Владимир Путин впадает в истерику? Почему он сыплет угрозами в адрес Америки? Что происходит с его психикой и с его отношениями с внешним миром? Гости студии - политолог Глеб Павловский, журналист Борис Райтшустер и военный эксперт Александр Гольц. Ведущая Елена Рыковцева
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: День рождения Владимира Путина сегодня. Он уже получает и уже получил своеобразные подарки. Валентина Терешкова предложила 450 роз подарить ему, от каждого депутата Государственной Думы по штучке, а Николай Панков, замминистра обороны преподнес еще более глобальный подарок — пообещал, что снова военные российские базы вернутся на Кубу, например. Мы будем обсуждать сегодня подобного рода подарки. Я должна напомнить то, что будет еще обсуждаться в другом эфире, у Владимира Кара-Мурзы, что 10 лет назад погибла Анна Политковская от рук убийц. Я также должна напомнить то, что сказал потом, позже по этому поводу Владимир Путин.
Владимир Путин: Да, действительно, эта журналистка была острым критиком действующей власти в России. Но, я думаю, что журналисты должны это знать, во всяком случае эксперты это прекрасно понимают, степень ее влияния на политическую жизнь в стране, в России была крайне незначительной. Она была известна в журналистских кругах, в правозащитных кругах, на Западе. Повторяю, влияние на политическую жизнь в стране было минимальным. Убийство такого человека, жестокое убийство женщины, матери, оно само по себе направлено против нашей страны, против России, против действующих властей в России. Это убийство само по себе наносит России гораздо и действующей власти и в России, и в Чеченской республике, которой она занималась профессионально последнее время, наносит действующей власти гораздо больший урон и ущерб, чем ее публикации. Это абсолютно очевидный для всех в России факт.
Елена Рыковцева: Мы решили проверить сегодня, пойти на улицы Москвы, узнать у москвичей, помнят ли они Анну Политковскую.
Елена Рыковцева: Я представляю нашего гостя — Глеб Павловский. Вы послушали, что сегодня говорят люди. Ваше отношение к этим словам Владимира Путина тогда и сейчас? Он прав был, как вы считаете?
Глеб Павловский: Вопрос правоты здесь бесполезен, потому что это была реплика политика, который почувствовал угрозу себе.
Елена Рыковцева: От кого?
Глеб Павловский: Угрозу от события, от того, что он склеивается с этим событием и оно останется с ним, поскольку приурочено к дню его рождения и являлось по сути таким бандитским подарком. Поэтому он был сбивчив, он высказал свой реальный мотив, когда сказал, начал с того, что она незначительна и малоизвестна. В России убийство укрупняет людей.
Елена Рыковцева: Не всех, забывают. Это, по-моему, не забывается.
Глеб Павловский: Забывание носит иногда газетный характер, публичный, тем более официальный. У нас официальная машина забывания очень мощная, могучая, она вытесняет все ненужное. Все равно эти тени внутри системы остаются, они растут, со временем они побеждают.
Елена Рыковцева: Никакого специального цинизма вы в этом не усмотрели, в том, что он сказал, что она не самый значительный персонаж эпохи.
Глеб Павловский: Это просто профессиональный цинизм, он не специальный. Если бы Путин подумал немножко, он бы сообразил, что начать надо все-таки с сожаления об убитой женщине, а не о том, насколько она влиятельна.
Елена Рыковцева: И не взвешивать, для кого больше ущерб, для кого меньше ущерб.
Глеб Павловский: Я думаю, это был такой период, когда он в большей степени был открыт в этом смысле, его эмоции можно прочесть.
Елена Рыковцева: То есть за эти годы он меняется в том смысле, что по сути тот же, но больше так себя выдавать не будет, как сам он, как Павел Астахов, «как поплавали?», «она утонула», такого уже не будет, таких вещей нечеловеческих?
Глеб Павловский: Таких вещей достаточно много, но они уже относятся к двум разным личностям. Есть личность наружная, которая может демонстративно злиться, например, чего он раньше себе не позволял, есть внутренняя личность, которая куда-то ушла на дно и превратилась в либидо, что ли.
Елена Рыковцева: Есть ощущение у экспертов каких-то панических действий, которые он производит, какого-то страха, какого-то нагнетания, каких-то попыток нагнать страх на других. Вы это видите во всем, что касается плутониевых законопроектов, в Сирии? Вы чувствуете, что он в кольце врагов и надо как-то прорываться, хотя возможно что к ним назад, прорываться с боями обратно к ним?
