Директор Департамента информации и печати Министерства иностранных дел России, официальный представитель МИД РФ Мария Захарова ответит на вопросы слушателей Радио Свобода.
Программу ведет Михаил Соколов.
Михаил Соколов: В московской студии Радио Свобода Мария Захарова, директор Департамента печати и информации Министерства иностранных дел России. Давайте мы начнем разговор со свежей информации. Визит госсекретаря США Джона Керри завершился, давайте подведем итоги. Я возьму цитату из Владимира Путина: "То, что нам удалось достигнуть на сирийском направлении, могло было быть достигнуто только благодаря позиции высшего политического руководства США, позиции президента Обамы". А что достигнуто, на ваш взгляд?
Мария Захарова: Достигнуто очень многое. Как сегодня была пресс-конференция Лаврова и Джентилоне, главы Министерства иностранных дел Италии, наш итальянский коллега сказал такую фразу: "Это же чудо, что практически месяц в Сирии действует перемирие". Я думаю, речь идет о том, что, несмотря на разногласия, несмотря на огромное количество мнений различных стран, различных интересов, действительно удалось достичь этого чуда, по крайней мере, итальянцы думают, что это чудо, и на месяц показать, что перемирие возможно, оно работает. А что такое перемирие? Перемирие – это основа, это база, это почва для переговорного процесса.
Михаил Соколов: Многие сомневаются, нужно ли было России вмешиваться в гражданскую войну в Сирии.
Мария Захарова: Ни в коем случае не нужно было России вмешиваться в гражданскую войну. Те, кто сомневается в необходимости этого, они абсолютно правы.
Михаил Соколов: А что же делала Россия?
Мария Захарова: Мы не вмешивались в гражданскую войну.
Михаил Соколов: Там нет гражданской войны?
Мария Захарова: Там, безусловно, есть гражданское противостояние. Я не берусь судить с точки зрения правовых оценок, потому что это очень сложная ситуация, но то, что там есть противостояние гражданское, – безусловно, тем более, конечно, военное. Но к нему операция ВКС не имела никакого отношения.
Михаил Соколов: А кого же бомбили?
Мария Захарова: Неужели даже сейчас вы не знаете?
Михаил Соколов: Я точно не знаю. Я там не был, я вас спрашиваю.
Мария Захарова: Керри рассказал вчера по-английски для тех, у кого еще были вопросы. Это была операция, которую проводила российская сторона, безусловно, по просьбе сирийского руководства, которая была направлена против террористов, террористических группировок, международных террористов и так далее. Поэтому, мне кажется, за полгода можно было бы об этом узнать.
Михаил Соколов: Александр Сойфер сомневается, он говорит: "Почему Россия внезапно ушла из Сирии? Из Сирии возвращают технику и людей – это притом что победы над Халифатом нет. Единственным реальным результатом пятимесячной кампании стал разрыв России с Турцией".
Мария Захарова: Вы знаете, это не просто упрощенная, это упрощенная и неправильная точка зрения. Я всегда стараюсь быть достаточно дипломатичной в оценке мнения людей, которые не являются профессионалами, потому что люди не обязаны знать все тонкости. Но в данном случае я скажу, что это упрощенно и неправильно по нескольким причинам.
Ваш слушатель говорит о том, что единственным результатом стал разрыв отношений с Турцией. Реальным результатом, об этом сегодня мы говорили с нашим итальянскими коллегами, вчера об этом говорил Керри публично и за закрытыми дверями, об этом говорят все: действительным результатом операции ВКС России в Сирии стало формирование возможностей и вообще реальный запуск переговорного процесса и начало перемирия на территории Сирии. Это абсолютно признанный факт.
Михаил Соколов: А по школам и больницам не бомбили российские ВВС?
Мария Захарова: Это перемирие, о котором мы говорим, которого не удавалось достичь на протяжении более чем четырех лет, оно было достигнуто именно благодаря операции ВКС, которая стала внезапным, но очень действенным фактором.
По поводу того, что внезапный выход, выход был очень внезапным. Я не знаю, для кого он был внезапным, мы ведь изначально говорили о том, что операция будет носить временный характер, она будет ограниченной по времени. Безусловно, никто не говорил, сколько она будет длиться, потому что это военная операция, это вопросы безопасности, стратегии и так далее. Но то, что четко подчеркивался ее по времени ограниченный характер – это было сказано с самого начала. Другое дело, что многим хотелось очень, мне кажется, ваша радиостанция тоже в этом очень постаралась.
Михаил Соколов: Не надо нас упрекать.
Мария Захарова: До этого мы еще дойдем.
Очень хотелось видеть второй Афганистан. Для тех, кто хотел видеть второй Афганистан, для них, безусловно, стало неприятным сюрпризом, что операция была закончена.
Михаил Соколов: Скажите, а конфликт с Турцией тоже носит временный характер?
Мария Захарова: Конечно.
Михаил Соколов: И как он будет разрешен? Может быть, это тоже обсуждалось на переговорах с Джоном Керри?
Мария Захарова: Нет, с Джоном Керри вопрос двусторонних отношений России и Турции не обсуждался. Безусловно, турецкий фактор в сирийском урегулировании обсуждался, потому что он очень серьезный. Потому что турецкая сторона блокирует очень важный элемент этих переговоров, а это подключение курдов к переговорному процессу. Потому что без курдов – я не могу сказать, что это основная, но одна из основных составляющих и населения, и вообще переговорного процесса – без них никакого урегулирования долгосрочного, стабильного просто невозможно.
Михаил Соколов: Еще одна тема, насколько я понимаю, на переговорах этих обсуждалась – это мирное урегулирование на территории Украины, Донбасс. Что вы можете об этом сказать?
Мария Захарова: Вы спрашивайте, я отвечу.
Михаил Соколов: А что вы знаете? Мы знаем по кусочкам.
Мария Захарова: Вы задавайте конкретные вопросы, потому что я сейчас включусь, мы завтра закончим.
Михаил Соколов: Господин Керри сказал, что президент Обама готов снять санкции, если все положения минских договоренностей будут полностью выполнены, включая отведение оружия и военных и закрытие южной границы. Россия готова способствовать?
Мария Захарова: Вы знаете, на что это похоже? Это похоже, когда ребенку говоришь: ты кашу ешь, будешь кашу есть, будешь счастливым, красивым, здоровым, богатым и очень успешным.
Михаил Соколов: Это же минские соглашения, все эти пункты, давайте их реализуем.
Мария Захарова: Все эти фразы относительно того, что санкции отменим, когда будут выполнены минские договоренности, – это примерно из такой же банальщины. За этой фразой, которую повторяют из раза в раз, не стоит ничего.
Михаил Соколов: А можно просто выполнить минские договоренности?
Мария Захарова: Можно я договорю? По одной простой причине, потому что серьезные люди, если бы это говорили слушатели, художник на улице, наверное, этому можно было бы внимать, но об этом говорят люди более чем серьезные, люди, которые стоят за колоссальными политическими, геополитическими процессами, и когда они говорят такие банальные вещи, конечно, мы прекрасно понимаем, что это все как раз для обывателей, но не для профессионалов. Что касается выполнения минских договоренностей: а можно спросить, в какой части Россия их не выполняет?
Михаил Соколов: Хотя я здесь не интервьюируемый, я отвечу. Я слышу от украинских коллег, их главная претензия то, что не прекращаются обстрелы со стороны мятежников и сепаратистов. Нужно сначала установить мир, затем все остальное.
Мария Захарова: Поймите, я вопросы задаю не потому, что я хочу вас интервьюировать, упаси боже, а для того, чтобы мы с вами из общей дискуссии переходили к конкретным вещам. Вы сказали, что не прекращаются обстрелы. Но ведь мы уже много времени назад пришли к ситуации, когда было достигнуто перемирие, когда было разведение сторон. Это факт, он был зафиксирован ОБСЕ и так далее. Но вопрос в другом, что разведение сторон было нужно для запуска политического процесса, переговорного процесса двух сторон конфликта, а именно Донбасса и Киева, выработки новой конституции и подготовки выборов.
Михаил Соколов: То есть Россия не сторона, правильно я вас понимаю?
Мария Захарова: Так это все понимают.
Михаил Соколов: Как это все? Я, например, считаю, что Россия снабжает сепаратистов топливом, оружием, боеприпасами.
Мария Захарова: Ваше право считать все, что угодно. Вы человек и журналист, вы можете считать все, что угодно.
Михаил Соколов: Много доказательств есть.
Мария Захарова: Есть документы, которые стали неотъемлемой частью международного права, как, например, минские договоренности. В минских договоренностях черным по белому, можно распечатать в цвете, тогда будет синим по розовому, написано, что двумя сторонами конфликтующими являются Донецк, Луганск и Киев, объединим слово Донбасс и Киев.
Это написано в тех документах, которые были одобрены Советом Безопасности, под которыми стоят подписи как Киева, так и Донбасса, которые приняли и заявили, что это единственно возможный документ по реализации перемирия и вообще политического процесса, Франция, Германия, США и так далее. США, наверное, у них другой есть взгляд на вещи, но весь мир повторяет одну фразу – только Минск. Согласно минскому процессу, минским договоренностям, две конфликтующие стороны.
Михаил Соколов: А одну из сторон Россия снабжает вооружением, боеприпасами. Вам так нравится?
Мария Захарова: Мне нравится четкость в формулировках, я за это.
Михаил Соколов: То есть вы за формулировки, а я за реальность. Господин Керри призвал российское руководство приложить усилия, чтобы сдерживать сепаратистов. Будут сдерживать сепаратистов?
Мария Захарова: Я хочу сказать, что минские договоренности перестали быть теорией – это и есть реальность. Вопрос в их выполнении, о чем вы и сказали.
Мы с вами прервались на очень важном моменте: для чего было дано перемирие, его никто не давал, его достигли. Как западные страны оказали соответствующее воздействие на Киев, так и Российская Федерация оказала соответствующее воздействие на Донецк и Луганск, чтобы это перемирие заработало. Для чего оно было дано? Оно было дано для запуска переговорного процесса по выработке тех положений, которые должны стать основой для сосуществования Киева и остальных частей Украины в виде Донецка и Луганска.
