В Вашингтоне сегодня состоится инаугурация избранного президента Дональда Трампа. Приведение к присяге нового главы государства – процедура, прописанная в Конституции, но никакие детали церемонии, кроме текста присяги, в ней не значатся. Начало традиции положил в 1789 году первый президент Джордж Вашингтон, который пожелал принести присягу на глазах у народа и при этом возложить руку на Библию.
Для освещения ритуала применялись самые современные технологии. В 1845 году, когда присягу приносил 11-й президент Джеймс Полк, рядом с ним сидел вместе со своим аппаратом Сэмюэл Морзе и выстукивал телеграфным ключом каждое слово его речи. Четыре десятилетия спустя американцы любовались инаугурацией Уильяма Маккинли на киноэкране, а в 1923 году впервые услышали речь Калвина Кулиджа по радио. Вот фрагмент этого выступления:
"Мои соотечественники! Наша страна возглавляет усилия по коренной перестройке мира в соответствии с итогами великой войны. Тяжкое бремя этой работы ляжет на наши плечи на долгие годы, мы испытаем на себе косвенные последствия этих событий. Но мы начинаем все более ясно сознавать, каким курсом мы должны следовать, какие средства от недугов применять, какие действия предпринимать для нашего раскрепощения, и демонстрируем явную решимость сознательно и с верой в успех принять все эти спасительные меры. Наступает эра процветания, постепенно оно приходит во все уголки страны. Сознавая, что мы не можем жить только ради себя, мы вносим свой вклад в помощь страждущим и в разрешение конфликтов европейских стран. Своим существованием и своими действиями Америка вселяет мужество и надежду в сердца всего человечества".
Гарри Трумэн стал в 1949 году первым президентом, чья инаугурация транслировалась по телевидению. К присяге его привел председатель Верховного суда США Фред Винсон:
– Поднимите правую руку. Вы, Гарри С. Трумэн, торжественно клянетесь...
– Я, Гарри С. Трумэн, торжественно клянусь...
...что я буду честно исполнять обязанности президента Соединенных Штатов...
...и по мере своих сил блюсти, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов.
– Да поможет вам Бог.
– Да поможет мне Бог.
Заключительной фразы "Да поможет мне Бог" – в тексте присяги нет, ее добавил Вашингтон. Более того: Конституция допускает, что избранный глава государства может по каким-либо соображениям вместо присяги дать торжественное обещание. Исключением воспользовался пока лишь один президент – Франклин Пирс в 1853 году. Не клялся на Библии Тедди Рузвельт на своей первой инаугурации в 1901 году. А его дальний родственник Франклин Рузвельт на своей первой инаугурации в 1933 году оказался без Библии – ее забыли приготовить организаторы церемонии. Библия оказалась при себе у полицейского, стоявшего в оцеплении, и он любезно предложил ее избранному президенту.
Некоторые президенты пользовались Библиями-реликвиями. Например, Барак Обама клялся на той же Библии, на которой присягал на своей первой инаугурации Авраам Линкольн. Эта книга в темно-красном бархатном переплете с золоченым обрезом хранится в Библиотеке Конгресса, до Барака Обамы никаким другим президентом кроме Линкольна не использовалась и была предоставлена инаугурационному комитету на строго ограниченное время.
Рука возлагается на раскрытую Библию, поэтому некоторые президенты придавали значение тому, на какой именно странице она открыта. Тедди Рузвельт на своей второй инаугурации в 1905 году открыл Библию на фразе из соборного послания апостола Иакова: "Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя" (Иак., 1:22). У Франклина Рузвельта все четыре раза Библия была открыта на начале 13-й главы первого послания Павла к Коринфянам: "Если я говорю голосами человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий" (I Кор., 13:1). Ричард Никсон приносил присягу в 1969 году, в разгар вьетнамской войны, которую он обещал закончить. Библия была раскрыта на словах пророка Исайи "...и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы" (2:4). Никсон действительно положил конец войне, хотя из-за его вынужденной досрочной отставки мирные соглашения были подписаны его преемником Джеральдом Фордом.