Глеб Павловский: Нет, проблема в другом, он слился с системой и она мстит. Она мстит ему тем, что надо ее обслуживать. Он превратился не просто в ремонтника, обходчика системы, а он же не выстроил аппарат управления, он не дал ему сложиться, потому что тот представлял бы собой какое-то ограничение, он был бы каким-то рациональным, пускай даже бюрократия авторитарная, но логичная, которая бы сдерживала бы его. Он не дал этого сделать. И тогда он сам должен быть все время всем. Есть мальчик в рассказе Бредбери, у которого непрерывно меняется лицо, вот и он должен все время отождествляться то с Сечиным, то с Медведевым, то, о ужас, с Обамой. В каком-то смысле он жертва, он жертва того, что он выбрал быть всем, быть единственным. Но система безразлична к его единственности, ей нужно функционировать. И раз он не дает другим отвечать за какие-то участки, никто же не решается взять на себя ответственность за какое-то направление целиком, все говорят: нет, это Владимир Владимирович мне поручил. Это лицемерие, это комично, а фактически он уже на разрыв.
Елена Рыковцева: На износ. Машина Путин приходит к полному износу.
Глеб Павловский: Это судьба всех русских авторитарных лидеров, потому что их сводит с ума эта система, в которой они должны быть всем, в которой, как нам говорят, не будет Путина и России не будет. Он же действительно считает себя в каком-то смысле Россией.
Елена Рыковцева: Он принял эту систему или он творец этой системы?
Глеб Павловский: Он соавтор, конечно. Конечно, он превратился еще и в голову на фронтоне.
Елена Рыковцева: Он мог бы ее сломать, если бы захотел?
Глеб Павловский: Конечно, он мог не вести ее в эту сторону. Он поддался отчасти по слабости, отчасти по неведению.
Елена Рыковцева: Отчасти потому, что она его устраивает, и он боится по-другому.
Глеб Павловский: Разумеется. Это такой странный страх. Говорят часто, что в Кремле они боятся чего-то. Они боятся непонятно чего, это страх склеивающий, цементирующий, страх перед тем, чего они не понимают. Они не понимают России, потому что они не изучают. Они даже боятся лезть в то, как устроена страна. Что говорил Путин Немцову по поводу закона: это никогда не будет работать. Что он говорил по поводу гимна: какой народ, такие и песенки. Это высокая степень отталкивания, дистанцирования от страны.
Елена Рыковцева: Они осознают, что они не понимают, они боятся того, что они не понимают?
Глеб Павловский: Осознание — это страх, который заставляет искать все время какие-то внешние поводы, мишени врагов, противников. Сейчас смешно вспомнить, но после митингов на Болотной Путин несколько лет искал заговор Медведева.
Елена Рыковцева: Пока не убедился, что все в порядке.
Глеб Павловский: Такие силы, которые ЦРУ на ИГИЛ не потратило, искали заговор Медведева.
Елена Рыковцева: Не нашел, обратите внимание.
Глеб Павловский: Не нашел и простил.
Елена Рыковцева: С нами на связи Борис Райтшустер. Мы должны представить новый жанр, который подарил Борис российскому обществу — это поздравление российского президента способом Фейсбука, видеобращение. Давайте маленький фрагмент послушаем, а потом Борис расскажет, чем он руководствовался, когда внедрял этот креативный свой подход к дню рождения Владимира Владимировича Путина.
(Видео смотрите в видоверсии эфира)
Елена Рыковцева: Мы собезьянничали и попросили потом нескольких экспертов обратиться с короткими обращениями к Владимиру Путину. Скажите, пожалуйста, Борис, почему вы так решили? Я вас подкорректирую: плакат «Миротворец», его повесили в Нью-Йорке, еще неизвестно, кто. А вдруг это американцы по-русски написали «Миротворец» и вывесили плакат над мостом.