Михаил Соколов: Сосуществования, простите, разве там есть такой термин? Там есть, насколько я понимаю, восстановление юрисдикции Украины над этими территориями, в том числе над границей.
Мария Захарова: Мы исходим из того, что это часть Украины, вы, видимо, исходите из того, что они не являются таковыми.
Михаил Соколов: Я считаю, что в данный момент Украина не контролирует эти территории – это факт, и требует дать ей возможность контролировать границу.
Мария Захарова: Так это написано.
Михаил Соколов: Но не выполнено.
Мария Захарова: А вы знаете, когда это должно быть выполнено? Можно тогда вам задать вопрос, чтобы мы действительно придерживались реальности: вы читали минские договоренности?
Михаил Соколов: Я читал минские договоренности.
Мария Захарова: Так там же написано, что контроль над границей будет когда восстановлен?
Михаил Соколов: Знаем, есть разные трактовки.
Мария Захарова: Какие трактовки, там написано об этом!
Уважаемые радиослушатели, я вас очень прошу, документ небольшой, там всего, по-моему, две-три страницы, прочитайте. Там написано: когда будет восстановлен контроль Киева, Украины над своей границей, имеется в виду на территории Донецка и Луганска. Там написано, когда: когда будет проведена конституционная реформа, когда будут проведены выборы, когда будет осуществлена амнистия. Именно в этой последовательности западные страны гарантировали реализацию минских договоренностей. У меня вопрос к вам: кто нарушает минские договоренности и в чем Россия их не выполняет?
Михаил Соколов: Отвечу вам словами украинских коллег: поскольку каждый день гибнут украинские граждане, украинские военнослужащие, минские соглашения не выполнены в первом пункте. Это не моя позиция.
Мария Захарова: Вы пытаетесь быть объективным?
Михаил Соколов: Вы мне задали вопрос, я вам ответил.
Мария Захарова: Вы пытаетесь быть объективным? Ведь задача журналиста быть объективным и не отстаивать ту точку зрения, которая ему может быть по-человечески близка. Но видеть факты, сопоставлять их. Факты говорят о том, что тупик выполнения минских договоренностей, к нашему большому сожалению, потому что это тяжелая ситуация.
Михаил Соколов: Не надо лить крокодиловы слезы, честное слово. Если бы не снабжали сепаратистов оружием, топливом, российскими деньгами и так далее, война в Донбассе давно бы прекратилась. Вы прекрасно это знаете.
Мария Захарова: Если рассуждать так, как рассуждаете вы, не оперируя фактами, рассуждая в жанре беллетристики, я бы предположила совершенно иное, я бы предположила, что если бы не Российская Федерация, то я не уверена, осталось бы сейчас население Донбасса вообще в живых. Ибо танки на Донбасс были направлены именно Киевом.
Михаил Соколов: Танки туда были направлены и Россией. "Бурятские танкисты", спецназовцы, которые сейчас в Киеве в плену находятся.
Мария Захарова: А для чего они туда были направлены, вы тоже прекрасно знаете – для подавления инакомыслия.
Михаил Соколов: Инакомыслие – это когда животы вспарывают депутатам?
Мария Захарова: Кто кому животы вспарывал в ходе Майдана, мы сейчас говорить не будем.
Михаил Соколов: Такого не было, правда?
Мария Захарова: Кто кого поджигал в Одессе, к сожалению, до сих пор установить официальному Киеву не удалось. А сколько времени прошло?
Михаил Соколов: Мы же не знаем, кто "Боинг" сбил, правда? Хотя есть утверждения, что это сделал российский "Бук".
Мария Захарова: Сколько следствие по Одессе идет?
Михаил Соколов: Вы прекрасно знаете, что вы у меня спрашиваете?
Мария Захарова: А где находятся люди, которые убили, например, Олеся Бузину? Они находятся в тюрьме?
Михаил Соколов: Вы хотите сказать, что слишком гуманное правосудие в Украине? В России есть тоже нерасследованные убийства. Организаторы убийства Немцова не найдены. Исполнители, надеюсь, что найдены, а организаторы не найдены. Зачем нам упрекать, вы туда, я сюда?
Давайте о Керри, мы ушли в сторону.
Мария Захарова: Мы как раз никуда не уходили.
Михаил Соколов: Керри призвал российское руководство сдерживать сепаратистов – это же факт. Хочется комментарий получить.
Мария Захарова: Вы же сказали о том, что нужно выполнять минские договоренности.
Михаил Соколов: И Керри это сказал.
Мария Захарова: Я задала вам вопрос: в чем Россия их не выполняет? Вы сказали о перемирии. Я сказала, что перемирие и разведение сторон осуществляется несколько месяцев, безусловно, не на сто процентов. Но вопрос в том, что перемирие создает определенную площадку, которую нужно заполнять. Вакуум должен быть заполнен, он должен быть заполнен переговорами.
Михаил Соколов: Они идут, переговоры.
Мария Захарова: Какое-то 1 сентября! Вопрос в том, что не идут. Проблема в чем заключается, я просто боюсь шокировать вас, проблема заключается в том, что Киев отказывался, отказывается, и к сожалению, как показала последняя встреча германского формата на уровне министров, будет продолжать отказываться от ведения диалога с Донбассом. Выполнение минских договоренностей застопорилось именно на этом. Не хотят садиться за стол с людьми, которые представляют Донецк и Луганск. Другого не дано.
Отсюда вопросы, как вы говорите, восстановления контроля над границей, как я говорю, конституционной реформы и так далее. Конституционная реформа, особый статус Донбасса, проведение выборов, как согласно минским договоренностям написано, эти все вещи должны решаться за столом переговоров между Киевом и Донбассом. Они отказываются садиться за стол переговоров с этими людьми. Мотивация очень простая, что они не воспринимают этих людей в качестве легитимных представителей чего-либо.
Михаил Соколов: Россия тоже Дудаева не воспринимала как легитимного представителя от сепаратистов или Масхадова.
Мария Захарова: Это очень скользкая дорога, которой вы хотите пойти, по одной простой причине. Киев именно с этими представителями Донецка и Луганска, с которыми сейчас не хочет садиться за стол переговоров, подписали совместные документы. Эти документы прошли одобрение Совета Безопасности. Гарантами этих документов являются такие политические тяжеловесы, как Меркель и Олланд. Поэтому чем же отличается годичное желание садиться за стол переговоров, мало того, подписывать документы от того же самого, но через год?
Михаил Соколов: Я вам объясню: танки российские под Дебальцевом. Они там были, поэтому пришлось подписывать эти соглашения.
Мария Захарова: Вы считаете, что Киев нарушает собственные договоренности?
Михаил Соколов: Я не сказал этого, я сказал, что было давление со стороны России.
Мария Захарова: Это же неправда, абсолютная неправда. Это не факт, потому что минские договоренности, их выполнение было гарантировано в присутствии президента России, Франции и Германии. О каком давлении России вы говорите?
Михаил Соколов: Вы говорите о переговорах в Минске, а я говорю о поле боя.
Мария Захарова: Эти международно-правовые документы подписывались и гарантировались президентами, если вы не хотите признавать президента России – это такое же ваше право, но там есть люди, которые вам, видимо, близки, – это Олланд и Меркель. О каком давлении вы говорите? Вы хотите сказать, что Порошенко насильно привязали к стулу и заставили подписать?
Михаил Соколов: Есть ситуации, когда даже капитуляцию подписывают, и никого не привязывая к стулу.
У нас на связи сейчас будет корреспондент из Соединенных Штатов Юрий Жигалкин. Мне интересно, как откликнулись в США на итоги визита Госсекретаря Соединенных Штатов в Москву.
Юрий Жигалкин: Нужно сказать, что особой реакции в Соединенных Штатах на визит Керри в Москву не было, не вызвал этот визит сверхвнимания в Соединенных Штатах. Вот вам простой факт: переговоры Керри с Путиным не были упомянуты на первой полосе двух ведущих американских газет. Я сегодня посмотрел и "Нью-Йорк Таймс", и "Уолл-стрит Джорнал", я не увидел никаких комментариев после этой встречи. Вполне возможно, что история о том, как Путин и Керри обменялись мнениями о содержимом чемоданчика Госсекретаря, и останется чем-то вроде главного символического события этих московских встреч Керри. Об этом как раз вчера писалось довольно много. Никто в Америке от этой встречи не ожидал конкретных результатов – это надо сказать. Накануне отлета представители Госдепартамента провели специальный брифинг, где долго объясняли, что главной целью Керри является выяснение намерений Кремля, действительно ли Кремль готов поддержать мирные переговоры по Сирии, что с американской точки зрения означает убедить или заставить Башара Асада расстаться с властью мирно, в результате политического процесса. Керри, согласно его окружению, также собирался обсудить со своими собеседниками в Москве ситуацию на востоке Украины и обсудить ее в общих чертах. Он собирался подтвердить: отмена или ослабление режима санкций возможно только после полного выполнения Россией, как считают Соединенные Штаты, своих обязательств в рамках минского процесса. Более интересной была стратегическая подоплека этой встречи: станет или не станет большой для Вашингтона соблазн политического разрешения сирийского кризиса с помощью Москвы наживкой, которая позволит Кремлю подорвать режим санкций. За неделю до встречи появилось несколько публикаций в американской прессе, приветствующих вывод российских самолетов из Сирии, авторы этих публикаций делают из этого шага вывод, что "Путин предусмотрительный, осторожный игрок, с которым необходимо договариваться, и возможно, даже за счет интересов Украины". На это, естественно, как обычно бывает, резко ответили критики Москвы, утверждая, что Путину невозможно верить, на уме у него собственный политический расчет и интерес. Возможно, наиболее четко именно это отношение сформулировала "Нью-Йорк Таймс" несколько дней назад в редакционной статье, статья называется так: "Вновь полагаясь на ненадежного Путина". "Как господин Путин уже ясно продемонстрировал на Украине, перемирие для него остается тактикой или даже дымовой завесой, а не целью, – пишет "Нью-Йорк Таймс". – Но у западных столиц сейчас нет выбора, они вынуждены иметь дело с Москвой, пытаясь разрешить сирийский кризис".
