В эти декабрьские дни в Варшаве проходят массовые акции протеста, вызванные намерением ультраконсервативного правительства ограничить свободу прессы. Противостояние правящей партии «Право и справедливость» и либеральной оппозиции как-то органично совпало с 35-летием не менее драматических событий в истории страны. В декабре 1981 года долгая, но мирная борьба социалистического просоветского руководства Польской Народной Республики и независимого профсоюза «Солидарность» окончилась вполне в духе «холодной войны», но, к счастью, без масштабного военного «братского» вторжения стран Варшавского договора и тысяч жертв, как это было в Венгрии в 1956 году и в Чехословакии в 1968 году.
К началу 80х годов плановая социалистическая экономика откровенно буксовала во всём «лагере» - ни СССР, ни Польша не были исключением. Отличие между ними было лишь в том, что Варшава активно занимала деньги на Западе и вскоре погрязла в долгах, а на внутреннем рынке, как и во многих странах социалистического блока, ощущался дефицит товаров. На этом фоне 1 июля 1980 года польскую общественность «добило» повышение цен на мясо. Через неделю рабочие Люблина, что на юго-востоке страны, провели забастовку, а еще спустя семь дней – демонстрацию протеста. Тем летом возникло много стихийных акций, которые вскоре получили официальную форму.
Центром протестов стала судоверфь порта Гданьск – по иронии судьбы, «очаг» борьбы с коммунизмом носил имя Ленина. Первая стачка на судоверфи прошла 14 августа. Затем начал бастовать портовый Щецин. А 17 сентября в Гданьске был сформирован первый независимый профсоюз «Солидарность», в который вступили 3 млн. (!) человек. Спустя несколько месяцев он насчитывал фантастические 10 миллионов. Уже 10 ноября 1980 года «Солидарность» была официально зарегистрирована, и это стало безусловной победой протестующих.
Не меньшей победой была отставка Эдварда Герека в сентябре 1980 года. Он руководил Польской объединенной рабочей партией с декабря 1970 года и немало способствовал индустриальному росту Польши, но не сумел предотвратить кризис. Вместо Герека пришел Станислав Каня, но ситуация не изменилась. Дело в том, что у «Солидарности» обнаружилась не только количественно высокая, но и качественно мощная и мотивированная социальная база.
К большому удивлению Советского государства рабочих и крестьян, польское забастовочное движение организовал как раз пролетариат: судостроители, шахтеры, металлурги, машиностроители, транспортники, текстильщики крупнейших городов Польши. То есть те, кто в советской системе общественных ценностей занимал верхние места – по крайней мере, так утверждалось. Поэтому советскому руководству было очень трудно понять и еще труднее – объяснить своему народу, почему рабочий класс в братской социалистической Польше недоволен социалистическим строем.
Собственно, меня в этой истории больше всего интересуют две вещи: в чем успех «Солидарности» и где кроются причины решения СССР не вводить войска. Очевидно, эти два пункта взаимосвязаны. С осени 1980 года продолжались переговоры между бастующими промышленными рабочими и коммунистической властью. Неуступчивость «Солидарности» и давление Москвы, опасавшейся рецидива венгерских и чехословацких событий, привели к тому, что на первые роли выдвинулся боевой генерал, министр обороны Войцех Ярузельский, который в 1981 году обрел всю полноту власти, став сначала премьер-министром, а затем первым секретарем ПОРП, сменив Каню.
Посредником между властью и независимым профсоюзом выступала влиятельнейшая Католическая церковь. С одной стороны, она «тормозила» бастующих, призывая не прибегать к насильственным формам протеста, а с другой, убеждала в этом же власть. Нельзя не упомянуть в качестве решающего фактора Ватикан, где в октябре 1978 года был избран первый в истории папа-поляк – Кароль Войтыла стал Иоанном Павлом Вторым. У Польши в западном мире появился мощнейший лоббист. Но был еще один – поляк Збигнев Бжезинский, советник президента Картера по национальной безопасности. Да и в целом Польша ходила в «любимчиках» Запада по одной существенной причине: это был самый крупный и сильный союзник СССР, к тому же «родина» Организации варшавского договора 1955 года, антипода НАТО. Через Польшу проходили трубопроводы в Европу, там размещалось советское ядерное оружие. Словом, более чем важная страна. Поэтому западные СМИ, в первую очередь, радио «Свобода», вели широкую кампанию поддержки «Солидарности».