Борис Райтшустер: Вы напомнили, что день рождения Владимира Путина. Я подумал, что в день рождения поздравляют и что-то желают. Я подумал, что Владимир Путин верит, что в мире нет морали, нет светлого, что все врут, что все воюют, что все подлости делают, везде все ужасно, и почему мы должны по-другому себя вести. Это ужасно грустно, такое мировоззрение депрессивное. Если так, то вообще очень тяжело. Я действительно желаю Владимиру Путину, чтобы у него когда-то наступил день, когда он поверит, что не все врут, что не все подкуплены, что это не норма. Я думаю, что надо жить с пониманием, что не все плохие, что не все так плохо, тогда гораздо легче живется. Я жил 16 лет в России, я очень много светлого там видел, очень много хороших людей, неподкупных людей. Там очень много хорошего.
Елена Рыковцева: Согласны ли вы, что не видит вокруг себя ничего хорошего Владимир Путин, живет в черной депрессивной атмосфере страха?
Глеб Павловский: Я надеюсь, что у него есть какие-то просветы.
Елена Рыковцева: Например, Дмитрий Медведев.
Глеб Павловский: Я верю в то, что у него вкус лучше. Я думаю, что там есть какие-то просветы, есть какие-то островки нежности и так далее, потому что иначе можно вообще сойти с ума. Но он действительно устал — это совершенно очевидно. Это ведь ненормально человеку столько лет быть во главе государства. Я много читал разных биографий даже очень крупных лидеров, после 60 начинаются у них проблемы, потому что они чувствуют, что мир идет не туда, куда он шел во времена их молодости. Ему трудно. Но, к сожалению, из-за его должности это наши трудности.
Елена Рыковцева: Например, Дмитрий Песков, как отреагировал на эту прекрасную историю, обещания снова вернуть базы на Кубу. Ему говорят: Путин в 2014 году говорил, что никогда этого не будет. Песков отвечает: мир меняется, мир гибкий, обстановка меняется. То есть когда речь идет о том, чтобы вернуть базы, которые они твердо обещали, или забрать Крым, который они твердо обещали никогда не забирать, мир меняется, а вот чтобы самому уйти в этом изменившемся мире, для этого он не настолько изменился.
Глеб Павловский: Я думаю, это больше разговоры. Потому что и тогда, когда мы уходили с Лурдеса на Кубе — это для нас уже и тогда было слишком дорого и бессмысленно, потому что это базы другой электронной эпохи. Сегодня, собственно говоря, все функции этой электронной прослушки может выполнять, как образно сказал Трамп, какой-то жирный хакер, валяющийся на диване с компьютером, для этого база не нужна. А Куба сдерет с нас теперь столько долларов за базу.
Елена Рыковцева: Вспомним еще Сирию как счастье.
Глеб Павловский: Турбаза скорее для кадров.
Елена Рыковцева: То есть, вы считаете, они деньги пожалеют на это? Они же нам тут же расскажут, что это выгодно для экономики страны.
Глеб Павловский: Сперва надо найти. Напечатать мы можем рубли, а доллары вряд ли.
Елена Рыковцева: Это очень дорого — это одна проблема. А вторая проблема, вот нашли деньги, откуда-то из тумбочки они свалились, вы считаете, что Америка проглотит возвращение баз?
Глеб Павловский: Куба проконсультируется для начала с Вашингтоном — это совершенно очевидно, может быть уже не с Обамой, но с Вашингтоном. Если Соединенные Штаты найдут, что это хорошо, что мы влезаем в такие большие бессмысленные расходы, то может быть они скажут — ок, это прекрасно.
Елена Рыковцева: Борис, вы видите, что есть какое-то нагнетание, народ начал побаиваться, запуган. Давеча Владимир Вольфович озаботился проблемой американского народа, который не обеспечен бомбоубежищами в той же степени, в какой и россияне, у нас в Москве есть на каждого, а в Вашингтоне нет, надо им как-то помочь со строительством. Один из наших экспертов, гостей, который недавно был в эфире, Игорь Эйдман сказал, что на немцев это действует: «У меня много знакомых немцев, которые говорят, зачем мы ввязались в эти санкции, зачем мы ссоримся с Россией из-за Украины». Он считает, что дает эффект, запугивание, бряцание оружием, базами и чем-то еще. А вы как считаете?
Борис Райтшустер: У немцев действительно этот эффект есть, он достаточно сильный. Есть такой лейтмотив: лучше уступить, давайте лучше не трогать. В этом плане это хорошо работает до поры до времени. Потому что одновременно с тем, что это многих запугивает, это многих и возбуждает, потому что они понимают...