Михаил Соколов: Юрий, скажите, о деле Надежды Савченко что говорится? Насколько я понимаю, этот вопрос поднимался господином Керри, он это подтверждает. И Владимир Путин сказал, что это вопрос, которым мы в определенное время сможем заняться. Что в Америке об этом говорят?
Юрий Жигалкин: В связи с этим визитом я, честно говоря, серьезных упоминаний о деле Савченко в американской прессе не увидел. Как я уже сказал, сама эта встреча, встреча Керри в Москве, в принципе получила довольно мало внимания со стороны американской прессы, со стороны американских наблюдателей.
Михаил Соколов: Юрий, спасибо. Мы сейчас попросим Марию Захарову откликнуться. Тем более что я видел у вас такую скептическую улыбку на лице. Что же вас удивило?
Мария Захарова: Самое смешное, что я услышала сейчас, – это фраза о том, что Керри пытался прощупать почву относительно того, готова ли Москва реально поддержать мирные переговоры по Сирии. Ребята, вы серьезно? Россия и США являются сопредседателями международной группы по поддержке Сирии. О какой поддержке мирных переговоров можно говорить, когда за мирным процессом в Сирии стояли две страны – Россия и Соединенные Штаты Америки. Только Россия, наверное, чуть подольше и чуть основательнее, не сворачивала с того пути, который наметила три года назад, даже больше, четыре года назад. А американцы в результате, после того как поняли, что история тупиковая, тоже начали подстраиваться под мирное решение ситуации в Сирии. Как же можно говорить серьезно о том, готова ли Россия поддержать мирные переговоры по Сирии? Да мы сопредседатели группы.
Михаил Соколов: Хорошо, дело Савченко, ваш комментарий? Что будет с Надеждой Савченко, которая осуждена на 22 года, еще приговор не вступил в законную силу, несколько дней осталось. Возможно ли ее освобождение по гуманитарным соображениям, обмен на кого-то и так далее?
Мария Захарова: Я не могу гадать. Это вопрос, который находится в поле законодательном, поэтому в данном случае я не являюсь тем самым компетентным представителем, который может дать вам ответ на этот вопрос. Единственное, я могу процитировать еще раз то, что было сказано моим непосредственным руководителем Сергеем Лавровым о том, что это вопрос, который находится в рамках российского законодательства.
Михаил Соколов: Давайте посмотрим и послушаем, как относятся россияне к делу Савченко, возможности ее обмена.
Мария Захарова: Я хочу сказать, что я не ожидала, что вы будете настолько объективны в подборе этих мнений. Я услышала все те мнения, которые действительно сейчас есть.
Михаил Соколов: Мы подделками не занимаемся.
Мария Захарова: Вот это не надо – занимаетесь. Это было реально очень объективно. Действительно, возникает очень много вопросов. Я бы даже здесь поговорила не как официальный представитель МИДа, я бы поговорила как человек, который работает в журналистике, в сфере информации, всегда пытается смотреть на ситуацию с разных сторон. Подняты очень важные вопросы. Безусловно, вопрос обмена, наших надо вытаскивать любой ценой, какая нам разница. Правильно. Вопрос при этом: а спросили родителей тех, кто убит? Конечно, правильно. То есть огромный пласт вопросов, который был поднят сейчас. Это очень непростая история. Но еще раз говорю, что я не могу ее комментировать, потому что это не моя компетенция.
Михаил Соколов: В Украине есть массовая кампания за освобождение Савченко, судьба ее волнует людей. Российские двое спецназовцев Александров и Еврофеев, военнопленные, как считается в Украине, находится там, их, видимо, будут судить. Похоже, их судьба особо никого не беспокоит, ни власти, ни общество, кампании нет такой бурной. Почему? Почему народ не выходит и не требует у власти, чтобы она занялась этими людьми?
Мария Захарова: Это вам так кажется, что не требуют, мы ежедневно получаем. Это вы ничего не пишете, вам неинтересно. Я была назначена уже больше чем полгода назад, я ни разу не получала ни одного вопроса, запроса от Радио Свобода
Михаил Соколов: Вы про что – про то, что вам пишут, или про то, что мы плохие?
Мария Захарова: Мы не только про то, что интересно вам, мы про разное здесь. Почему не требуют? Я тоже хотела бы спросить, почему у нас люди, я считаю, что это большой наш грех общий, у нас люди, к сожалению, во многих случаях безразличны. Но то, что не требуют от нас, – это вы зря. Мы получаем очень много писем, звонков, по социальным сетям. Буквально сегодня газета "Аргументы и факты", Александр Колесниченко, ее автор, присылает вопрос: "Новость об убийстве в Киеве адвоката одного из россиян очень тревожная. Продолжает ли МИД следить за их судьбой? Уточните, что делается?"
Михаил Соколов: А что делается, давайте уточним.
Мария Захарова: Могу зачитать наш ответ Александру.
Михаил Соколов: Лучше расскажите.
Мария Захарова: Согласна, потому что, наверное, это эксклюзивная информация для них, они ее еще не опубликовали. Безусловно, российский консул регулярно их посещает, находится в постоянном контакте с их адвокатами. Я могу вам сказать, что у Александрова новый адвокат. Как вы знаете, сегодня пришла трагическая новость, очень тревожная и печальная, относительно того, что адвокат не просто исчез или умер, а был убит, по крайней мере, так говорят украинские власти.
Михаил Соколов: Были задержаны даже злодеи.
Мария Захарова: Но что самое фантастически невероятное, что версии рассматриваются две – это межличностные отношения и причастность российских спецслужб, это как всегда. Две крылатые цитаты: "либо личная неприязнь к Папишвили" из известного фильма, либо "кровавая рука Кремля".
Михаил Соколов: Лучше не шутить, когда человек погиб.
Мария Захарова: Я считаю, лучше не шутить так, как шутит украинская сторона, когда говорит о том, что рассматривает след российских спецслужб, – вот это опасные шутки. Не просто опасные, а просто омерзительные шутки.
Михаил Соколов: Надо все версии рассматривать.
Мария Захарова: Поэтому оказывается содействие, этот вопрос находится на постоянном контроле информационном, мы постоянно отвечаем на эти вопросы. Но с вами я не могу не согласиться, что, конечно, я считаю, что за наших надо и выходить на митинги, требовать, писать и так далее.
Михаил Соколов: Обменять – простой способ. Помните минские соглашения – "всех на всех".
Мария Захарова: Возвращаемся с вами к изначальной ситуации: Россия не является субъектом минских договоренностей. Минские договоренности говорят о двух сторонах конфликта – Донбассе и Киеве. Почитайте их. Что касается кампании поддержки и так далее, я считаю, я не могу сказать, что я крупнейший специалист, но я занимаюсь информационными вещами и так далее. Я могу сказать, что кампания в поддержку Савченко, это вопрос дискуссионный, но на мой взгляд, там главная не Савченко, там главная политика. В данном случае ее судьба волнует куда меньше, чем судьба тех политиков, которые находятся на Украине. Она стала разменной картой, она стала фактором политической игры. Она стала тем самым фактором, который призван в том числе увести взгляды от реальной ситуации как на Украине, так и по выполнению минских договоренностей. Потому что все сфокусировано на этом.
Михаил Соколов: Надо было тогда давно обменять Савченко на этих спецназовцев, захваченных с оружием в руках в Украине. Давайте обсудим еще одну тему – реакция в России на теракты в Брюсселе.
Мария Захарова: Можно еще кратко? У вас проскочило, что Киев готов обменять.
Михаил Соколов: Я так не сказал, но мне так кажется.
Мария Захарова: Вопрос в том: вы слышали заявления Киева о его готовности? Я вам могу сказать, это был вторник, по Москве ориентировочно 19 часов, я обратила внимание на два сообщения, которые пришли одно за другим. Кстати говоря, выложила я их в "Фейсбук" на свой аккаунт. Первое приходит: Порошенко заявляет, что в обмен за Савченко готов передать двух российских граждан. И утверждает, что на переговорах в нормандском формате президент России обещал вернуть Савченко.
Михаил Соколов: После суда, я даже уточняю.
Мария Захарова: Проходит 40 минут, и идет другая новость: "Рассматриваем этот судебный фарс как очередное неоспоримое свидетельство срыва выполнения минских договоренностей", – об этом заявил МИД Украины. Он же потребовал от российской стороны немедленной отмены противоправного антигуманного решения и немедленно освободить Надежду Савченко. Вопрос в том: освободить или обменять?
Михаил Соколов: Хорошо бы освободить, но можно и обменять, я так трактую, а вы трактуете по-другому.
Мария Захарова: Я хотела бы сказать так, что здесь не может быть трактовок, здесь должна быть консолидированная позиция Украины. Мы видим, что в течение 30 минут из разных органов власти приходят противоречивые сообщения.
Михаил Соколов: Главный орган власти все-таки президент, что в России, что в Украине.
Мария Захарова: Это вы здорово польстили господину Порошенко. Я не думаю, что так думают многие сейчас в Киеве.
Михаил Соколов: Это ваше мнение. Обсудим реакцию в России на теракты в Брюсселе. Было много разных сочувственных комментариев.
Мария Захарова: Собственно говоря, почему я и пришла сюда.
Михаил Соколов: Спасибо. Люди несли цветы к посольству. Но были, я бы сказал, такие моральные уроды, которые фактически одобрили эти взрывы. Мы процитировали самые разные мнения, в том числе и ваше выступление. Вы высказали публично дважды недовольство нашим обзором этих высказываний, если не ошибаюсь, я должен процитировать: "Поганая агитка и привокзальная грязь". Я вас правильно цитирую?
