Молдавская Советская Социалистическая Республика была образована 78 лет назад. Что по-прежнему живо от МССР в нынешнем независимом государстве? Своим мнением со Свободной Европой поделился историк Октавиан Цыку.
Свободная Европа: 78-я годовщина со дня образования Молдавской ССР прошла практически незамеченно, в том числе для политиков, которые не против возрождения нового СССР. Лишь Партия коммунистов поздравила граждан, отметив, что «это событие ознаменовало возобновление вековой традиции молдавской государственности». А Партия социалистов предпочла отметить 21-ю годовщину политформирования. Лидер ПСРМ Зинаида Гречаная заявила, что «история только начинается – и для ПСРМ, и для всей Республики Молдова». Получается, празднование подобных исторических событий уже политически невыгодно?
Октавиан Цыку: Во-первых, думаю, Партия коммунистов исчерпала весь свой потенциал привлечения электората – и это очевидно. Что же касается ПСРМ, то она «взяла на абордаж», образно говоря, другой год – год Святого Штефана Великого. С моей точки зрения, такие события, как 2 августа 1940 года – и год Штефана Великого идеологически не очень совместимы.
Понятие «Бессарабия» навязано русской дипломатией, в действительности речь идет о восточной части Молдавского княжества
Не говоря уже о том, что у социалистов другие приоритеты. История полезна, когда есть чем бороться с политическими противниками – и именно тогда, когда этого требует складывающаяся ситуация. Во всяком случае, это показал опыт использования истории со стороны Партии социалистов.
Свободная Европа: Если говорить о «возобновлении вековой традиции молдавской государственности» – а этот тезис проповедует и действующий президент – скажите, день 2 августа 1940 года действительно стал спасательным кругом для многовековой молдавской государственности?
Октавиан Цыку: Если честно, то напротив, этот день стал символом разрушения вековой традиции молдавской государственности. Но это просто игра слов, я бы даже сказал, политическая игра вокруг создания МССР. Потому что на самом деле вековые традиции молдавской государственности – это Молдавское княжество по состоянию на 1359 год, в состав которого входили все земли от Карпат до Черного моря, и река Прут, которая стала связующим звеном традиций молдавской государственности.
Восточной границей княжества был Днестр, но при Советах традиции молдавской государственности «передвинули» за Днестр, где 12 октября 1924 года была создана МАССР – Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика – именно для того, чтобы отсечь эту часть Бессарабии, скажем так, потому что на самом деле понятие «Бессарабия» навязано русской дипломатией, в действительности речь идет о восточной части Молдавского княжества.
Это факт искажения истории, потому что с придуманным Приднестровьем, с приднестровским регионом связывают свои корни сотни тысяч молдаван, лишенных, кстати, национального самосознания и далеких от таких понятий, как молдовенизм и румынский язык, молдовенизм в историческом смысле. Эта категория людей, у которых отняли память, и именно они стали костяком МАССР, в которой большинством населения были украинцы, и которая была провозглашена территорией, временной оккупированной Румынией. Поэтому вначале столица находилась в Балте, затем в Тирасполе. Так что термин «молдавской советской государственности» зародился за естественными пределами того пространства, к которым относятся вековые традиции молдавской государственности.
Новый человеческий подвид после 1991-го вновь нашел себя в этой сталинской молдавской идентичности
Свободная Европа: Скажите, а сколько еще МССР остается в нынешней Республике Молдова – я имею в виду менталитет, модель политического мышления и т.п.? Иными словами, как вы объясняете то, что 27 лет спустя после распада Советского Союза многие молдавские граждане пополняют ряды партий, выступающих за сохранение или возрождение Республики Молдова на основах, заложенных в 1924 году, а затем в 1940-м?
Октавиан Цыку: Если вкратце, то речь идет именно о теориях и практике воспитания идентитарного чувства в этой республике, стержнем которого стал советский молдовенизм. Это была некая особая идеология, некая религия, теория создания нового человеческого подвида – «Homo Moldovanus», идентичность которого следовало слепить по принципам, ориентированным против собственного народа, против румынской идентичности, против культурной, языковой и даже этнической идентичности.