Уникальный случай произошел в 1849 году, когда президентом был избран генерал Закари Тейлор – главнокомандующий американскими войсками на войне с Мексикой. В тот год 4 марта – а именно эта дата значилась в Конституции, пока не была в 1932 году перенесена на 20 января, – выпало на воскресенье, и Закари Тейлор по религиозным соображениям отказался приносить присягу в этот день. Чтобы не нарушать Конституцию, Конгресс был вынужден на одни сутки привести к присяге президента Сената Дэвида Атчисона, который вошел в историю как "однодневный президент".
А за восемь лет до этого инаугурация стала причиной неожиданной смерти президента Уильяма Генри Гаррисона. Он тоже был боевым генералом и, несмотря на скверную погоду и собственную простуду, отказался одеться потеплей. Гаррисон произнес самую длинную инаугурационную речь – в ней было 8445 слов, читал он ее больше двух часов. За это время погода испортилась окончательно: пошел мокрый снег, потом началась метель. В результате президент слег с воспалением легких и скончался ровно через месяц после вступления в должность.
Как бы ни была важна символика инаугурации, главное в церемонии – это, конечно, речь главы государства. Многие из этих речей стали классикой американского ораторского искусства, а их отдельные фразы – крылатыми выражениями. Таков, например, афоризм Авраама Линкольна "Ни к кому со злобой – ко всем с милосердием". Или вот знаменитое место первой инаугурационной речи Франклина Рузвельта, который вступил в должность в момент, когда в стране свирепствовала Великая депрессия:
"Это день национального посвящения, и я уверен, что мои дорогие соотечественники-американцы ждут, что, вступая в должность президента, я обращусь к ним с прямотой и решимостью, как того требует нынешнее положение нашей страны. Сейчас самое время говорить правду, всю правду, открыто и смело. И нам нет нужды уклоняться от честного взгляда на сегодняшнюю ситуацию в нашей стране. Эта великая страна выстоит, как это бывало и прежде, возродится и расцветет. Поэтому первым делом позвольте мне высказать твердое убеждение: единственное, чего нам следует бояться, – это страх, отчаянный, безрассудный, неоправданный ужас, который парализует усилия, необходимые для превращения отступления в наступление".
Еще одна хрестоматийная инаугурационная речь – Джона Кеннеди:
"В долгой мировой истории лишь немногим поколениям в час величайшей опасности была дарована роль защитников свободы. Я не уклоняюсь от такой ответственности – я ее приветствую. Я не верю, что кто-то из нас согласился бы поменяться местами с любым другим народом, с любым другим поколением. Энергия, вера, преданность, с которыми мы беремся за эту попытку, озарят нашу страну, всех, кто служит ей; отблеск этого пламени поистине может озарить весь мир. Поэтому, мои дорогие американцы, не спрашивайте, что страна может сделать для вас, – спросите, что вы можете сделать для своей страны".
И наконец, начало первой инаугурационной речи Барака Обамы:
"Мои дорогие сограждане! Я стою перед вами сегодня в смирении перед величием стоящих перед нами задач, испытывая благодарность за оказанное мне доверие и помня о жертвах, принесенных нашими предками. Я благодарен президенту Бушу за его служение нашей стране, а также за его великодушие и сотрудничество, которые он продемонстрировал в переходный период.
На данный момент сорок четыре американца принесли президентскую присягу. Ее слова звучали в периоды растущего процветания и мирного затишья. Но зачастую присяга звучала во времена сгущающихся туч и ожесточенных бурь. В эти моменты Америка продолжала жить дальше не только благодаря умению или видению тех, кто занимал высокие посты, но и потому, что мы, народ, верили в идеалы своих основателей и хранили верность основополагающим документам. Так было. Так должно быть и с нынешним поколением американцев".
И последнее. По такому торжественному случаю, как инаугурация, избранный президент одевается как на праздник, но тоже со смыслом. На своей второй инаугурации Джордж Вашингтон был облачен в черный бархат с бриллиантовыми пряжками. Четвертый президент Джеймс Мэдисон оделся во все американское. Дуайт Эйзенхауэр отказался от традиционного цилиндра и надел на голову фетровую шляпу. Джимми Картер в 1976 году приносил присягу в костюме за 175 долларов, который он купил у себя в Джорджии в обычном магазине готового платья. Интересно, оденется ли Дональд Трамп в сорочку и галстук с фирменным клеймом своей собственной кампании? Ведь эти товары производятся в других странах, а он обещал вернуть рабочие места в Америку.