Мария Захарова: Да.
Михаил Соколов: А теперь я не очень понимаю, чем вы недовольны. Дело в том, что у нас был опубликован твит Дмитрия Смирнова, это корреспондент "Комсомольской правды", президентский пул, он пишет: "Захарова о взрывах: "Нельзя поддержать террористов в одних частях планеты и думать, что они не придут в другие". Это ваше мнение или он исказил?
Мария Захарова: Вы знаете, это мое мнение.
Михаил Соколов: У нас еще есть ваше выступление по НТВ. Надо давать звук?
Мария Захарова: Вы расскажите, как все было.
Михаил Соколов: Давайте мы дадим ваше интервью сейчас.
Мария Захарова: Давайте не давайте.
Михаил Соколов: Вы возражаете против собственных слов?
Мария Захарова: Я возражаю против манипуляции общественным мнением.
Михаил Соколов: Где тут манипуляция?
Мария Захарова: Потому что вы должны рассказать, как было дело.
Михаил Соколов: Давайте послушаем.
Мария Захарова: Дело было не с НТВ, дело было с вашим сайтом, который написал или опубликовал пост этого господина или журналиста.
Михаил Соколов: Он корреспондент "Комсомольской правды", журналист президентского пула.
Мария Захарова: Не надо лукавить. Вы сейчас говорите не совсем правду. Потому что был опубликован материал на вашем сайте с каким заголовком?
Михаил Соколов: Вы прекрасно знаете, с каким заголовком.
Мария Захарова: Нет, я не знаю, я забыла.
Михаил Соколов: И я забыл. "Массовое оскотинивание".
Мария Захарова: Даже не так.
Михаил Соколов: И что вы хотите сказать?
Мария Захарова: Я хочу вас спросить: вы помните или нет, раз вы подняли эту тему?
Михаил Соколов: Это сокращенный вариант, так он и есть.
Мария Захарова: Нет, он не так есть. Действительно слово "оскотинивание" было, там было, по-моему, про государственных чиновников в эфире и так далее. Этот заголовок стоял на фоне моей фотографии.
Михаил Соколов: Да неужели?
Мария Захарова: Да, именно так.
Михаил Соколов: Вас это обидело?
Мария Захарова: Нет, меня обидело то, что вы сформулировали мысль ровно противоположную той, которую я говорила в эфире.
Михаил Соколов: Давайте мы послушаем, что вы говорили в эфире. Пожалуйста, дайте нам то, что было в эфире, чтобы нас не обвиняли в том, что мы вас искажаем.
Мария Захарова: Мы, к сожалению, сегодня в 2016 году, несмотря на то что терроризм охватывает мир все больше на протяжении нескольких лет, мы приходим к очень печальным итогам политики двойных стандартов в этой сфере. Нельзя делить террористов на хороших и плохих, нельзя их поддерживать в одном регионе, на Ближнем Востоке, на Северном Кавказе, и при этом думать, что эта страшная болезнь современного мира не придет в другую часть планеты – такого быть не может. Эта политика двойных стандартов в оценке действий террористов, я думаю, что с каждым днем, к сожалению, через большие и большие жертвы, через потерянное время и потерянные жизни люди начинают понимать, что это тупиковая политика.
Михаил Соколов: Ваши слова?
Мария Захарова: Абсолютно, подписываюсь под каждым из них. А вы не можете сказать, где здесь что-то я неправильно сказала? Я могу сказать, что ровно это практически вчера повторил Керри на пресс-конференции, об этом говорят все мировые политики. Скажите, что было сказано не так? Только я вам скажу, почему я назвала материал, опубликованный на сайте Радио Свобода.
Михаил Соколов: Я только уточню заголовок, я действительно оговорился, "Хоровое оскотинивание".
Мария Захарова: На государственном уровне. Там говорилось о том, что российские чиновники злорадствуют и глумятся в связи с терактами.
Михаил Соколов: Хорошо, читаю вам Алексея Пушкова, председателя комитета Госдумы. Не хотите? Стыдно?
Мария Захарова: Это к Алексею Пушкову, которого вы можете позвать в студию и зададите все возможные вопросы.
Михаил Соколов: "Хоровод обреченных" – такую подпись поставил советник министра обороны России Андрей Ильницкий под фотографией, запечатлевшей взявшихся за руки людей, пришедших выразить солидарность с бельгийцами. Это не чиновники?
Мария Захарова: Это не ко мне. Я не являюсь Алексеем Пушковым. Вы бы поставили его фотографию, дали бы его твит, спросили его комментарии, и вопросов у меня к вам не было бы. Вы поставили мою фотографию. При этом вы абсолютно проигнорировали то, что я сказала в прямом эфире "России-24". Раз вы любите оперировать фактами, я вам дословно привожу мою цитату: "В первую очередь нужно сделать все, чтобы не было никакого злорадства, никакого ощущения "вот у них, а у нас нет", чтобы этого не было. Сегодня уровень террористической угрозы по всему миру таков, что нет ни одного района, города, страны вне зависимости от экономики, политики, социального уровня, уровня благосостояния, который был бы защищен. Сегодняшний случай стал этому подтверждением финальным. Если в центре Европы, в одном из самых благополучных городов мира, в городе, где находится штаб-квартира НАТО, происходит не один, а целая цепь терактов, мне кажется, что надо всем просыпаться и понять, что дальше так идти не может, нужно действительно предпринимать все возможные меры для того, чтобы остановить расползание этой катастрофы".
Михаил Соколов: Я рад, что у вас получился текст лучше, чем тот, который мы воспроизвели. Тот был: сочувствуем, но осуждаем ваши "двойные стандарты". А нельзя просто посочувствовать?
Мария Захарова: Да, конечно, можно, только это будет подлостью по отношению к новым жертвам. И я вам хочу сказать, что я практически преклоняюсь перед израильтянами, которые в этой колоссальной трагической ситуации, в которой они оказались, они живут в терактах постоянно, они действуют, они не только меняют аватарки и зажигают поминальные свечи, а они создали одну из самых прогрессивных, продвинутых структур по противодействию терроризму.
Михаил Соколов: Россия отказывается считать террористами "Хезболлу" и ХАМАС – это ли не двойной стандарт?
Мария Захарова: Нет. Зайдите на сайт Министерства иностранных дел, я могу вам подтвердить, как человек, который занимается его наполнением, каждый террористический акт, если идет цепочка террористических актов, после цепочки террористических актов каждый раз мы жесточайшим образом реагируем на любые теракты, которые совершаются, вне зависимости от того, кем они совершаются.
Михаил Соколов: Только эти организации не признаете террористическими.
Мария Захарова: Их не признаем не мы, их не признает Совет Безопасности ООН.
Михаил Соколов: Можно самостоятельно это сделать, не валите все на Совет Безопасности.
Мария Захарова: Я не валю, мы его члены, поэтому в данном случае говорю абсолютно четко и ясно. Я хочу сказать такую вещь: если бы мы не ставили вопрос о коллективных усилиях международного сообщества по противодействию терроризму, вот тогда вы имели бы право, конечно, не вы лично, но тот человек, который писал, сказать, что Россия нашла странный день для того, чтобы призвать всех к противодействию терроризму. Мы говорим об этом каждый день, мы говорим нашим натовским коллегам и предлагаем возобновить то сотрудничество контртеррористическое, которое именно они и свернули. И они этого не делают.
Когда в центре Брюсселя, там, где находится их штаб-квартира, происходит не один теракт какого-то одиночки, а целая цепочка спланированных терактов, то хочется задать вопрос: кого мы обманываем? Да, безусловно, моральная поддержка друг друга чрезвычайно важно. Я была как раз тем человеком, который в эфире и призывал к этой моральной поддержке. Но одновременно невозможно, как я уже сказала, все время поправлять повязку, не понимая, что под ней находится гангрена.
Михаил Соколов: А вы на денек отложите ваши поучения. Вы знаете хоть один случай, чтобы вице-спикер парламента какой-нибудь страны заявил, что "теракты на Дубровке, в Беслане или Волгограде нам полезны, пусть бегут к нам за помощью"? Послушайте, что говорит господин Жириновский, вице-спикер Государственной думы.
Владимир Жириновский: Сирия – не Европа. Сейчас теракты идут в Европе и будут идти по всей. И нам это выгодно, пусть они подыхают и погибают. Чего вы все ждете? Пусть они к нам идут и просят нас.
Михаил Соколов: Как вы это прокомментируете?
Мария Захарова: Я хотела бы вернуться к той фразе.
Михаил Соколов: А я не хочу возвращаться, я хочу получить ответ на Жириновского.
Мария Захарова: А я хочу получить ответ на то что вы мне сказали, и то, что я не очень поняла. Вы мне сказали: вы на денек отложите... Что?
Михаил Соколов: Сначала соболезнования, а потом поучения.
Мария Захарова: А так и было. Только вопрос в том, что между терактами к нам никто не прислушивается. Когда же еще говорить?
Михаил Соколов: Тогда прислушиваются к Жириновскому, видимо.
Мария Захарова: У вас когда был Жириновский последний раз в эфире?
Михаил Соколов: Давненько, чтобы он такого не говорил больше.
Мария Захарова: Пригласите и отчитайте его за эти слова.
Михаил Соколов: Это государственный деятель. У вас есть комментарий? Вы согласны с ним? Министерство иностранных дел может прокомментировать выступление вице-спикера Государственной думы России?
Мария Захарова: Безусловно, никаких экстремистских высказываний я поддержать не могу.
Михаил Соколов: В том числе и это высказывание Жириновского, я правильно понимаю?
Мария Захарова: Я вам могу сказать такую вещь, что господин Жириновский является лицом избранным, за него голосуют люди, его не назначают – его выбирают.
Михаил Соколов: Это не дает ему права произносить такие вещи.
Мария Захарова: Почему этот вопрос вы адресуете к исполнительной власти?
