Mea culpa – n-am mai apucat să scriu despre jubileul de 75 de ani al Angelei Marinescu (n. 8 iulie, 1941, la Arad), cea mai importantă poetă română în viaţă, dacă nu cumva din toate timpurile; îi voi prezenta, în săptămânile ce urmează, la „Carte la pachet”, Opere-le complete, în 3 volume, apărute la Editura Charmides.
Despre o altă aniversare, una tragică, în cele ce urmează, cu anticipaţie – pe 31 august curent, se vor împlini 75 de ani de la moartea Marinei Ţvetaeva (1892 – 1941). Cine ştie dacă mi-aş fi amintit de marea poetă rusă în aceste zile, zguduite iar de noi atacuri teroriste, dacă întâmplarea (fericită, de data asta! – o dată în plus, gratitudinea mea se îndreaptă către E. Orlov) n-ar fi făcut să-mi cadă în mâini volumul lui Arseni Tarkovski, Собрание сочинений, Москва, «Художественная литература», 1991, prefaţat de pământeanul nostru, poetul Chiril Kovaldji. Ei bine, mai spre final, dau de aceste rânduri care mă lasă bouche bée:
«Есть у Тарковского и стихотворение, на которое легло неожиданный трагический отблеск. Это стихотворение (…) начинается так:
Стол накрыт на шестерых -
Розы да хрусталь...
А среди гостей моих -
Горе да печаль.
Молодому Арсению Тарковскому была дарована последняя дружеская привязанность Марины Цветаевой, и вышло так, что ее последний поэтический отклик (в 1941 году, за несколько месяцев до гибели) был как раз на это стихотворение. Ответ Марины Цветаевой был обнаружен и опубликован всего несколько лет назад. (…) На этом ответе Арсению Тарковскому оборвалась поэтическое творчество Марины Цветаевой.»
Preţ de câteva clipe mi s-a tăiat respiraţia; apoi am început să caut versurile lui Arseni Tarkovski, găsindu-le abia la pag. 371. Iată-le:
Стол накрыт на шестерых -
Розы да хрусталь...
А среди гостей моих -
Горе да печаль.
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит. Наконец
У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад,
Холодна рука,
И немодные шумят
Синие шелка.
И вино поет из тьмы,
И звенит стекло:
"Как тебя любили мы,
Сколько лет прошло".
Улыбнется мне отец,
Брат нальет вина,
Даст мне руку без колец,
Скажет мне она:
"Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса,
И звучат из-под земли
Наши голоса".
Mult mai simplu a fost să dau de poemul Marinei Ţvetaeva, şi asta deoarece se numără printre preferatele mele din lirica de dragoste rusă:
"Я стол накрыл на шестерых..."
Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
- "Я стол накрыл на шестерых"...
Ты одного забыл - седьмого.
Невесело вам вшестером.
На лицах - дождевые струи...
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть - седьмую...
Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально - им, печален - сам,
Непозванная - всех печальней.
Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьете.
- Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?
Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий -
Ты сам - с женой, отец и мать)
Есть семеро - раз я на свете!
Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых -
Быть призраком хочу - с твоими,
(Своими)...
Робкая как вор,
О - ни души не задевая!-
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.
Раз!- опрокинула стакан!
И всё. что жаждало пролиться,-
Вся соль из глаз, вся кровь из ран -
Со скатерти - на половицы.
И - гроба нет! Разлуки - нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть - на свадебный обед,
Я - жизнь, пришедшая на ужин.
...Никто: не брат. не сын, не муж,
Не друг - и всё же укоряю:
- Ты, стол накрывший на шесть - душ,
Меня не посадивший - с краю.
Ceea ce mă emoţionează până la lacrimi este că marea poetă rusă, acum rămasă singură singurică (soţul & fiică-sa sunt în arest, la Liubeanka!), tocmai îşi lua „bilet de voie” (de fapt, de nevoie!) pe Ceea Lume, răspunzându-i unui poet mult mai tânăr, şi care avea să mai aştepte peste două decenii, înainte să debuteze în volum, la 55 de ani, cu placheta de versuri Перед снегом (1962), întâmpinată cu entuziasm de o altă mare poetă, Anna Ahmatova («Этот новый голос в русской поэзии будет звучать долго. (…) Это книга ничего не боится»). Cum ar veni, tânărul autor Arseni Tarkovski (n. 1907 – m. 1989) i-a dat ultima pasă de gol Marinei Ţvetaeva. Nu se uită una ca asta!