К началу 1990 года Советский Союз представлял собой жалкое зрелище. Стремительно пустевшие полки магазинов (автор этих строк хорошо помнит), тотальный дефицит, очереди. На границах некогда могучей державы быстро разгорались национальные конфликты, когда-то подавленные советской властью, но так и не решенные. Первым сигналом о том, что страна более не будет такой, как прежде, явились беспорядки в Алма-Ате в декабре 1986 года. Союзное руководство решило без согласования с местным ЦК назначить первым секретарем Геннадия Колбина, главу Ульяновского обкома, на место ушедшего в отставку Динмухамеда Кунаева. Это возмутило казахов, в первую очередь молодежь, и в Алма-Ате прошли беспорядки…
Это были лишь цветочки. В 1987 году началось брожение в Нагорном Карабахе, где основной процент населения по-прежнему составляли армяне, несмотря на все усилия азербайджанского руководства по деарменизации края. К концу 1987 года армянская интеллигенция, включая ту ее часть, что работала в Москве, стала в полный голос требовать возвращения Нагорного Карабаха в состав Армении. Я не стану пересказывать всю историю возникновения и развития Карабахского движения – моя цель иная. Где бы ни возникала напряженность, советская власть эпохи перестройки «успешно» всё проваливала. Вечные колебания Горбачева, его нерешительность или желание переложить ответственность в конечном итоге взорвали котел под названием «СССР». Так было после резни в Сумгаите, так было в Тбилиси в апреле 1989 года, в Ферганской долине, в Южной Осетии, в Приднестровье.
Итак, начало 1990 года. Совсем недавно Горбачев фактически сдал Бушу Восточную Европу и Прибалтику – так окончилась их встреча на Мальте. Совсем не бархатным расстрелом Чаушеску завершилась эпоха «бархатных революций» в странах социалистического лагеря, которые отправились в свободное от СССР плавание. Почувствовав дурманящий ветер перемен, о независимости в полный голос заговорили три прибалтийские республики – уже 11 марта 1990 года ушла Литва. Советская верхушка тоже представляла собой нечто неприглядное. Реформаторское крыло во главе с Шеварнадзе и Яковлевым подталкивало Горбачева к ускорению реформ и еще большей свободе в обществе и печати, а консерваторы в партии и силовых структурах выражали открытое недовольство тем зловещим скрипом и лязгом, который издавал Советский Союз на своих национальных окраинах.
К 1990 году начали активно действовать антисоветские группировки в Закавказье, Молдове, не говоря о Прибалтике. Их первоначальные лозунги в поддержку перестройки и Горбачева вскоре сменились антикоммунизмом, русофобией и национализмом. Но самое ужасное для союзного Центра заключалось в другом: во-первых, в рядах националистов оказывались деятели республиканских комитетов КПСС (те еще «интернационалисты»!), а во-вторых, местные власти неохотно шли на сотрудничество с Москвой, если вообще не действовали в унисон с антисоветчиками. Как мы видим, эти две причины были в тесной взаимосвязи.
Примерно так и было в Советском Азербайджане. Коммунисты Апшерона были недовольны коммунистами Москвы из-за их нерешительности и половинчатости предлагаемых путей выхода из кризиса. С другой стороны, ЦК КП Азербайджанской ССР не хотел или не мог противостоять набиравшему силу Народному Фронту, носившему ярко выраженный пантюркистский, антисоветский, антииранский и, разумеется, антиармянский характер.
Здесь я предоставлю слово бывшему председателю КГБ Азербайджанской ССР (1989-1991) Вагифу Гусейнову. «Беспорядки в Баку тщательно готовились Народным фронтом. В новогоднюю ночь [1990 года] толпой была разрушена госграница с Ираном. А 11 января в Баку начались погромы. Всего по городу ходило около 40 групп (от 50 до 300 человек), занимающихся погромами. Царила полная анархия. Милиция ничего не могла сделать. 59 человек (из них 42 армянина) было тогда убито, около 300 ранено», - вспоминает генерал. Я полагаю, что число убитых армян явно занижено, но приведенная информация в целом очень важна. Самое главное – Гусейнов не отрицает, что погромы были.
Вспоминая о разговоре с одним из лидеров НФА Абульфазом Эльчибеем (будущий президент Азербайджана в 1992-1993 годах), бывший шеф КГБ АзССР рассказывает: «Они [Народный фронт] хотели замазать кровью тогдашнее руководство ЦК, держать их на коротком поводке, напоминая об этих событиях. А также привлечь внимание мировой общественности. Эльчибей так прямо и заявил: пока в Тбилиси не пролилась кровь, международные правовые организации не обращали на Грузию никакого внимания...».
Между тем, вспоминает Вагиф Гусейнов, еще в октябре 1989 года республиканский КГБ подготовил записку для руководства в Баку и Москве, предупреждая о кризисе и массовых беспорядках в следующие два-три месяца. По словам генерала, непосредственно в Баку находилось более 4 тыс. бойцов внутренних войск МВД СССР, но они бездействовали, потому что не было приказа. А приказа не было, потому что в Москве, как всегда, ждали непонятно чего и колебались. В самый разгар армянских погромов в Баку Гусейнов, по его словам, имел неприятный телефонный разговор с председателем КГБ СССР Владимиром Крючковым. На вопрос своего шефа о бездействии ВВ МВД Гусейнов сказал, что командование ждет письменного распоряжения. Потом глава КГБ АзССР спросил начальника: «Что происходит? Тысячи людей выбрасывают из Армении в Азербайджан, а центр бездействует. Это похоже на какой-то кошмарный сон. Теперь здесь, в Баку, убивают людей, сжигают, сбрасывают с балконов, параллельно многочасовые совещания, доклады в Москву, многозначительные кивки, и все в ожидании. Но никто ничего не хочет делать. Что стоит за этим?». Ответ Крючкова поражает прямолинейностью и одновременно безысходностью: «Вы же знаете, что решения у нас принимаются, к сожалению, поздно или вообще не принимаются...».
Впрочем, решение всё же было принято. В ночь на 20 января 1990 года в Баку были введены советские войска. Но для защиты не армян, а республиканских органов ЦК КПСС, которым стали угрожать погромщики Народного фронта…
Продолжение следует