Михаил Соколов: Прекрасно, есть адресование к исполнительной власти, есть письмо в Следственный комитет господину Бастрыкину с просьбой возбудить уголовное дело по статье 205 УК "Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или оправдание терроризма". Подписал Борис Вишневский, замруководителя фракции "Яблоко" в Санкт-Петербургском законодательном собрании.
Скажите, пожалуйста, вы лично, не как официальный деятель, а как человек, могли бы поддержать это обращение? Пусть изучат, есть там такой призыв или нет, есть там оправдание или нет.
Мария Захарова: Какие-то проблемы с прохождением данного предложения? Человеку отказали?
Михаил Соколов: Вы сказали, что вы осуждаете, или я не понял, вы осуждаете высказывание Жириновского?
Мария Захарова: Я сказала, что я не могу поддержать и я осуждаю любые экстремистские выступления.
Михаил Соколов: В том числе и Жириновского?
Мария Захарова: Вне зависимости от того, кто их произносит. Мне кажется, это исчерпывающая формулировка и в моей непосредственной должности, и в моей человеческой. Я всегда очень четко формулирую свои мысли: я не могу поддержать все, что связано с экстремизмом, терроризмом и любым насилием. Я могу сказать, что это полностью совпадает с моей гражданской позицией.
Михаил Соколов: Значит, претензий к заголовку про оскотинивание государственных деятелей, я думаю, не должно быть после этого заявления Жириновского.
Мария Захарова: Во-первых, это была не только моя претензия, но и претензия радиостанции, потому что заголовок был изменен.
Михаил Соколов: Сокращен. Не под вашим давлением и не по политическим причинам.
Мария Захарова: А по каким?
Михаил Соколов: По техническим – он слишком длинный был.
Мария Захарова: То есть он четыре часа провисел на сайте и был не длинным, а через четыре часа его решили укоротить, потому что, видимо, буквы не влезали на компьютерный экран.
Михаил Соколов: Вы можете смеяться, но технологии есть технологии.
Мария Захарова: Это же от лукавого.
У меня была претензия только одна: вы не только можете, вы обязаны следить за тем, чтобы не было экстремизма, чтобы соблюдалась с вашей точки зрения нравственность.
Михаил Соколов: Мне было бы очень неприятно читать то, что сказал господин Жириновский, и даже пускать это в эфир.
Мария Захарова: Вы не можете ставить фотографии одних людей, приписывать им твиты других людей.
Михаил Соколов: Вы признали, что это ваш твит.
Мария Захарова: Это не мой твит, это твит корреспондента.
Михаил Соколов: Точно изложившего вашу формулу.
Мария Захарова: Безусловно. Но вы не изложили прямую противоположность и заголовку, и сути статьи, которую я сказала в эфире этого же канала.
Михаил Соколов: За всеми каналами следить мы не успеваем.
Мария Захарова: А это был этот же канал, я хочу вас разочаровать, "Россия-24".
Михаил Соколов: Пожалуйста, еще один вопрос, Захар Федоров, он очень интересуется Будапештским меморандумом, в частности, словами министра иностранных дел господина Лаврова, который сказал, что "Будапештский меморандум мы не нарушили, он включает одно-единственное обязательство – не применять против Украины ядерное оружие. Никто этого не делал и угрозы применения ядерного оружия в отношении Украины не звучало". Цитата верная?
Мария Захарова: Да.
Михаил Соколов: Тогда вопрос того же Федорова: "На пресс-конференции господина Лаврова были взрослые образованные люди, которые могут заглянуть в текст Будапештского меморандума. Почему господин Лавров выдает свою интерпретацию этого документа за правду?" Я могу прочитать текст меморандума, там, например, есть действительно "воздерживаться от угрозы силы и применения против территориальной целостности или политической независимости Украины, что никакие их вооружения никогда не будут применены против Украины", статья вторая. А министр говорил, что одно-единственное обязательство. Зачем так подставляться вашему начальству?
Мария Захарова: Можно спросить: почему вы с минскими договоренностями не пришли с распечаткой, мы бы тоже процитировали здорово. Видите, какой у вас избирательный вкус.
Михаил Соколов: Я вас спросил про Будапештский меморандум. Ошибся министр?
Мария Захарова: Расскажите, что конкретно, давайте по пунктам разберем, в чем нарушение.
Михаил Соколов: Россия не способствовала распаду, скажем так, Украины, очень мягко скажу?
Мария Захарова: Россия способствовала распаду?
Михаил Соколов: Конечно. Отделение Крыма в пользу России – это что? А организация массированной поставки через российско-украинскую границу оружия?
Мария Захарова: Меморандум заключался, во-первых, с государством независимым.
Михаил Соколов: А теперь другое государство?
Мария Захарова: Конечно.
Михаил Соколов: Вам двойку по международному праву поставили бы в вашем институте. Другое правительство, а государство то же.
Мария Захарова: Вы сами себе противоречите: способствовало распаду или то же государство. Вы сами определитесь.
Михаил Соколов: Я ничему не противоречу.
Мария Захарова: Так вы скажите, то же государство или распавшееся.
Михаил Соколов: Государство то же, у которого Россия аннексировала Крым.
Мария Захарова: На момент подписания этого документа, меморандума, в отличие от минских договоренностей, речь шла о том, что никто не подозревал о том, что все остальные подписанты, люди и страны, признающие этот документ, отказывались бы от признания независимости, суверенитета и невмешательства во внутренние дела Украины.
Михаил Соколов: И "неприменение вооруженных сил". Вооруженные силы в Крыму появились чьи, "человечки"?
Мария Захарова: А вы не знаете?
Михаил Соколов: Я знаю – российские. Даже президент Путин это признал.
Мария Захарова: Вы знаете, дело в том, что они много лет там находились.
Михаил Соколов: Некоторые еще и высадились.
Мария Захарова: Нигде не написано, что они не должны были высаживаться.
Михаил Соколов: Они не должны были высаживаться, в частности, в Верховном совете Крыма.
Мария Захарова: Это вы сейчас придумали на ходу.
Михаил Соколов: Я не придумал, я знаю, что не должно быть. Мятежей не должно быть на территории других государств.
Мария Захарова: На территории Украины находились вооруженные силы Российской Федерации, находились в большом количестве, в очень большом количестве.
Михаил Соколов: А потом стали находиться в большем количестве.
Мария Захарова: Да, но это количество не превысило того количества, которое прописано.
Михаил Соколов: Они должны были захватывать государственные органы власти Украины?
Мария Захарова: Видите, как интересно: вы перебиваете тогда, когда вы понимаете, что я приведу сейчас аргумент, который вам нечем крыть. Давайте я договорю до конца.
Михаил Соколов: Я не знаю, какой аргумент вы приведете.
Мария Захарова: Соглашение.
Михаил Соколов: Я знаю про это соглашение.
Мария Захарова: Соглашение о базировании Черноморского флота. Согласно этому соглашению, которое было подписано с Украиной, на территории этой страны могло находиться определенное количество вооруженных сил, военных людей.
Михаил Соколов: И совершать там государственный переворот?
Мария Захарова: Государственный переворот, я хочу вас разочаровать, может быть опять что-то сказать новенькое, был совершен в Украине за некоторое время до референдума в Крыму, а именно тогда, когда законно избранный президент, плохой, хороший, кому-то не нравившийся, но законный президент Украины.
Михаил Соколов: Бросил Украину и убежал из Украины.
Мария Захарова: Самое интересное, что он не бросал Украину.
Михаил Соколов: Сидит в Ростове, говорят, выпивает, бывает на Рублевском шоссе.
Мария Захарова: Он был на тот момент изгнан теми людьми, которые накануне с ним подписали при гарантии международного сообщества соответствующие документы о переходном процессе и так далее.
Михаил Соколов: Что-то вы забыли о Януковиче, не боретесь за его восстановление. Все забыли, новые выборы прошли, все прошло.
Например, есть такой вопрос, даже два человека, Илья Лазаренко и Иван Калистратов, они оба говорят о том, что у России есть неденонсированные договоры с Украиной, по которым признаются границы 1991 года, соглашение о создании СНГ, договор о дружбе и сотрудничестве между Россией и Украиной, соглашение между правительством России и Кабинетом министров о порядке пересечения границы жителями приграничных регионов, там Крым прямо упомянут как составная часть Украины. Почему Россия, если захватила Крым, не денонсировала эти соглашения?
Мария Захарова: Я хочу сказать, что за те пару минут, что мы продлили интервью, мы не уложимся. Я обещаю, что я предоставлю на этот вопрос развернутый ответ.
Михаил Соколов: То есть вы не готовы?
Мария Захарова: Вы меня сейчас начнете перебивать, мы в этих баталиях.
Михаил Соколов: Вы не готовы ответить?
Мария Захарова: Почему, я готова ответить. Но я еще раз говорю, у нас осталось две минуты.
Михаил Соколов: У нас порядка 10 минут.
Мария Захарова: Это у вас, а у меня осталось две.
Михаил Соколов: Вы хотите убежать и бросить нас без ответа? Была договоренность, что вы задержитесь.
Мария Захарова: Если вы не перестанете хамить, то мы закончим интервью раньше. Поэтому вы, пожалуйста, не хамите мне, а задавайте вопросы по существу.
Михаил Соколов: По существу: о договорах, которые не денонсированы.
Мария Захарова: Я предоставлю, чтобы вы могли разместить у себя на сайте, очень подробный ответ на этот вопрос, потому что он действительно занимает очень много времени.
Михаил Соколов: Хорошо, вопрос Бориса Вишневского: "Как отреагирует российская власть, если в каком-то регионе России, даже без участия иноземных войск, граждане потребуют проведения референдума о независимости и отделении от России?"
Мария Захарова: Спасибо большое, очень актуальный вопрос, который актуален последние несколько лет. Борис, вопрос: как отреагируют российские власти? Вопрос нужно немножко уточнить.
Михаил Соколов: У него есть уточнение, я не успел дочитать: "Будет ли признано их право на самоопределение и будет ли сказано – ну что ж, народ так решил?"
