В России обсуждается возможность присоединения к Азиатскому инфраструктурному инвестиционному банку. Есть мнение, что особых преимуществ для Москвы не будет.
«Перспективы проекта для России крайне позитивные, однако пока не понятно, каким образом Москва планирует взаимодействовать с другими членами AIIB. Ведь после нарастания политической напряженности со странами Запада в России идет много разговоров о «повороте на восток», однако конкретных мер в этой области принимается в разы меньше», - сказал «Газете» заместитель директора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский.
«У России сильны иллюзии относительно расширения взаимодействия с Китаем, однако конкретных двусторонних проектов пока не слишком много. Более того, до конца не понятен сам механизм функционирования AIIB, что автоматически ставит под вопрос пользу от вступления туда России», - отметил, в свою очередь, доцент кафедры цивилизационного развития Востока Высшей школы экономики Михаил Карпов.
Говоря о пресловутом «повороте на Восток», который вынуждена совершить Россия в условиях конфронтации с Западом, газета «Коммерсант» называет это «объективной необходимостью», но полагает, что, совершись он несколькими годами ранее, «соотношение сил оставалось бы более благоприятным». «С другой стороны, тогда Китай еще не созрел, не был готов браться всерьез за свой «бросок на запад». Россия в любом случае становится опорной частью этой стратегии, хотя бы по географическим причинам. И дальше все зависит исключительно от нас самих — останется ли Россия транзитной зоной для других растущих экономик или сумеет обернуть их рост себе на пользу», - отмечает «Ъ».
Известный немецкий специалист по постсоветскому пространству, эксперт киевского Института Евро-Атлантического сотрудничества Андреас Умланд на страницах газеты Die Zeit указывает на три слабых места России в деле начатого поворота на Восток. Первое – «слабая экономика России приведет к потере политического веса».
«Еще до так называемого украинского кризиса экономика России была слабее китайской. В 2015 году по сравнению с ситуацией двухлетней давности соотношение сил принципиально изменилось, - отмечает политолог. – Российская промышленность оказалась в длительной рецессии, а китайская продолжает расти, пусть и замедленными темпами. Кроме того, если Россия отворачивается от прежних экономических и политических партнеров на Западе, то Китай, напротив, развивает связи с игроками по всему миру».
Второе слабое звено – «навязанный азиатский союз против европейского проекта». Умланд считает ШОР и БРИКС прагматичными альянсами, которые нельзя назвать антизападными. «Эти союзы не смогут предоставить России ни опоры на длительную перспективу, ни путей развития. К тому же у России и Китая нет серьезных культурных связей и единых, исторически обусловленных планов на будущее», - пишет автор, добавляя, что сотрудничество России с Азией может укрепиться, но «никакого трансазиатского проекта, к которому в качестве альтернативы европейскому проекту могла бы присоединиться Россия, нет».
И третий пункт – «культурные различия и геополитические конфликты интересов». Эксперт говорит о растущем числе китайцев в России и предсказывает рост антикитайских настроений. А географические риски в том, что Россия и Китай – конкуренты в Центральной Азии. «В будущем притягательная сила Китая для стран региона будет только расти, даже в случае полного бездействия Пекина. А поскольку через некоторое время у Москвы будет все меньше сил и средств для обозначения своего присутствия, центральноазиатские страны постепенно будут отворачиваться от России, - пишет Умланд. – А если Китай захочет несколько агрессивнее воспользоваться собственной силой в Центральной Азии, чем это допустит Кремль, дело и вовсе может дойти до ссоры. Ввиду нынешней конфронтации с Западом из-за Украины это могло бы иметь фатальные последствия для всей российской внешней политики».
Российский политолог Василий Кашин говорит о другой потенциально слабой точке в московской стратегии – это непростые отношения между ключевыми союзниками РФ – Индией и Китаем. «У этих стран есть территориальный спор, между ними сохраняются элементы военной напряженности. Достаточно сказать, что вся индийская военная ядерная программа давно ориентирована не на сдерживание Пакистана, а на сдерживание Китая. Есть проблемы доверия, есть соперничество в Юго-Восточной Азии. Правда, при новом индийском премьере Нарендре Моди в отношениях с Китаем наметилась позитивная динамика», - поясняет эксперт в интервью «Ленте».
Вот лишь небольшая часть экспертных оценок. Тем не менее, даже поверхностный анализ показывает: России не стоит рассчитывать на то, что она сможет снимать сливки с нарождающегося альянса с Китаем. В своих предыдущих публикациях я цитировал наблюдателей по вопросу рисков, связанных с «поворотом на Восток». Это и перспектива превращения РФ в сырьевой придаток Китая (кстати, сейчас СМИ сообщают, что Москва стала крупнейшим поставщиком нефти в КНР), и жесткий, до цинизма, прагматизм Пекина, и его чрезмерное усиление в Восточной и Юго-Восточной Азии. Надо отдать должное крупному российскому бизнесу: он понимает опасность односторонней ставки на Китай, поэтому старается делать крупные вложения во Вьетнаме, пытается найти точки соприкосновения с Японией, работает в Южной Корее.
До тех пор пока украинский кризис будет сотрясать запад Евразийского континента, в его восточной части продолжат расти аппетиты Китая, которому очень тесно в его границах. России следует быть крайне осторожной в регионе, где практически нет «малых» стран, в традиционном понимании этого слова, и каждый партнер Москвы – в значительной мере самостоятельный игрок с амбициями, национализмом, потенциалом и уверенностью в себе. Поворот на Восток не должен быть безоглядным бегом…