Елена Рыковцева: Прервалась связь. Послушаем пока Сергея из Нижнего Новгорода, здравствуйте.
Слушатель: Сдается мне, что положение хуже губернаторского — это президентское. Я вспомнил старый термин — замастерился. Ведь положительные шаги были у него в начале. Все-таки день рождения у человека, я хочу ему пожелать, чтобы у него все-таки появился научный склад ума, я думаю, как раз научного подхода не хватает.
Елена Рыковцева: А для чего?
Слушатель: Для того, чтобы управлять Россией.
Елена Рыковцева: То есть появится, и сразу же управление переменится в лучшую сторону?
Слушатель: Нет, так не бывает, надо изучать вопрос, надо работать над темой, выяснить все обстоятельства про людей и прочее.
Елена Рыковцева: То, что сказал сейчас Сергей по поводу понимания страны, весь вопрос, понимает ли он, что он ничего не понимает, ведь если он думает, что все понимает, зачем ему совершенствоваться.
Глеб Павловский: Это на самом деле хорошее пожелание. Сейчас вопрос не в том, что он лично понимает. Мы входим в период, когда его мнение о стране будет иметь все меньшее значение, будут проблемы, которые нам надо решать в любом случае, с любым президентом, в стране они настолько велики, что мы не можем их откладывать на какое-то будущее, мы их будем решать. А решать их надо на базе знаний о стране, знаний о группах интересов в стране, реальных группах, а не тех, которые нам показывают в воскресных ток-шоу. Происходит удивительная вещь, вроде достигнут полный контроль над Думой, никто не может сказать «нет». Что такое Совбез? Совбез — это просто большая комната с большим столом, вокруг которого сидят люди, ни один из которых не может сказать «нет». Реальные проблемы страны начинают теперь решаться самими людьми, этот режим существующий только мешает им. Но я не думаю, что он им мешает тотально, потому что иначе ничего бы вообще не производилось в стране, мы все просто питались бы лебедой. На самом деле страна живет, просто власть от нее отслоилась и плавает сверху.
Елена Рыковцева: Вы не верите в теорию, что Сергей Иванов взбрыкнул на этом Совбезе и поэтому поплатился своим местом?
Глеб Павловский: Это был эксцесс и теперь опять все в порядке. Я думаю, что там непростая ситуация, он мог взбрыкнуть, потому что он уже был в непростом состоянии внутреннем и так далее, у него было много причин взбрыкнуть, прямо скажем, законных. Проблемы не в личностях сегодня, проблема в том, что не существует национальная повестка, общенациональная российская повестка, а власть вне ее, и Путин вне ее. В этом смысле, конечно, нам нужна наука о России, но ее нет.
Елена Рыковцева: Мы вообще не знаем, что он думает о стране, нас постоянно знакомят с тем, что страна думает о нем, за этим мы следим каждую минуту в цифрах, в фактах. А что он думает, откуда же нам знать.
Глеб Павловский: Да, вопрос в том, не входит ли он в положение неуловимого Джо таким образом. Когда-то, помните, мы интересовались все, что он думает и о чем, какие у него планы. А эти интересы сейчас не так остры.
Елена Рыковцева: Мы отчаялись что-то понять.
Глеб Павловский: Просто поняли, что все, что мы узнаем, не будет иметь никакого отношения к действиям этих людей, а нам надо жить, управлять своими делами.
Елена Рыковцева: Борис, договаривайте про немцев, которые вполне возможно, что считают это давление достаточно эффективным.
Борис Райтшустер: С одной стороны действует, многих запугивает, но с другой стороны многие начинают понимать, что это опасно и отсюда больше сопротивления Путину. Я сейчас очень хорошо это чувствую на своих встречах по всей стране и с элитой, и с простыми людьми, настроения меняются. Число так называемых защитников Путина, сторонников, на мой взгляд, меньше и меньше. Элиты еще больше, а среди простого народа такие вещи, как расследование с самолетом в восточной Украине, дело Литвиненко, они оставили свой след, доверие Путину очень маленькое. По опросам 20% немцев ему доверяют. Временно он может запугивать, но на длительную перспективу он проигрывает, по-моему.