Мария Захарова: Борис, небольшое уточнение: это будут законно избранные власти, либо власти, которые прогонят законно избранные власти и силовым методом захватят власть в стране? Уточните, пожалуйста, о каких властях вы говорите.
Михаил Соколов: Если по аналогии с тем, что вы говорите, представьте себе, что какое-то иностранное государство высаживает свои войска в некоей области в России и там проводится нечто вроде референдума, что тогда? Такой референдум не соответствует законам России, я подчеркну.
Мария Захарова: Вы же опять говорите какую-то полуправду, искривленную правду. Вооруженные силы другого государства находились на Украине согласно соглашениям.
Михаил Соколов: Предположим, этих вооруженных сил нет.
Мария Захарова: Вы меня спрашиваете или говорите сами? Если спрашиваете, дайте мне возможность ответить.
Второй момент: вы говорите о том, что другое государство содействовало изменению на Украине. Буквально за несколько месяцев до этого уже не в первый раз целая группа иностранных государств содействовала изменению власти, конституционного строя на Украине, причем делала это не в первый раз. Это был уже не первый Майдан. Если вы помните, первый Майдан закончился отменой результатов всенародных выборов.
Михаил Соколов: Предположим, они сделали нехорошо – это повод захватывать чужую территорию?
Мария Захарова: И назначением третьего тура, антиконституционного тура голосования.
Михаил Соколов: Это внутреннее дело Украины. Россия тогда не возражала.
Мария Захарова: Безусловно. Но только внутренним делом Украины занимаются иностранные государства. И это самая большая ее проблема.
Михаил Соколов: Россия тоже занимается внутренними делами Украины, вы прекрасно знаете.
Мария Захарова: Что касается, были ли чужие ошибки поводом вмешательства во внутренние дела? Чужие ошибки привели к тому, что территория государства решила самоопределиться, потому что она устала.
Михаил Соколов: Вы за право на восстание?
Мария Захарова: Потому что она устала от того, что на протяжении многих лет, десятка лет эта власть меняется по заказу зарубежных государств.
Михаил Соколов: Вы за право на мятеж?
Мария Захарова: Ни в коем случае. Для меня существует конституция, для меня существует закон и для меня существует законное волеизъявление граждан.
Михаил Соколов: Референдум в Крыму не соответствовал законам Украины.
Мария Захарова: Вот это самое свободное волеизъявление граждан попралось, извините за высокий глагол, неоднократно. И неоднократно не учитывалось международным сообществом, первый Майдан и второй Майдан.
Михаил Соколов: Мы же про Крым, а вы про Майдан.
Мария Захарова: Вы меня спросили, за мятеж ли я. Второй момент.
Михаил Соколов: За мятеж в Крыму вы "за", а за мятеж в Чечне, например?
Мария Захарова: Я могу сказать, что если бы Крым тогда, два года назад впервые поставил бы вопрос о самоопределении и так далее, тогда да, тогда я с вами была бы согласна. Мятеж, бунт, все, что угодно. Вы знаете, какое количество раз Крым ставил вопрос и даже проводил референдум? Я так поняла, что не знаете. Это не единственная вещь.
Михаил Соколов: Я просто не хочу с вами спорить, вы мне начнете затыкать рот.
Мария Захарова: Вы просто не знаете этого, вы тоже почитайте, наберите "референдумы в Крыму", и вы увидите, какое количество раз за последние 20 лет народ ставил вопрос о референдумах.
Михаил Соколов: Там был референдум, например, 1991 года о независимости Украины. Вы знаете результаты? 54% за независимость Украины в Крыму в 1991 году. А другие референдумы, если там были, они не были законны. Нет региональных референдумов по независимости в Украине.
Мария Захарова: Вы почитайте.
Михаил Соколов: А вы ее конституцию почитайте.
Мария Захарова: Ведущий не знает. Слушатели, пожалуйста, зайдите в интернет, прочитайте, наберите "референдумы в Крыму" и прочитайте историю того, сколько и как эта территория боролась за самоопределение, а самое интересное, чем эта борьба легальная, в отличие от Майдана, заканчивалась.
Михаил Соколов: Чем она закончилась – вот этим переворотом и аннексией Крыма.
Мария Захарова: А вы были в Крыму?
Михаил Соколов: Я был в Крыму.
Мария Захарова: Когда?
Михаил Соколов: До всех событий.
Мария Захарова: А после?
Михаил Соколов: А после нет.
Мария Захарова: А с людьми разговаривали?
Михаил Соколов: У нас есть замечательные корреспонденты, которые разговаривают с людьми в Крыму.
Мария Захарова: Бабицкий?
Михаил Соколов: При чем тут Бабицкий?
Мария Захарова: А кто?
Михаил Соколов: Бабицкий давно не работает на Радио Свобода.
Мария Захарова: Вы не знаете, кто из корреспондентов находится в Крыму? Я была в Крыму в 2015 году летом, потому что я столько раз произносила слово "Крым", я ни разу там не была, я туда приехала. У меня была неделя отпуска, я посчитала со всех точек зрения, что я должна туда приехать, и приехала. Я хочу вам сказать, что у меня не осталось никаких вопросов, почему эти люди проголосовали так, как они проголосовали.
Михаил Соколов: Замечательно, но международное право надо соблюдать, конституцию надо соблюдать.
Мария Захарова: Ребята, что надо было делать 20 лет с этой фантастической природой, курортной зоной, чтобы это было то, что представляет собой Крым на данный момент. Это, слава богу, еще отстроили аэропорт.
Михаил Соколов: Мы можем с вами поехать по России, я вам покажу массу регионов замечательных, которые запущены чудовищно.
Мария Захарова: Только это не курортная зона.
Михаил Соколов: Курортные зоны тоже.
Мария Захарова: У нас их не так много.
Михаил Соколов: Вопрос из гуманитарного раздела, Юрий из Германии спрашивает: "Почему в истории с якобы похищенной мигрантами 13-летней русской немкой, когда выяснилось, что ни похищения, ни изнасилования не было, с российской стороны не последовало извинений за необоснованные публичные обвинения господином Лавровым властей Германии, включая немецкую полицию в недобросовестном расследовании и сокрытии фактов?"
Мария Захарова: Блестяще, просто тут вариантов нет – это ваш слушатель.
Михаил Соколов: Уважайте наших слушателей.
Мария Захарова: Наверное, он вас слушает регулярно. Как там написано: "Когда выяснилось, что ее не похищали и не насиловали". Выяснилось кем? Выяснилось когда? Дальше, что Лавров обвинил и так далее. Лавров и МИД России сказали только одно: не могли бы вы нам по официальным каналам предоставить информацию, что случилось с этой гражданкой России, потому что у нас есть информация из средств массовой информации, что что-то с ней произошло не так. Все, точка.
Михаил Соколов: Тональность была не такая.
Мария Захарова: Это как из анекдота про "пива нет". Знаете?
Михаил Соколов: Нет, не знаю. Но вы потом расскажете.
Мария Захарова: Нет, сейчас. Замечательный был анекдот, когда приходит человек...
Михаил Соколов: Какой ужас, приходится анекдоты слушать, а тут такое дело трагическое.
Мария Захарова: Трагическое?
Михаил Соколов: Конечно.
Мария Захарова: А почему?
Михаил Соколов: Печально, такой скандал был, господин Штайнмайер очень нервно реагировал.
Мария Захарова: Скандал был и трагическое? Так вы определитесь – печальное, трагическое, скандал. Вы знаете, чем закончилось это дело?
Михаил Соколов: Идет расследование.
Мария Захарова: Расскажите своему слушателю, что еще никто не знает, что же там произошло на самом деле.
Михаил Соколов: Так зачем было обвинять?
Мария Захарова: А кто обвинял?
Михаил Соколов: Так Лавров не обвинял? Слушатель не прав?
Мария Захарова: Вы же знаете, что не обвинял. Вы же читаете.
Михаил Соколов: Я хочу от вас узнать.
Мария Захарова: Я же и говорю, что не обвинял. Вы почитайте, все стенограммы выступлений Лаврова находятся на сайте Министерства иностранных дел России.
Михаил Соколов: С меморандумом он "не ошибся", здесь он тоже "не ошибся".
Мария Захарова: Я повторяю еще раз, что эта девочка является гражданкой Российской Федерации.
Михаил Соколов: Обеспокоены, понимаю.
Мария Захарова: Вы знаете, как интересно получается, какой-то тоже интересный подход. То есть есть категории граждан России, которые находятся за рубежом, о которых не надо думать, а есть, о которых надо.
Михаил Соколов: Никто этого не сказал.
Мария Захарова: Это вы сказали.
Михаил Соколов: Я не сказал. Я ничего подобного не говорил.
Мария Захарова: Вы сейчас подвели и так далее. Мне кажется, что мы должны заниматься моряками, которые захвачены на суднах где-нибудь.
Михаил Соколов: В Эритрее недавно был захват.
Мария Захарова: Сегодня, слава богу, одного освободили. Мы должны заниматься пострадавшими в ходе авиакатастроф на территории других государств, мы должны заниматься людьми, которые заболели и нуждаются в лечении за рубежом, попав в аварии, и так далее.
Михаил Соколов: Документы восстанавливать?
Мария Захарова: Восстанавливать документы. Но если есть информация, которая вызвала общественный резонанс, и по каким-то причинам официальный Берлин не стал комментировать эту информацию, чем дальше, тем больше.
Михаил Соколов: Может быть, защищая интересы несовершеннолетней.
Мария Захарова: А потом, если бы они хотели, они бы предоставили всю информацию родителям, посольству Российской Федерации конфиденциально, что они обязаны были изначально сделать, учитывая, что у них сразу была информация о ее гражданстве. Ничего из этого не было сделано. Поэтому не было никаких обвинений, был вопрос, почему на официальные запросы, во-первых, почему нас не проинформировали сразу, по закону они это обязаны сделать, а во-вторых, почему информация начала скрываться.
Михаил Соколов: Теперь информируют?
