Нидерландское правительство "глубоко разочаровано" российским вето на резолюции о создании международного трибунала по делу о нападении на "Боинг" под Донецком. И все же то, что Виталия Чуркина в Совбезе открыто не поддержал никто, даже традиционные союзники Кремля, воспринимается как победа. Раз уж Россия все равно не хочет сотрудничать, стоит ли принимать ее в расчет в плане альтернативного трибунала?
Генеральная Ассамблея ООН, куда входят 193 государства, могла бы дать зеленый свет трибуналу с мандатом ООН, если две трети ее членов проголосуют за. В таком случае российское вето потеряет силу. Однако этот сценарий развития событий очень маловероятен, говорит профессор международного права Гёран Сляютер. "Вполне возможно, что против проголосует еще несколько стран, что усложнит дискуссию. Также возможно, что две трети голосов набрать не удастся вследствие работы российского лобби", – сказал Сляютер в интервью газете NRC Handelsblad. А как же Международный уголовный суд, который занимается военными преступлениями, имеет международный мандат и расположен в Гааге? Здесь основная проблема в том, что Международный уголовный суд рассматривает только те преступления, которые совершены на территории или гражданами стран, подписавших Римский статут, то есть вошедших в его юрисдикцию. Таких стран на сегодня уже 123, но ни Россия, ни Украина в их число так и не вошли. Помимо этого, Международный суд рассматривает лишь те дела, которые отказываются рассматривать местные суды.
Парламентарий Шурд Шурдсма, специалист по международным связям из влиятельной оппозиционной партии D66 (прогрессивные либералы), считает, что амбициозная попытка добиться международного трибунала через Совбез была хороша в рекламных целях, но не имела реальных шансов на воплощение. Решающим будет именно план "Б", заявил Шурдсма в интервью нидерландскому Radio BNR:
– Остаются лишь две реальных альтернативы. Первая – международный трибунал смешанного типа с участием судей из разных государств и на нейтральной территории, по аналогии с процессом по делу авиакатастрофы в Локерби (процесс проводился по шотландским законам на территории нейтральных Нидерландов. – С. К.). У такого трибунала будет одно большое преимущество: он будет наделен неким международным мандатом, пусть даже не от имени Совбеза ООН. Но есть и существенные недостатки. Прежде всего то, что такому трибуналу придется вновь проводить все расследование заново, это займет много времени. Посмотрите на процесс по Локерби: трагедия произошла в 1988 году, а приговор вынесен только в 2001 году – и то только потому, что Каддафи наконец стал сотрудничать со следствием в результате беспрецедентного давления и очень серьезных санкций. Этого, кстати, тоже мало кто ожидал от Ливии на раннем этапе работы трибунала. Вопрос заключается в том, будет ли Россия сотрудничать со следствием, если подобный трибунал будет организован?
– Есть ли вообще какая-либо модель независимого процесса над подозреваемыми в нападении на "Боинг", которую Россия поддержит?
Мне вообще сложно представить себе форму процесса, которую российская сторона оценила бы положительно
– Слушая представителя России в ООН, я прихожу к выводу, что нет – он все время обвиняет нас в политических играх. Если шансов на сотрудничество нет, то второй вариант процесса – нидерландский суд – не такая уж неудачная идея. Во-первых, у нас качество судов очень высокое, суды работают независимо (в суде в Гааге есть специальная палата для рассмотрения международных дел. – С. К.). Во-вторых, не нужно будет заново проводить все расследование, это сбережет массу времени. В-третьих, суд будет доступен для большей части родственников погибших в катастрофе семей, просто потому что большинство из них – голландцы. Существенным недостатком этого варианта является то, что Россия обязательно обвинит Нидерланды в предвзятости как потерпевшую сторону и наотрез откажет во всяком сотрудничестве. Но, с другой стороны, мне вообще сложно представить себе форму процесса, которую российская сторона оценила бы положительно. По дипломатическим каналам мне стало известно, что Кремль хочет суда по типу процесса Локерби, но чтобы Россия сама могла решать, давать ли слово свидетелям, выдавать ли подозреваемых и даже какие полученные от россиян показания будут приобщены к материалам дела. В итоге мы получим процесс, которым напрямую манипулирует одна из стран-участниц – от такого варианта лучше воздержаться. Думаю, что давление на Россию должно быть усилено, но еще более важным мне представляется в кратчайшие сроки составить план Б. Если мы не поторопимся, может случиться так, что другие страны запустят свои процессы по этому делу, и тогда нам нельзя будет тех же подозреваемых судить – это важный принцип в юриспруденции. Так мы можем оказаться за бортом. Я полагаю, вероятность того, что следствие выйдет на конкретное военное подразделение, которым был произведен запуск ракеты, весьма высока. Я думаю, мы можем на это рассчитывать. Когда мы будем знать конкретное воинское подразделение, будь оно с украинской или – что более вероятно – с российской стороны, нетрудно будет установить имена командования и откуда был получен приказ.
При этом нидерландский политик сомневается, что виновные в трагедии рейса МН17 когда-либо предстанут перед судом. Прямо как в деле об убийстве Александра Литвиненко.
"Огромная Россия насмехается над крохотной Голландией", – пишут читатели газеты Trouw в комментариях к теме о российском вето. По результатам опроса среди читателей газеты, почти две трети из них считают, что Россия своим вето оскорбила голландцев. Большинство опрошенных опасаются, что виновные в нападении на "Боинг" никогда не будут привлечены к ответственности. При этом три четверти читателей популярного издания убеждены, что Россия причастна к преступлению. Мнения разделились по поводу того, стоит ли ЕС вводить дополнительные санкции против России: почти половина высказываются за, 45 процентов считают, что лучше не допускать еще большей изоляции России.
По результатам предыдущих, более крупных опросов по всей стране, создание трибунала под эгидой Совбеза ООН поддерживали почти 90 процентов голландцев. При этом 81 процент ответили, что виновные вряд ли когда-либо предстанут перед судом.