Елена Рыковцева: Марина Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушательница: Ваша программа называется «Кого пугает Путин?». Больше всего он пугает нас, российский народ. Мы в страхе, уже просто не знаем, что от него ждать. Мы жили при Сталине, ведь ему же поставили диагноз совершенно официальный — шизофрения. Не пора ли кому-нибудь поставить диагноз Путину? Он живет не на Луне, он живет на Земле.
Елена Рыковцева: Очень важный, серьезный вопрос она задает: боятся люди, не знают, чего от него ждать. Вдруг он завтра скажет: черт с вами, меня это все уже достало, мне ничего в этой жизни не нужно. Потащит за собой страну в ядерную пропасть.
Глеб Павловский: Когда мы говорим о страхах Кремля, нам не надо самим впадать в такое же состояние. Если мы начинаем бояться, мы боимся всего. Я помню, например, как в конце 50-х годов, когда уходил Эйзенхауэр, все собирались, обсуждали, уже новый президент Кеннеди, а у него еще два месяца есть, он наверняка начнет третью мировую войну. Где бомбоубежища, кстати, тогда тоже был очень серьезный вопрос. Тогда каждый дом точно знал, где его бомбоубежище. Поэтому не надо погружаться самим в такую атмосферу. Не будем забывать о скромности реальной ситуации, нас 2% в мире сегодня, 2% ВВП мирового, еще меньший процент в мировых рынках. Поэтому нам не грозит война с человечеством, войны такой не будет просто. У нас ни одного союзника нет — это тоже необычно для России, заметного, влиятельного.
Елена Рыковцева: Турцию вы не считаете?
Глеб Павловский: Какой это союзник? Полгода назад это был враг, сейчас союзник, что будет через полгода, никто не знает. Это та же самая ситуация, человек живет в пентхаусе, руководитель, и сам решает, любит он вас сегодня или не любит. Нам надо возвращать хорошее отношение к себе, возвращать, а не радоваться тому, что мы разозлили еще одну группу.
Елена Рыковцева: Это же он решает, вернуть или не вернуть.
Глеб Павловский: Я думаю, что возвращать, к сожалению, испорченные отношения при нем и им, возвращать хорошее доброе имя России придется другим.
Елена Рыковцева: Я напомню, что формат Бориса Райтшустера мы перенесли на российских экспертов, и предложили им сказать, чего они желают в день рождения Владимира Путина.
Илья Яшин: Я бы пожелал долгих лет и простого человеческого счастья, то, чего он, как мне кажется, лишен. Путин за годы пребывания в Кремле стал, как мне кажется, заложником собственной власти, собственного окружения, собственных дел политических, а не только амбиций. Путин давно уже имеет, как мне кажется, и желание, и в принципе возможность уйти на пенсию и жить нормальной, спокойной жизнью. Никто не хочет его крови. Спокойно, мирно уйдет, оставит страну в покое, он сможет спокойно, счастливо жить в окружении близких ему людей. Вместо этого он, уже немолодой человек, но до сих пор пытается всем что-то доказывать, пытается стучать каблуком по трибуне на международной арене. И выглядит это с каждым годом все более и более нелепо. Главное пожелание Путину сегодня, чтобы он наконец-то занялся своей личной жизнью.
Елена Рыковцева: А вы верите, что у него есть желание уйти на пенсию?
Глеб Павловский: Это несомненно, он не трудоголик, прямо скажем, это совершенно определенно. Конечно же, он дико устал — это очевидно, это видно по нему, по его выступлениям. Как он проводит разговоры со страной, видно, что с середины он уже начинает скучать, тосковать, грубить даже немножко иногда. Такого не было раньше. Он не решается. Есть великий роман «Мастер и Маргарита», где описывается главный грех правителей — слабость, страх. Страх мешает сделать простые вещи. Ты силен, ты можешь подготовить свой уход, как делал Ельцин, так или иначе ты можешь получить то, чего ты на самом деле хочешь. Нет, страшно, а вдруг. И, конечно, вокруг масса бенефициаров этих страхов, они, конечно, их разжигают.
Елена Рыковцева: С нами Александр Гольц. Вы, пожалуйста, объясните нам, что значит в день рождения Путина такой подарочек - вернуть российские базы на территорию Кубы? Что это значит, и как может отреагировать на это Америка?