Мария Захарова: Приезжал Штайнмайер, эта тема поднималась. Они сказали, что когда будет завершено расследование, следствие, то тогда, безусловно, нас в первую очередь поставят, в первую очередь родителей, но из контпартнерских структур нас поставят в курс дела. Смотрите, как интересно, как только пошла эта тема, как только пошла эта информация, тут же в следственные органы поступил запрос от возмущенных граждан Германии, которые потребовали разобраться юридически с российским корреспондентом.
Михаил Соколов: Это их право. Разберутся.
Мария Захарова: То есть вы считаете, что разбираться с корреспондентом из-за материала – это право?
Михаил Соколов: Судятся везде, с кем только ни судятся. Право любого гражданина не согласиться.
Мария Захарова: На Радио Свобода мы услышали уникальные вещи.
Михаил Соколов: Судятся со всеми, вы же знаете.
Мария Захарова: А то, что правоохранительные органы ФРГ должны были проверить и так далее? Все, вопросов нет, я записала этот день.
Михаил Соколов: Столько пишут жалоб на всех. А в России не пишут жалоб?
Мария Захарова: Имеют право.
Михаил Соколов: Я же это не поддерживаю, я говорю – имеют право.
Мария Захарова: Я учла, что вы отыграли назад.
Михаил Соколов: А вы отыграли вперед. Так вот вопрос, который я хотел задать от Михаила. Он перечисляет три фамилии: Наталья Захарова, Римма Салонен, Ирина Беленькая. Все эти дамы, за которых заступался МИД, как выяснилось, совершали уголовные преступления, Захарова осуждена французским судом за подделку чеков и поджог, российским судом приговор признан, Салонен осуждена финским судом за кражу, а МИД об этой уголовщине со стороны своих подзащитных знать не хотел. Кто подводит министра иностранных дел?
Мария Захарова: Куда?
Михаил Соколов: Вы защищаете этих людей бурно, а они оказываются уголовниками.
Мария Захарова: Вы считаете, что Наталья Захарова – уголовник?
Михаил Соколов: Я не считаю – это суд считает. Осуждена французским судом, российским судом приговор признан.
Мария Захарова: Вы знаете ее дело?
Михаил Соколов: Столько было передач об этом, что я уже запутался. Я знаю вердикт суда.
Мария Захарова: А вы знаете, в чем ее обвиняли?
Михаил Соколов: Там за ребенка битва была.
Мария Захарова: Российский МИД поддерживал именно в ее правах матери. Вы знаете, можно много спорить на тему, как надо любить своего ребенка.
Михаил Соколов: Чтобы пойти на преступление? Бывает же такое.
Мария Захарова: Бывает такое, что матери идут на преступление ради своих детей?
Михаил Соколов: Бывает. Это трагедия.
Мария Захарова: Это действительно, я не могу сказать, что распространенный случай, но такое бывает. Я не говорю, что это правильно и хорошо, упаси боже, я исхожу из того, повторяю второй раз за сегодняшний эфир, закон, закон и еще раз закон, как гарантия сосуществования людей в обществе. Я еще раз хочу сказать: мы поддерживали ее в поисках своей дочери, чтобы ее права как матери ей были возвращены. Она российская гражданка. Еще один момент. Тоже интересная история, с одной стороны ваш слушатель, я не знаю, кто он по гражданству, он говорит, что она преступила закон, зачем вы ее поддерживаете. Но ведь у нас огромное количество россиян, которые преступают закон, при этом они не перестают быть россиянами, и мы обязаны как министерство оказывать им поддержку, когда-то помогать с документами, когда-то заниматься установлением связей с родственниками, с государственными структурами одной страны и другой страны и так далее.
У нас есть определенный набор, сухим бюрократическим языком это называется государственных услуг, на самом деле наших обязанностей, которые мы должны выполнять, вне зависимости в отношении хороших или плохих людей они должны быть применены.
Михаил Соколов: Объяснение принято с удовольствием.
Еще буквально несколько вопросов. Один вопрос о нашем коллеге, польском журналисте Вацлаве Радзивиновиче, его МИД лишил аккредитации, он, насколько я понимаю, покинул Россию. А из Польши выслали сотрудника государственного СМИ России.
Мария Захарова: Что же вы все так не знаете?
Михаил Соколов: Расскажите мне правду. Я буду рад, если вы скажете, что Вацлав вернется.
Мария Захарова: Давайте я вам расскажу. Я не могу говорить, что то, что я вам сейчас скажу, – это правда, то, что вы говорите, – это неправда. Я расскажу вам так, как я знаю эту историю. Это была очень неприятная и вынужденная мера, на которую мы пошли. Это был ответный шаг после того, как российской корреспондент был депортирован из Польши.
Михаил Соколов: Знаем Свиридова.
Мария Захарова: Мы неоднократно, на протяжении года, может быть, больше говорили польской стороне по различным каналам, что если он будет депортирован, так как все шло к этому, то мы этот шаг не оставим без ответной меры. Он был депортирован, ему не было предъявлено ничего, то есть это были, как мы понимаем, политические мотивы. Соответственно, мы пошли на ответный шаг просто потому, что дальше будут высылать всех подряд, если не будут понимать, что за это будут направлены им же их корреспонденты.
Михаил Соколов: Выслали корреспондента частного и оппозиционного средства массовой информации в обмен на высылку представителя государственного СМИ. Можно было хотя бы подумать о равноценности этого действия?
Мария Захарова: Я считаю, что если начать думать о равноценности одного и второго, то это очень пагубный путь. Я, например, не знаю, как оценить равноценность Свиридова, Радзивиновича или кого-то еще. Поэтому это была, можно сказать, случайная выборка, как хотите.
Михаил Соколов: А можно каким-то образом этот вопрос урегулировать? Вы прекрасно знаете этого человека, мы прекрасно знаем этого человека, он прекрасный профессионал.
Мария Захарова: Свиридов не хуже профессионал, между прочим.
Михаил Соколов: То есть вы хотите, чтобы Свиридов вернулся в Польшу, а Радзивинович в Москву? Или есть какие-то другие варианты?
Мария Захарова: Это было бы прекрасное решение, мне кажется, это было бы то, что всех устроило бы. Потому что самое поганенькое было, в том числе в России, люди, которые считают себя друзьями Радзивиновича, я же ничего не имеют против него, он хороший, наверное, журналист, он точно журналист, хороший, не хороший – каждый может оценивать сам и должен оценивать сам, но то, что было очень неприятно, когда его российские друзья, ваши коллеги, журналисты начали говорить, что Свиридов не журналист вообще.
Михаил Соколов: Мы это не обсуждали.
Мария Захарова: Прекрасный Свиридов журналист, такой же журналист, я имею в виду профессиональный, как Радзивинович. Он не просто знает Польшу, самое обидное, что он ее любит, что они выслали человека, который действительно имел вид на жительство там, жил, любил Польшу.
Михаил Соколов: Давайте мы попытаемся поставить маленькое многоточие и постараться что-то сделать хорошее в этом направлении.
Мария Захарова: А кто же против? Мы же ничего плохого не делали. Вы задайте вопрос польским властям: зачем и почему они выслали Свиридова? Они же до сих пор не говорят. А я вам расскажу, почему они его выслали.
Михаил Соколов: Расскажите, только коротко.
Мария Захарова: Вы меня сюда пригласили, попросили остаться даже больше, чем эфир, а сейчас говорите: только коротко. Вы определитесь, вы хотите, чтобы я говорила, или не хотите. Мы можем сейчас прекратить.
Михаил Соколов: Я хочу задать еще 5-6 вопросов.
Мария Захарова: Я останусь, у нас еще целый вечер впереди, не переживайте.
За что выслали Свиридова, как мы понимаем, учитывая, что ничего внятного ему не сказали, все указывает на то, что выслали его за фотовыставку Стенина. Стенин, кто не знает, – это фотокорреспондент, который, выполняя свой долг, он был действительно фотокорреспондентом, не космонавтом и не балериной, а фотокорреспондентом, погиб на Украине. Свиридов делал эту выставку. Я с ним разговаривала, он говорит: "Я сделал эту выставку – и началось".
Михаил Соколов: Это ваша догадка. Хорошо, давайте мы немножечко в таком быстром темпе теперь пойдем.
Мария Захарова: Вы спросите у польских властей, то же мы все догадками оперируем, они не говорят почему.
Михаил Соколов: Я вам обещаю, мы попросим нашего корреспондента в Польше задать обязательно вопрос о господине Свиридове. А я вам задам еще несколько вопросов.
Мария Захарова: Он мне рассказывал, он и с Качиньским летал на самолете, освещал визит, брал интервью у польских разных.
Михаил Соколов: И Радзивинович замечательно работал.
Еще Михаил: "Где живет Катя Лаврова?"
Мария Захарова: В Москве.
Михаил Соколов: "На каком основании дочь министра с мужем жила в Великобритании? Считаете ли вы, что это нормально, когда в ситуации противостояния с Западом дети первых лиц живут за границей?" Это патриот писал.
Мария Захарова: Любой гражданин Российской Федерации живет на территории Российской Федерации или любой другой страны мира на одном просто основании – на основании Конституции Российской Федерации. Я понимаю, что как и минские договоренности, и многое другое, никто нашу Конституцию не читал. Но вы прочитайте. И там написано, что любой гражданин может жить там, где ему хочется, – это раз. Я не пресс-секретарь никого другого, кроме как официальный представитель Министерства иностранных дел, я не комментирую личную, частную жизнь сотрудников Министерства иностранных дел. Но я вам могу процитировать слова министра иностранных дел Российской Федерации Сергея Лаврова, который в интервью трем радиостанциям ответил на этот вопрос и сказал, что его дочь живет в Москве.
Михаил Соколов: Александр Щеголюк от меня требует спросить: "Говорит ли правду господин Швец"...