Москва видела всё это. И не могла принять решения. Шедшая второй год война в Афганистане не давала Союзу особого пространства для маневра – вряд ли он «потянул» бы еще одну авантюру. К тому же, как пишет газета «Совершенно секретно», в 1980 году Картер по совету Бжезинского направил письмо Брежневу и предостерег его от вторжения. С другой стороны, из Варшавы отозвали военного атташе Рытова, который «посмел» сказать, что «Польша не Чехословакия, и здесь дело может дойти до большой крови». В общем, Ярузельскому было непросто: он маневрировал между Москвой, Ватиканом, собственными консерваторами в партии и «Солидарностью». А Москва при этом думала не только о вводе войск, но и о замене чрезмерно «колеблющегося» генерала на кого-нибудь более решительного – например, на Мечислава Мочара, человека КГБ.
9 апреля 1981 года директор ЦРУ Уильям Кейси направил Рональду Рейгану аналитическую записку, где говорилось об «отчаянной дилемме», которая стояла перед Советским Союзом. «Если они войдут, они получат экономический хаос, который возникнет из-за их внешнего долга, остановку всей польской рабочей силы и вооружённое сопротивление миллионов поляков. Если они не войдут, они окажутся открытыми всему Западу и окажутся перед лицом политической силы, которая подорвёт всю их систему. До того как они решатся сами отправлять туда свои дивизии, они сделают всё возможное, будут стоять на голове, чтобы поляки сами справились с этой ситуацией и восстановили бы там порядок», – цитирует директора ЦРУ газета «Совершенно секретно».
Последнюю попытку примирить власти и оппозицию Католическая церковь предприняла в начале ноября 1981 года. Лех Валенса и Войцех Ярузельский встретились в присутствии кардинала Глемпа и попытались договориться. Не получилось. Развязка была очевидной. Генерал Дубынин, который участвовал в разработке плана вторжения, впоследствии утверждал, что «день икс» должен был наступить 14 декабря. Но генерал Ярузельский опередил Советы на сутки. Кроме того, уточняет издание «Собеседник», на 17 декабря была намечена массовая демонстрация «Солидарности», а 18-20 декабря из Войска Польского в запас увольнялись старослужащие солдаты, что могло ослабить армию. Так что генерал не мог медлить.
В полночь 13 декабря 1981 года в Польше было введено военное положение. Около 100 тыс. милиционеров и сотрудников госбезопасности, 250 тыс. военнослужащих Войска польского, тысячи танков и бронетранспортёров одновременно вступили в польские города и заняли позиции. Той же ночью были арестованы лидеры «Солидарности», включая Леха Валенсу. Активисты оппозиции не оказали широкого сопротивления, хотя местами были столкновения – например, на шахте «Вуек» были жертвы. Тысячи людей были арестованы.
Военное положение отменилось лишь летом 1983 года. «Солидарность» была реабилитирована, а в 1990 году генерал мирно передал власть первому некоммунистическому правительству. Потом даже Лех Валенса решил помириться со старым врагом и навестил его в больнице в 2011 году (генерал умер в мае 2014 года). Но остался вопрос: кем был Войцех Ярузельский – военным диктатором или спасителем нации? За обвинениями в установлении военного режима легко не заметить первопричины – желания предупредить ввод советских войск.
«Собеседник» приводит данные некоторых опросов. Так, в 1984 году 56% поляков признали решение Ярузельского правильной мерой, а 27% высказались «против». В опросах 1991 года за военное положение высказались 53% опрошенных, а 35% были «против». В 2011 году Ярузельского поддержали 51% поляков против 25%. Но даже после смерти его не оставили в покое и недавним решением министерства обороны лишили всех наград и генеральского звания, разжаловав в рядовые. Не знаю, как можно «разжаловать» мертвого человека, но ясно вижу, что события 35-летней давности по-прежнему будоражат Польшу, хотя коммунистический режим давно пал и признаков его реставрации вроде нет.
Читайте также:
Авантюрный «Мушкетер». Вспоминая Суэцкий кризис
Революция, мятеж, заговор? К 60-летию венгерских событий