Александр Гольц: Надо сказать, что в этом нет ничего удивительного, будем откровенны. Россия оказалась в ситуации новой «холодной войны», которую сама же и спровоцировала. В рамках этой логики очень важно иметь возможность, как говаривал Никита Сергеевич, пустить американцам ежа в штаны. Куба для этого идеальное место. Дальше все зависит от амбиций и авантюрности. Можно вернуться к идее российско-кубинского разведывательного центра, просто собирать, пользуясь тем, что есть, информацию со значительной части территории Соединенных Штатов. Можно воплотить в жизнь замысел Сергея Шойгу, а именно о боевом патрулировании наших стратегических бомбардировщиков в Мексиканском заливе, для этого использовать Кубу как базу подскока. Вариантов много. Кто-то скажет, что в первую «холодную войну» Советскому Союзу приходилось брать на содержание тех, кто предоставлял ему базы. Ну что ж, наш бюджет показывает, что мы готовы не постоять за ценой, все расходы решительным образом урезаны, кроме военных расходов, которые выросли. Ради благого дела показать фигу американцам, почему чуть-чуть не затянуть пояса.
Елена Рыковцева: А как они воспримут эту фигу?
Александр Гольц: В зависимости от того, какая фига будет. Я все-таки не думаю, что мы рискнем повторить операцию «Анадырь», развертывание ракет средней дальности. Понятно, что в этом случае ответ будет чрезвычайно жестким. Я думаю, что жестким будет ответ и при любой попытке развернуть любые вооружения на Кубе. Разведывательный центр — ради бога. Американцы более-менее представляют наши возможности в этом деле, поэтому относятся к этому более-менее спокойно.
Елена Рыковцева: Александр, что такое жесткий ответ?
Александр Гольц: Когда мы говорим о новой «холодной войне», вспоминая предыдущую «холодную войну», мы имеем в виду 70-80-е годы, когда уже работали горячие линии, когда была понятна красная черта, через которую заступать нельзя, когда были понятны правила игры. Если экстраполировать опыт «холодной войны» на сегодняшний день, то мы не в 70-80-х, мы в начале 50-х, впереди корейская война, сиречь сирийская, и впереди, боюсь, Карибский кризис. Поэтому жесткий ответ — это военное сдерживание в самом жестком его виде — угрозой применения ядерного оружия.
Елена Рыковцева: С нами был Александр Гольц. Сергей из Барнаула, здравствуйте.
Слушатель: Говоря о Путине, смотря с точки зрения обычного гражданина и суммируя все наблюдения за 17 лет, я бы сравнил его с водителем, который едет на автомобиле, у которого отсутствует задняя скорость. Что самое интересно, нет у него ни навигатора, ни маршрутной карты, он мчится вперед и все. То есть впереди буерак, холм, болото или еще что-то, он мчится, мчится и мчится. Причем в автомобиль бензин не заливается, масло не меняется, какие-то запчасти тоже не меняются. Он входит в кайф, он входит в раж, скорость увеличивается. Чем это закончится, любой автомобилист знает. Поэтому ждать чего-то хорошего от господина Путина в дальнейшем абсолютно невозможно. Он руководствуется не какими-то техническими вещами, он руководствуется собственными эмоциями, ему в кайф.
Елена Рыковцева: А он понимает, куда он несется?
Слушатель: Нет, он не понимает. На мой взгляд, не понимает. Действительно мы не знаем ни плана, пресловутого плана Путина, ничего не объявляет. Было что-то «жить хорошо», но сейчас это кончилось. Жить хорошо было до 2008 года, мы более-менее хорошо зарабатывали, грубо говоря, обогащались. А после того, что после 2014 года нам предлагают - военную повестку, милитаризацию сознания. Да, мы «самые крутые». Мне кажется, он сам не знает, что дальше будет. Единственное, как пишут аналитики, политологи, его единственная цель — это сохранение на животном уровне себя. Не просто власти, как я думаю, а сохранение своей собственной безопасности и жизни. Ради этого, я считаю, он может положить все, что угодно.
Елена Рыковцева: Мы не знаем, предлагает ли он милитаристскую повестку. А точно ли он ее предлагает? Александр говорит, что все впереди, впереди Корея сиречь Сирия, впереди Карибский кризис. Но можем ли мы сказать, что он предлагает нам милитаристскую повестку?