Я говорил и при других обстоятельствах – речь идет о воспитании ненависти к себе, что нашло отражение в готовности приобщиться к этому искусственному человеческому подвиду. Представьте себе: молдовенизм красной нитью прошел через все аспекты социальной, экономической и политической жизни, сопровождался агрессивными репрессиями против всего, что предполагало румынское начало или молдавско-румынский национализм, на который в советские годы постоянно охотились.
И из такого вот теста медленно, но неуклонно и неумолимо вырастала новая идентичность. Эти люди, изъятые из остатков крайне травмированного общества, подвергнутого депортациям, голоду и массовым убийствам, породили новый человеческий подвид, который, к сожалению, после 1991 года вновь нашел себя в этой сталинской молдавской идентичности.
Свободная Европа: Ваша книга Homo Moldovanus Sovietic посвящена, как следует понимать, теориям и практикам идентитарного строительства в МССР или МАССР. Но как объяснить, г-н Цыку, тот факт, что не только те, кто родом из советского прошлого составляют общность людей, которую вы называете Homo Moldovanus Sovietic, но и многие другие, которые даже не застали ту страну – СССР?
Октавиан Цыку: Это так... Потому что если подобные вещи вовремя не остановить, они регенерируют или воспроизводятся в ином контексте. И скорость разрастания этого явления определяется, прежде всего, профилем политических партий, которые сменяли друг друга у власти в Республике Молдова после 1991 года.
Семья является источником исторической альтернативы
Вплоть до 2009 года у нас была исключительно коммунистическая номенклатура. Посмотрите на всех президентов Республики Молдова, на всех премьер-министров, которые были до 2009-го. Вы наверняка заметите, что у нас сложился уже некий образ неомолдовенизма додонского типа, который отличается от того, что был до 2009 года, воспроизведенного Снегуром, Лучинским или Ворониным. Это тоже репликация молдовенизма.
И если мы вспомним шаг за шагом все, что последовало после войны на Днестре – и статью №13 [Конституции], и «Наш дом – Республика Молдова», и особенно 2001-2009 гг., когда это была государственная политика... Если вспомним этот антирумынизм с преподавателями истории, изгнанными из Института истории, с людьми типа Степанюка, Стати и других, которые подгоняли историю под интересы государства, вернее, под его руководителей, – то все станет более или менее понятно.
С другой стороны, семья является источником исторической альтернативы, потому что парадоксально, но факт: есть «История румын» и «Румынский язык» в школах – и есть альтернативный дискурс, который формируют семьи, появившиеся в советский период, а они никогда не испытывали ни малейшей тяги, даже минимального интереса к другой риторике, к иному подходу.
Примечательна цитата Черчилля – «история слишком важна, чтобы оставлять ее историкам»
Я не думаю, что здесь речь идет про обобщение воспроизводства, но именно этот сегмент, который есть, который мы наблюдаем по очереди то у аграриев, то у коммунистов, то у социалистов, сформирован из альтернативной коллективной и исторической памяти.
Свободная Европа: Поэтому исторический дискурс политики был, есть и остается более соблазнительным – и потому более опасным, нежели опыт и сила убеждения самих историков?
Октавиан Цыку: Несомненно! Потому что политики на виду, политики агрессивны, они обладают широкими возможностями и ресурсами, и мы часто говорим, что молдовенизм – это стратегия Москвы. Да, это верно, Москва всегда находила здесь сторонников, людей, которые поняли, что этот молдовенизм может предоставить им возможности для различных социальных, политических, экономических позиционирований.
И, следовательно, это воспроизводство в зависимости от власти после 1991 года объясняется, в том числе, и существованием некоего предложения и спроса на молдовенизм советского типа. Историки в каком-то смысле маргинализированы, конечно, они борются за румынскую идентичность на кафедрах, в СМИ, но, увы, очень часто эта борьба асимметрична, особенно в условиях, я бы сказал, когда политика запускает руки в историю.
Примечательна в этом смысле известная цитата Уинстона Черчилля – что «история слишком важна, чтобы оставлять ее историкам».
