В ночь с 9 на 10 июня 2014 года боевики террористической группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» нанесли мощный неожиданный удар по позициям иракской армии близ города Мосул, который в результате был взят. В течение лета прошлого года джихадисты быстро овладели обширными территориями на севере и северо-западе Ирака, захватили родной город Саддама Хусейна Тикрит и едва не вошли с ходу в Багдад. Одновременно джихадисты развили наступление на позиции сирийской армии.
В результате столь успешной кампании ИГИЛ в лице своего лидера Абу-Бакра аль-Багдади объявило о переименовании в «Исламское государство» и о создании «халифата». После этого об «ИГ» заговорили уже как о широкой международной проблеме, а не о каком-то региональном недоразумении. Лидеры Запада даже поставили джихадистов в первую тройку наиболее опасных глобальных вызовов, наряду с вирусом Эболы и российской угрозой.
Что же такое ИГИЛ/ИГ? В чем заключается феномен «неотерроризма» и в чем его принципиальное отличие от других террористических группировок наподобие «Аль-Каиды»? Забегая вперед, замечу главное: «Исламское государство» - это уже не сеть и не группировка, а самое что ни на есть государственное образование – с приставкой «квази-», замешанное на насилии и грабежах, ультрарадикальное и враждебное к соседям, но всё-таки!
Приведу отрывки из статьи почетного профессора и директора международной программы в области безопасности в Университете Джорджа Мейсона – Одри Курт Кронин – в журнале Foreign Affairs. Русская версия представлена на страницах издания «Россия в глобальной политике». По мнению Кронин, американское правительство не сразу поняло принципиальную разницу между ИГИЛ и «Аль-Каидой», а потому решило поначалу действовать против джихадистов старыми методами. Американский политолог детально проанализировала причины успехов «ИГ» в Сирии и Ираке:
В Сирии Соединенные Штаты, проводя антитеррористические операции, сделали приоритетом бомбежки союзников «Аль-Каиды», что дало ИГИЛ определенные преимущества, а также предоставило режиму Асада возможность сокрушить умеренных сирийских повстанцев – союзников США.
В Ираке Вашингтон по-прежнему делает ставку на разновидность борьбы с повстанцами, но при этом зависит от способности центрального правительства в Багдаде восстановить утраченную легитимность, объединить страну и укрепить вооруженные силы, чтобы нанести решительное поражение ИГИЛ. Эти подходы разрабатывались для противостояния совершенно другим угрозам. Сегодня, чтобы остановить экспансию ИГИЛ, изолировать группировку и снизить ее возможности, нужна стратегия «наступательного сдерживания» – сочетание ограниченных военных действий и широкой дипломатии.
Американский ученый отмечает, что ИГИЛ возникло как реакция на вторжение США в Ирак в 2003 году и последовавший за этим разгром армии Саддама и унижение местных суннитов. С другой стороны, шиитское правительство в Багдаде не меньше американцев приложило руку к радикализации суннитского населения и особенно офицеров и чиновников из саддамовской партии «БААС».
«По мере разрастания ИГИЛ стали понятнее цели и намерения. «Аль-Каида» считала себя авангардом мирового повстанческого движения, мобилизующего мусульманские общины против светских режимов. ИГИЛ же стремится к контролю над территорией и созданию «чистого» суннитского исламского государства под управлением шариата в его наиболее фанатичной трактовке. Оно хочет немедленно убрать политические границы на Ближнем Востоке, созданные западными державами в XX веке, а также позиционировать себя в качестве единственной политической, религиозной и военной власти над мусульманами всего мира», - пишет Одри Курт Кронин. По ее данным, военное руководство квазигосударства олицетворяет триумвират Багдади и двух его замов: Абу Али аль-Анбари (отвечает за Сирию) и Абу Муслим аль-Туркмани (Ирак). Гражданское руководство осуществляется 12 администраторами, которые контролируют соответствующие территории «халифата» в Сирии и Ираке и отвечают за финансы, информационную работу и религиозные вопросы.
Между тем, наблюдатели отмечают серьезное противоречие в идеологии джихадистов. С одной стороны, они жестко критикуют аравийские монархии за отход от «чистого» ислама, за тягу к роскоши и гедонизму. С другой стороны, однако, в своих собственных рядах они отказываются от аскетизма и даже продвигают идеи «секс-джихада», вербуя сотни девушек из десятков стран, и фактически не порицают внебрачные связи (немыслимо для радикальных мусульман, да и мусульман вообще!).
По этому поводу французский политолог Тьерри Мейсан пишет, что «Исламское государство» отдаляется от Корана «и всё теснее примыкает к неоконсерваторам». «Утверждается, что главными врагами являются другие мусульмане: шииты и те, кто с ними связан. Тогда кто же те, кто связаны с шиитами? – задается вопросом эксперт и сам же отвечает: Сирийская арабская республика (светское государство) и Исламский палестинский джихад (сунниты)». «Иными словами, «Исламское государство» борется, главным образом, против Оси сопротивления империализму. Де-факто, оно является реальным союзником США и Израиля на «Большом Ближнем Востоке», вопреки заявлениям о том, что теоретически оно является его врагом», - резюмирует Мейсан.
Продолжение следует