Глеб Павловский: Я не вижу реальной деятельности в этом направлении, я вижу театр довольно успешный. Потому что эта комбинация внутренних медиа полностью контролируемых, международные планы, в которые для оживляжа делаются вставки, бегают рабочие сцены, стреляют, что-то переставляют с места на место, выносят ценности. Это же, если говорить о начале 50-х, Советский Союз внутри себя достаточно ужасный, просто бедствующая страна была действительно для примерно половины Земного шара эталоном, особенно для стран, которые только начинали освобождаться, они не знали, как им освободиться от колониальной зависимости, Африки, Азии, Китай только освободился, они все смотрели снизу вверх на Советский Союз. Где сейчас хоть что-то подобное? Нет ничего. А должен вам сказать, даже тогда Сталин, дав отмашку на корейскую войну, довольно быстро понял, что ошибся. Он же начал движение к переговорам, потому что он не был безумцем, он был безумцем в другом отношении. Нынешний Кремль показался бы ему просто собранием идиотов, каких-то приготовишек, которых надо, как говорится, отправить в лагерь и учить, учить, учить. Поэтому я не вижу здесь параллелей. Кому угрожать? Россия выстроила всю ядерную систему под взаимную с Соединенными Штатами угрозу общего риска для всего мира. А что, сегодня Россия может сказать миру: мы сейчас всех уничтожим? А что скажет мир России? Ни Китай, ни даже, боюсь, названные здесь Куба и Вьетнам, ну может быть они исполнят нам экзотический танец за очень большие деньги. Мы простили все долги и Кубе, и Вьетнаму, Куба совсем не строит никакой социализм. Да, они готовы нас терпеть, наверное, как Гуантанамо, но это не будет братский народ.
Елена Рыковцева: Терпеть как таких туристов от Минобороны.
Глеб Павловский: Мы обеспечим поток туристов, которые будут платить валютой, военных, видимо, это будут «вежливые люди», которые будут туда приезжать оттянуться с кубинками. Я боюсь, это сомнительное развлечение с точки зрения стратегических интересов России.
Елена Рыковцева: В эталонности Советского Союза для другого мира тоже нужно еще вычленять процент пропаганды. Алексей из Ижевска, здравствуйте.
Слушатель: Пользуясь случаем, хотел бы поздравить Владимира Владимировича с днем рождения. Пожелать ему здоровья, успехов в труде, благополучия, семейного счастья. Преодолеть сложности, ему предстоит большая работа, в 2018 году будут выборы президента, предстоит изменение конституции Российской Федерации, чтобы действующему президенту можно было работать. Для этого случая Яровая вполне подойдет, она быстренько все это дело подготовит. Народ и партия едины. Мы говорим партия, подразумеваем народ, мы говорим Путин, подразумеваем Россия, мы говорим Россия, подразумеваем Путин. На сегодняшний день 87% населения поддерживает данную политику. Думаю, что все 87% считают, что мы идем к светлому будущему.
Елена Рыковцева: Я предлагаю продолжить тему поздравлений, послушаем Льва Пономарева.
Лев Пономарев: Искреннее пожелание уйти из президентов России добровольно. При этом я отношусь к тем людям, которые не пугают, не готовы пугать Путина каким-то уголовным преследованием, если его имя не связано с конкретными преступлениями против личности. Я считаю, что людей за так называемые политические преступления преследовать не следует. Ясно, что это было бы неправильно, потому что они принимают ответственные решения, опираясь на рекомендации экспертов, общественное мнение и все остальное. Поэтому, если бы от меня это зависело, я бы гарантировал отсутствие уголовного преследования по отношению к Владимиру Владимировичу, и пусть спокойно живет на те накопленные финансовые средства, которые у него наверняка есть.
Елена Рыковцева: Послушаем Александра Морозова, политолога.
Александр Морозов: Жизнь Владимира Владимировича вся с молодых лет была отдана службе. Он настоящий преданный делу службист. В этом смысле слова многие годы, отдавая себя полностью службе и уставу, он, конечно, многого себя лишал. В день его рождения я хотел бы пожелать ему прежде всего, чтобы ему открылся мир классической музыки, мир архитектуры, живописи, мир современной литературы. Мы знаем и видим по его высказываниям, что ему не удается открыть для себя ни архитектуру, ни музыку, ни литературу, не хватает времени, сил. Мне кажется, если бы предстоящее ему десятилетие он посвятил бы наполнению своей жизни новым содержанием — это было бы во всех отношениях хорошо. Я желаю ему открытий.
