снижены. Кроме того, дополнительные преференции получили компании – поставщики из других развивающихся стран, в том числе Бразилии, поясняет Даниил Хотько. В результате импорт свинины в Россию резко вырос, а внутренние цены на нее рухнули на 25%. Зависимые от них цены мяса птицы, поставки которого также резко выросли, упали на 15-20%.

Рентабельность бизнеса многих российских компаний, работающих в этих сегментах рынка, особенно мяса свинины, упала до отрицательных уровней, продолжает Хотько, некоторое улучшение наметилось лишь к концу 2013 года, а в феврале запретили ввоз свинины из Европы. “И нынешние санкции – это дополнительный мощный стимул для российских компаний”, - полагает Хотько.

В молочной отрасли России за последние четверть века и объемы производства молока, и рентабельность компаний резко выросли лишь однажды – в 1998 году, когда случился дефолт, за которым последовала девальвация рубля, вспоминает Татьяна Рыбалова: “Возможно, и нынешние запреты на импорт из ряда стран станут неким новым толчком развития внутреннего производства молока, показатели к этому есть”.