Мария Захарова: А миф знаете откуда пошел? Миф и про нее, и про меня пошел по одной простой причине, что Сергей Лавров был одно время постпредом России в Нью-Йорке, жил там. Соответственно, около девяти лет она жила с ним, ходила в школу, училась. Я жила в Китае, у меня папа на тот момент работал в Пекине, тоже ходила в школу дважды, его дважды направляли в Китай. Во вторую командировку, когда я с ними поехала, я захотела еще учиться в китайской школе – это было мое собственное личное желание. Все, мне уже говорят, что я китайский шпион.
Михаил Соколов: Шутки.
Мария Захарова: Нет, почему, мне пользователь соцсети сказал.
Михаил Соколов: Не обращайте внимания.
Мария Захарова: Так вот я и говорю о том, что это мифы такие же.
Михаил Соколов: Знаете, что мне человек написал: "Правда ли? Господин Швец заявил, что глава Министерства иностранных дел России Сергей Лавров имеет нелегальный бизнес – полную визовую монополию, все деньги ему идут в карман за визы?" Ваша реакция на такие разоблачения?
Мария Захарова: Примерно такая же, как и на предыдущие. Я не знаю, кто такой Швец.
Михаил Соколов: То есть нет никакого бизнеса, мы так и скажем, у Сергея Лаврова?
Мария Захарова: Мне кажется, люди должны отдавать себе отчет, если они делают такие заявления, на основе чего-то это же должно быть. Это из разряда того, что я ходила в китайскую школу и все.
Михаил Соколов: Еще один вопрос, тоже не сам придумал: вам зарплату повысили в четыре раза после Крыма, как другим мидовским работникам?
Мария Захарова: Нет, мне не повысили. Может быть, кому-то повысили, мне ничего не повышали. Мне повысили после того, как я была назначена с должности заместителя директора на должность директора. Но, действительно, это было не после Крыма, это было до Крыма, у нас были повышены зарплаты. Но это к Крыму не имеет никакого отношения, это было задолго до этого, в несколько этапов повышали. Я когда пришла на работу в Министерство иностранных дел, моя зарплата составляла порядка 40-50 долларов, это было в те времена, когда у нас все исчислялось в инвалюте.
Михаил Соколов: Так лучше запоминается.
Мария Захарова: Потому что это был 1998–99 год, были такие зарплаты. Постепенно их повышали.
Михаил Соколов: "Почему госпожа Захарова отказывается от дебатов с представителями оппозиции?" Мне кажется, вы дискутировали раньше.
Мария Захарова: Во-первых, с чего взяли, что я отказываюсь? Это кто сказал? С чего это вообще было придумано?
Михаил Соколов: Из "Фейсбука". То есть вы готовы вести дебаты о внешней политике?
Мария Захарова: Чтобы отказаться, нужно, чтобы тебе кто-то предложил. Мне никто не предлагал никаких дебатов с представителями оппозиции.
Михаил Соколов: На том и поставим точку.
Мария Захарова: Нет, не поставим точку. Я могу сказать, что я участвовала в ток-шоу, когда я была заместителем директора, по одной простой причине. С одной стороны, начали приглашать, с другой стороны, являясь заместителем директора, у меня на то было соответствующее время. Сейчас участие в ток-шоу я просто не могу себе позволить по причинам времени. Это час туда доехать, два часа простоять на телевизионных съемках, тебе дают в общей массе сказать три-четыре, пять реплик, потом еще час вернуться обратно. Это пять часов, вычеркнутых из дня, я себе такое позволить не могу.
Михаил Соколов: Юрий спрашивает: "США неоднократно приносили извинения правительствам других стран, в частности Афганистану, после ошибочных бомбардировок, когда гибли мирные жители. Были ли подобные случаи в практике российской стороны по действиям российской авиации в Чечне? И вообще когда и перед кем Россия извинялась последний раз?"
Мария Захарова: Интересный вопрос. Просто вопрос надо ставить: а где мы кого бомбили последний раз?
Михаил Соколов: В Сирии бомбили.
Мария Захарова: У нас были операции ВКС на территории Сирии по приглашению руководства этого государства.
Михаил Соколов: Правозащитники давали данные.
Мария Захарова: Правозащитники, я надеюсь, вы не имеете в виду лондонскую обсерваторию по наблюдению за ситуацией в Сирии. Не было фактов, которые были бы подтверждены относительно того, что были разбомблены, как вы сказали, как
Соединенными Штатами свадьбы, госпитали и так далее. Вбросы были, а фактов не было.
Мы приносим свои извинения, если были "заходы", осуществляются полеты, мне кажется, у нас были такие вещи, мы даже публиковали их.
Я извинялась недавно, я использовала материал, озвучила его непроверенный, в адрес Дуни Миятович, она на это обратила внимание, я публично перед ней извинилась. Я считаю, что это абсолютно нормально.
Михаил Соколов: Это хорошо, когда нет чувства непогрешимости.
Мария Захарова: Вы знаете, у меня точно нет. Это та вещь, которую я в себе культивирую, вне зависимости от каких-либо жизненных обстоятельств. Все время должен быть какой-то камертон, ты все время должен понимать, что есть какая-то вещь, по которой ты должен сверять свою собственную внутреннюю настройку. Вы правильно сказали, никакого чувства непогрешимости, потому что и ошибки все совершают, и могут совершать. Только нужно разделять ошибки, и за них мы извиняемся, либо информационные вбросы, которые мы опровергаем.
Михаил Соколов: Николай спросил, и тут еще я совместил с одним вопросом: "Спросите глубокоуважаемую Марию Захарову, верит ли она в Бога? Знает ли она, что Бога обмануть невозможно, придется отвечать за все неблаговидные поступки, причем, возможно, при этой жизни?"
Мария Захарова: Я понимаю, что этот вопрос задан с сарказмом.
Михаил Соколов: А может быть, и нет, мы не знаем.
Мария Захарова: Конечно, я думаю, что да. Я могу ответить на него серьезно: я человек крещеный, крещеный не в младенчестве, а в сознательные годы, в институтские годы – это был мой сознательный выбор. Я об этом писала у себя в "Фейсбуке". Были поиски внутренние, когда я была подростком, в школе. Мы приехали, я помню, на один день в Израиль, это была такая туристическая экскурсия с Кипра, и меня там настолько все поразило, Вифлеем, Иерусалим и так далее, там я приняла решение, что христианство – это то, что мне близко, приехала и покрестилась. Поэтому я человек крещеный – это был мой осознанный выбор. Я православная в том смысле, что я, конечно, пытаюсь соответствовать тем высоким требованиям, которые предъявляются человеку, который находится в этой религии. Я прекрасно осознаю, что такое грех. Грех сегодня давать интервью, идет Великий пост. Но надеюсь, что не страшный грех.
Михаил Соколов: Вера Кузнецова спросила: "А что для вас любовь?"
Мария Захарова: Это то, что двигает, что является двигателем, энергией, энергетикой в жизни. То, что является наполнением человека – это точно. Она бывает разная, она бывает в разных проявлениях, она бывает к любимому человеку, она будет в виде влюбленности, она бывает любовью матери к своему ребенку, разная, но это то глобальное, огромное, без чего, я думаю, что человек не может существовать, может, но это существование, а вот жить точно не может.
Михаил Соколов: Давайте от любви вернемся к любви к родине.
Есть такие прогнозы: "Россия победить в "холодной войне" не может ни при каких обстоятельствах, вопрос лишь в том, сумеет ли она, проиграв, сохраниться как государство или повторит путь СССР?" Действительно, в истории много раз рушились режимы покрепче нынешнего, Российская империя, Австро-Венгрия, Рейхи разные и так далее. Как вы думаете, нынешний режим Владимира Путина, которому вы служите, служите хорошо, как мне кажется, он будет вечным?
Мария Захарова: Почему такой вопрос задаете?
Михаил Соколов: Мне интересно. Вы работаете так, как будто эта власть будет вечной.
Мария Захарова: Интересно. Я работаю так, чтобы мне не было стыдно за то, что я, во-первых, предаю свою профессию, а профессия моя дипломатия и международная информация. Во-вторых, чтобы мне не было стыдно получать эту самую зарплату, которую многоэтапно все-таки дотянули до уровня зарплаты. Чтобы мне не было стыдно перед моими коллегами, в том числе и молодыми, которые приходят в Министерство иностранных дел и хотят работать, чтобы им было интересно, чтобы это была современная пресс-служба и так далее. Чтобы я не чувствовала себя неловко, когда общаюсь с зарубежными коллегами, потому что они ушли вперед, а мы еще не знаем, где находится "Фейсбук". Вот так я работаю.
Я могу сказать, что вот это для меня является двигателем и это для меня является основным качеством выполнения мною моей работы. Несмотря на то что надо мной есть начальники, мало того, структуры, которые контролируют мою деятельность, как в любой иерархии. Главным для меня судьей являюсь я сама.
Михаил Соколов: А не Владимир Путин?
Мария Захарова: Внутренний мой человек, он настолько строго оценивает то, что я делаю, пугать меня никем не надо. Я каждый день в профессиональном плане рождаюсь и умираю заново. В каком смысле? В смысле информационной работы. Вы как информационщик знаете, что это такое. Ты можешь на завтра все приготовить, можешь представить, что это опубликуешь, это скажешь, сюда поедешь. Ты приходишь утром – и теракт, крушение самолета, захват заложников, вся твоя информационная картинка, пирамидка, наверху которой лежит маленькая вишенка, вся нарушится, и нужно начинать заново. Поэтому это маленькая жизнь, которую я со своим коллективом проживаю каждый день. Поверьте мне, для меня качество выполняемой работы очень важно. И это ответ по поводу на вопрос о режимах, про все остальное.
Михаил Соколов: Про судьбу России?
Мария Захарова: И про судьбу России. Если у нас каждый будет делать не то, что положено по каким-то высочайшим стандартам, а что ему положено по функциональным обязанностям, мы заживем так, как никому не снилось. Но для этого только ты сам, несмотря на всех проверяющих, ты сам должен нести ответственность за то дело, которым ты занимаешься.