Елена Рыковцева: Ведь водят его в театры, нам по телевизору показывают, как приводят в театр, он с артистами встречается. Во-вторых, Владимир Ильич тоже музицировал, и что?
Глеб Павловский: Он ходит в театр, но он с таким количеством охраны, он не может пойти в маленький «Театр.док», охрана займет все помещение и для артистов не найдется места. Он лишен очень многого, конечно. В отношении, я усомнился насчет большинства, о котором все время говорят. Очень интересное совпадение цифр людей, число людей, поддерживающих Путина, выражающих ему доверие, по опросам, 86%, оно равно числу людей, которые говорят, те же 86% по тем же опросам, которые говорят, что от нас не зависит ничего в стране. Я бы забеспокоился, потому что мы видели, что эти люди не откликнулись, что бы они ни думали о Путине, на выборах, за исключением совершенно определенных регионов, мы их знаем. Вот эти 10-12 миллионов человек республик Кавказа, Поволжья, Тувы, Кемерова, примкнувшего к ним, пришли, проголосовали и составили примерно половину всех голосовавших за партию власти. Это не то, что он хотел бы, это не тот русский народ, который он видел в своем воображении. Поэтому и здесь он тоже потерпел поражение. Это подтверждает слова Томби, который говорил о том, что он за свою жизнь не встретил ни одного политика, который бы не потерпел поражение к концу жизни. В этом смысле ему хорошо было бы прийти в себя.
Елена Рыковцева: Послушаем Игоря Эйдмана, социолога.
Игорь Эйдман: Всерьез что-то желать человеку, к которому относишься, мягко говоря, негативно, как-то я не знаю, как-то не комильфо. Какой бы человек ни был, желать ему гадости, чего-то плохого, даже самому страшному человеку, палачу, массовому убийце, которым является, безусловно, Владимир Владимирович. Человек, который несет наиболее серьезную угрозу для мира в наше время из всех других политических деятелей, политическая деятельность которого реально при определенных обстоятельствах может вызвать всемирную катастрофу, мировую ядерную войну. Это самый опасный человек в мире, самый страшный человек в мире. Понятно, как я к нему отношусь. В шутку можно пожелать, знаете, есть такая песня у Гарика Сукачева про старого вора в законе, рефрен идет «уходи в завязку, ты уже дедок». Вот это я мог бы пожелать Владимиру Владимировичу: уходи в завязку, ты же уже дедок.
Елена Рыковцева: Давайте вернемся к пожеланию Льва Пономарева дать ему гарантии, чтобы его не преследовали. Как вы считаете, он ждет, вы говорите — он устал, но он ждет, что ему кто-то объяснит, хоть господь бог, что ничего не будет, если ты уйдешь — это не страшно, ты останешься цел и невредим?
Глеб Павловский: Это вопрос доверия. Надо доверять народу чуть больше, чем он доверяет. У меня ощущение, что он не верит им. Конечно, ничего не будет, но он не может этому поверить. Что такое гарантия? В нашей стране, власть вложила в это очень много усилий, разрушены все виды гарантий. Какие гарантии у нас есть, где та сила, которая может дать гарантии? Мы видим, кто оказывается сейчас в тюрьме из губернаторов, из крупного бизнеса, люди, которые полностью лояльны, на 153% ловлены, которые получают спущенные им указания выполнять майские указы и должны делать это любой ценной. Они должны создавать бизнесы, давать сращиваться этим бизнесам с властью. А потом приходит Следственный комитет или ФСБ, говорят: да вы вообще тут преступное сообщество. Это очень интересно, что, оказывается, целым регионом Российской Федерации больше 10 лет, если верить Следственному комитету, управляло организованное преступное сообщество. Тогда возникает естественная проекция, а может быть еще какими-то территориями управляют. А кто это создал, кто создает эту атмосферу, где гарантий не может быть? Где власть трубит каждый день, что нет никаких гарантий, что хочу, то и ворочу. Тогда это возвращается к ней: когда мы придем, мы будем воротить. Это в сознании тоже есть. Поэтому сегодня это тупик, из которого выйти можно только каким-от серьезным политическим и моральным усилием, я думаю, к совершенно другой повестке. Обсуждать Путина, обсуждать бесконечно режим просто бесполезно.
Елена Рыковцева: Давайте завершим программу на том, что мы ждем другой повестки.